Читать книгу Военная история Грузинского гренадерского Е. И. В. Великого князя Константина Николаевича полка В связи с историей Кавказской войны - Г. Н. Казбек - Страница 3

Причины, заставившия грузинскаго царя Георгия XIII просить подданство России; переход русских воинов через Кавказския горы. Поход Кавказскаго гренадерскаго полка из Георгиевска вТифлис.

Прежде чем приступить к повествованию о появлении русского войска на Кавказе, необходимо взглянуть на состояние Грузинскаго царства в конце прошлаго столетия. Только оценка положения его может нам объяснить безпримерный в истории факт – добровольнаго отречения Грузии отсвоей автономии.

Грузия, одно из древнейших благоустроенных государств Азии, перемогла все периоды общественнаго развития. Было время, когда во главе своего народа грузинские цари были так сильны, что писали законы для целаго Кавказскаго перешейка; когда они покровительствовали просвещению и торговле и для защиты веры и независимости ополчали десятки тысяч отборной рати. Но история жителей Кавказа полна самых крайних противуречий. Чтобы понять это, достаточно не забывать, что Кавказ – ворота, соединяющия две части Стараго света, и постоянная дорога безчисленных народов, наводнявших Европу из степей центральной Азии. До тех пор пока великия переселения народов могли совершаться, Кавказ, был станцией кочевавших; орды их, в короткие исторические периоды своего отдыха, уничтожали дела целых веков и туземцы, в поте лица добывавшие свое благосостояние, сразу падали на первую ступень своего экономическаго развития. Яснее всего видно это из истории Грузии. Основанная в III веке до Р. X., Грузия вскоре подвергается нашествию хазаров, которые увели столько пленников, что образовали из них целые города[9].

Оправившись от этого удара, она снова растет в объеме и силах. В IX веке новый народ проходит чрез ея владения и разоряет ее – это арабы. Владычество арабов продолжается целый век; наконец Давид Возобновитель успевает вновь создать самостоятельность Грузии, а ряд деятельных царей доводит ее до золотаго века ея истории. Царица Тамара распространяет свои владения с одной стороны от Чернаго моря до Каспийскаго, с другой от Аракса до Кубани. Она проповедует христианскую веру по всему Кавказу, поощряет просвещение, поэзию и искуства и обогащает страну постройками[10]. Сын Тамары, Георгий Лаша достаточно силен, чтобы приготовить, по просьбе крестоносцев, 20,000 армию, для отправления в Палестину[11]. Сестра его, царица Русудана поддерживает мысль умершаго брата и также покровительствует просвещению. Одним словом, Грузия достигает значительной силы и благосостояния, и делается авангардом христианства[12]. Но являются полчища Чингисхана, потом Тамерлана, затем турки и персияне, и Грузия снова возвращается в состояние, которое напоминает первые века ея истории. Такой длинный ряд народных бедствий можно встретить только в истории Кавказа.

Это исключительное положение Грузии родило длинный ряд дипломатических сношений Грузинских царей с европейскими державами. Первый пример мы видим в 1224 году, в письме царицы Русуданы к папе Григорию IX[13]. В этом письме царица, излагая трудное свое положение в борьбе с монголами, просит помощи папы и в возмездие предлагает себя со всеми подданными в лоно католицизма. Можно было бы указать еще несколько сношений такого же содержания с папами и королями Франции; но достаточно сказать, что эти сношения не имели никакого успеха и ни один раз Грузия не получала помощи от государств Западной Европы. Вследствие этого самыя сношения постоянно охлаждались и наконец, с возвышением России, совершенно уничтожились.

Первыя политическия сношения Грузии с Россиею, если не упоминать темнаго вопроса о браке царицы Тамары с одним из сыновей Андрея Боголюбскаго, восходят к 1586 г. В этом году Александр II просил помощи царя Феодора Иоанновича[14]. С XVII столетия подобныя сношения повторялись еще чаще и, наконец, грузины так сблизились с русскими, что многие из первых переселились на вечное жительство в Россию[15].

Однако, самый поверхностный взгляд на упомянутыя сношения указывает, что оне имели характер личных переговоров монархов обеих держав без всякаго значения для самих народов. Совсем другим является договор Ираклия II с Императрицей Екатериной II, заключенный в 1783 году.

В строгом смысле слова, автономия Грузии изчезла после страшнаго нашествия монголов. С этих пор независимость ея считается днями. Вслед за монголами, персияне до того поработили Грузию, что в XVII и XVIII столетиях трудно было отличить ее от остальных провинций шаха. Единственным препятствием к окончательному слиянию двух народов оставалась христианская религия; но и она была отвергнута значительною частью членов царской Фамилии и князей. С тех пор Тегеран сделался местом жительства грузинской аристократии и метрополиею Грузинскаго царства.

К концу ХѴII ст. безсилие Грузии родило совершенное равнодушие, а с тем вместе изчезли и гражданския доблести ея народа. Современником этой грустной картины был царь Ираклий II, который первый напал на мысль о соединении Грузии с Россиею.

Вопрос, котораго мы коснулись здесь, слишком важен и к тому же слишком мало разработан, чтобы можно было о нем говорить подробно. Он может составить собой тему для отдельной диссертации и, пока эта диссертация явится, мы имеем только один достоверный факт, что в 1783 году Ираклий просил покровительства России и послал в мае месяце своих послов в Георгиевск для заключения договора.

Главныя условия этого договора обязывали грузинскаго царя отказаться, за себя и потомство, от подданства Персии и признать все свои владения под высоким покровительством Российской Империи. Екатерина II, с своей стороны, обязывалась за себя и своих наследников обеспечить не только настоящия владения Грузии, но и те, которыя, при будущих разделах, могли бы ей достаться и поддерживать на престоле потомство Ираклия.

С 1783 года положение Грузии нисколько не изменилось и Ираклий начал уже помышлять о совершенном подданстве русскому престолу, как в 1795 году персидский шах Ага-Магомет-хан с своею 60 т. армиею совершенно разграбил столицу Грузии. Царь бежал в Кахетию и там умер в глубокой старости.

Смертью Ираклия, Грузия лишилась последнего энергическаго и самостоятельнаго царя. Преемник его Георгий XIII вечно больной и мало одаренный способностями правителя, не мог управлять народом в столь тяжкия времена для государства. Его равнодушие к делам царства было причиною, что братья его захватили в свои руки полное деспотическое управление в своих уделах и только по форме подчинялись царю[16]. Ненавидя Георгия, они не помогали ему в управлении царством, а болезненное состояние его ласкало их властолюбивыя грезы о будущем. Царь был недостаточно силен, чтобы бороться не только с врагами внешними, но и с братьями и потому просил помощи русских войск.

Еще в начале 1798 года, Георгий XIII сообщил российскому двору желание подтвердить договор 1783 года и вместе с тем, объясняя трудное свое положение, просил к себе на помощь вспомогательный отряд. Предложение его было принято тем с большею охотою, что русское правительство получило возможность иметь в Тифлисе уполномоченнаго в делах с Персией и Турцией.

Поэтому в апреле 1799 года был назначен резидентом в Грузию статский советник Коваленский[17], а вслед затем, в июле того же года приготовлен в поход 17-й егерский полк генерал-майора Лазарева[18].

Для облегчения похода, важнейшим условием договора с грузинским царем было устройство колесной дороги чрез Кавказския горы и заготовление провианта и фуража по всему пути. Георгий ХIII охотно согласился на это предложение и тотчас же приказал начать работу[19].

Нетрудно представить себе каких гигантских трудов стоило сооружение колесной дороги по ущелью Терека, где была только тропинка для пешеходов. На своем месте встретим подробное описание этой дороги, здесь же достаточно сказать, что не смотря на все трудности, она была уже готова в сентябре месяце и, вслед за этим, Лазарев получил приказание двинуться в поход. 20 октября 1799 года 17-й егерский полк переправился через Терек в Моздоке и направился к Ларсу[20].

Занятие русскими войсками Грузии было великим событием в истории этой страны. Несмотря на это, немногие из грузин верно оценили совершавшийся факт. Толки о цели прихода войск были самые разнообразные: большая часть народа слепо доверяла решению своего государя и вместе с ним праздновала свое избавление от врагов. Совсем иначе смотрели на это братья царя; они видели в сверкавших штыках пришедших войск угрозу своей непокорности Георгию и твердую опору его самовластия. Словом, естественным образом, родились две партии – довольных и недовольных; главою первой был царь, а второй царевичи и вдова Ираклия, мать младших братьев Георгия.

Системы действий обеих партий существенно отличались друг от друга. Царевичи действовали энергичнее: они склоняли на свою сторону князей и народ, тогда как царь пренебрегал этими средствами, и все полагал на пришедшее войско. Он даже был так неосторожен, что вооружил против себя царицу Дарию, отнятием у нее собственнаго ея имения. Оскорбленная царица приняла сторону недовольных и громко жаловалась на несправедливости царя. Пренебрежение старухою было важною ошибкою Георгия и его партии. Ея влияние на патриархальный народ могло быть полезно для них. Царевичи искусно воспользовались ошибкою брата и царица, женщина умная, сделалась предлогом всех их действий. Влиянием ея, самое важное средство, на которое опирался Георгий, было подозрительно выставлено в глазах народа. Царевичи секретно распространяли слухи об опасении за свободу отечества и сами почти верили ему. Они не могли не видеть слабость Грузинскаго царства и неспособность его к самостоятельному существованию, но из недоверия к Георгию избегали подданства России. Скажем более, их даже обвиняли в желании передаться Персии и это подозрение имело свое основание, ибо в тогдашних событиях персидской истории они принимали заметное участие. Для объяснения дела будет нелишним взглянуть на состояние Персии в это время.

Грозный для Грузии Ага-Магомет-хан сделался жертвою своей строгости: он был зарезан одним из придворных чиновников еще в 1797 году, успевши однако назначить себе преемником роднаго своего племянника Баба-хана. Новый персидский шах, не смотря на молодые свои лета, не отличался предприимчивостью; он не был даже довольно храбр, при слабости характера и преданности к восточной роскоши. Бывший тогда министром Грузии Коваленский говорит в своей брошюре[21], что «Баба-хан к великим предприятиям не свойствен, делами управляют его приближенные, в числе коих есть люди деловые; участвуют также мать его и любимцы, между коими полагают назыра или гофмаршала его Мирза-Риза-Кули, человека молодаго, гордаго, жестокаго». При таком управлении Персия должна была упасть с высоты, на которую ее возвел Ага-Магомет-хан. Смелыя завоевания последняго были непрочно скреплены с Персиею и только железная воля шаха могла держать их в повиновении. О завоеваниях Баба-хан не хлопотал.

Будучи доволен полною казною, наследованною от дяди, он считал ее своим достоянием, безотчетно тратил ее, а дела государственныя предоставил решению времени. Все шло к упадку; начальники пограничных провинций, привыкшие жить на правах частных владетелей и только укрощаемые строгою рукою Ага-Магомет-хана, снова отложились от Персии, – таковы были: Хой, Хорасан и Кандагар. Честь шаха требовала усмирения непокорных; а между тем войско его уже пало духом; видя неспособность своего владыки, оно, некогда победоносное, теперь потерпело неудачи в Кандагаре. Появление русских в Тифлисе довершило неудачи персидскаго шаха; оно поставило его лицом к лицу с могущественною северною державою. Для предупреждения удара Баба-хан сам решился действовать против Грузии, чтобы воспользоваться расстройством страны и малочисленностью русских.

Собрав многочисленное войско в июле 1800 года, Бабахан разделил его на две части: с одною из них сам предпологал совершить новый поход в Кандагар; а другую часть под начальством малолетняго сына своего Аббас-Мирзы, бывшаго под руководством азербейджанскаго сердаря Сулеймана, отправил к границам Азербейджана, как полагает Коваленский, для наблюдения за русскими войсками и усмирения пограничных владетелей и особенно хана хойскаго.

Ничего не зная о происходившем, Коваленский, во время самых приготовлений шаха, сообшил персидскому правительству о своем прибытии в Грузию и о добровольном присоединении этой страны к России. «Надеюсь, – писал Коваленский, – что сердар Баба-хан по Всемилостивейшей Его Императрскаго Величества к нему дружбе и по мирному его к персидскому государству расположению сие сообщение мое примет с удовольствиеми, отложив всякия на Грузию притязания, в дела ее и других владельцев под высоким российским покровительством находящихся мешаться не станет, оставляя каждаго пользоваться желанным спокойствием и тишиною».

Посланный Коваленскаго не был принят шахом и только после долгих ожиданий получил ответ от верховнаго визиря.

Между тем как посланный проживал в Тегеране, персиане деятельно осведомлялись о русском войске, зорко высматривали ссоры царевичей и, не видя опасности, начали действовать смелее. Верховный визирь в высокомерных выражениях доказывал Коваленскому право Персии на Грузию и вместе с тем именем шаха послал чиновника к Георгию ХIII, чтобы угрозами поколебать его верность России.

Прибытие посланника навело ужас на Тифлис. Слабодушный Георгий совершенно растерялся. Не зная как принять перса, он поручил переговоры Каваленскому.

В июне 1800 года, персидское войско явилось на границы Грузии.

В одно время с этим оппозиционная партия царевичей начала действовать смелее; один же из них Александр бежал в Персию. Намерение Аббас-Мирзы состояло сначала в наказании пограничных ханов; затем в возбуждении населения татарских провинций Грузии против России и в совокупном действиис лезгинами, имеретинским царем и ханами ганжинским и шекинским.

Положение Грузии было критическое и тем более трудное, что гроза готовилась и извне, и изнутри.

Защита Грузии, возложенная на Коваленскаго, была принята им охотно, и надо сказать, что он доблестно выполнил задачу. Вооружая жителей на защиту царства, он главное внимание обратил на оборону столицы. С этою целью он собрал от 3-х до 5 т. вооруженных жителей окрестных деревень и ими занял город, поручив важнейшие пункты солдатам Лазарева полка. Кроме того, для охранения границ было собрано из дальних округов около 2 т. воинов, составлявших резерв кордона, занятаго партизанами карабахскаго мелика Абова[22].

Но это была только одна сторона труда Коваленскаго. С помощью этих войск, без сомнения, Грузия не могла быть спасена. Более важная задача состояла в переговорах с соседними ханами и с царевичами, дабы помирить их с Георгием. В переговорах с ханами эриванским и хойским, Коваленский имел совершенный успех: увещания его еще более восстановили их против шаха, что видно из сопротивления войскам Аббас-Мирзы. Хан ширванский решительно отказался покориться Баба-хану и своими нападениями на Карабах, подвластный Персии, не позволил карабахскому хану принять участие в общем предприятии. Омар-хан лезгинский был слишком удален от Персии и союз его с шахом был делом не окончательно решенным. Одним словом в первую минуту почти ни один из предположенных союзников Баба-хана не принял решительнаго участия в его деле. Между тем Коваленский всеми силами старался склонить к миру царевича Александра и, хотя не успел в этом последнем, по крайней мере замедлил предприятие врагов.

В одно время с внешними переговорами, Коваленский хлопотал и о мире внутреннем. Он получил письменное доверие от царя и царевичей быть посредником в их несогласиях; но здесь хлопоты его не увенчались полным успехом. Первым средством, предпринятым резидентом Грузии, для обезоружения царевичей, было благовидное заарестование старухи царицы, будто бы для воздавания ей должных почестей в столице царства. Но царица ясно видела свою неволю; ей не могло нравиться ея положение, а потому искала средство избавиться от него. Того же хотели и царевичи, чтобы развязать себе руки. Опасное положение Грузии казалось лучшим средством помирить враждовавших братьев; уверенный в этом, Коваленский старался пробудить в них любовь к отечеству и этим священным долгом каждаго патриота склонить их забыть вражду. С этою целью, он пригласилих от имени царя явиться в Тифлис на общий совет. Царевичи согласились на это, но не веря в свою безопасность, собрали 3 т. рать и с нею подступили к городу. Они требовали сначала свободу матери, а потом уже соглашались помириться с царем и то только при посредничестве высшаго духовенства. Желание царевичей не исполнилось и, после попытки увезти мать силой, они отступили от Тифлиса.

Присутствие Александра в стане Аббас-Мирзы ободрило персидское войско. Царевич получил большой вес в военном совете Баба-хана и энергически содействовал ходу событий. Но предположения его не имели желаемаго успеха. Выше сказано, что план вторжения в Грузию не удался и поход персиян в 1800 году кончился разорением владений эриванскаго хана и разграблением Эчмиадзинскаго монастыря.

Потерпев неудачу при г. Эривани и не видя помощи от союзников, Аббас-Мирза обратился к последнему средству – возмущению в самой Грузии. Для этого он разослал фирманы, где грузинскому народу обещалось избавление от врагов и возведение на престол царевича Александра. Но и это предприятие не увенчалось успехом. Военныя неудачи в делах с Хоем и Эриванью возбудили недоверие к силам персиан; партия же царевичей, не видя гарантии в своем предприятии, решилась лучше не отвечать на воззвание Аббас-Мирзы, тем более, что в это время начинали поситься слухи о скором прибытии в Грузию новаго отряда русских войск. Сплетение всех этих обстоятельств заставило персиан оставить свое предприятие и возвратиться в Тавриз.

Царевич Александр не остался доволен исходом похода Аббас-Мирзы, а потому выпросил у шаха до 6 т. войска и с ними отправился на соединение с Омар-ханом лезгинским. После долгих переговоров, происходивших в Шуше, царевич убедил хана двинуться в Грузию, а сам взялся возбудить восстание в народе.

В ожидании угрожавшей опасности Георгий XIII просил русскаго царя еще раз о помощи. Император Павел I-й поручил исполнение этой просьбы генералу Кноррингу, который видимо медлил высылкою войск, так что первый эшелон, состоявший из полка генерал-майора Гулякова, прибыл в Тифлис только в августе 1800 года.

В последних числах октября грузинское ополчение царевичей Баграта и Иоанна числом до 10 т., вместе с трехтысячным русским корпусом, двинулось навстречу Омар-хану и совершенно разбило его 7 ноября 1800 года на р. Иоре.

Победа союзнаго грузино-русскаго отряда на берегах Иоры имела сильное влияние на расположение умов в Закавказье. Русское войско, в первый раз вышедшее в открытое сражение с врагами Грузии, и бывшее главною причиною успеха, внушило страх и уважение, дошедшие до того, что вслед за победой, многие закавказские владельцы изъявили свое желание быть под высоким покровительством русскаго монарха. Иорское сражение тем более знаменито для истории Кавказа, что оно предшествовало факту, который мог бы вовлечь Грузию в большия бедствия, если бы сила русскаго войска не приобрела большую популярность. Факт, о котором говорится здесь, есть смерть последняго грузинскаго царя, постигшая его 28 декабря 1800 года.

Через несколько дней после смерти Георгия ХIII возвратились из Петербурга послы, секретно посланные царем просить подданство России, и грузинский народ без всяких волнений принял присягу на верность.

Не так были спокойны царевичи: они подняли оружие, но, не будучи достаточно сильны, чтобы вести неравную борьбу, частью эмигрировали в Персию и Имеретию, частью же согласились переселиться в Петербург.

Из этих немногих слов о судьбах Грузии, не трудно заметить, что процесс присоединения грузинскаго народа к подданным русскаго императора стоил ему больших лишений и почти крайняго разорения – тем более чувствительнаго, что он не принимал в деле разумнаго участия. Царевичи для однаго удовлетворения самолюбия и из ненависти друг к другу проливали кровь беднаго народа, который, кроме того, нес тяжелыя повинности, жертвуя для безполезных ссор своих бар последним достоянием. По обнародовании манифеста о принятии Грузии в подданство России, началось движение войск в Закавказье; первый эшелон состоял из Кавказскаго гренадерскаго полка.

С этих пор в Грузии введен новый порядок вещей. Русское законодательство получило гражданство в делах уголовных, не вытесняя силу законов царя Вахтанга в делах гражданских. Вместе с этим вся страна составила Грузинскую губернию с подразделением на пять уездов – три в Карталинии: Горийский, Лорийский и Душетский и два в Кахетии – Сигнахский и Телавский. Во всех уездах по камеральному описанию насчитывалось до 556[23] деревень.

Для разбора малоценных тяжб учреждены гражданские суды, по одному в Карталинии и Кахетии, которые разбирали дела ценою до 50 р. серебром.

Еще в 1800 году Кавказский гренадерский полк делал приготовления к походу в Грузию, но обстоятельства дозволили ему начать движения только в феврале следующаго 1801 года. 12-го февраля прибыл к полку 5-го артиллерийскаго полка поручик Макшеев с 5-ю орудиями и затем 17 февраля двинулся в поход баталион подполковника Симоновича. В конце марта он достиг границ Грузии.

Дорога, по которой приходилась продолжать путь, пролегала по ущелью Терека и Арагвы. Человеку, не видевшему природу этой страны, трудно вообразить себе затруднения, которыя представляли Кавказския горы путешественнику. Начиная от Владикавказа и до самаго своего истока, Терек протекает между двумя отвесными цепями гор, которыя иногда так суживают русло реки, что делают его немного больше хорошаго человеческаго прыжка. При чудовищной силе воды, которая несет громадные валуны, Терек с величайшею быстротою увивается по своему ложу, подмывая скалистыя его стены и, часто, не оставляя тропинки пешеходу.

Теперь рукою человека эти гигантския стены, так сказать, уже несколько раздвинуты; но голос народа говорит, что за несколько времени до прихода русскаго войска, один из влиятельных особ в горах должен был на руках переносить молодую жену-черкешенку по едва проходимой тропинке в том месте, где теперь Дарьял.

Тропинка эта составляла единственную дорогу для сообщения Кавказа с Закавказьем, по ущелью Терека.

Вот как описывает эту дорогу сам Кнорринг в рапорте к вице-президенту Военной Коллегии Ламбу[24]: «Река Терек невообразимо быстрая, просекая собой Кавказския горы и соделывая тем к походу в Грузию один сей путь, идет по тесной дефилеи, между двух утесов гор… На границе Грузии на 35-ти верстах надо проходить 18-ть мостов[25] а сии не иначе построены быть могут как на деревянных с однаго берега на другой перекладах, ибо утверждать их другим образом невозможно, от порывистаго стремления воды влекущей страшныя груды камней и от ежегоднаго переменения берегов. В иных же местах, где Терек подходит к утесу, не дает возможности следовать по берегу; должно так сказать ползти по прорытой в утесе горы столько узкой дороге, что едва может проходить повозка».

Представляем читателям судить о затруднениях встреченных русскими войсками при проходе по этой дороге.

Недостаток материалов не дозволяет проследить шаг за шагом движение баталиона подполковника Симоновича от границ Грузии до д. Казбека, куда он прибыл 5-го марта: «Марш мой, – рапортует Симонович Лазареву из Казбека, – по теперешнему зимнему времени, неисправности мостов и неспособности дороги, весьма затрудителен; а по выпавшему в горах снегу неизвестно будет ли еще средство переправить на ту сторону обоз; а как вслед за мной идет г. генерал-майор, сего полка шеф и кавалер Тучков 2-й с баталионом и 4 орудиями полевой артиллерии, а за ним и другия войска, то покорнейше прошу Ваше Превосходительство снестись с царем Давыдом[26] о скорейшем исправлении мостов».

Но, имея в виду ход дел в Грузии, требовавших скораго присутствия в ней войск, подполковник Симонович не решился ждать исправления дороги и 6-го числа двинулся из Казбека. Здесь он встретил новыя затруднения. Большой снег, выпавший 5 марта в окрестностях этой деревни, сделал дорогу совершенно непроходимою и утомленные гренадеры, в весь день 6-го числа, прошли только 8 верст, до д. Сион. Подполковник Симонович, в рапорте от 16 марта, говорит: «Не доходя д. Сион лежал сплошь до Коби большой снег, так что нужно было от онаго для проходу дорогу очищать, а по личном моем освидетельствовании 8 и 9 числ сего месяца дороги ведущей из Коби чрез снеговой хребет гор в Кайшауры, нашел везде оную занесенную снегом, который, с продолжавшихся во всю зиму снегов лежал по тому тракту от 2 до 5 аршин… и средства не нашел артиллерию и обоз на колесах переправить; вследствие чего дабы не промедлить и успеть в данном мне повелении от Вашего Превосходительства вынужден я нашелся расчистить снег, сделать санную дорогу и порубить соответствующее число полозьев… а как снег мало был плотен чтобы лошади не прорывались, то наняты были мною здешние жители, которые везли все с помощью гренадер на быках. Затем баталион был разделен на три отделения, первое отделение переправилось 13, второе 14, а третье 15-го. К переправе артиллерии был приставлен поручик Лобов… Таким образом переправлено все благополучно…» В конце рапорта прибавлено: «но оставил я в Коби лишний обоз под прикрытием».

Трудный поход баталиона подполковника Симоновича через Кавказския горы продолжался почти целый месяц. Только 12 апреля баталион прибыл в г. Гори на смену роты, мушкетерскаго Гулякова полка, капитана Гарцевича.

Так кончился почти двухмесячный поход баталиона Кавказскаго гренадерскаго полка, сделавшаго почти 350 верст, из которых на последния 150 употреблено 37 дней, от 5 марта до 13 апреля, тогда как первыя 200 верст пройдены в 16 дней. Вслед за баталионом подполковника Симоновича двигался другой баталион Кавказских гренадеров под начальством шефа полка генерал-майора Тучкова 2-го.

5-го марта 1801 года Тучков уже сдал вверенный ему кордон, от Екатеринограда до р. Золки, генерал-майору Лихачеву[27] и затем 7 марта двинулся с своим баталионом при 4 орудиях по дороге в Грузию.

Марш баталиона до Ларса не представляет ничего замечательнаго.

Зато дальнейшее движение представляет ряд интересных эпизодов походной жизни. 27 марта Тучков прибыл в Ларс; сильный снег, сопровождавший его путь в продолжение этого дня, так затруднил движение, что гренадеры только через два дня могли добраться до Дарьяла (8 верст); хотя мосты и были в исправности, как говорит сам Тучков. Усилившийся снег не задержал гренадер в Дарьяле; в тот же день они продолжали трудный свой путь и к полудню поровнялись с кистинскою деревнею Гвелети. В этом месте баталион был догнан фельдъегерем с манифестом о кончине императора Павла I и о восшествии на престол Александра I. Здесь, у подножия одной из величайших кавказских гор, при шуме сердитаго Терека, по колено в снегу, кавказские гренадеры совершили молебствие о здравии новаго монарха. 12 числа Тучков прибыл в Коби и, взяв с собой оставшийся обоз подполковника Симоновича, начал 13 числа труднейшую часть своего пути – перевал через хребет.

Начиная с апреля, глубокие снега покрывающие горы, начинают рыхлеть и теряя крепость с трудом держатся на скатах. В этом положении, при небольшом сотрясении гор, снег с шумом сваливается с них, засыпая собою целыя ущелья и нередко запруживая самый Терек. При этом явлении нечего думать о сбережении дорог – оне часто остаются под снегом иногда в глубине десяти сажен. В такое опасное время перешел через горы баталион кавказских гренадеров. Вот как рапортует Тучков об этом походе генерал-майору Лазареву: «С 13-го по сие 27 число совершен мною трудный и опасный переход через снеговую Кавказскую гору благополучно, не взирая на превеликий снег лежащий на горе и падающий с нее с превеликим громом, что всего опаснее. Баталион имени моего, со всею артиллериею и обозом, а равно и оставленный казенный обоз подполковника Симоновича, переправлен в лагерь, при деревне Кайшаур состоящий, без малейшей потери, а что в какой день происходило ниже сего обяснить честь имею. Но предварительно Вашему Превосходительству доношу, что во всякое время года переход через снеговую гору удобнее нежели в сие. Когда переходил подполковник Симонович снег был крепок, а теперь не только он рыхл и лошадей поднять не может, но к тому же недавно выпал преглубокий весенний снег не имеющий никакой крепости».

«Сего месяца 12 числа выступил из деревни Сион, прибыл в д. Коби; 13-го, отправил 400 человек нижних чинов чрез снеговую гору с их багажом как для облегчения повозок, так и для протоптания дороги; на возвратном же пути им велено было рыть дорогу. 14 числа они начали от Кайшаура дорогу и прорыли версты на три, но начавшийся превеликий снег ветром и мятелью принудил их оставить работу и возвратиться в лагерь. Того же числа к ночи все туда собрались. 15 числа узнал я что сделанную нами дорогу, так занесло что отыскать ее трудно. Я, дабы не подвергнуть людей крайнему изнурению, нанял 200 человек рядовых, для переноски патронов и остальнаго багажу с тем что и дорога через таковыя переходы сделается лучше; 17 числа возвратились люди и, пока послано было 300 человек за артиллерийскими зарядами, 18-го кончена осетинами работа и отправлены на ту сторону две роты с облегченным обозом, под командою подполковника Спревича и того же числа отправил на волах, с помощью 200 человек рядовых и 200 нанятых грузин, разобранную по частям и поставленную на сани артиллерию; 19-го поднялась оная на половину крутости гор и следовала бы далее, но приехавший от оной подпоручик Башмаков донес мне, что снег в безмерном количестве обрушился с самой высоты и завалил дорогу, высотою сажен в 15-ть, но по особливому счастию никого не задавило, хотя падение было не далее как в шагах 30. В то же время послал 150 осетин оный разгребать (по 20 коп. цена работы), артиллерия пошла, и отправлено 200 человек с остальными артиллерийскими зарядами, а вслед, за тем и я с знаменем и пристойным числом прикрытия выступил из лагеря и того же числа все сие прибыло при д. Кайшауры, а пришедшие с зарядами отправлены назад.

21 числа выступила из стараго лагеря рота имени моего со всем обозом и за нею рота имени подполковника Спревича, но того же числа упал снег с гор в трех местах почему с той и с другой стороны горы были отправлены по 150 человек наемных людей чистить дорогу (22 копеечная работа) а 23 прибыла в лагерь (новый) рота имени моего. Идущие безпрестанно снеги и дожди привели дорогу в такую рыхлость что ни лошади ни волы по ней идти не могли, почему в помощь подполковнику Ратманову отправлено от двух рот 200 человек рядовых и 100 грузин; 24 прибыла рота капитана Александрова, а 25 сам подполковник Ратманов сего ротою. И так все собралось в лагерь исключая обозу подполковника Симоновича, но того же числа отправлен назад капитан Исаков с 150 рядовыми и 100 грузинами с 60 парами волов для привоза сказаннаго обозу, который прибыл с оным 26-го числа. В течении этого времени, что было испорчено, то переправлялось починкою и обоз поставлен на колесы. И так преодолев все трудности завтра выступлю я далее».

«Во все время шел безпрестанно снег и дождь и все тягости, люди как носить, так и везти почти должны были на себе, разумея казенныя повозки. Почему для подкрепления сил несколько раз давал я им винную порцию, Вашему Превосходительству долгом считаю донести, что грузинский дворянин Казбек старался изыскивать и преподавать все способы к совершению этого пути от самаго Ларса; сей человек издавна служащий в препровождении войск через трудныя места заслуживает перед прочими особаго одобрения».

30-го апреля Тучков благополучно прибыл в Душети 3 мая вступил в Тифлис на постоянныя квартиры. Таким образом совершил Кавказский гренадерский полк один из блистательных походов в своей истории.

В продолжение пути полк довольствовался, до границ Грузии, из магазинов Кавказской линии, а в Грузии на счет грузинскаго правительства, заготовившаго в условных пунктах провиант и фураж. Но ненастья, сопровождавшия марш баталионов и задерживавшия его в пути, ставили гренадер в печальную необходимость голодать по целым суткам. Из донесения Тучкова видно, что ему стоило больших трудов собирать часть провианта и фуража небольшими мерами у жителей проходимых мест. В заключение главы было бы интересно привести полный список штаб и обер-офицерам, описанным трудным походом начавшим ряд блистательных дел нынешняго Грузинскаго гренадерскаго полка, но неимение полнаго списка в подлиннике заставило ограничиться только перечнем штаб и обер-офицеров включительно до командира роты[28]: