Читать книгу Моя дорогая Оли… - Gabriel Costa, Габриэль Коста - Страница 5

– Объявлен рейс до Гавайских островов, просьба всем пройти к выходу G17. Повторяю, объявлен рейс до Гавайев, просьба всем пройти к выходу G17, – громкий голос полетел по аэропорту Орли в Париже.

– Прекрасно! Нужно было купить билеты до Гавайев! Почему мне так не везет с моим первым рейсом? – Оливия посмотрела на огромное табло, выискивая номер своего самолета. – Задержка на два часа, а я, как дура, чуть ли не летела сюда. Ладно уж, подожду, – она выдохнула и посмотрела по сторонам в поиске свободного стула.

Она выбрала не самое удачное время для путешествия до Нью-Йорка. После девятого января людей в аэропорту увеличилось в десять раз. Кто летел в теплые края, кто, наоборот, уже возвращался, поэтому аэропорт напоминал улей.

Оливия покатила чемодан вдоль занятых мест в надежде найти хоть одно свободное. Пока люди сидели, уставившись в телефоны, у нее появилась возможность рассмотреть каждого и поставить пару предположительных диагнозов.

Ее путешествие – это передышка, смена наскучивших видов, небольшой побег от проблем. Уж самой себе Оливия решила не врать. По этой самой причине она не взяла с собой много вещей, ограничившись небольшим чемоданом. Все же она собралась в Нью-Йорк, а не в тропические джунгли Бразилии. Она найдет, где купить там пару штанов, футболок и солнечных очков. Свободное место нашлось спустя десять минут, правда, пришлось ради этого последить за одной пожилой парой. Как только они ушли, Оливия бегом кинулась к освободившимся местам. Она услышала, как что-то в чемодане хрустнуло.

– Черт, колесикам пришел конец, а я его купила только вчера! Вот халтурщики, лишь бы на людях наживаться, – она фыркнула и гордо села на место. Рядом с ней опустилась тучная женщина.

Стоило ей присесть, как в голове завертелись десятки пугающих мыслей. И самая противная была связана с ее спонтанным путешествием. Не перегнула ли она палку, когда временно оставила работу в клинике, бросила все и всех и умотала в другой город, в другую страну. Это уже не первая ее попытка сбежать из Парижа, но одна из самых успешных. Сейчас у нее появилась реальная причина покинуть страну, а уверенность вдруг куда-то подевалась. Оливия развернулась к окну и задержала дыхание. Снег медленно кружился за окном, шесть часов утра, ее невероятно клонило в сон. Восемь часов перелета, она успеет еще выспаться и пересмотреть пару серий какого-нибудь ситкома. Как только она поднимется на трап самолета, дороги назад уже не будет. Гордость не позволит ей вернуться, пока дело не будет выполнено. Жаль только, она сама толком не понимала, что именно должна сделать для достижения цели – стать счастливой и свободной.

– Судьба будто хочет испытать меня, – она покачала головой и посмотрела на экран телефона. Оливия уже была готова подняться в небо, а небо еще не готово было принять ее. – Ничего, это просто еще одна проверка моей выдержки и целеустремленности. Я и не с таким справлялась, не такое вытворяла.

– Почему ты разговариваешь сама с собой?

От тихого вопроса, донесшегося справа, Оливия чуть не подпрыгнула на месте.

– Потому что… – она, не поворачивая голову, продолжила смотреть на снег. Простой вопрос, простой ответ, а мыслей столько, сколько снежинок за окном. – Потому что рядом со мной никого нет…

– Обычно в этих случаях люди молчат, – ответил все тот же тихий голос справа.

– Не все в жизни «обычно», – передразнила Оливия.

Она наконец-то оторвалась от однообразного пейзажа из самолетов и снега за окном, повернулась в сторону, откуда звучал вопрос, однако не нашла никого, хоть отдаленно похожего на бородатого профессора философских наук. Там сидел мальчик лет десяти, читавший толстую книгу. Оливия оказалась не в восторге от того, что какой-то школьник решил поучить ее жизни, но все же уняла раздражение и вновь повернулась к табло. Прошло тринадцать минут. Всего тринадцать минут, а она уже захотела в туалет, за соком, едой, кофе и влажными салфетками. Вот только стоило ей направиться хоть за чем-то из этого списка, как дорога доведет ее до квартиры, а жизнь – до ручки. Она сжала зубы и посмотрела на свои колени. Несколько прядей упало из наспех сделанного с утра пучка. Оливия напряглась, собиралась уже встать и пойти купить кофе, как мальчик с книгой вдруг произнес:

– Если захочешь, можешь поговорить со мной, чтобы не выглядеть чокнутой, я не против. Моя бабушка уснула, а нам идти к выходу минут через двадцать. Книгу я дочитал, больше мне делать нечего. Неизвестно, когда выйдет заключительная часть.

– А что ты читаешь? – он указал ей на рекламный стенд впереди, потом еще на один и еще один. Она настолько ушла в свои мысли, что и не замечала их до этого момента. На них активно призывали читать новую книгу Ричарда Альвареса «Тайны великанов», которая стала предпоследней в большом цикле.

Оливия огляделась по сторонам и с удивлением обнаружила еще пару человек, читающих эту же книгу. Возможно, те, кто не читал бумажную, читали электронную. Оливия не могла назвать себя любителем художественной литературы, но все равно удивились, что творчество популярного автора прошло мимо нее. Она впервые услышала о Ричарде Альваресе и с ужасом поняла, что жизнь действительно обходит ее стороной. Это укрепило ее желание улететь в Нью-Йорк и уже самой догнать эту самую жизнь и вытрясти все ей причитающееся.

– Мне казалось, что все в мире знают Ричарда Альвареса и его цикл! Я вот оторваться не мог от книг! Купил пять штук месяц назад и читал все время. Ни одна история не захватывала меня так же сильно, как эта. Попробуй почитать. Я бы дал тебе первую книгу, да мы сдали остальные в багаж.

– Спасибо, я обязательно прочитаю ее, – Оливия улыбнулась. – Знаешь, а ведь мы еще не представились друг другу! Меня зовут Оливия, и я лечу в Нью-Йорк. А ты куда?

– Меня зовут Билли, и я лечу в Мехико, – он улыбнулся. – Весь полет буду смотреть фильмы по прочитанным книгам. По этой, – он поднял увесистый том вверх, – только снимают. Я решил сначала прочесть.

– И правильно сделал, будешь теперь сравнивать, – она не переставала улыбаться. – Спасибо, Билли, я теперь не похожа на городскую сумасшедшую: у меня нашелся отличный собеседник! Нам обоим предстоит долгая дорога…

– Да, лететь целую вечность!

Оливия посмотрела перед собой. Она имела в виду совсем другое, хоть и не могла не согласиться с Билли.

Она протянула руку к книге, а Билли охотно отдал ее, а сам взял в руки телефон. Оливия коснулась мягкой обложки, пробежала глазами по названию, полистала внутри, почитала аннотацию, в итоге вернулась к имени писателя. Знал ли он с детства, кем хочет стать и почему? Доволен ли он своей жизнью и какова вообще жизнь у столь популярных людей? Судя по небольшой биографии, напечатанной на обороте книги, он младше ее на несколько лет, и, вероятно, такие вопросы ему уже не раз задавали.

Оливия прикрыла глаза и не обнаружила в своей душе сомнений. Невероятно, но отчего-то теперь ее не волновало, куда и зачем она направлялась. Суть пути в самом пути. Она пообещала себе делать шаг за шагом, изучать мир и собственные ощущения. И самое главное, наконец-то задала себе самый важный вопрос: «Что может сделать ее счастливой и научить не бояться туманного завтра?»

– Если ты не знаешь, кто такой Ричард Альварес, то советую почитать его книжки! А еще биографию! – Билли улыбнулся. – У него есть три лучших друга. Один из них стал самой яркой звездой Бродвея за последние десять лет, другой получил степень доктора в астрофизике, а третий – один из самых результативных игроков в сборной США. А, о! Еще жена того, что астрофизик, как же его… Джек… Джери… его жена – одна из ведущих модельеров. Их называют фантастической пятеркой. Классные истории! Мечтаю познакомиться с кем-то из них. Хотя бы с Ричардом Альваресом!

– А кем хочешь стать ты, Билли? – Оливия не могла сдержать улыбку. – У тебя есть мечта? Своя. Сокровенная. Мне можешь рассказать! Я никому не разболтаю! Обещаю!

– А я и не скрываю, – он ухмыльнулся. – Хочу стать как мой папа – летчиком. Он – мой пример для подражания.

Оливию поразил ответ Билли. Она не ожидала услышать нечто такое… знакомое. Мир действительно жил и развивался по одному и тому же сценарию. Она невольно вспомнила свою жизнь, свое детство и поняла, что так же, как и этот мальчик, увлекалась популярными на тот момент книгами, мультфильмами, да и просто много смотрела телевизор. А еще мечтала пойти по стопам отца. Ее многочисленные статьи, диплом и практика подтверждали: у нее получилось. Осталось лишь понять, а стоило ли оно того?

Чем она отличалась от Ричарда Альвареса? Заслуживала ли счастья?

– Объявляется посадка на рейс R17 до Мехико. Повторяю! Объявляется посадка на рейс R17 до Мехико. Просьба всех пассажиров пройти к выходу.

Голос Билли снова вырвал Оливию из раздумий.

– Ну, вот нам и пора, – Билли снова пожал плечами. – Надо как-то разбудить бабушку, иначе мы не улетим. Это наша третья попытка, – он улыбнулся и проследил, куда смотрит Оливия. – Хочешь, я подарю тебе эту книгу? Мне не жалко!

– Что? Ты уверен, что готов с ней расстаться? Ты же так любишь этого писателя, – Оливия внимательно смотрела на Билли. – Тем более она шестая в серии… Есть ли смысл начинать читать с нее?

– Есть. Некоторые истории начинаются с конца. Пока, Оливия! Приятно было познакомиться, не разговаривай больше сама с собой на людях, – он помахал ее рукой. – А еще у тебя крутые цветные пряди, хоть они и потускнели. Красиво.

Оливия прижала книгу к груди.

– А мне пора!

Билли попытался разбудить бабушку. Со второго раза у него получилось, и старушка, забормотав что-то себе под нос, поднялась и проверила сумку. Потом они медленно пошли к нужному выходу, и только после того, как странный мальчик и его бабушка окончательно растворились в толпе, Оливия позволила себе вновь посмотреть на табло. Осталось чуть больше часа до ее рейса – и ни одной тяжелой мысли. Она взяла книгу, еще раз пробежалась взглядом по названию, имени автора и открыла. На форзаце она нашла надпись: «Это книга Билли. Если вы нашли ее где-то в автобусе, позвоните по номеру, указанному на нахзаце». Когда она прочтет весь цикл, обязательно наберет этому мальчику.

Удивительно, но желание выпить кофе и купить еды пропало. Не захотела она и сидеть в телефоне. Ей хотелось запомнить образ Парижа, когда Оливия покидала его. Она не знала, куда приведет дорога, когда голос объявил посадку на ее рейс. Кто в курсе событий следующего дня? Никто.

Оливия отдыхала в Нью-Йорке десять лет тому назад и уже не помнила город, да и не было смысла его вспоминать – изменения мазнули кистью по городу искусства и порока. Впрочем, она не обманывалась слухами о нем. Про Париж всегда говорили, что это город любви, но что-то Оливия сама этого не заметила.

На прощание с ним у нее ушли пара минут, пока она шла в самолет по трапу. Ей хотелось расстаться с городом на хорошей ноте. Она должна двигаться вперед и на время оставить старого друга.

– Удивительно, мир не треснул пополам, – она пожала плечами и покатила скудный багаж вперед.

Пока Оливия сидела около иллюминатора и смотрела, как родной город, по мере взлета самолета, отдалялся от нее, почтальон закинул в ее ящик очередную порцию писем. Но увидеть их, в частности и то, что с гербом полиции, она уже не смогла.

Оливия летела за океан и думала о Билли и его серьезных планах на жизнь. Она не ответила ему на вопрос, чем же так увлеклась, раз не слышала про Ричарда Альвареса. Не очень стройные мысли потянули ее в воспоминания о детстве. Их Оливия старалась держать в сундуке под сотней замков. Но сейчас все же вспомнила и о маме, которая всегда повторяла, что торопиться жить бессмысленно, важно оставаться ребенком как можно дольше.

И вот спустя много лет до Оливии дошел смысл ее слов. Ей потребовалось двадцать четыре года, чтобы их понять…

Она вновь посмотрела за окно и улыбнулась. Рассвет и не думал заниматься, лишь слегка окрашивая черное небо в лазурные цвета. Конард бы с легкостью изобразил мазками всю красоту и многогранность природы, всю полноту небес. А у нее с детства не ладилось с рисунками. Она портила много листов, чтобы выполнить задания в школе. Кто знает, если бы она не бросила это, на первый взгляд, гиблое занятие, может, сейчас она бы смогла изобразить красоту мира за окном и дать этой картине название: «Прощай».

Туман обнял их самолет. Стоило ему набрать высоту, как Оливия уткнулась в книгу…

* * *

За окном стояла замечательная погода, солнце спряталось за облаками, легкий ветерок обдувал раскидистый клен около дома, покачивая привязанные к нему качели. Но Оливия не отвлекалась ни на секунду: игнорировала и детей, играющих на подъездной дорожке, и няню, и собственную усталость от рисования. Она сидела на розовом стуле и усердно выводила человечков. Итоги трудов скорее походили на разноцветные макароны, чем на ее одноклассников. Она изрисовала уже сотню листов, без устали корпя над заданием ее любимой учительницы, мадам Моррис. Ей хотелось удивить и поразить не только ее, но и ребят. Она старалась дружить со всеми и не обращать внимания на глупые прозвища одноклассников, как учила мама.

В конце концов она откинулась на спинку стула и устало выдохнула, стерев пот со лба. На ее плечо легла рука и несильно сжала. Оливия дернула головой и посмотрела вверх.

– Мне кажется, вариант триста шестидесятый – лучший, Оли… – женщина, чьей копией была Оливия, смотрела на девочку и широко улыбалась. – Я люблю Регину, но больше она с тобой сидеть не будет.

– Мама, да все хорошо у нас с мадам Региной! Она устала бегать за мной днем, вот и свалилась без сил! – Оливия улыбнулась и взглянула под другим углом на свое творение. Ей казалось, что работа до сих пор ужасна, но, раз маме нравится, значит, все не так уж и плохо. – Ты сегодня рано! Мы пойдем гулять?! А есть? Я ужасно хочу есть! Творчество – такой затратный процесс! – Оливия откинула косу за плечо и вздернула нос, хватая рисунок. – Повешу на холодильник, чтобы папа заметил.

– Пару женщин перенесли записи, и меня отпустили пораньше, – мама Оливии стерла пот с лица. – На улице прохладно, но в комнате у тебя душно. Открой окно, иначе к вечеру станет совсем нечем дышать. В нашей мастерской так и не починили кондиционер, поэтому мы с девочками в каком-то аду. Ощущаю себя свиньей на вертеле, пока кручусь над клиентом. Еще и вентиляция еле работает.

– Мама, пойдем есть, мне кажется, я сейчас съем свои рисунки с яблоками.

Мирабель посмотрела на кружочки, закрашенные разными цветами. Хорошо – пусть будут яблоки…

– Будем будить мадам Регину? Или пусть храпит дальше? – уточнила Оливия.

– Нельзя так говорить о гостях, – шикнула на нее мама и посмотрела на няню, которая скрючилась на детской кровати и мирно посапывала.

Оливия могла загнать и быка на родео, поэтому Регине можно было только посочувствовать. Редко случалось так, чтобы они с мужем пропадали на работе во время выходных.

– Думаю, мы дадим мадам Регине отдохнуть столько, сколько ей потребуется. Видит бог, я не плачу ей достаточно, чтобы она стойко выносила твой характер.

– Мама, а если она твоя лучшая подруга, почему ты ей платишь? Я вот в школе помогаю всем бесплатно! – Оливия слезла со стула, держа рисунок в одной руке, а другой хватаясь за руку мамы. – Когда мальчики курили в туалете, я ничего не рассказала мадам Моррис!

Мама вылупила глаза.

– Ой…

Мирабель с интересом посмотрела на дочь, которая сразу отвела глаза в сторону. То, что Оливия покрывала своих одноклассников, – это еще бог с ним. А вот то, что она вела с ними всякого рода воспитательные беседы, устраивая этим самым психиатрические отделения в стенах школы, было не очень. Почему-то Оливия обожала говорить с одноклассниками по душам в школьных туалетах. Мама в свою очередь решила не обострять тему, надеясь, что Оливия уяснила намек.

– Так, сделаю вид, что я этого не слышала, – мама помотала головой. – Каждый труд должен быть оплачен. Как раз то, что я плачу ей за работу няни, и говорит, насколько сильно я ее уважаю. Я ценю ее время и понимаю, что мадам Регина могла спать в удобной кровати под кондиционером, а не летать за тобой по всему дому. Хорошая работа – хорошие деньги, – она подняла указательный палец вверх. – И чтобы я больше не слышала, как ты покрываешь мальчиков. Курение вредно, и они больше не вырастут. Это не круто.

Оливия не согласилась с мамой, но вслух, конечно же, об этом не сказала.

Неожиданно на кровати зашевелилась Регина.

– Мирабель, бога ради, прости, я сделала все, что было в моих силах, я ужасная няня, но я не встану. Я была и пожарным, и врачом, и динозавром, и подопытным кроликом… Прошу, или пристрели меня, или дай поспать еще хоть час. И знаешь, что еще? Я не знаю всех покемонов…

– Регина, расслабься и спи, я вернулась пораньше, – Мирабель улыбнулась и пожала плечами. – Когда вновь почувствуешь себя человеком, приходи вниз, выпьем кофе и поболтаем.

Ответа не последовало.

– Ну и замечательно, она вырубилась. Оли… Чего ты с ней натворила? Сколько раз я говорила: не издевайся над людьми! В сотый раз повторяю: стыдить людей за незнание покемонов нельзя!

– Она сама согласилась! – Оливия вырвалась из хватки мамы и понеслась вниз по комнате, оставляя Мирабель одну.

Пока дочь на первом этаже в очередной раз ударила дверцей холодильника и загремела столовыми приборами, Мирабель решила рассмотреть пару десятков листов на полу, столе и полках. Все пестрело красками. Они с мужем покупали Оливии карандаши буквально каждую вторую неделю. Половина их бюджета уходила на рисование.

Мамин грустный взгляд скользил по идеально убранной комнате, слегка тронутой творческим беспорядком. Оливия была аккуратна, чистоплотна, всегда раскладывала вещи по полочкам. Внешне будучи копией Мирабель, поведением Оливия пошла в отца – рассудительная, иногда заносчивая и, главное, любознательная. Муж в молодости мог часами сидеть над учебниками и искать ответ на интересующий вопрос.

Пыль вальсировала в луче солнца, перехватывая внимание Мирабель. Жизнь стремительно менялась, и крошечная Оливия, которую, казалось бы, они совсем недавно привезли из роддома, уже училась во втором классе. Дрожащей рукой Мирабель заправила светлую прядь за ухо, наклонила голову и опустила плечи. Минута ушла у нее на то, чтобы вырваться из своих мыслей. Громкий стук на кухне окончательно помог взбодриться. Мирабель улыбнулась.

– Моя дорогая Оли…

Она спустилась по лестнице медленно, крепко держась за перила и прищурившись от яркого солнца, которое заливало светом их гостиную. Глубоко вздохнув, Мирабель постаралась по запаху определить, что Оливия приготовила в этот раз. Когда дочери было четыре, они вместе готовили торт, и вот тогда у Оли проснулось желание смешивать всевозможные ингредиенты. Спустя два года попыток и после множества уничтоженных продуктов Оливия сделала вывод, что не все остается вкусным после духовки и начала более осознанно подходить к готовке.

Сейчас, судя по запаху, она остановила выбор на яичнице.

Время подходило к пяти, и в скором времени должен был вернуться с работы муж. Мирабель пробежалась взглядом по гостиной, отмечая идеальный порядок. Поведение дочери удивляло и вызывало вопросы: она не доросла или уже перескочила некоторые стадии во взрослении? Так или иначе, никто не жаловался, кроме их посудомойки и Регины.

– Дорогая, давай ты не будешь устраивать званый ужин? Папа скоро вернется с работы, его устроит обед всего из трех блюд, – Мирабель заправила за ухо светлую прядь и села на стул в кухне, подперев голову руками. – Мы же с тобой договорились готовить так, чтобы все съедалось сразу. Даже вкусная еда уйдет в мусорку, если пропадет.

– Все хорошо, мам! Я это не папе, а себе готовлю. Захотелось яичницу со шпинатом и фасолью! – ответила бодро Оливия и отвернулась к плите.

И когда она успела так вырасти?

– Как дела на работе?

– Так, я не поняла, мы что, поменялись ролями? – Мирабель рассмеялась. Иногда серьезность дочери забавляла, иногда пугала. – Лучше ты расскажи, как дела в школе? Ты уже подружилась со всеми детьми или кто-то смог спастись от твоего очарования?

– Да, я уже познакомилась с ребятами постарше, – Оливия засыпала в сковороду овощи, потом развернулась к маме с широкой улыбкой. – Они заболели и сидят дома.

– Отчего-то я совсем не удивлена. Я про то, что ты подружилась со всей школой, – Мирабель лукаво улыбнулась. – Ну а есть прям друзья-друзья? Те, с кем ты действительно хочешь общаться?

– Я со всеми хочу общаться. Люди – интересные, – Оливия выключила огонь и дала яичнице настояться.

Она смотрела на дочь и радовалась, вспоминая свой путь. Возможно, дочери удастся устроиться в жизни лучше, чем это получилось у Мирабель. В отличие от мужа, она не получила хорошего образования, но в жизни не пропала: благодаря помощи тети и собственному упорству смогла стать парикмахером. Пару женщин в пригороде Парижа до сих пор проклинали ее за испорченную прическу, однако со временем она набралась опыта и теперь работала без продыху.

Сегодняшний день не стал исключением. Несмотря на то, что кое-какие клиенты перенесли визит, она смертельно устала. В последнее время она взвалила на свои плечи чересчур много дел. Они с мужем работали не покладая рук, чтобы накопить денег на квартиру для Оливии и ее обучение в университете. Несмотря на то, что их дочь была смышленая и получала хорошие оценки, подстраховка ей не помешает. Цены на квартиры в Париже росли, тем более они планировали перебраться из пригорода, чтобы у Оливии появилось больше возможностей. Из-за этого Мирабель валилась с ног, а муж зачастую устраивал психологические консультации дома. Слыша их, дочь и нахваталась лишнего.

– Меня иногда смущает, что, вместо обсуждения уроков, мы говорим о людях в третьем лице, Оли… давай переключимся на более простые темы, – Мирабель чувствовала себя серфингистом, которому необходимо удержать равновесие на доске. Она не хотела оттолкнуть дочь своими словами, лишь поговорить с ней на более детские темы. В ее возрасте Мирабель переживала, купит ли ей мама платье в черный горошек или нет. – Ты вчера говорила, что подружилась с девочкой…

– Если ты о Сисилии, то мне пришлось выстроить чисто приятельские отношения, подружками мы не станем, – она явно копировала какие-то слова отца.

Оливия ловко переложила яичницу и овощи в тарелку и села напротив мамы. Но потом, спохватившись, снова встала и пошла за ножом и вилкой.

У Мирабель вновь появились пара секунд, чтобы понаблюдать за дочерью. В последнее время они с мужем уделяли ей слишком мало внимания, перекладывая заботу на няню. Оливия становилась самостоятельной слишком быстро. К шестнадцати годам мышлением она точно превратится в старика.

Тень, падающая на пол от жалюзи, вдруг показалась Мирабель тенью решетки в тюремной камере. Она не понимала, когда они все успели в нее угодить.

Мирабель хотела было ответить дочери, однако решила начать исправлять ситуацию с себя и мужа. Но сегодня она слишком устала для этого. Все завтра. Она прикрыла глаза рукой.

– Мам, ты какая-то рассеянная, может, тебе поспать?

Мирабель широко распахнула глаза и удивилась, когда обнаружила, что Оливия уже, оказывается, съела яичницу и доедает овощи. Она что – задремала сидя? Главное ей – не забыть о плановом походе к врачу.

– Если хочешь, я могу разогреть папе лазанью, а ты приляг к мадам Регине.

– Думаю, твоя кровать не выдержит такой нагрузки, особенно после того, как ты танцевала под Леди Гагу, дорогая, – Мирабель зевнула, прикрывая рот рукой, и встрепенулась. – Ужас как спать хочется, но лучше перетерпеть, иначе опять буду читать до рассвета. И из этого замкнутого круга уже не выбраться.

– Ты все не можешь прикончить тот любовный роман?

Мирабель хмыкнула и решила прятать свои книжки лучше.

– Я прочитала аннотацию. Типичная история про принца на белом коне.

– Ты где этих слов набралась? – Мирабель с недоумением окинула взглядом Оливию. – Подобные книги расслабляют меня после работы. Книги не обязательно должны быть сложными, Оли, иногда им надо быть простыми. Мне посоветовала ее одна клиентка, а ты прекращай подслушивать папины сеансы и лазить в моей тумбочке. Это незаконно.

– Мама, я смотрю диснеевские мультики, а не подслушиваю папу. Но они ужасно скучные, поэтому я переключилась на покемонов и жду, когда Эш победит в Лиге чемпионов.

– Твой любимый покемон не Пикачу? – спросила с улыбкой Мирабель.

– Нет, конечно, я что – совсем ку-ку? – Оливия покачала головой и отставила тарелку в сторону. – Кто же берет электрического покемона в начальную команду? Только Эш, который проспал и запутался в собственных штанах.

– А ты не путаешься?

– Я ношу платья.

Мирабель улыбнулась и услышала, как открывается дверь. Взгляд светлых глаз устремился к часам. Шесть. Ленивый диалог с дочерью растянулся на час. Сегодня она собралась лечь в восемь часов, и, пусть за окном начнется метеоритный дождь или One Direction постучатся к ней в дом, Мирабель будет во власти Морфея.

Оливия пошла встречать отца и поспрашивать у него про пациентов, пока мама не слышит.

Чуть позже по спине Мирабель заскользила его рука.

– Ты сегодня рано, – доктор Корон ласково улыбнулся, – решила взять еще один выходной? Ай-ай, смотри, а то дашь себе отдохнуть, и тогда все пропало. Два отгула в год – это уже ни в какие рамки, Мира.

– Дэвид, не смешно, – она покачала головой и улыбнулась.

Оливия доставала из холодильника контейнер с лазаньей и поставила в микроволновку.

– Две клиентки перенесли окрашивание на следующую неделю, и я решила отдохнуть. Ты, между прочим, тоже пришел рано. Неужели ты изобрел какой-то метод, который мгновенно помог всем пациентам?

– Ну тогда бы я стал безработным и очень богатым человеком, Мира, – он тоже, не стесняясь, еле успевая закрыть рот рукой, зевнул. – День тяжелый. Не успеваю перед выходными встретиться с еще одной клиенткой. Даже не знаю, что делать. Не очень бы хотелось звать ее к нам.

– А что с ней? – как бы невзначай поинтересовалась Оливия. Она обожала слушать истории отца с работы, но тот совсем изредка рассказывал об интересных случаях. – Я даже могу пойти погулять, пока вы здесь, для сохранения конфиденциальности вашего сеанса.

– Оливия, а сейчас ты не хочешь сохранить эту самую конфиденциальность? – отец усмехнулся.

Оливия поставила перед ним лазанью.

– Спасибо. У пациентки РПП. Каждый раз, когда она нервничает из-за критики отца по поводу ее внешности, она начинает есть.

– А почему она просто не поговорит с ним и не попросит не критиковать ее? – удивилась Мирабель.

– Ну, случай уникальный по другой причине, – Дэвид улыбнулся смущенно, и, пока Оливия пошла за приборами, он наклонился к жене и прошептал. – Отец полгода как умер. Она до сих пор слышит его голос.

– О… – Мирабель захлопала глазами, стараясь побыстрее вернуть себе невозмутимый вид. – Все, давайте прекратим раскрывать тайны пациентов и перейдем к более важным. Какие у кого планы на завтра? Я схожу к доктору, сдам кровь – и свободна. У нас закончились продукты, предлагаю сходить в магазин.

– У меня смена завтра минимум до пяти вечера, только если часов в семь, не раньше, – доктор Корон промычал от удовольствия и посмотрел на жену. – Думаю, мы везде успеем, не стоит переживать.

– Я не переживаю, а решаю, не перенести ли мне поход к врачу, – Мирабель закусила губу. – В конце концов, это не так важно. Если я схожу и сдам анализы на следующей неделе, ничего не случится с моей страховкой, а так появится повод взять дополнительный выходной, – Она громко зевнула. – Нет, вы меня простите, пожалуйста, но я пойду спать. Меня так сильно рубит, будто я не спала неделю. Дэвид, там наверху спит Регина. Оли ее загнала сегодня, как марафонца. Я ей не платила. Пусть выспится, и завари ей кофе, хорошо? Меня не будите до следующего тысячелетия.

– Мира, я не думаю, что получится проспать так долго… Мадам Ким лично заявится сюда с феном и будет требовать завивку, жива ты там или нет, – Дэвид улыбнулся и помахал жене. – Иди спи до самого утра. Мы с Оливией придумаем, чем заняться! Еда у нас есть, а значит, точно не пропадем!

– Дэвид, я прошу, заканчивай рассказывать ей про своих пациентов, хорошо? – Мирабель видела, как Оливия поморщилась. – Нет, дорогая, все, хватит этих разговоров. Идите смотреть мультики, погуляйте или купите собаку. Работа должна оставаться за дверью, иначе этот дом превратится в салон красоты для душевнобольных, – последние ее силы ушли, чтобы сделать строгое выражение лица. – Я все сказала, Оливия.

Не дожидаясь ответа, Мирабель покинула столовую.

– Кажется, мама немного недовольна нашими разговорами, Оливия, – Дэвид отвел взгляд в сторону. – Нам придется подчиниться и, дабы избежать мук совести, не противиться ее просьбе. Давай возьмем мороженое и пойдем смотреть мультики. У нас с тобой очень много серий покемонов.

– А как же разбор «Геркулеса»? Мы не можем оставить его на полпути! Ну папа! Это так интересно! Мы даже мультик не досмотрели, – Оливия насупилась и посмотрела на лестницу. – Давай мы досмотрим «Геркулеса» и на этом закончим? Не люблю не доводить дело до конца. Если взялся, надо выполнять.

– Хм, ну пойдем, – он улыбнулся. – Только маме ни слова. Иди, включай «Геркулеса», а я пока уберу за собой и достану мороженое. Странно, Мира сказала, что еда в доме закончилась, – он открыл морозильник, – а тут целые залежи мороженого.

– Потому что мороженое – не еда, – бросив это, Оливия направилась в гостиную, радуясь небольшой победе.

В это время доктор Корон смотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом. Он стал замечать за дочерью желание доводить дело до конца с заметным упрямством. Это, неоспоримо, полезное качество для человека, однако Оливия будто не давала себе права на ошибку. В доме чисто, еда вкусная, уроки сделаны… Ее даже упрекнуть не в чем. Его кейс вздулся от огромного количества исписанных и неотсортированных листов с записями. Ошибки свойственны людям любого возраста, и нежелание признавать их и отпускать… проблема. Он не собирался превращать дочь в пациента и ставить диагноз, однако некие звоночки в ее поведении все же наблюдались. Доктор Корон не мог сообразить, когда они с женой стали требовать от нее лучших результатов. Наоборот, никогда не перегибали палку с запросами, скорее, спускали на тормозах промахи и недочеты. Вот только Оливия стремительно приобретала комплекс отличницы. Он закрыл морозилку, которая начала пищать, и поставил грязный контейнер в раковину. Доктор Корон открыл ящик со столовыми приборами и закусил губу, вновь задумавшись.

– Папа! Ну ты где? Я уже даже карандаши отсортировала! – позвала его из гостиной Оливия.

– Иду! Не кричи, разбудишь мадам Регину и маму! – ответил он и прошептал. – Если Мира поймает меня на разборе диснеевских мультиков с Оливией снова, убьет на месте, – он выдохнул. – Ладно, потом разберусь.

Сказал он и своему кейсу с пациентами, и навязчивым мыслям.