Читать книгу Заветная страна. Рассказы, очерки, поэзия - Галина Ергазина-Галеррос - Страница 4

Наша история началось как в песне, которую так любила Галинка, моя соседка, и с которой я был очень дружен с самого детства. Она её пела с трепетной нежностью, вторя Анне Герман, в дуэте с моей бабушкой: «Один лишь раз сады цветут, весну любви один раз ждут…».

Я знал, что Галина и Кирилл познакомились на свадьбе друзей. Им было по 25 лет и что самое забавное, они родились в один день – 8 марта. Оба посмеивались над таким странным совпадением, подтрунивая друг над другом словами: «Лукавая игра природы». Этот смешной факт и сблизил их. Оба танцевали, пели задушевно для молодых и гостей. Девушка сразу же прониклись к Кириллу какими-то светлыми, ещё не совсем ясными чувствами и неизъяснимым волнением. Возможно от радостной атмосферы, витающей вокруг жениха и невесты. Помнится, они были влюбленными друг в друга одноклассниками и наконец, стали мужем и женой. Вся эта атмосфера, веющая от новобрачных, захватывала присутствующих и накрывала с головой волной самых радостных чувств.

Галина была во власти откровений, и с юмором рассказывала Кириллу о своих небольших увлечениях и несостоявшихся женихах. Но об Афганистане, где погибли два закадычных друга – это брат Костик и её близкий друг, Сережа, призналась лишь тогда, когда Кирилл обронил фразу, что живём за всех погибших на войне. У него в семье не вернулись с фронта в Отечественную войну пять братьев деда, а тот, лишившись рук и ног, удивлял оптимизмом и удивительным чувством юмора и жизнелюбия, окружающих его людей. И эти слова признательности, прозвучавшие так искренне, с затаенной болью, стали для них ключом к особенной душевной близости только узнавших друг друга ребят.

Нежность и трепетность, охватившая обоих, выразилась в прикосновении рук, в движении танцевальных «па» и замысловатых фигур. На них засматривались гости, особенно старшее поколение, радостно хлопавших в ладоши и приплясывающих рядом. Оказалось, что оба увлекались бальными танцами и даже выступали на международных конкурсах, но почему-то встретились только сейчас, на свадьбе. У Галины было ощущение, что они знают друг друга давным-давно.

Для неё это было состоянием, как тогда, в юности, когда она впервые, услышала народную песню в 4-е голоса. Чарующая, переливающаяся сплетением чудесного созвучия, она покоряла особой задушевностью и наполняла душу бесконечным восторгом. Поэтому Галина и пела в церковном хоре, всякий раз замирая от неземной полноты чувств и счастья. Это было прикосновение к таинству прекрасного, как – будто происходило постижение создателя всего мироздания.

Но сейчас, это состояние поразительного и особенного чувства озаряло девушку и одаривало радостью общения с Кириллом. И на его вопрос, что это она всё время так загадочно улыбается, не обиделась, а крепко обняла его и первой призналась в своих чувствах, запинаясь, будто ожидая насмешки в ответ. Она отодвинулась от него, сжалась в комочек, как будто не доверяя случившемуся признанию. Для обоих происходящее было как гром небесный среди ясного неба. Оглушенные и захваченные вспыхнувшими чувствами, стояли растерянные, недоверчиво прислушиваясь к той буре и хаосу ощущений, властно притягивающих их друг к другу. Это состояние буквально заставило их объясниться, чтобы понять, что же это в судьбе обоих. Девичье сердце замирало от мысли: «Неужели так начинаются настоящие чувства». Это было как наваждение. Как хотелось обнять Кирилла и не расставаться с ним никогда. Следовать за ним как тень. Ловить, затаив дыхание, каждое движение его. Она вдруг ощутила всей душой, что это такое быть дыханием близкого человека. И прошептала вдруг: «Неужели это и есть любовь? Значит вот какая она любовь, любовь с первого взгляда». Возможно, это очень трудное и неумолимое совпадение в чём-то жизненно важном для недавно незнакомых людей. Только ли совпадение – необъяснимое, неподвластное и неподсудное? Скорее судьба, неотвратимая как стихия.

«Как околдовала она меня своей радостью» – пронеслось в голове у Кирилла и сразу отодвинулось всё. И ожидающая дома жена, милая родная Наташка с трёхмесячным крошкой сыном Ванечкой. И недовольство свекрови, что один, без Натальи ушёл на свадьбу, лучше бы дома сидел. Страха или тревоги, за охватившие его вдруг желания и чувства, не было. Кирилла захватило пьянящее чувство восторга и он, опустив голову, признался девушке в значении для него чувств, вспыхнувших вдруг так неожиданно. А Галина, в унисон, вторила ему своими признаниями и откровениями, самозабвенно и страстно.

Прошло несколько лет. Мы хоронили мою бабушку, Анастасию Николаевну. Мою духовную наставницу, отраду души моей. Был месяц май. Яблоневый цвет затмевал своей светлой нежностью окружающий мир. И я как будто споткнулся, проходя мимо опрятной могилы, где рядом с портретом стоял удивительной красоты белоснежный букет из хризантем. С фотографии на меня смотрела Галина, как будто свет струился из её распахнутых глаз, синих как сегодняшнее небо. А по дате смерти – прошло пять лет после известных мне сокровенных событий с нею и Кириллом. Сердце мое сжалось – захлестнуло чувство несправедливости и жестокости утраты. Как будто у меня на глазах убили дитя. Я стоял оглушенный и раздавленный чувствами, охватившими всё моё существо.

Уже из Канады, где меня ждала моя семья и налаженный быт, я с помощью интернета стал выяснять у друзей и знакомых, оставшихся в родном городе, о судьбе Галины и её безвременной кончине. Вскоре откликнулась её мама, Дарья Петровна. Рассказала, что после ухода своей возлюбленной в монастырь, Кирилл оставил первую семью. Галина искала прощения и покоя за высокими монастырскими стенами. Благодарила бога за испытания любовью, этим и жила. Но больше не пела. Она только неистово молилась и ждала главного. Дарья Петровна тихо рассказывала: «Галочка моя родила здоровенькую девочку и во время родов мы потеряли мою кровиночку, мою доченьку. А я совсем седая, и со мной многие не здороваются, так изменилась я, не узнают. Одно было утешение – дневник моей доченьки – ему она доверила свой восторг от счастья любви. Как она была счастлива» – шептала мне Дарья Петровна по телефону. Потом добавила: «А Кирилл вернулся в семью. На Светланочку, внученьку мою надышаться не может, опекает её как положено отцу. Сыну его, Ивану, уже шесть годков. Все в доме любят нашу малышку. И я со своими больными ногами хоть раз в неделю, доползаю к моему солнышку. Она для меня как свет в окне, правда». Помолчав, добавила: «Жаль, что я совсем согнулась. Но может суждено будет увидеть правнуков, порадоваться за свет, оставленный моей доченькой, одному богу это известно» – и заплакала, как-то по-детски беззащитно, всхлипывая. Успокоив её, я всё-таки попросил, хоть ненадолго, прислать мне дневник Галины. Дарья Петровна согласилась, зная, как мы с её девочкой дорожили дружбой друг с другом. А я, ошеломленный и растерянный, долго бродил по парку. И сидя на берегу неспокойного, бьющего волной о берег, озера, всматриваясь в бирюзовую небесную даль, будто чего-то ждал, необычного. Душа была наполнена тихой печалью. Неожиданно захотелось петь, так, как пела моя бабуля, Анастасия Николаевна вместе с Галинкой, непостижимо сердечно и задушевно. И я вдруг, неожиданно для себя, запел, будто выплакивая свою нестерпимую боль бабушкиной любимой мелодией, захватывающую всю душу до самых потаённых её глубин.