Читать книгу Под защитой горных духов - Галина Фёдорова-Косарева - Страница 5

Однажды холодной промозглой сентябрьской порой, когда на улице рано темнеет (хотя до настоящего вечера еще далеко), маленький домовой Петруша совсем загрустил. Он остался один в полупустой квартире номер 36. Все его родные уехали, когда хозяева увозили часть вещей.

А он упёрся и не поехал! Не хотел покидать свой дом. Хранил глубоко в душе воспоминания о прошлом, о детстве…

Многие годы мохнатое семейство оберегало покой супругов, тихо-мирно проживших в этой квартире весь свой век. Выходили старики по утрам погулять с палочками, пройтись до ближайшего магазина. Обязательно угощали и домовых чем-нибудь вкусненьким.

Изредка появлялись в доме взрослые дети с шумными внуками. Петруша любил особенно маленькую Лерочку, дочку хозяйского сына Олега, и охотно играл с ней в прятки и мячики…

Отец рассказывал, что, когда Олег был еще малышом, он сам тоже охотно изобретал всякие-разные затеи… Тогда любили играть в шарады, в «пятнадцать», в города… Ну и в мячики, само собой… Но ребятишки имеют обыкновение вырастать очень быстро, а потом уже и не видят домовых… Да и забавы детские им становятся неинтересны… Вернее, у них появляются свои, взрослые игры – гаджеты, автомобили… Вот Олег приезжает к родителям на «Лексусе». Сам теперь все время со смартфоном в руках… Он и Лерочке купил какие-то чудные часы-маячок, чтобы в любой момент видеть, где она…

Так что для домовых счастье играть с детьми обычно продолжается недолго. Три-четыре года. Но пока… пока Петруша мог играть с Лерой… Однако гости долго не задерживались, уезжали – и в квартире снова воцарялась тишина. Домовые заваливались спать и дремали сутками. Все было в порядке в их жилище. Жаль только, что в доме не было печей, как в избах в былые времена. Именно за печкой и устраивали когда-то свое «гнёздышко» домовые. А теперь уж как придётся… спали в основном на полочках в кухне, недалеко от газовой плиты. Потеплее тут…

Годы шли, уже и Лерочка об играх с домовыми постепенно позабыла. Она стала юной стройной девушкой с длинными и толстыми чёрными косами. Волосы – главное украшение женщин. Как раньше ими гордились невесты! А теперь все подряд стригутся… чуть не налысо. Лерочка молодец, пока держится, ходит с косами… Петруша любовался ею каждый раз, когда внучка навещала дедушку и бабушку. А те – рады-радёхоньки – угощали её пирожками. И домовым перепадали лакомые кусочки…

Но вот наступило печальное время, когда один за другим куда-то уехали престарелые хозяева квартиры. Далеко, видимо, и надолго. Домовые скучали. Они очень любили деда и бабушку… И всё ждали их возвращения.

Время замерло. Квартира стояла пустая, всеми покинутая. Семейство домовых лило слезы, томилось от неизвестности, голода и заброшенности. Спасали песни. Домовые садились рядком и тоскливо изливали на весь мир свою печаль… Однако слышали их лишь немногочисленные духи соседних квартир. Стучали по батарее: мол, заткнитесь… Но наши домовые тосковали и должны были хотя бы петь, чтобы жить…

И вот однажды в квартире снова появилась Лерочка. Пришла с высоким молодым человеком, и они долго бродили по комнатам и даже потанцевали в коридорчике. Влюблённые… Как давно домовые не видели таких славных лиц…

Петруша решил, что Валерия с мужем теперь будут здесь жить… Так он предположил. Но, видимо, судьба распорядилась иначе.

Сын бывших хозяев Олег, Лерочкин папа, как-то пришёл с двумя рабочими, смуглыми, крепкими, говорящими не на привычном русском, а на каком-то другом языке. Они живо и ловко упаковали часть мебели, вещей, книг, посуды. Заворачивали в полиэтилен, обвязывали пёстрыми лентами… Домовые настороженно наблюдали за всем происходящим. Глава мохнатого семейства о чём-то напряжённо думал – и вот принял решение. Старший по званию, он решительно скомандовал:

– Быстро ныряем в сумки! Все! Нужно успеть уехать с этой «Газелью»!

Мать и братьев уговаривать не пришлось. Они понимали, что пора спасаться, бежать из этого опустошённого дома. Потому поторопились забраться в упакованные баулы.

А Петруша решительно отказался, хотя родители настойчиво звали его с собой. В конце концов, он уже совсем взрослый, старший среди братьев, и ему пора начинать петь собственную песню, а не выступать вечно в хоре… Отец убеждал, что, похоже, квартира продана, и оставаться нет резона. А с новыми хозяевами могут приехать их домовые, будет война, но Петро был непреклонен.

– Я с Лерочкой договорюсь. Она же хозяйкой будет… А чужие домовые – откуда? Что ты придумываешь, отец?!

Уехали. Петруша остался один. Впрочем, тут по-прежнему стояли некоторые вещи, которые он помнил с младенчества. Изящный старинный комод. Высокий тяжёлый шифоньер с зеркалом. Скатанный цветастый восточный ковёр с длинным ворсом.

Однако дни шли за днями, а ничего не происходило. Лерочка и ее отец, видно, позабыли про квартиру совсем.

Всё замерло. Жизнь остановилась. Петруша уже потерял счёт времени. Тёплая солнечная летняя погода сменилась осенними дождями. На улице становилось всё холоднее, а отопление в квартире не включали. Бедный Петруша уже не знал, как ему спасаться от неминуемой гибели. И холодно, и голодно. И одиноко. Не вытерпел, позвонил отцу:

– Как у вас там? Напомните Олегу и Лерочке, что квартира наша пустует. Ждёт их решения. Я тут уже промёрз и с голодухи пухну…

– К нам перебирайся. К Олегу в дом. Мы тебя всегда ждём. А хозяевам нашим о квартире напомнить-то как? Они нас не слышат и не видят. А дочка их с мужем уехали, сняли себе другое жильё, откуда им поудобнее на работу добираться. Так мы поняли… Так что лети к нам!

– Нет, я уж ещё потерплю. Подожду… Придут же новые хозяева… Как же без домового квартира будет жить?

Отец тяжело вздохнул. Но не настаивал… Сын стал взрослым. Пускай сам решает свою судьбу.

Чтоб окончательно не замерзнуть, Петруша забрался в скатанный в трубочку пушистый ковёр, немного согрелся и уснул.

А проснулся снова от холода, ещё более колючего, чем раньше. И понял, что пока он спал, кто-то, похоже, выставил ковёр на холодную лоджию, она не застеклена даже. Так что наш домовой практически оказался на очень свежем воздухе.

Петруша высунул головку из горловины ковра и убедился, что он таки точно на лоджии. Тут и помереть можно… Надо как-то назад в комнаты попадáть!

Укараулил. Какой-то мужчина (совершенно незнакомый) стал вытаскивать на балкон шкафчик из ванной. Улучив минутку, Петруша юркнул назад, в тёплую комнату. И поскорее на кухню, в любимый уголок – в салфетницу, за фарфоровыми, белыми с цветами розетками. Ещё пока стоит на месте. Удобно. Отсюда всё слышно. А если занять позицию в коридоре, то можно и понаблюдать, что же происходит в доме.

А в квартире наводили порядок новые жильцы… да-да, конечно, это отец с сыном. Такие же смуглые и жилистые, как те, что паковали и перевозили часть вещей. Видно, южане. На заработки приехали, наверное.

Добра у них немного. Но вот раскрывается чемодан – и из него вываливается… Ничего себе! Говорил же отец, новые домовые могут прибыть, а он как-то легкомысленно отнесся к его предупреждениям… Однако надо знакомиться и сразу брать быка за рога.

– Привет. Меня зовут Пётр. Я тут хозяин! А кто ты и откуда?

Гость как-то сник сразу, засмущался… и хотел было нырнуть назад в чемодан. Но Петро крепко схватил его за рукав.

– Я…я…я… Меня зовут Эссен, в переводе с туркменского значит «благополучие». Меня в командировку отец отправил с хозяевами нашими, чтобы у них, значит, всё было благополучно. Они по электрике мастера… Так что ты не бойся, я ненадолго. Я не претендую на твою квартиру. У меня дома свой – настоящий большой особняк есть…

Так у Петрá появился товарищ. Командировочный. Оно и хорошо: вдвоём повеселее. И песни стали петь теперь дуэтом. Петро научил друга русским напевам, а тот его своим – туркменским протяжным мелодиям.

Всё бы ничего, да только через несколько месяцев сын с отцом с квартиры съехали. Нашли другое жилье, подешевле. А домового своего не взяли с собой. И в родной южный особняк не отослали… Попросту бросили, забыли впопыхах!

Эссен долго плакал и надеялся, что за ним вернутся.

Но Петро успокоил его:

– Не грусти. Вместе будем тут жить, дом хранить-беречь. Но ты должен знать, что я тут главный, старший… А ты как мой младший брат будешь…

– Ладно, что там теперь… Затягивается моя командировка, – печально ответил Эссен.

Следующими в квартире поселились две молодые подруги-медички. Прибыли из провинции завоёвывать большой город. Тут и заработки поприличнее, и женихи кругом гуляют… Незамужние врачихи привезли с собой сразу двух домовых. Девушки-домовушечки выскочили из рюкзачков и кинулись сразу танцевать… Так надоело им ехать в поезде, в темноте-тесноте! Очень обрадовались они новому дому.

Петро и Эссен пытались их танец остановить, образумить подружек, объяснить, что именно они, молодые мужчины, тут командиры и хозяева, но те их просто на смех подняли.

– Прекрасно, теперь вам будет веселее, – заявила домовушечка повыше ростом. – Меня зовут Эстер. А ее – просто Зина. Теперь мы танцевать будем все вместе. Не умеете? Научим! Мы и еду приготовим, и постельки приберём, а песни теперь будем петь квартетом…

Стало ясно, что девушек домовым послала сама судьба. И Петро скоро свил семейное гнездышко с круглолицей низенькой Зиной. А востроносенькая Эстер предпочла маленького тощенького Эссена.

– Откормлю, – заверила она. – Солидным станет…