Читать книгу Всего лишь женщина - Гали Манаб - Страница 7

С Таней мы познакомились случайно. Это было в первый год моего приезда в Москву. Тогда я еще была абитуриенткой МГУ. Я жила в ФДСе (Филиал Дома Студента при МГУ). И вот, не зная города, после очередного вступительного экзамена решила прогуляться по проспекту. И где-то в магазине, за чем-то в очереди (а длинные очереди, как правило, сближают народ) я познакомилась с Татьяной. Она мне тогда показалась страшно умной и даже немного странной. Ну, надо думать, она тогда училась на мехмате. Мы с ней разговорились, нашлись общие интересы, она мне очень понравилась, даже было жаль расставаться. Но, ничего не поделаешь, дороги наши на этом разошлись. Мы, пожелав друг другу всего хорошего, расстались.

Затем, осенью того же года, не поступив в университет, я временно устраиваюсь на работу, где мне предоставляют общежитие, и случайно встречаю ее там. Правильно говорят, что мир тесен. И мы подружились. Таня была постарше и стала мне примером для подражания. Многим хорошим во мне – манерами, умением вести себя и преподносить, деталями этикета, мировоззренческими моментами – я обязана ей. Она мне была хорошей подругой и одновременно достойным учителем. Такие люди редко встречаются на жизненном пути, мне просто повезло. В общежитии она оказалась потому, что оставила мехмат. Но впоследствии восстановилась на экономическом факультете и успешно окончила его. (Кто бы сомневался, она же такая умница!).

Но жизнь внесла коррективы в наши судьбы. Позже Татьяна серьезно занялась астрологией, училась в школе Глобы, и теперь у меня есть личный астролог. Она не раз составляла мне в подарок на день рождения соляр, личный астрологический прогноз на один год, за что я ей всегда была благодарна. Я, вообще, люблю, когда мне гадают, а астрология – научное гадание, я считаю. И девяносто процентов того, что она мне расписывала по гороскопу, сбывалось.

Татьяна была виновником нашего знакомства с мужем.

Конечно, случайного. В общежитии я дружила с двумя девочками из Якутии, Аидой и Ритой. И однажды, как обычно бывает у подруг, я за что-то на них обиделась и какое-то время с ними не общалась. Раньше, бывало, я к ним забегала каждый день, а тут принципиально выжидала первого шага с их стороны. Считала, что их двое и им легче идти на компромисс (они жили в одной комнате, а я в другой квартире двумя этажами ниже). Но время шло, а с их стороны не было никаких телодвижений в моем направлении.

И вот однажды – это был праздник 1 мая (Ты что?! Это был великий праздник для Советского народа. «Мир. Труд. Май.» – такие лозунги висели везде по городу). Ко мне зашла Татьяна, поздравить, пообщаться, и предложила подняться к моим подружкам. На правах старшей, как всегда, начала мне советовать: не стоит из-за пустяков терять хороших друзей, это глупо… Она была так убедительна, что мне ничего не оставалось, как принять ее предложение и подняться к девчонкам. К тому же Таня сказала, что у них праздничное застолье и много приглашенных молодых людей.

Стало ясно, что, пока я, обиженная, ходила, дуясь, как индюк, девочки даром времени не теряли и познакомились со многими мальчиками из соседнего общежития. Когда мы к ним поднялись, вечеринка была в самом разгаре. Народу собралось много, преимущественно молодые люди мужского пола. Моему приходу девчонки обрадовались искренне. Стали суетиться, сажать меня за стол, угощать. Народ веселился, как мог. Кто сидел за столом, травил анекдоты, кто танцевал, кто парочкой уединялся в соседних комнатах. Короче, это была настоящая тусовка молодежи начала 80-х. Музыка звучала самая популярная в то время – итальянцы Сан-Ремо, «Арабески», «Отаван» и, конечно, всеми любимый «Бони-М».

Меня на танец пригласил один из молодых людей. Танцуя, спросил, как меня зовут, сам представился. А затем выяснил, сколько мне лет.

Сейчас, с высоты своего возраста, я бы отметила, что спрашивать у дамы, сколько ей лет, не слишком корректно. Но когда тебе всего семнадцать, этот вопрос не имеет никакого значения. А ему, он сказал, двадцать три. Ему хотелось произвести на меня впечатление и подчеркнуть, какой он взрослый. Своей цели они достиг. Мне он действительно показался таким солидным! Не чета моим ровесникам. И держался он несколько развязно, самоуверенно, с некоторым снисхождением ко мне. Вроде сделал одолжение, обратив на меня внимание. Меня его поведение, с одной стороны, немного раздражало, но, с другой, – почему-то казалось лестным. Наверно, потому, что Таня Пунченко смотрела на него с откровенным обожанием (была такая у нас девушка, лет двадцати с хвостиком, и она нам казалась старой невостребованной девой). Потом мой ухажер куда-то исчез, а через некоторое время подошла Пунченко и сладко-певучим голосом, в котором звучала черная зависть, пробубнила, что меня ждут в соседней комнате. Я пошла туда и увидела, что мой ухажер вальяжно, как кот мартовский, развалился в постели. И, улыбаясь, пригласил: «Иди ко мне, моя сладкая». Меня от такого хамства чуть не стошнило! Я возмутилась до глубины души и, оскорбленная, немедленно ретировалась.

Вернувшись к себе, я увидела моих друзей с другого конца города. Позвонить они мне не могли: телефонов тогда ни у кого из нас не было. Я жила в Ясеневе, а друзья приехали из Медведково и приглашали меня поехать погулять с ними в Парк культуры. Но я, подавленная, не хотела никуда ехать. И осталась одна в квартире, все где-то гуляли.

Под вечер, немного успокоившись, поскучав в одиночестве, я решила опять подняться к девочкам. Там народ уже разошелся, мои девочки полупьяные тоже разбрелись. И мне ничего не оставалось, как вернуться к себе. Я вышла из квартиры и вызвала лифт. И вдруг из той же квартиры появился мой недавний ухажер. И мило улыбнулся:

– Можно с вами на лифте спуститься?

– Пожалуйста, – великодушно разрешила я.

От его былого хамства не осталось и следа. Он тогда был пьян, а теперь выглядел свеженьким, как огурчик, видимо, где-то отоспался. И куда пропала его вальяжность, развязность? И уже не казался таким взрослым. Пожалуй, появилась даже застенчивость. И почему-то очень располагал к себе, внушал доверие. В лифте мы ехали не долго, еще бы, спуститься на два этажа! Но за это время я, вдруг осмелев, предложила ему:

– Может, зайдете ко мне на чашку кофе?

И сама себе удивилась: я редко общалась с юношами, была девушкой очень скромной, стеснительной, в некоторой степени даже забитой комплексами.

Хотя Аида и Рита меня морально поднатаскали в этом отношении. Они обе были скороспелками, для них опыт первых любовных свиданий, первых поцелуев остался в прошлом. И меня, всю в мечтах и грезах о неземной любви, о принце на белом коне, который будет моим первым мужчиной и обязательно на мне женится, они не понимали. И вообще, они меня считали, говоря языком моих детей-подростков, безнадежным тормозом. Конечно, мне об этом не говорили: побаивались. Я выросла правильной донельзя и всех доставала своей праведностью. Я четко знала, что хорошо, а что плохо. И была в своих высказываниях всегда безапелляционна. Я даже, не стесняясь, могла выказать свое презрение по поводу их опыта первого любовного свидания и первых поцелуев, которые не увенчались счастливым браком. Я считала это сверхлегкомыслием. Но, несмотря на это, они часто рассказывали не без удовольствия о своих любовных похождениях и тем самым, сами того не осознавая, незаметно вносили коррективы в мою психику.

Но особую роль в воспитании и становлении моей личности сыграла, конечно, Таня. Она ненавязчиво, мягко старалась сгладить все мои угловатости, всегда так дипломатично, безболезненно указывала на мои ошибки, что мне не оставалось выбора, как признать их и постараться исправить. Образованная, деликатная, она была для меня неоспоримым авторитетом. Ученицей я была, надо сказать, очень старательной. Как губка, все впитывала в себя, анализировала и делала выводы. И к тому времени, когда я впервые пригласила к себе молодого человека, я уже была немного другой.

В тот день у нас в квартире никого не было до утра. Мы с моим новым знакомым очень долго мирно беседовали. Рассказывали друг другу о себе, о своей жизни, о родителях, братьях, сестрах, о друзьях… Чем больше я о нем узнавала, тем больше он мне нравился. И чувствовала, как я ему тоже нравлюсь. Я впервые почувствовала свою власть над мужчиной. И мы стали целоваться… Почему-то в тот момент, я не думала, женится он на мне или нет. Мне было просто с ним хорошо. Поцелуи вызывали во мне противоречивые чувства. С одной стороны, они мне нравились новизной и неизведанностью. И мне стало еще лучше. Но, с другой стороны, меня не покидала мысль о том, как это негигиенично. Но, в конце концов, природа взяла свое, и мы с ним процеловались почти всю ночь. Под утро я его проводила и, счастливая, легла спать.

На другой день я помчалась рассказывать об этом великом событии Татьяне. И вдруг… Слова Татьяны прозвучали громом среди ясного неба. Оказывается, мой ухажер считался бойфрендом моей подруги Аиды. Мне стало не по себе. И я сразу бросилась к своим подругам. А войдя, сходу запричитала:

– Аидочка, милая, прости меня, если сможешь! Но я же не знала, честное слово!

Они, конечно, ничего не поняли и стали меня расспрашивать. Когда я призналась в своем грехе, неожиданно начали громко и весело смеяться. И Аида, обращаясь к Рите, взмахнула руками:

– Не может быть! Неужели это произошло с ней? Может, она решила нас разыграть? – Они опять весело рассмеялись, и Аида повернулась ко мне:

– Можешь не извиняться. Мы с ним уже расстались, не сошлись характерами. У меня теперь другой. Ты лучше расскажи, как это с тобой случилось? Мы что-то упустили? Такая метаморфоза! И когда ты только успела измениться? Вы только целовались или… А тебе понравилось?

После того вечера мы с моим ухажером всегда вместе вот уже более двадцати лет…