Читать книгу Средневековая история. Изнанка королевского дворца - Галина Гончарова - Страница 2
Глава 1
ОглавлениеАльтверская паутина
Карист Трелони лихо опрокинул рюмочку вишневки, закусил куском сочнейшей ветчины – и довольно выдохнул.
Красота!
Можно даже сказать – восторг!
День прошел просто замечательно. Удалось сторговать кое-что из залежалого товара и по хорошей цене. Да и завтра к нему должны прийти люди.
Нет, что человеку еще надо? Дела вроде как ладятся, весна наступает, тепло, солнышко, крупное денежное вливание в середине зимы послужило неплохим подспорьем – он уже успел один раз прокрутить эти деньги, а может, и еще раз прокрутит, пока за ними кто-нибудь не явится.
Обманывать Карист не собирался. Не те люди. Но сделать небольшой гешефт – от этого купца и смерть не удержит. Тем более, Карист был из таких, кто ради прибыли и из гроба встанет.
Прибыли…
М-да…
Замечательное весеннее утро омрачала одна мысль.
Барон Авермаль.
Вот ведь!
Не полагается благородным заниматься торговлей, а они все равно лезут… Мальдонаи на них нет!
Да еще как лезут…
Раньше-то Авермаль так не разворачивался. А вот в эту зиму…
Добыл откуда-то невиданные диковинки – и принялся торговать. Словно с неба ему свалилось!
Одно кружево чего стоит!
Карист был вполне осведомлен о его цене. И знал, что один из ханганов выложил кружевной платок золотыми монетами в два слоя. И считал, что дешево взял.
А янтарь? Ладно обычный морской мед! Но белый? Алый?
А зеркала, в которых видишь себя так отчетливо, что даже страшно – вдруг сейчас двойник выйдет из зеркала?
И все – ему!
Ужас!
Купцы не любили торговать зимой. Но к Торию только что не в очередь записывались. Понимали, что на таких вещицах состояния сделать можно.
Карист и сам хотел! Куда там!
Торий выслушал его – и вежливо послал… погулять. Мол, у него уже компаньон есть, вот он и против посторонних в деле. Гад такой!
Знать бы, кто ему все это делает. Уж Карист не сплоховал бы. Развернулся.
Да и господин заплатит за такое известие. В столице, кстати, появились и зеркала, и кружево… но пока только у короля, принцесс и нескольких знатных людей. Откуда?
Прислала графиня Иртон. Это-то Карист знал. Но опять-таки…
У графини не спросишь. До Иртона далеко… Да и откуда там такие чудеса? Захолустье! Дыра, куда солнце не заглядывает…
Размышления купца были оборваны грохотом двери.
– А?! – дернулся мужчина.
И застыл. В лавку входили… входила целая процессия. Первыми шли четверо вирман. Они быстро оглядели все вокруг, заглянули в заднюю комнату, и Карист услышал лязг закрывающегося засова. А помощника он сам на сегодня отпустил. Хотя… будь тут хоть три помощника – вот много сопляки пятнадцати лет навоюют против таких акул?
Что-то подсказывало Каристу, что его и отряд королевской гвардии не спас бы. Уж слишком целеустремленными выглядели вирмане, набивающиеся в лавку. Двое из них подошли к купцу – и встали по обе стороны, положив руки ему на плечи.
– Не дергайся.
– Г-господ-да… – голос Кариста откровенно дрожал. Мужчина хотел поинтересоваться, что происходит, но не успел.
– Он тут один?
Голос был определенно женский.
– Один, госпожа, – вирмане чуть ли не в струнку вытянулись.
И в лавку вошла Женщина.
Да-да, именно так, с большой буквы.
Вирманка? Сложно сказать. Такие золотые волосы встречались чаще всего у вирман. Но вот осанка… И роскошное платье из черного шелка. И браслет с изумрудами на запястье. И перстень с графской короной…
А еще – ее манеры.
Вы можете взять вирманку с острова. Но сделать из нее знатную даму вы не сможете. Стоит ей начать двигаться, говорить – и обман раскроется. А эта…
Она привыкла, что ей подчиняются.
Ничего не боится. И… рассержена?
Женщина остановилась прямо напротив Кариста Трелони. Посмотрела прямо ему в лицо. Кстати – ее глаза оказались потрясающего зеленого цвета. Как два изумруда.
В графском браслете…
– Ваше сиятельство?
Карист дураком не был. И догадался, с кем имеет дело.
– Угадал, любезнейший, – голос графини внушал серьезные опасения. Как-то она так это говорила, что на ум приходили пыточные и эшафоты. – Итак. Я графиня Лилиан Иртон. А ты имеешь кое-какие дела с семейством Дарси.
Карист аж икнул от неожиданности.
– Ну, Дарси. Есть такое. Для них переводят деньги из столицы.
– Кто?
Карист и запираться не стал. Зачем?
– Деньги привозит капитан корабля «Розовая чайка».
– Чей корабль?
Помилуйте, да откуда ж ему это знать? Он-то не столичный, его делянка – это Альтвер. Немного торговли в Ивернее, но и все. А это? Почему его выбрали?
– Так, госпожа, все ж просто. Здесь он – уважаемый человек, не из последних…
Лиля и сама видела, что мужик не врет.
Дали ему деньги – он их передал.
Вручили письмо – отослал.
А кто, что, куда… Иногда меньше знаешь – дольше живешь.
Письма?
Передавал, есть грех. Читать не читал, понимал, что иногда лучше не знать. Но передавал.
Графство Иртон?
Да, слышал. Ваше сиятельство, а не поведаете ли вы…
– Вопросы здесь задаю я, – отрезала Лиля.
Результаты были неутешительны. Карист знает мало. Слишком мало…
– «Розовая чайка». А еще корабли были?
– Один. «Золотая леди».
– Как звали капитана?
Допрос велся не по всем правилам. Но старательно. И даже с конспектами.
Лиля все записывала, чтобы потом показать Ганцу Тримейну.
Как звали капитана. Штурмана. Боцмана, помощника, матросов…
Что из себя представлял корабль? Были ли особые приметы? Скульптура на носу, заплатки…
Как часто он приходил? Когда был последний раз? Как отправляли письма?
Ах, прикрепляли на лапку голубю – и пусть летит, сам разберется… и даже не читали? Неубедительно?
Ах, читали. Но не копировали. Нет?
Нет…
А что помним из прочитанного? Рассказывайте все, любезнейший. Гладишь, и останетесь с целыми пальцами. И ушами. А то вирман спущу – у них давно руки чешутся.
Ага. А о чем догадывались?
Не догадывались?
Лейф!
Ах, все-таки догадывались…
Отлично.
А теперь в подробностях – о чем.
Так. А теперь берем вот этот лист… это бумага – и пишем. Чистосердечное признание.
А потом и на пергамент перепишем.
Что, руки отнялись?
Так сейчас вирмане топором подправят. Вытешем из полена – Буратино?
Лиля издевалась над купцом около трех часов.
Карист возмущался, пытался скандалить, кричать, сопротивляться, но он был один, а вирман почти два десятка. Так что попытки оказались тщетными, и ее сиятельство выяснила все, что хотела.
Когда графиня наконец ушла, Карист от души осенил себя знаком Альдоная, вытащил из-под прилавка заветную бутылочку – и допил все оставшееся, как воду. Кошмар какой!
Не женщина, а Мальдонаино отродье.
Сущее чудовище.
А вот что теперь делать?
Рассказать обо всем заказчику, который передавал деньги?
Хм-м…
Каристу казалось, что так поступать не стоит. А что тогда?
А жить спокойно. Ничего не видел, не слышал, не говорил и не знаю. И точка. Глядишь – и гроза пройдет мимо. Деревья-то она с корнем выворачивает. А вот скромный одуванчик…
Каристу очень хотелось жить…
Солнце садилось. И день уже не казался ему таким удачным.
– Ваше сиятельство, может, вернуться, прирезать этого хомяка? – пробасил Олаф.
Лиля замотала головой.
– Нет. Не надо. Если он дурак – сам нарвется. А если умный – будет сидеть и молчать. И может еще пригодиться. Это ведь не управляющий, если мы уважаемого купца в тюрьму бросим…
Судя по лицам вирман – они бы и бросили, ничего страшного. Посидит – поумнеет. Нет у них уважения к «сухопутным крысам». Нету…
– Нам шум пока ни к чему. Еще удерут главные-то враги…
Это вирмане поняли. И закивали.
Лиля подумала, что пока все складывается очень удачно.
Они прибыли в город вечером. И она решила сразу нанести дружеский визит самому важному человеку. Тому, через которого проплачивалось ее убийство.
А сейчас придет на корабль, поужинает, выспится – и с завтрашнего дня занимается делами.
Пусть подновят корабли, запасы продуктов… Наверное пары дней на это хватит?
И – в Лавери.
По морю.
Бээээ…
* * *
Рассветный лучик заглядывал в окно.
Каюта качалась. Сейчас Лиля воспринимала это чуть полегче. Но все равно – нужно было отвлекаться от противного ощущения. Так что она перечитывала показания купца и хмурилась.
М-да. Главный враг у нее в столице. Что ему надо?
Да неизвестно. Но создается ощущение, что ненавидят не Лилю Иртон персонально. Ненависть направлена на Джеса.
А ее устраняют, потому что она просто мешается под ногами.
И Миранда.
Ну уж нет!
Не позволю!
За своего ребенка я всем тут глотки порву! Зубами грызть буду! Вы у меня, гады, все раскаетесь! Даже в том, чего не совершали… Посмертно.
– Мам?
Мири просочилась в каюту тенью.
– Да, малышка?
– Можно нам на ярмарку?
– Какую?
Оказалось, что в Альтвере есть и еще одна ярмарка. Небольшая, но ежедневная. Типа местный рынок. Лиля подумала – и кивнула.
– Кто с тобой пойдет?
– Я, Марк, вирмане…
– Кто старший?
В дверь поскреблись и в каюту заглянул Ивар.
– Ваше сиятельство, вы разрешите? Я наших женщин возьму, они за детьми присмотрят…
– Учти – за Мири, даже если она ноготь сломает – персонально с тебя спрошу, – пригрозила Лиля. – Ингрид идет?
– Идет.
– Вот. И с нее тоже.
– Все будет хорошо, – заверила Ингрид. – Я за Мири присмотрю сама.
Вирманка была уже на третьем месяце беременности. И выглядела необычайно красивой. Про токсикозы она не слышала, а потому и не страдала. Наоборот – относилась к той редкой категории женщин, которых беременность только красит.
Сияли глаза, улыбались губы… и вся она словно светилась изнутри сознанием будущего материнства.
– Ингрид, под твою ответственность.
– Слушаюсь, Ваше сиятельство…
– Ваше сиятельство, – пастер Воплер просочился словно призрак. – Я хотел бы…
– Да, пастер?
– Патер Лейдер приглашал меня в гости. Полагаю…
– Если мы сходим вдвоем – это будем полезнее. Согласна. Когда?
– Может быть, сегодня?
Лиля призадумалась. Потом покачала головой.
– Пастер, мы не можем. Сегодня я приглашена к Торию Авермалю. И вы, кстати, тоже, как мой духовный наставник. А вот завтра с утра мы можем сходить на службу – ну и после службы уже…
Пастер задумался, но потом кивнул.
– Полагаю, так и правда будет лучше.
Лиля улыбнулась.
– Пастер, поговорите с Лонсом, подумайте, какой подарок лучше преподнести патеру Лейдеру?
– Может быть книгу?
Лиля замотала головой.
– Нет. Это – в Лавери. Там нас встретят более важные птицы, чем Лейдер. Кстати – привыкайте, пастер. Вы теперь не шушера из захолустья, а личный духовный наставник самой графини Иртон. Держаться надо с достоинством. И кстати – прогулялись бы вы, поговорили с сослуживцами…
– Ваше сиятельство?
– С другими пастерами. Абы кого я в Иртон не возьму. Вот и приглядитесь. Потом проведем собеседование – и в столицу.
Пастер Воплер только кивнул.
Иногда ему казалось, что Лилиан Иртон просто рвется вперед. Да так оно и было.
Женщина освоилась в новом мире, слегка передохнула – и теперь ее влекло вперед и вперед.
Опасности?
А то она в Иртоне была в безопасности! Щаз-з-з… разве что конец зимы выдался спокойным. А до того… ей-ей, в портовой забегаловке и то уютнее там хоть ясно кто и за что. А тут – все подряд. А за что?
А просто так…
Лиля вздохнула. Посмотрела на вирман и Мири.
– Пока вы здесь стоите – там уже все раскупят.
Намек все поняли и улетучились. Лиля посмотрела на пастера.
– Пастер, я не могу вам приказывать. Но я могу вас очень попросить.
– Я постараюсь выполнить любую вашу просьбу, Ваше сиятельство.
– Пожалуйста, подумайте о людях. Вы лучше меня знаете, что есть люди, которые служат Богу, а есть те, кто служит в основном себе.
Пастер сморщил нос, но промолчал. Согласился.
– Ваше сиятельство, я не стану лгать…
– Я не посмела бы просить вас о лжи. Но если вы решите, что есть вещи, которые должны оставаться только между вами – и богом…
Пастер кивнул.
– Я подумаю, Ваше сиятельство.
Лиля кивнула. Пастер вышел. А она подошла к зеркалу. Посмотрела на себя.
Надо сделать зарядку. И написать письмецо Авермалю. Надо…
* * *
Барону Авермалю ее записку доставили за завтраком.
Вся семья как раз сидела за столом. Барон с женой, два сына, три дочери, когда в дверь постучали так, что слышно было даже в столовой – а спустя минуту испуганный слуга доложил:
– Господин, к вам вирмане…
Торий вздохнул, послал супруге улыбку и вышел из столовой. А ведь жаркое точно остынет…
Но когда он увидел кто его навестил – все мысли вылетели из головы.
– Ивар? Утро доброе… Рад вас видеть.
– Достопочтенный Авермаль, я тоже рад, – вирманин вполне успешно изобразил поклон. – Ее сиятельство графиня Лилиан Иртон прибыла в Альтвер.
– Что?
– И будет рада видеть вас…
– А я-то как буду рад!
Торий не лгал. Человека, который за эту зиму увеличил его состояние мало не вдвое, он готов был встречать, любить и носить на руках. А то ж…
Раздумывал барон недолго.
– Ивар, я предлагаю вам присоединиться к трапезе. А ее сиятельство приглашаю на ужин в ее честь.
– Графиня просила передать вам…
Торий взял из рук вирманина небольшой конвертик.
– Это?
– Ее сиятельство просила передать.
Вирманин хитро усмехался.
Торий вскрыл письмо, потер в руках зеленоватый листок, совершенно не похожий на пергамент.
– Это…
– Ее сиятельство просила передать.
Торий понял, что всю информацию он получит от графини. И смирился. Пробежал глазами четкие строчки.
Господин барон, я в Альтвере на пару дней. Буду рада с вами увидеться.
Лилиан Элизабетта Мариэла, графиня Иртон.
Ничего лишнего. Коротко и по делу.
– Ее сиятельство у кого-то остановилась?
– Нет, она осталась на корабле.
– Возможно, она примет приглашение провести пару ночей под моим убогим кровом?
Вирманин пожал плечами.
– Полагаю…
– Да-да, об этом надо говорить с ее сиятельством. Подождите меня. Я сейчас соберусь и прикажу, чтобы оседлали лошадь. Съезжу с вами, лично приглашу ее сиятельство.
Ивар кивнул.
– Подождем сколько нужно.
Торий кратко сообщил супруге, что уезжает по срочному делу, поцеловал дочек и поманил пальцем сына.
Дарий послушно вышел за отцом.
– Дарий. Сегодня я приглашу на ужин ее сиятельство графиню Иртон.
– Эту гадину? Эту…
Плюх!
Затрещина оборвала разговор в самом начале.
– Если не можешь вести себя прилично – чтобы я тебя на ужине не видел. И никто не видел. Скажем, что ты болеешь, понял?
Дарий хмуро кивнул. Задница чесалась от одного воспоминания о графине. Хоть и зажила, но… было ведь.
– Отец…
– Дарий, я понимаю, что она тебе не нравится. Но она нам выгодна. Это ты понимаешь? Нравится сорить деньгами по кабакам? А конь, которого я тебе купил? А та гончая у Лорельса? Вот то-то же. Если графиня откажется вести со мной дела – мы потеряем многое. А она себе партнера найдет.
Дарий кривил губы. Но не спорил.
Торий поступал очень правильно. Кнут и пряник. Кнут и пряник.
Кнут был вполне реальным. А пряник… он тоже был.
Слово «выгода» обладает волшебным действием. Оно смиряет самые бурные нравы и гасит самые яростные порывы души.
– Я… наверное мне лучше не показываться, – вздохнул Дарий.
– Вот и не показывайся. Ты меня понял?
– Да, отец.
Торий потрепал сына по плечу и вышел.
Ничего. Сначала так, потом еще пара шагов – и из дурака вырастет помощник отцу. Порка иногда оказывает замечательное просветляющее действие.
Лиля заметила бы, что при этом, видимо, происходит активизация головного мозга через спинной. Но ей Торий ни о чем рассказывать не собирался.
* * *
Графиня уже успела позавтракать, а сейчас сидела за столом в крохотной каюте и писала, когда в дверь поскреблись.
– Да?
– Ваше сиятельство, к вам барон Авермаль.
– Просите! – тут же откликнулась женщина.
Дверь распахнулась. И Торий буквально влетел в каюту, рассыпавшись в комплиментах.
– Ваше сиятельство, вы очаровательны, как никогда…!
Лиля улыбнулась.
– Барон, вы мне льстите.
– Ваше сиятельство, я прискорбно приземлен. Вашу красоту надо бы воспеть в стихах…
Лиля едва не фыркнула. Это насколько же их договор выгоден барону?
В зеркале – она видела, отражалась вполне симпатичная женщина. Но и получше бывают, факт.
Можно бы и щечки похудее. И второй подбородок пока прослеживается, и складок на боках явно больше одной.
Ничего. По сравнению с тем, что было – это просто мелочи жизни.
Просто по закону подлости, последний жирок сгоняется сложнее всего. Водичку «слить» несложно. А вот этот, осадочный жир, плотный и не желающий уничтожаться…
Спорт и только спорт. Ничем другим с ним не справишься.
– Не надо, барон. Давайте лучше поговорим о делах?
– Да, Ваше сиятельство?
– Полагаю, вас устраивает наш договор?
– Д-да…
– Меня тоже. И я предлагаю продлить его. Просто за товарами придется отправляться в столицу.
Вообще, не так Торий и был необходим. Но зачем портить отношения? Лиля увидела, как барон перевел дух, и поняла, что угадала.
– Ваше сиятельство, вы позволите пригласить вас сегодня на ужин? Где мы и обсудим…
– Барон, я бы и рада принять ваше приглашение. Но со мной моя дочь, Миранда Кэтрин Иртон…
– Я буду рад ее увидеть.
– И старший сын Великого Хангана Амир Гулим.
– Он выздоровел?!
Лиля пожала плечами.
– Тахир Джимаман дин Дашшар – великий целитель. Чему тут удивляться?
– Ваше сиятельство, я надеюсь, вы передадите мое приглашение Его высочеству?
Лиля пожала плечами.
– Барон, полагаю, вы знаете, что принцу положена свита…
Торий выглядел… вдохновенно.
– Ваше сиятельство, просто скажите мне, на сколько человек рассчитывать. Поверьте, я не опозорю ни Альтвер, ни Ативерну!
* * *
Клялся барон совершенно зря.
Он-то не опозорил бы. Но вмешался случай.
Дарий, услышав от отца наставление, отправился к другу. От дома подальше.
Томми предложил парню прогуляться на ярмарку, зайти в трактир, короче – развеяться.
И результат не заставил себя ждать.
Увы, ярмарка в Альтвере – это далеко не торговый комплекс «Олимпийский». Достаточно скромное место.
И вирмане там выделялись, как собака Баскервилей в коллективе мопсов.
А дальше… что называется – воля случая.
Лейф на миг отвлекся, расплачиваясь за кожаные перчатки.
Мири увидела красивую зеленую ткань и рванула за ней, решив, что это надо купить для Лили.
Ингрид помчалась за девочкой.
И обе они вылетели аккурат на Авермаля с другом.
Мири-то пролетела мимо. Ибо в силу мелкости и подвижности не годилась для лова. Да и незнакомы с ней были ни Дарий, ни Томми. А вот Ингрид…
Ее сложно было забыть.
– Ты! – выдохнул Дарий.
– …!!! – выдохнул Томми.
Действительно, Ингрид была чудо как хорошо.
Золотые волосы, стройная пока еще фигура в платье уже не вирманского, а скорее Иртонского покроя – стиль ампир, голубого цвета, с пропущенной под грудью лентой, в цвет лентам в волосах…
Руки у Дария потянулись вперед головы.
Видимо, на головной мозг и одновременно на другой орган одновременно соображалки не хватило. Пальцы ухватили ленту на голубом платье. Ингрид с визгом отскочила назад. Подоспевший Лейф отпихнул Дария так, что тот полетел в ближайшую лужу, а не растерявшийся Томми заорал что есть мочи:
– СТРАЖА!!!
По тому же закону подлости – стража нашлась практически сразу.
И какова была картина, представшая их взорам?
Ингрид, почти без чувств, прячется за спину Лейфа, бароненок выбирается из глубокой грязной лужи, а Томми визжит что есть сил:
– Взять их!!!
Честно говоря, сам бы Томми с вирманами связываться побоялся. Но – Ингрид.
Выглядела она так, что у привыкших к безнаказанности мальчишек вовсе отключило все инстинкты, кроме полового. А ведь если начнется разбирательство…
Дарий, может быть, и пришел бы в себя – не дали. Не успел он еще вылезти из лужи, которая как на грех оказалась глубокой, глинистой и со скользким дном, как на Лейфа уже были нацелены копья, а вирмане приготовились драться.
– Стоять!!!
Крик был детским, но вполне властным. А маленькая фигурка, вклинившаяся между двумя группами противников, выглядела…
Лиля заботилась не только о своем внешнем виде. Но и о виде Мири.
И девочка была одета, как маленькая принцесса. А в чем-то, может, и лучше.
Для похода на ярмарку Мири выбрала юбку-брюки и жилет зеленого цвета – и желтую шелковую рубашку. Все это было украшено вышивкой, кружевной воротник красиво облегал тонкую шейку, а янтарная брошь в виде совы на плече ненавязчиво подчеркивала, что обладательница – не из простых дворянок. Мало кому по карману будет такая редкость как белый янтарь. Да еще в таком изящном исполнении – коричневое тело, белая голова, желтые глаза… Мири сама помогала Хельке – и ценила эту брошь больше других.
Да и черные волосы были собраны гребнем с тем же янтарем… Стражники замешкались. Дураками они не были. Так вот поднимешь руку – и протянешь ноги.
Мало ли кто…
Мири не стала держать людей в неведении.
– Я виконтесса Миранда Кэтрин Иртон. Как вы смеете нападать на моих людей?
Прозвучало это вполне по-взрослому. И впечатления не испортил даже сорвавшийся в конце фразы голос.
Страшно же. Когда ты маленькая, а копья большие… и даже собаки рядом нету… осталась рядом с Амиром…
Мири вздрогнула.
Но виду не показала.
Это – ее люди. Лиля так объяснила. Она в ответе за своих людей, а они отвечают только перед ней. И перед Мири тоже. А то как же… она – виконтесса Иртон!
– Да какая она виконтесса! – завизжал Томми. – Врешь ты все!
И улетел в ту же лужу от удара Лейфа. Сбил только что поднявшегося Дария с ног – и парни закувыркались в грязи, как два борца.
– Лейф! Стоять!
Эх, вот почему у Лили выходит рявк, а у нее только визг!
Стражники не связались бы с вирманами – они ж не самоубийцы. Но все на нервах – и движение Лейфа было воспринято, как агрессия. И требовалось срочно защищаться.
– Нееееет!!!
Мири бросилась вперед – и всем телом повисла на копье, который занес один из стражников! Только не дать бросить! Если начнется драка – ее первой затопчут!
Мужчина занес руку – отшвырнуть наглую девчонку, но не успел. Вовремя подоспевший мужчина схватил девочку, оттаскивая ее в сторону.
– Опустить оружие!!! Не смейте!!! Вас повесят!
Мири на миг перевела дух.
Тахир.
Ну хоть что-то…
– Господин дин Дашшар, мы гуляли по ярмарке, когда эти двое напали на нас – палец девочки ткнул в сторону Томми и Дария (плевать, что так некрасиво, зато действует), а когда мои люди попытались нас защитить – натравили на нас стражу!
Копья медленно опустились.
Тахир Джиаман дин Дашшар только головой покачал.
– Уважаемые хранители порядка, хвала Звездной Кобылице, что я оказался здесь. Вы могли ненароком причинить вред виконтессе Иртон…
Копья скромно убрались из виду.
Мири перевела дух. На миг.
– Никого мы не трогали! – завопил из лужи Дарий, который очнулся наконец и сообразил, что с ним сделает отец за ссору с Иртонами.
– Магистрат, – подсказал девочке тихим голосом Тахир.
– Я требую, чтобы нас всех проводили в магистрат и послали известие моей матери, графине Иртон, – громко заявила Миранда.
Вот это стражников вполне устроило.
Как бы и всех зачинщиков доставляют пред очи градоправителя, а там он пусть сам разбирается.
Главное – им не нагорит.
Наверное, они были единственными, кому в этой истории и не нагорело.
* * *
Спустя два часа инцидент был исчерпан.
Стражники действительно послали весточку графине, справедливо решив, что лучше быть, чем не быть. Лиля взвыла – и помчалась в магистрат, наплевав на все правила дорожного движения. Только чудом Лидарх никого не затоптал. А охрана догнала ее на середине пути, чем люди были весьма недовольны.
А в магистрате царило благолепие.
Лилю задержать даже и не попытались. Судя по лицу женщины – она сейчас растоптала бы даже слона, перешагнула и помчалась дальше. Чиновники себя слонами не считали вот и не полезли под руку. Лиля вихрем взлетела на второй этаж…
Торий орал на отпрыска, Миранда сидела в большом кресле и пила что-то розовое из чашки, Тахир стоял рядом, держал ее за запястье и считал пульс. Томми жался в углу, ожидая, пока придет его родитель, Лейф утешал плачущую Ингрид, которая совершенно расклеилась, а остальные вирмане поливали Дария и Томми такими пламенными взглядами, что оставалось только удивляться – почему на парнях до сих пор одежда не загорелась.
– Все живы?
Миранда слетела с кресла и бросилась к Лиле.
– Мам, я так испугалась!
Лиля подхватила девочку на руки и испепелила барона гневным взглядом. Тот ответил виноватой гримасой.
– Рассказывай, малышка…
Мири послушно пересказала все случившееся. Лиля слушала спокойно. Потом поцеловала девочку в нос.
– Миранда Кэтрин Иртон. Я тобой горжусь. Ты поступила абсолютно правильно.
Не абсолютно, но где уж маленькому ребенку все сообразить. И это-то чудо! Девочке ведь еще восьми нет, а уже так… Умничка, какая же умничка!
Лиля повернулась к Лейфу.
– Так. Лейф Эриксон Эрквиг. Какой Мальдонаи ты полез в драку? У тебя на руках беременная жена, на тебе девочка… а ты?!
Лейф потупился.
– Да я вроде как просто оттолкнул…
– Господин барон! Вашего сына осмотрели? На нем есть синяки? Ссадины? Царапины?
Торий покачал головой.
Синяков не было. Разве что немного, там, где он ворочался и падал в лужу. А Лейф действительно почти не бил. Просто… силы-то разные. То вирманин, который привык направлять корабль в бушующем море, а то сопляк, которого можно пинком снести.
Лиля вздохнула.
– Лейф, если такое повторится в столице…
– Если кто-то начнет хватать мою жену своими грязными лапами – еще как повторится! – рявкнул Лейф.
– Ингрид?
Вирманка закивала.
– Они хотели…
Но Лиля уже обнаружила полуоторванную ленту на голубом платье. И к Торию Авермалю развернулась настоящая мегера.
– Господин барон. Мы отплываем. Счастливо оставаться.
Торий аж взвыл, понимая, что это – разрыв отношений. Полный. Но сказать ничего не успел.
Дарий все-таки не был законченным идиотом. Он бросился вперед – и упал на колени перед графиней.
– Ваше сиятельство, отец не виноват…
Лиля резво отпрыгнула в сторону. Хотя было, было большое желание пнуть этого кретина по челюсти. Да так, чтобы он всю жизнь протертыми супчиками питался.
Скот!
– Он виноват тем, что не воспитал сына человеком. Моя дочь, которой семь лет, ведет себя лучше, чем дворянин, которому уже за двадцать – это как?
Дарий закусил губу.
– Ваше сиятельство, хотите – казните. Только не гневайтесь…
Торий крепко сжал кулаки. Чего ждать от графини – он даже не подозревал.
Но Лиля чуть смягчилась.
– Если бы с головы моей дочери упал хоть волосок – я бы сама вас прибила. А так… я не требую наказания. Мы просто уезжаем.
– Ваше сиятельство… Вы ведь с отцом в хороших отношениях…
– Ваше сиятельство, – подал голос барон, – не смею просить вас о милости…
– Мам, он неплохой, – подала голос Мири.
Лиля тряхнула головой.
– Встаньте, любезнейший. Вас я больше видеть не хочу. Господин барон, мы отплываем завтра. Полагаю, вашей супруге нет необходимости готовить званый удин. Мы не в том состоянии…
Торий перевел дух, стараясь сделать это как можно более незаметно.
Гневается.
Имеет право.
Но партнерство уже не разорвет. Не должна.
И может быть не пороть так Дария? Все ж таки…
* * *
Лиля с трудом дотерпела до корабля, где и устроила разнос Лейфу. Впрочем, орать не стала. Прошли те времена…
А вот напомнить о беременной жене, о людях, о долге перед ними… это Лиля смогла. Да так, что вирманин вылетел из каюты с красными ушами. Досталось и остальным сопровождающим. Что, у семи нянек дитя повесилось?
Болваны!
Впрочем, от Лейфа вам все равно сильнее достанется.
Тахира Лиля поблагодарила. А Мири занялась вплотную.
У девочки начался отходняк от пережитого. Малышку трясло, у нее зуб на зуб не попадал, хотя в каюте было жарко и даже душно, она цеплялась за Лилю и бормотала, что было так страшно, и эти копья… и хорошо что ее учили, и она едва не… ведь и Лейф и Ингрид могли умереть…
В своего щенка она вцепилась так, что аж пальцы побелели. Пришлось отобрать собаку, пока не задушила.
Лиля кое-как напоила ребенка успокоительным сбором, уложила в кровать и сидела рядом. Кстати – вместе с принцем.
Амир Гулим примчался почти сразу. Был гневен и возмущен, обещал оторвать Авермалю все выступающие части тела и скормить пустынным шакалам… Планы пришлось подкорректировать.
Явился Торий Авермаль. И с ним отец Томми. Клеменс Триоль. Купец. Но из зажиточных.
Лиля оставила малышку на попечение принца, который принялся рассказывать девочке какую-то сказку – и вышла к мужчинам.
Оба раскланялись и принялись активно извиняться за своих отпрысков.
И они не хотели.
И дети дураками выросли.
И красота вашей подруги, Ваше сиятельство…
Лиля плюнула. И махнула рукой.
– Барон, мы завтра будем на службе и отчалим с вечерним приливом. В гости мне к вам теперь не хочется. Сами понимаете. Я лучше с дочерью посижу…
– У вас замечательная дочь, Ваше сиятельство…
Клеменс тоже принялся расхваливать Миранду и сетовать, что за делами свой-то сын дураком вырос…
Лиля со злостью посоветовала розги. Она уже знала, что если бы не Томми – все бы обошлось. Взялось идиоту орать!
Потом принялись торговаться. С одной стороны – бардак по вине принимающей стороны. Из-за их сначала недоделанных, а потом и недопоротых детей. С другой стороны – Лейф тоже сдержанности не проявил, но тут уж Лиля встала грудью и заявила, что не настанет таких времен, когда воин должен сначала к судье бежать, чтобы свою жену защитить от всякой дряни…
Мужчины впечатлились. И договорились на вполне приличную компенсацию Лейфу и Ингрид. За моральный ущерб. Тут такого слова пока не знали, но…
Казни или порки Лиля требовать не собиралась. Ваши дети – вы их и… того-с.
Стороны расстались более-менее успокоенные.
Торий – тем, что графиня будет поддерживать с ним деловые отношения.
Клеменс – тем, что графиня не требует разборок.
Лиля – общей ситуацией. Уж очень не хотелось врагов приобретать… Но и не потерять лицо тоже важно… ладно! Все сложилось и устаканилось.
И вообще – лечь сегодня спать пораньше. Почему нет?
Посидеть с Мири, а потом там же и спать лечь. Она же тоже не двужильная…
Размечталась. В каюте ее ждал Лонс Авельс. – Ваше сиятельство, можно мне…
– Что? – почти стоном вырвалось у Лилиан.
– Два слова.
– Слушаю.
– Ваше сиятельство, вы с Авермалем дальше работать будете?
За зиму Лиля набралась от шевалье хороших манер. А он, незаметно для себя, перенял кое-что из жаргона 21-го века. Даме – и вдруг работать! Да раньше бы он и слова-то такого сказать не посмел! а тут…
– Не знаю. А что?
– Что будет при дворе – неизвестно. Но вы – графиня Иртон. Если что – мы ведь сюда вернемся…
Лиля кивнула. Она поняла. Если что – Лонс-то сюда точно сбежит с супругой и рушить отношения с Авермалем ему дело последнее. Так что надо бы…
– Что ты предлагаешь?
– Товары ему отослать. Деньги с него Лейф получит, это и так хорошо.
– А Мири? Да если бы с ее головы хоть волосок упал. – Лилю затрясло.
Шевалье вздохнул.
– Ваше сиятельство, ведь этого не случилось.
– Но могло.
– Так Дарий и не сильно виноват. Там второй орал…
Тоже верно.
– Ладно. Товары отошлю. Но подарки – нет.
– Так подарки и есть излишек. Нам в столице все пригодится, – тут же согласился Лонс. – Ваше сиятельство, я распоряжусь?
– Сама распоряжусь. Кого-нибудь из вирман позови, Олафа там, или Ивара…
Лонс вылетел за дверь. Лиля потерла виски, в такие моменты ей хотелось обриться под ежика. Корона из кос давила на голову не хуже тернового венца. А то и посильнее. Вес-то несопоставим…
Ладно. Сейчас дождемся вирман – и спать, спать, спать…
Только перед этим…
* * *
Торий вернулся домой не слишком довольным.
Дарию досталась затрещина, жене ругательство… и барон заперся в кабинете. Где и глушил наливку, пока в дверь не постучались.
– Господин барон, тут, говорят, от графини Иртон…
Барон подскочил и помчался вниз.
Сундук был небольшим, но несли его очень осторожно. Двое вирман смотрели без всякой приязни. Но и за оружие не хватались.
– Ее сиятельство просила передать.
Письмо было кратким.
Господин барон. В силу сложившихся обстоятельств, ужин не состоится, но рушить наш договор из-за глупости вашего отпрыска и его друзей я не стану. Поэтому передаю все причитающиеся товары для последующей перепродажи.
Лилиан Элизабетта Мариэла, графиня Иртон.
Уйти так просто вирманам не удалось. Они были всячески обласканы, чуть ли не силком накормлены, напоены и едва не расцелованы, пока барон писал ответное письмо.
Ваше сиятельство…
Я могу только еще раз упасть ниц у ваших ног, умоляя о прощении. И отметить, что Ваше великодушие не уступает Вашей красоте.
Я благодарен Вам и надеюсь увидеться еще раз – завтра на службе.
Вы всегда можете на меня рассчитывать.
Искренне ваш, Торий, барон Авермаль.
Немного зеркал, немного кружева, стеклянный разноцветный бисер, стеклянные кубки разных цветов… бешеная прибыль.
Дария отец не выпорол. Но посадил на хлеб и воду на три десятинки. С молитвами. Для пущего вразумления. Впрочем, Дарий был и так счастлив без памяти, что легко отделался. И даже слегка был благодарен графине Иртон. Если бы она разорвала партнерство…
А вот Томми пришлось намного хуже. Сидеть он не мог больше десятинки. А потом еще месяц сидел на хлебе и воде под домашним арестом.
* * *
Какой козел придумал, что служба должна начинаться на рассвете?
Какой козел изобрел такие ранние рассветы?
Все – козлы. Спать хочу.
Лиля откровенно не хотела идти на службу. А никуда не денешься. Надо…
Вирмане и ханганы остались на кораблях. Лилю сопровождали пастер Воплер, Лонс Авельс, Миранда, еще несколько людей Лейса, мастера, кружевницы…
В этот раз Лиля шла пешком. Благочестие-с…
У храма она встретилась с Торием Авермалем. Тот прибыл со всей семьей, кроме Дария. Раскланялся с Лилей, рассыпался в комплиментах, но Лиля приняла их сдержано и холодно. Вы еще не заслужили полное прощение. Договор есть договор, но не дружба.
Служба шла.
Патер Лейдер пел. Красиво, никуда не денешься. Но в шесть утра Лиля предпочитала спать. И подольше.
Но наконец все закончилось. Лиля решила подождать, пока все не побеседуют с патером, но куда там. Симон Лейдер почти сразу после службы подошел к ней, раскланялся – и пригласил в гости.
Лиля вздохнула. Оставила Миранду на попечение Марсии – и вместе с пастером Воплером прошествовала за Лейдером.
В «гостиной» было тепло и уютно. Горел камин, стояли кресла… Патер лично сопроводил графиню к одному из кресел, поцеловал ручку и улыбнулся так, что Лиля ощутила желание заехать ему в зубы.
А нечего на грудь глядеть такими сальными глазами…
– Ваше сиятельство, вы так похорошели с момента нашей последней встречи…
– Благочестивая жизнь в глуши пошла мне на пользу, – парировала Лиля. Откровенно нагло.
Из Иртона она уезжает. А в столице… а там мы попробуем наладить отношения с альдоном. Хотя и тут рушить их не надо. Но!
Она – графиня, а это – захолустный патер.
Прогибаться под него не будем. И точка.
– О да. Эввиры, вирмане, ханганы… ваша свита не оставляет сомнений в вашем благочестии, – патер принял вызов.
Лиля послала ему улыбку.
– Святая Лиара жила среди вирман, пытаясь обратить их в истинную веру.
– Вы равняете себя со святой?
– Вовсе нет. Именно поэтому не я живу среди вирман, а они в моем доме. Но пастер может подтвердить, что мы пытались обратить их в истинную веру.
Кенет моргнул.
– О да, патер. Я не могу сказать, что многие из них пожелали святиться, но дети вирман знают Святое слово, а они сами ходили к службе.
Ага. Иногда.
И после большого разговора Лили и Лейфа.
Лиля вовсе не собиралась посягать на чью-то веру. Но и мир в Иртоне был необходим. Поэтому примерно раз в месяц Лейф и команда таки скучали на службе. Отнеслись к этому, как к дополнительным караулам, составили график – и честно приходили послушать. Или поспать под звуки песнопений. Как настоящие воины, они отлично спали и стоя, и даже с приоткрытыми глазами.
В итоге – в Иртоне мир и покой, пастер счастлив – язычники его слушают. А вирмане спокойны – их даже задирать перестали. Хоть и безбожники, но на службу ж ходят… может, тоже поумнеют да людьми станут?
– Вот как? И многие из них пожелали святиться?
– Мы работаем над этим, патер.
Вот так. Работаем мы. И докажи обратное.
– А ханганы?
– Полагаю, если вас не устраивает присутствие в Иртоне или Альтвере наследного принца Ханганата Амира Гулима, я могу отписать об этом его отцу. Он наверняка снизойдет и проявит понимание.
Лиля улыбалась так, что патер едва не выругался. Издеваешься, зараза?
Ну я тебе…
– А эввиров вы тоже…
– Пытаюсь обратить в истинную веру.
– А праведные люди в вашем окружении есть?
– А тех, что пришли сегодня, было мало? Патер, что вас не устраивает? Я отстроила в Иртоне две храма, не считая того, что расположен в замке. Я со вниманием отношусь к словам своего духовного наставника. – Лиля уже откровенно наезжала. – Иноверцы? Так и при дворе Его Величества послы есть. Что ж теперь – выслать всех или святиться заставить?
Патер сверкнул глазами.
– А ваш супруг об этом знает, Ваше сиятельство?
– А почему вы у него не спросите?
Лиля попала не в бровь, а в глаз. Джерисон даже не подумал ответить патеру. Всякая шушера тут еще писать будет!
Патер поморщился, словно ему перец в нос попал.
– Я вообще не понимаю, патер, на каком основании вы мне тут устраиваете допрос, – перешла в наступление Лиля – Что я такого сделала, чем заслужила подобное отношение? Вы словно пытаетесь найти во мне какой-то изъян…
– Как вы могли такое подумать, Ваше сиятельство. Просто забота о душах…
– Это тоже ваш долг, я понимаю. Но пастер может подтвердить, что я практически никогда не пропускала службу и со вниманием относилась к его словам.
Разговор длился еще минут пятнадцать. Патер изворачивался и так, и этак, пытался подловить Лилю хоть на чем-то, но куда уж бедняге было равняться с девчонкой из гарнизонного городка.
Вот представьте себе.
Все у всех на виду, на одном конце чихаешь, на другом – будь здоров говорят, любую новость обсуждают по месяцу… поневоле изворачиваться и сплетничать научишься. А где одно, там и другое. Оправдываться Лиля умела виртуозно. И вообще.
Все согласно старому анекдоту.
Дорогой, я и моя подруга видели тебя в гостинице с любовницей.
Дорогая, я не был в гостинице, у меня нет любовницы, твоя подруга ошиблась, ты ошиблась, это был не я… ну и так далее.
Главное – не признаваться. Ни в чем, никогда, ни за что. Чистосердечное признание хоть и уменьшает вину, но увеличивает наказание. Однозначно.
Так что патер побился с Лилей – и плюнул. И сосредоточился на пастере Воплере.
– Сын мой, вы не хотите принести мне свою исповедь?
Пастер кивнул.
– Да, патер. Я хотел бы раскрыть душу и возможно получить совет. Мне нелегко…
Лиля вздохнула.
– Пастер, мы будем ждать вас.
– Ваше сиятельство, да не стоит…
Бесполезно.
– Пастер, вчера чуть не пострадала моя дочь. Если что-то случится с вами – я себе век не прощу. Это не обсуждается. Мы ждем вас.
И вышла обратно в храм.
Патер Лейдер ни прощания, ни прощения не удостоился. Наоборот, Лиля поставила себе галочку – узнать, за что его сюда сослали. И если удастся – сослать его еще дальше. На местные Соловки. К чёртовой матери!
Копать он под нее вздумал! Да еще так топорно!
Каз-зел!
* * *
Для пастера Воплера настал сложный момент.
Кенет отнюдь не был глупцом. О нет… Он многое видел, Многое понимал, о многом размышлял… только вот…
Он был болезненно честен в своей вере. Он знал, что Альдонай существует, готов был убеждать в этом каждого встречного и жить только по его заветам.
Ага. В юности.
Потом жизнь резко обломала его мечты.
Как обнаружил Кенет, начав жизнь пастера, вера и религия – это две большие разницы. Примерно такие же, как корова – и присосавшаяся к ней пиявка. Иначе Кенет не мог назвать тех своих собратьев по церкви, которые паразитировали на людях, пользуясь их верой и наивностью. Увы…
Оказалось, что в церкви полно мерзавцев, которые больше думают не о том, как принести свет в души людей, а о своей личной выгоде. Что любого можно оклеветать, подставить, обидеть, заслать в такой глухой угол, в котором даже и докторуса нет…
Можно.
Кенет понял, что ему никогда не выбраться из Иртона. А когда умерла его жена – потерял всякую надежду на счастье. И принялся беречь и воспитывать Марка.
Все изменилось с появлением Лилиан Иртон.
Он помнил, как горел храм.
Помнил чувство острой безнадежности.
Помнил как боялся за сына – ведь все его сбережения… чем он будет кормить мальчика зимой?
Ан нет.
Лилиан Иртон забрала их в замок, одела, обула, накормила, приставила Марка учиться… причем – вместе с юной виконтессой – это было сродни чуду.
Помощи с неба.
Подарка Альдоная.
Но когда он как-то попробовал заговорить с графиней о своей благодарности – та только отмахнулась.
– Пастер, вы что – полагаете, я могу бросить кого-то умирать голодной смертью? При чем тут благодарность? Это – нормальный поступок. Это – мой долг, как графини.
Да, но долг не включал все, что дала ему Лилиан Иртон. К Кенету вернулся смысл жизни.
Он отлично понимал, что вирмане не сильно воспринимают его проповеди. Но… пусть не святятся! Важно другое. Если он посеет в их душах и в душах их детей хотя бы одно семечко истинной веры – все уже было не зря.
Пусть не сразу, но оно прорастет.
А за Марка он вообще готов был графине руки целовать. Он не знал, что и когда от него потребуют, но был готов платить.
Увы…
Только спустя несколько месяцев он понял, что Лилиан Иртон все делала совершенно бескорыстно. Она ничего от него не ждала. Только духовной поддержки, которую он и так должен был ей оказать. Вот и все.
Она не требовала благодарности, она не торговала своими милостями, она просто делала. И пастер преисполнился благодарности.
Он видел странности графини. Но видел также, что они не несут зла в мир. Наоборот. Правильно использованные, они дадут много хорошего. Она лечила, учила, заботилась, трудилась наравне со всеми – и никогда не требовала для себя благодарности…
А вот патер Лейдер добрых чувств у Кенета не вызывал. Ибо был представителем касты церковных карьеристов и выжиг.
Кенет привычно опустился на колени для исповеди.
– Брат мой в вере, моя душа сейчас чиста и спокойна.
– И тебя не тревожат язычники?
– Графиня делает все, чтобы они узрели свет истинной веры. И я, недостойный, стараюсь способствовать ей в этом.
– И не тревожит тебя поведение самой графини?
– Брат мой, я тесно общаюсь с ней. Она добра, умна и благородна. Если бы в ней было хоть пятно черноты – я заметил бы это. Но она бережется от происков Мальдонаи.
– Да неужели?
История с Дамисом Рейсом заставила патера сдвинуть брови. А данное объяснение – мол, графиня считает, что Альдонай соединил – и расторгнуть этот союз нельзя. А осквернять свою клятву перед Богом и свое ложе – вовсе последнее дело…
Поступки Лили можно было подать по-разному – и истолковать тоже. И невольно пастер Воплер выбрал самый выгодный для графини вариант – объясняя все ее заботой о ближнем и верой в добро.
Патер Лейдер слушал, но увы… Кроме того, Кенет не упомянул о многом… ни о контрабандистах, ни о покушениях – зачем?
Это дело власти, но не церкви.
Тело, а не душа.
Из этого компромата было просто не выкроить.
Так что спустя час Кенет оставил Симона в весьма недовольном состоянии и направился туда, где его ждали.
Завтра он поговорит с двоими своими собратьями по вере. Настоящими, не такими, как этот лощеный крысюк. И они отправятся в Иртон.
А он – с графиней в столицу.
Страшно, да.
Но может быть это испытание в вере, которое посылает ему Альдонай?
Верую, господи.
* * *
Из Альтвера отплывали с вечерним приливом.
Лиля стояла на корме, мучилась подступающей тошнотой и мрачно мечтала об изобретении паровозов. Или самолетов.
В целом первые визиты прошли неплохо. Не считая этого случая с Авермалем. Но тут уж – пусть сына воспитывает. А то надо же! Увидел девчонку на улице – и повело!
Спермотоксикоз, однако, снимать надо. А то ведь могут и другие снять.
Вместе с головой.
Но так…
Лейф более-менее успокоился, поучив крупную сумму от Авермаля, Торий тоже приносил свои извинения, он бы и в три раза больше выплатил, лишь бы Лиля не гневалась. Факт.
Рвать контакты с Торием пока действительно нельзя. Если придется вернуться в Иртон – барон незаменим. А Лиля, честно говоря, не возражала бы.
За зиму она оценила эту глушь.
Где тихо, спокойно, уютно, теперь еще и хорошие соседи будут… если Джейми утвердят.
Хочется ли ей жить в столице?
Да на фиг!
Грязно, скучено, вонюче – и все эпидемии ее. И все происшествия.
А с другой стороны – она медик. Она в Иртоне квалификацию, к чертям, растеряет. Может, и стоит остаться?
Где-нибудь под боком у отца?
Лиля не знала.
Неизвестным компонентом в ее расчетах пока оставался Джерисон Иртон. Что сделает этот друг, крепко получив по ушам?
Сложный вопрос.
Мужское самолюбие – штука такая. Топтать, пинать и забывать про него не стоит. Иначе потом так огребешь.
А с другой стороны – помереть ей что ли было?
Желудок забурчал особенно громко – и Лиля, сгибаясь над бортом корабля (подветренным, уже выучила, куда блевать лучше) мрачно подумала, что умереть было бы быстрее.
А до столицы почти две недели пути… буэээээээ…
* * *
– Рик, ты все собрал?
Ричард посмотрел на кузена.
– Все. А ты?
– Слуги еще копаются, но уже почти. Итак – в дорогу?
– Да, пора. А то Бернард обидится, что у него почти не погостим.
– Он и так обидится. Судя по сплетням – жлоб жуткий. Родную дочь в черном теле держит.
Рик махнул рукой.
– Будет королевой – приоденем. А нет – так и не надо.
В дверь поскреблись.
Рик открыл и едва присвистнул. На пороге стояла Анелия Уэльстерская. Джес, не будь дурак, тут же козлом скакнул за штору, пока не заметили. Он не проболтается, а случись что – свидетель Рику обеспечен.
– Ваше высочество, вы разрешите мне…
– Разумеется, госпожа. Прошу вас. Но почему вы…
Анелия подняла руку.
– Ваше высочество, у меня не так много времени. Я должна быстро вернуться. Я… вот.
Принцесса протянула медальон, который показался большим в ее маленькой ручке.
– Ваше высочество?
– Это на память о нашем лесном приключении… и обо мне, если не вернетесь.
Рик вздохнул.
– Ваше высочество.
Анелия закрыла ему рот рукой.
– Нет! Не клянитесь, не обещайте, не говорите ничего. Просто знайте… я буду вас ждать. И молиться за вас, даже если вы не вернетесь.
Девушка на миг придвинулась к Рику и коснулась губами его щеки. Робко-робко…
Тут же отодвинулась.
По щеке принцессы скатилась прозрачная слезинка. Она всхлипнула – и опрометью вылетела из комнаты.
Расслабиться Анелия смогла только у себя в покоях.
Идею ей подсказал Альтрес Лорт, он же дал медальон. Но…
Сама Анелия лучше и не придумала бы.
И сейчас ей казалось, что Рик вернется, обязательно вернется.
* * *
Его высочество предъявил подарок вылезшему из-за шторы и активно отряхивающемуся другу.
– Ты посмотри…
Обычный золотой кружок, на крышке выбита морда рыси. Видимо – на память.
– А что внутри?
Внутри оказался портрет Анелии, исполненный с большим искусством. И локон темных волос. Видимо – на память.
– Рик, а ты как считаешь – вернемся?
– Смотря что предложит Бернард. Но я сильно подозреваю, что – да.
Рик смотрел на дверь. Щека еще хранила тепло девичьих губ, а в душе просыпалась жалость…
Ребенок ведь, ей бы в куклы играть… Ребенок…
Впрочем, у мужчин жалость и любовь – вещи далеко не всегда совпадающие.
* * *
Готовилась к отъезду и Аделаида Вельс.
Герцог Фалион крепко сожалел, что нельзя отослать мерзавку в Ативерну. Но… куда там!
Ее величество Милия Шельтская почему-то стала благоволить к негодяйке. И пока та на виду, в посольстве – сделать что-либо с Аделью не представлялось возможным.
Вот дома, в Ативерне – там другой вопрос. Там можно ее убрать по-тихому – и разводить руками.
Ночь, грабители, мы так сожалеем, все ужасно печально, ах-ах-ах…
Но до возвращения на родину – куда денешься.
Пришлось герцогу удовлетвориться тем, что в посольстве Аделаида стала вроде прокаженной. С ней даже старались не общаться лишний раз.
Кстати, лэйру это не особенно задевало. Она уже сделала ставку на Альтреса Лорта – и теперь прикидывала, как себя вести в Ивернее.
По пути – ну тут понятно. Страдающая женщина под ударами судьбы.
Кузен издевался, граф Иртон обманул и бросил, ребенка потеряла… Надо страдать. А страдать Аделаида умела.
Кстати, это и в Ивернее подойдет. Может быть, и с Лидией поможет сблизиться. Женщины любят слушать о чужих страданиях и переживаниях.
А потом…
Пальцы Аделаиды коснулись дорогой шкатулки из благовонного дерева.
Под бархатным дном в ней нашли себе пристанище несколько маленьких плоских флакончиков.
Снотворное.
Возбуждающее.
Медленный яд.
Быстрый яд.
Как объяснил Альтрес – и даже продемонстрировал на крысах, каждый флакончик рассчитан на пять-шесть человек. Так что капать надо осторожнее.
Что именно достанется Лидии?
В зависимости от везения и самой принцессы. Но Цель Аделаида знала точно.
Ричард должен уехать из Ивернеи, пусть не со скандалом, но точно без обязательств перед Лидией… а она должна будет по дороге исчезнуть из посольства.
Альтрес заставил ее выучить несколько адресов и обещал если что – вывезти Аделаиду в Уэльстер. А там…
Положения при дворе, прости, пока не обещаю. Сама понимаешь.
Но богатого мужа в глуши – запросто. Это лучше, чем ничего. А лет через пять, когда все успокоится, посмотрим…
Аделаида считала такое предложение весьма щедрым.
В Ативерне ей ловить нечего. Да, там есть дом, есть кое-какие деньги, но… Это все еще надо получить. А она при пересечении ативернской границы окажется под стражей. И получить сможет только пару оплеух. Это дело не пойдет.
Пес с ними, с домом и деньгами. Жива будет – заработает. Найдет под кого лечь.
Так что собираемся. Корабли посольства пойдут по Лимайере, а на Ивернейской границе их встретят. М-да… опять корабль…
Аделаиду не укачивало, но корабли она все равно не любила. Тесно, противно… пфе!
* * *
Альтрес Лорт тоже готовился.
Сам он в Ивернею уехать не мог. Но вот своим агентам давал самые подробные инструкции. Рассчитывать только на Аделаиду Вельс?
Господа, вы шутить изволите?
Нет уж.
У него и своих агентов хватает. Несколько монет здесь, несколько писем там – и люди начинают работать на тебя. Это Альтрес умел.
Эх, если бы Эдоард не предоставил своему отпрыску право выбирать… хотя тут его осуждать нельзя. Когда человека принуждают – он все-таки возмущается.
А вот когда ему дают свободный выбор – потом и не потрепыхаешься. Сам придумал, сам так захотел… ну и чего ты теперь?
– Чего задумался?
Гардвейг, видимо, воспользовался потайным ходом. И теперь стоял у портьеры и смотрел на брата.
Альтрес вскочил и помог брату усесться в кресло, шипя сквозь зубы про крутые и темные лестницы, чью-то больную ногу и дурацкое безрассудство.
Гардвейг не обратил на это никакого внимания. Брат был единственным, кому дозволялось учить короля, а также попрекать, разносить (не теряя осторожности) и даже составлять за него указы. Альтресу король доверял полностью. Как самому себе.
– Прекрати квохтать…
Альтрес фыркнул, но замолчал и принялся смотреть на сюзерена.
– Надеюсь, в Ивернее твои люди не оплошают?
– Сам надеюсь.
– Анелька все сделала правильно?
– Более чем. Если вылить чуть-чуть черной краски на Лидию – Ричард вернется сюда.
– Точнее нам придется ехать в Ативерну.
– Нам?
– Или мне – или тебе. Наверное, поеду я. А ты останешься здесь. Я дам тебе полномочия регента на случай моего отсутствия, подтянешь войска… справишься.
– А ее величество?
– Куда ее тягать с детьми? Старших возьму, все равно девки…
– Тоже ведь… Гард, давай их к Милии пристроим, что ли? Не годится это – принцесс в такой глуши растить. Мы с тобой это как-то упустили…
– Их надо замуж выдавать. И лучше за границу. Подумай. Может, имеет смысл переговорить с Ханганом…
– Имеет смысл взять с собой соплюшек – и представить их наследнику Ханганата.
– Наследнику?
– Раньше я не знал всей подноготной. Но теперь могу и доложить. Гард, в Иртоне гостил один из самых знаменитых докторусов нашего времени. Тахир Джиаман дин Дашшар.
– Ханган.
– Ну да. А теперь представь – Великий Ханган отправил среди зимы своего наследника, на трех кораблях, через проклятый пролив, к Тахиру, чтобы тот вылечил принца.
– И как?
– Лечение прошло более-менее успешно. Оказалось, что парня травят…
– Чем же?
– Мой человек так и не понял… писал что-то про кровь Кобылицы…
Это верно. Лиля не особо распространялась о болезни наследника, но шила в мешке не утаишь. Сплетни, слухи… а вирмане, которые ходили в Альтвер и зимой, и ранней весной, позволяли себе расслабиться в трактирах. Где их и ловил Ройс.
Ставил выпивку, расспрашивал…
А потом отправлял отчеты. Лиля, кстати, была немного в курсе, но не препятствовала. Если информации мало – это плохо. Если ее много – это тоже плохо. Так что будем делиться кусочками сведений.
– Ладно, не это важно. Мальчишку вылечили?
– Не до конца. И сейчас они всей командой направляются в Лавери.
– Зачем?
– Я понял так, что Лилиан Иртон – любимая ученица Тахира и расстаться с ней он не может ни под каким видом.
– Даже так?
– А Эдоард ее призывает ко двору.
– Ага. То есть девчонка ко двору, за ней лекарь, за лекарем принц… Эдоард не боится мальчишку угробить?
– Он хотел, чтобы ее сиятельство еще ранней весной приехала. Не получилось. Принц как раз еще недостаточно окреп, вот сейчас…
Гардвейг кивнул.
– Говоришь, хороший докторус…
– А это вот… – Альтрес достал свиток, на котором были переписаны вопросы Лилиан. – Я могу послать им ответы, но сам понимаешь. Лучше…
– Вызвать их не получится?
– Нет.
– Тогда посмотрим, что дальше будет. Если все будет хорошо – увидимся на свадьбе. Но ты подумай пока, чем можно заинтересовать этого докторуса… мало ли что.
Гардвейг неосознанным жестом потер ногу – и у Альтреса сердце защемило.
Смерть близкого человека страшна.
Еще страшнее смерть единственного близкого человека. С которым вы даже дышите одним дыханием.
А самое страшное – это когда он медленно умирает у тебя на глазах, ты все видишь, все понимаешь, но помочь ничем не можешь… свою бы жизнь отдать, так ведь не возьмут! Хоть криком кричи…
Гардвейг перехватил взгляд своего брата.
– Так, Альт, хватит киснуть. Будешь сопли распускать – женю.
– Иди ты, – беззлобно ругнулся шут. – Угрожать он еще будет… твое величество.
Гардвейг даже и не подумал обидеться.
– А то ж… вот кстати – на этой любимой ученице и женю. Обеспечу докторусов своим детям. Элитной ханганской выучки.
– А ничего, что графиня немного замужем? – уточнил Альтрес.
– А ты на то и глава тайной службы. Сегодня муж был, а завтра…
– Тьфу. Издеваться изволишь, твое величество?
– А то ж. Выпьем?
– Тебе вино нельзя.
– А что – у тебя уже и эля нету?
Альтрес фыркнул – и достал из-под стола кувшин.
– Эля нету. А вот…
– Вишневка?
Гардвейг улыбнулся. Одной из немногих слабостей Альтреса была любовь к сладкому. Он конечно, тщательно ее скрывал. Но не от родных же… Так самому лучшему элю шут предпочитал вишневку.
– Она…
– Разливай.
* * *
Анелия перебирала украшения. Да, за зиму у нее много чего появилось.
Принцесса…
Не приживалка в убогом замке, принцесса… Знать бы раньше. В жизни бы с Лонсом не связалась. Но теперь дело сделано.
А с другой стороны…
Альтреса она боялась по-прежнему. Но пока она все выполняет – ее не тронут. Она еще нужна. И…
Рик ее не любил, это верно. Но сомнения она в его глазах видела.
И покровительственное отношение… Она младше, он защищал ее, она ему обязана – мужчины это любят. А если видишь в глазах юной девушки обожание и любовь – это еще и льстит.
Если Лидия не покажет себя еще лучше – Рик вернется.
Она сделала все возможное. А пока…
Пока будем жить.
Пока Рик не сделал выбор – она необходима. И ее будут беречь. Но на всякий случай…
Глаза Анелии остановились на одной из шкатулок.
Хорошо спрятанный, там лежал флакончик с ядом.
Для себя?
Для графа Лорта?
Для кого-то еще?
Она не знала.
Загнанная в угол крыса – опасна. Анелию судьба пока еще не загнана в угол.
Но «зубы» девушка уже приготовила.
* * *
– Мой господин и повелитель, припадаю к ногам вашим…
– Что с Амиром? – прервал славословия Великий.
Капитана этого он знал отлично.
Назар Халим дин Харнари из рода ищущих воду. Сам выбирал, сам отправлял с Амиром…
– Мой господин, принц Амир поручил мне вернуться домой, отвезти вам письмо и подарки – и передать ваши слова для него…
Ханган незаметно перевел дыхание.
– Как себя чувствует принц?
– Намного лучше. До полного выздоровления, графиня говорит, ему примерно год, если не больше, но уже сейчас за его жизнь можно не волноваться.
– Тахир?
– Ее сиятельство, графиня Лилиан Иртон.
– То есть?
– Мой господин, принц все объяснил в письме. Не сочтите за дерзость с моей стороны…
Ну да. Ханган жестом показал капитану посидеть в сторонке. И взялся за письмо сына.
Живой, здоровый… что надо отцу для счастья?
Будь ты хоть трижды Ханганом – а дети все же… это твои дети. И этим все сказано.
Возлюбленный мой отец и повелитель.
Пусть путь твой будет выстлан лепестками роз и залит солнечным светом.
Пусть Звездная Кобылица вечно благоволит к тебе и касается своим копытом твоей дороги.
Так… приветствия пропускаем. Что еще?
Направив меня на излечение в Иртон, отец, ты проявил воистину великую мудрость. Я не писал раньше, поскольку не было возможности отправить этот свиток домой, а хранить его там, где он может попасться на глаза… да кому угодно – я не хотел.
Первое, что я должен сказать – я уверенно иду на поправку. Хотя графиня не рекомендует мне больше сталкиваться с этим ядом хотя бы года три.
Потом я смогу спокойно посещать храмы.
О самой графине.
Должен сказать, что это удивительная женщина.
Она не просто умна – она еще и не боится показывать свой ум. Люди слушаются ее беспрекословно. Хотя при всем этом в ней есть некая… странность.
Кобылица устроила так, что одни люди выше других – и это естественно. Но графиня этого не знает и не желает знать. Для Лилиан Иртон я прежде всего человек. А потом уже принц и твой наследник.
Очень странное ощущение.
Она относится ко всем с уважением, но в то же время одинаково приветлива и с эввиром-ювелиром, и с мастерами и с вирманами, и с моими людьми… Должен сказать, что Рашад был искренне удивлен, когда графиня попросила его давать уроки нашего языка детям вирман.
Более того, графиня учит своего ребенка – виконтессу Миранду Кэтрин Иртон вместе с этими детьми – и я знаю, она сильно ругалась на учителей, когда те вздумали хвалить девочку только потому, что та – высокого рода.
Рашад не отказался – и я впервые видел его настолько озадаченным. Кажется, он собирается так же обучать и своих детей, и детей своего рода.
Графиня очень странный человек. Такое впечатление, что она разбирается во всем. С ювелиром она говорит о драгоценностях – и я узнал, что именно графиня подсказала, как делать красный и белый янтарь.
С вирманами – о кораблях и с громадным интересом слушает их рассказы. Даже посоветовала что-то… а ее изобретение под названием «подзорная труба» у вирман не на вес золота, нет. Они готовы платить драгоценными камнями по весу за такое чудо.
Я сам смотрел в нее – и знаю, что этот прибор хотя слегка и искажает реальность, но с его помощью можно видеть в три-четыре раза дальше, чем просто глазами. Что же касается искажения – графиня упоминала, что продолжает работать над его усовершенствованием.
Кроме того, поговорив с графиней, я посылаю Вам несколько подарков из Иртона. И графиня упоминала, что если Вас что-либо заинтересует – она не будет возражать против сотрудничества.
Здесь умеют плести прекрасное кружево, выделывают цветное стекло, а что касается медицины – мои докторусы до сих пор не отходят от графини и смотрят ей в рот.
Примерно на третьей десятинке я обнаружил, что смотрю на нее такими же удивленно-восторженными глазами.
Я решительно не знаю, что она скажет или сделает в следующий момент, но я точно знаю, что это будет неожиданно… и интересно.
А чего только стоит ее дочь, на второй день моего пребывания сообщившая мне, что принц в хозяйстве не нужен потому что делать ничего не умеет… после этого я решил поучиться ювелирному делу у мастера Хельке вместе с детьми – и до сих пор пребываю в удивлении – как она мог все это придумать?
Возможно, графиня Иртон и женщина, но женщина – необыкновенная…
Дочитав письмо до конца, Великий Ханган раскрыл сверток с подарками.
И удивленно присвистнул. Это кружево он знал. Конечно, не совсем такое. Но похожее было им куплено за бешеную сумму и подарено жене.
А это…
Еще красивее, широкое кружевное полотно с вплетенными янтарными бусинами… хотя нет. Не янтарными. Это явно стекло. Цветное стекло. Но – как?
Щедро инкрустированные драгоценными камнями перо и чернильница-непроливайка тоже слегка удивили. Как-то Хангану их никто еще подарить не додумался. Вроде как незачем… вот и результат.
Набор стеклянных кубков поразил.
Разные цвета, изящество, легкость, красота… вроде бы и немного отличаются, но очень похожи.
А последний предмет…
Коробка с фишками. Красивая, дорогая…
Лиля, не мудрствуя долго, послала в подарок и этому правителю нарды.
Красивые, дорогие, изящно отделанные нарды.
А вот правила игры… Тут она не удержалась.
Взяла шрифт, листок лучшей бумаги (пока еще толстоватой и зеленоватой), набрала текст на доску – и отпечатала подробную инструкцию.
– Что это?
Назар только развел руками.
Про книгопечатание он действительно не знал.
Лиля умудрилась заинтересовать еще одного монарха.
