Читать книгу Черное зеркало, белый алтарь - Галина Гончарова - Страница 3

Утро началось волшебно. С запаха чая с мятой.

Может, это был и не совсем чай, но пахло вдохновляюще. Я невольно высунула нос на запах. Чай. И сдоба. Свежая…

Далия уже была одета, подкрашена и сидела за маленьким столиком.

– Наташенька, ты проснулась?

– Д-да…

– Тогда умывайся и присоединяйся! Я немного похулиганила, воспользовалась твоим статусом иномирянки и попросила принести нам завтрак в комнату. Будешь?

Желудок взвыл. Он точно будет, можно и не спрашивать.

Я печально вздохнула и отправилась умываться.

Выгляжу я с утра ужасно. Впрочем, с вечера не лучше. Не помог даже магический шампунь, который, по утверждению Далии, восстанавливал волосы. И мыло, которое разглаживало кожу. Как ни крутись, из зеркала смотрит динозавр. С отекшим и недовольным лицом.

Ну кто, кто придумал так рано вставать? Почему нельзя начинать жизнь с полудня? Садюги.

Далия встретила меня улыбкой:

– По булочке?

В результате она съела одну булочку. Я остальные девять. Запила чаем, зажевала конфетами и поняла, что заморила червячка. Какие-то они несерьезные, эти булочки. Вот гамбургер съешь, так сразу наедаешься… лучше, конечно, три гамбургера. Или четыре. А тут… Что было, что не было.

– Думаю, скоро зайдет тэр Лоринский. Вам сегодня надо будет многое купить. Ох уж эти мужчины, вытащить девушку в другой мир, не дав ей собрать вещи! Столько всего нужно, а они… ничего эти мужики не понимают!

Я развела руками. Действительно неудобно.

– Я побегу на лекцию, а ты жди. Преподаватели в курсе, никто ругаться не будет.

Оставалось только кивнуть. Ладно, будем ждать.

Когда Далия ушла, я вывалила на кровать содержимое своей сумки. При ней как-то не хотелось. Выглядело бы это… вот пригласил принц к себе нищего, а тот достает из кармана дохлую крысу и начинает за хвост ее вертеть, в королевских-то покоях. Хотя в те времена, в Англии, и живая б крыса никого не удивила. Антисанитария там была такая, что мухи дохли на подлете.

Но это история. А вот реальность… Что носит девушка в своей сумке?

Штук шесть шоколадных батончиков.

Кучу всяких бумажек, от квитанции до чеков.

Полиэтиленовые пакеты.

Телефон и планшет, зарядки и аккумулятор, ручки и карандаши, косметику и парфюмерию…

Отдельно идут самые нужные вещи.

Мультитул. Многофункциональный нож. Отвертка с набором насадок. Живя в общаге, понимаешь, что без этих вещей лучше домой не заходить.

А до кучи еще отмычки.

Тут такое дело… Общага – и этим все сказано. Застревали мы с Таткой и в комнате, и в душе, и в туалете… заедает там все, до чего ни дотронься. И не только у нас.

Мужиков пока дозовешься, от старости помрешь. Не спешат они к бегемотам на помощь, справедливо полагая, что и без них справятся. Этак плечиком поведут али бедрышком поддадут…

Справляться я научилась. Замки, засовы, винты, болты… Рано или поздно я разбираюсь со всем. И преотлично себя чувствую.

Бумаги я сунула в тумбочку, косметику на трюмо, технику в шкаф. А куда еще, электричества-то здесь нет. А там хоть сохранится до возвращения на Землю.

Батончики, карандаши, отвертки и прочие мелочи вернулись обратно. О, маникюрный набор! А я думала, я его потеряла!

И чтобы кто понимал, моя сумка – это не клатч. Это нормальная сумка, высотой полметра и длиной сантиметров семьдесят. Там слона потерять можно.

Она ведь не для красоты, а для лекций. Чтобы и завтрак, и тетрадки с конспектами, и термос – иначе на столовке разоришься. Деньги дерут, а порции там – попугаю не наесться! Проще готовить и брать еду с собой.

У меня помещается все! А что до красоты…

Вот уж красота меня волновала меньше всего. И сумка эта при моих габаритах смотрится вполне прилично. Шоколадку, что ли, пока скушать?

Время еще есть… эх, любимые мои «бабайки», разве вас тут достанешь?

По закону подлости тэр Аделас пришел, когда я дожевывала шоколадку. Лишил меня кусочка удовольствия.

Шоколад приятно есть спокойно, а когда ты жуешь, а кто-то ломится в дверь… нет, это неправильно. Но не гнать же?

Я повесила сумку на плечо и вышла из комнаты:

– Доброе утро, тэр Аделас.

– Доброе, таэра Наташенька. Вы готовы к прогулке?

– Да, конечно.

– Тогда прошу!

Мне была предложена рука, согнутая полукольцом. Я послушно оперлась на нее, хотя и не всем весом, и мужчина повел меня к лестнице.

Первое потрясение меня ждало на улице:

– Рапторы! Это же рапторы!

– Это торхи, – удивился Аделас, глядя на двух небольших динозавров, запряженных в коляску. – Хорошие, породистые. У вас они тоже есть?

– Вымерли. Ученые считали, что они были тупые и хищные.

– Такими они и остались. Видите, Наташенька, у них на глазах шоры. И нос заклеен, а то учуют запах друг друга или добычи – и будут рваться.

– А как вы ими тогда управляете?

– Магия, разумеется.

Магия…

Весь этот мир был основан на магии. Но удивляться я не стала и послушно села в коляску.

– Наташенька, что именно вы хотите посетить сначала?

– Аптеку, – решила я.

– Вы чем-то болеете?

– Н-нет. Просто есть такие моменты, ну… физиологические, – смутилась я. Хотя чего тут такого? Мальчик взрослый, должен понимать…

– Да, конечно. Я знаю, куда вам нужно. А еще что?

Я пожала плечами:

– Одежда, обувь, нижнее белье. То, что мне выдали, – это неплохо. Но, наверное, мало?

– Да, Наташенька. Этого действительно маловато. Здесь учатся богатые люди, если вы не хотите выглядеть на их фоне…

– Нищенкой?

– Скорее девушкой, которая не успела собрать вещи.

– Принято. Не хочу.

– Тогда вам нужно хотя бы штук десять разных платьев.

– А денег у меня хватит?

– Академия платит. Даже не беспокойтесь. Это единовременная субсидия, которая… которая выдается академией.

Хм… А если иномирянам выдается единовременная субсидия, возникает вопрос: были и другие? Вот с кем бы побеседовать… Но вслух я ничего не сказала. Слишком быстро Аделас оборвал фразу.

– Понятно. Тогда одежда, обувь, нижнее белье, аптека. Наверное, канцелярский магазин. Хватило бы денег…

– Мы не поедем в безумно дорогие магазины, – успокоил меня парень. – Я знаю, куда именно надо. Вам хватит.

Ну-ну. Надеюсь, мне не соврали. Но мужчины ведь! Они как-то очень своеобразно все воспринимают. Ладно, проверим.

Времени по дороге я не теряла, попросив Аделаса рассказать мне что-нибудь из общеизвестного. Для примера – вот у нас всем известно, что Адам и Ева стрескали яблоко и закусили гадюкой. А у них?

Аделас подумал и сказал, что у них таких примеров нет. Но может, мне понравится рассказ об основателе академии? Крадосе Олмарском?

Я согласилась, не раздумывая, и не пожалела.

Как оказалось, около тысячи лет назад Крадос Олмарский воевал с демонами. Нет-нет, сейчас демоны здесь не водятся. Но раньше лепестки соприкасались, а сейчас проход закрыт. И запечатан. Проводятся специальные ритуалы, которые поддерживают печати, вы об этом еще узнаете в академии. Но это предыстория. А так…

Крадос Олмарский лично установил классификацию магии, разработал кучу приемов и вообще был для магов практически тем, чем для верующих в нашем мире Христос.

Кончил он соответственно. Начал то ли сходить с ума, то ли что-то еще… и в один прекрасный день захотел распахнуть ворота к демонам аккурат посреди академии. Да, в ней он был тоже первым ректором. Сам строил, знал вдоль и поперек, и на тот момент это было самое безопасное и защищенное место. Конечно, все семьи отдавали туда своих детей.

И тут – ворота к демонам!

Конечно, он сошел с ума, чем еще это объяснить?

Ученики объединились, ну и ушатали его, как Бобик – конуру. Все по классику детской литературы: «Поделом таракану досталося, и усов от него не осталося».

Академию переименовывать не стали. Есть предание, что тогда или сам Крадос, или его дух могут вернуться. А этого никому не хочется.

Демоны?

Ну да, печати. Демоны не лезут к нам, мы к ним, все в порядке. Можете не бояться, Наташенька. Конечно, иногда бывают проблемы, но ведь и среди людей есть сумасшедшие. А так – все спокойно. А на кого они похожи?

Право, не знаю. Ни одного демона вот уже тысячу лет и в глаза не видели. Чучел не сохранилось, не позволяли они из себя чучела набивать. Рисунки? Так ведь сколько времени прошло…

Все скрыто завесой тайны.

На этой романтической ноте мы и приехали.

Коляска, похожая на те, что показывали в старых фильмах, остановилась перед небольшим домиком со скромной надписью: «Ателье таэры Мелвилл».

Скромный трехэтажный домик, скромная золотая надпись… У меня тут хотя бы за шляпку заплатить хватит? Аделас улыбнулся мне и даже подмигнул:

– Не переживайте, Наташенька. Иномиряне – модная тема, и когда станет известно, кто вы, вам сделают скидку. К тому же в высшем свете хватает дам благородной комплекции. Они частенько заказывают одежду, но далеко не всегда ее забирают. А вот аванс выплачивают безоговорочно. Наверняка для вас что-то найдется… из подходящего.

Я кивнула.

Благородная комплекция? А что? Слоны – весьма благородные животные! А кто сомневается – идите в слоновник!

Внутри ателье оказалось еще роскошнее, чем снаружи. И ухоженная дама, которая поспешила нам навстречу, была ему под стать. Такие дамы на страничках журналов не появляются. Это ниже их достоинства. Они могут появиться только в газетах или новостях, и то три раза. В день рождения, свадьбы и смерти. Это комильфо. А остальное…

Фу. И еще раз – фу!

Элегантная, ухоженная, среднего возраста, приятной полноты, не так, как я, до меня ей еще килограммов шестьдесят. А у нее та полнота, которая не дает появляться лишним морщинам. И костюм – юбка с жакетом. Юбка длинная, до пола, и жакет такой… все очень благородного оттенка – незрелой сливы. Красиво.

– Тэр Лоринский!

– Таэра Мелвилл!

Я даже засмотрелась. На моих глазах мужчина и женщина исполнили сложный ритуал. Аделас отставил назад ногу, как-то прогнулся, поднес руку дамы к губам и поцеловал.

Дама придержала юбку и тоже поклонилась. Нет, не реверанс, но движение очень красивое. И тоже выверенное до последнего миллиметра.

Я так не умею.

– Что привело вас к нам?

– Таэра Мелвилл, это Наташенька! Она из другого мира, и я могу доверить ее только вам.

Таэра оценивающе оглядела меня с ног до головы. Потом – в обратном направлении, словно снимая мерки. И подвела итог:

– Симпатичная. Вы подождете таэру?

– Да, конечно.

Тэр Аделас отправился куда-то в глубь ателье, а таэра Мелвилл уверенно шагнула вперед и взяла меня за руку:

– Повернитесь, Наташенька. Вот так… что я могу сказать? Вы равномерно полная. Это хорошо.

Я только головой покачала. Это ж надо так изящно обозвать мои жировые складки?

– Таэра Мелвилл, вы прекрасно понимаете, что я толстая. Даже жирная. Поэтому одежда мне нужна прежде всего удобная.

Я знаю, лишний вес – это сейчас больная тема. Но если позволишь себя дразнить, сама и виновата будешь. А так…

Я толстая? Да, и что? Я толстая, и мне это нравится!

– Мы решим этот вопрос, – заверила меня таэра.

– И… сколько это будет стоить?

– Поверьте, недорого. Вы ведь иномирянка?

– Да.

– Тогда… давайте сначала подберем вам одежду, а потом поговорим о цене.

Такой подход тоже был возможен. Никто ведь меня не заставляет ее покупать? А померить – да со всем нашим удовольствием!

Спустя два часа я ни о чем не жалела. Даже о деньгах.

На меня нашлись несколько платьев, все в греческом стиле, но разных цветов и для всех сезонов. Для меня нашелся костюм, напоминающий спортивный.

Для меня нашлись и белье, и пижамы, и шляпки… вот туфель не было, но таэра обещала порекомендовать мне хорошего мастера. Все остальное здесь было.

А еще в ателье угощали вкусным чаем и крохотными пирожными в виде шарика. Конечно, я не удержалась.

Чай долго внутри меня не задержался и запросился на выход. Я подумала и спросила, где здесь уборная. Таэра Мелвилл как раз отошла, а ее помощница, которая подгоняла платье, ушивая его наживую, и только сняла с меня сиреневый атлас, решила не провожать.

– Выйдете из комнаты, пройдете до конца коридора, потом направо – и налево.

– Благодарю, таэра.

Из комнаты я вышла. И направилась к концу коридора… наверное. Идти было недалеко, шагов двадцать. Направо, потом налево…

Уборная?

Хм… руны на двери складывались в отчетливый текст: «Для персонала». Я концы коридора перепутала? Но чай искал себе выход наружу.

А искать еще одну уборную?

Ну, не сожрут ведь они меня за такое нарушение? Авось не получится.

И я решительно толкнула дверь.

Родным духом повеяло. И нет, это я не только о запахе. Это и у нас частенько случается, когда уборные для посетителей отделываются – хоть ты из унитаза пей, а для персонала…

А вот туда лучше не заходить. Иной деревянный сортир на грядках и то лучше обустроен. Уж чище точно.

Здесь было то же самое.

Те же кабинки, унитазы, грязный пол, обшарпанные стены, залапанные краны и заплеванное зеркало…

А, плевать! Я уединилась в одной из кабинок и обрела душевную разрядку. Хорошо!

Оправилась, отряхнулась, а вот выйти не успела – скрипнула дверь.

По старой университетской привычке я выбрала самую дальнюю кабинку из четырех доступных. Так проще. Человек сначала откроет ту, которая ближе ко входу, а мне не нравится, когда кто-то ломится во время процесса.

Вот и сейчас…

– Видела эту кошмарину?

– Ой, ужас!

Две девушки, явно молоденькие, весело переговаривались, чувствуя себя в полной безопасности. Ну не выходить же вот так? Не пугать же их?

– Страхолюдина жуткая! Жира – как на медведе в сытый год!

– Ну, шубу она не заказала, и то хорошо! А представляешь, сколько б на нее зверей пошло?

– Десятка два. Медведей.

У меня возникло неприятное подозрение. Хотя чего удивляться, и у нас в глаза улыбаются, за глаза шипят, дело житейское. Тем более слушаем!

– Как только тэр Аделас на такое польстился?

– Не просто польстился! Воевал за нее в Палате. Ты ж знаешь, сейчас их срок подошел кровь обновлять!

– Хм… Как-то странно они кровь обновляют. Посмотришь – год, ну два иномирянки живут, и даже детей иногда не рожают. А потом – все, померли…

Я замерла, как пришпиленная. Интересно.

– Ты в это не лезь, – посуровел голос второй девушки. – А то и головы лишимся. Пусть эта дура сама и разбирается, если ума нет. Да и кто на нее позарится – на такую? Пусть еще спасибо скажет, тэр Аделас столько заплатил…

Я прикусила губу.

Что верно, то верно. И не позарится. И обидно почему-то.

И… Говорите, кровь обновлять? Интересно…

А что иномирянки долго не живут… ой, ну конечно! Кто тут будет этим трещоткам докладывать о жизни высшего света? Что-то они знать могут, но как в том анекдоте: не машину, а сто рублей, и не выиграл, а проиграл.

А с другой стороны, кому и знать? У них весь высший свет перед глазами – без трусов и лифчиков. Более интересно другое, то, о чем девицы чирикали не переставая даже в кабинках.

– А ты посмотри, как он ее обхаживает!

– Денег заплатил – немерено! Старуха счастлива! Считай, недельная выручка разом!

– Милли к нему сунулась – поулыбаться.

– И что?

– И ничего. Поулыбалась в примерочной, монетку получила, довольна. Что ей еще остается?

– Ну, тэр Аделас нежадный. Это у тэра Марон в речке воды не допросишься. Зато лапать так и норовит.

– Ну, этот тоже не промах.

– Но хоть не насильник. А и ладно, его понять можно. Чтобы такое… тут не только Милли нужна! Тут хоть линейку привязывай!

– Думаешь, поможет?

– Снадобья есть разные, – ответила более просвещенная в таких вопросах товарка.

Девицы выпорхнули из туалета. Потом, через несколько минут, дождавшись, пока стихнут шаги, вышла я. И вернулась обратно в примерочную.

Одна из девиц, кстати, была там. Я ее по голосу узнала.

Значит, все верно, говорили обо мне. Я молча стояла, сносила иголочные уколы, разум работал спокойно и холодно. Те, кто решал сопромат, и с анализом не ошибутся, принцип-то один!

Итак. Тэр Аделас, пока меня ждет, переспал с какой-то Милли. Не в первый и не в последний раз. В этом ничего страшного нет, мне он никто, а бабы на него наверняка вешаются.

Тэра Аделаса считают моим женихом. Непонятно с чего бы. Но если им надо обновлять кровь… я знаю, что под этим понималось на Земле. Племенная кобыла. Или корова, с учетом габаритов.

Его род за это воевал в какой-то Палате. Парламента? Лордов? Или еще чего?

В данном случае для меня и это не слишком интересно. Наверное, иномиряне тут нечастое явление, но чем-то полезное. Как ректор и сам мне вчера говорил, кстати.

И с Аделасом только что не сводил.

Ладно, это тоже логично. Понять можно.

Что самое неприятное? Так это почему иномирянки долго не живут. Год-два – и все? А почему так? Бактерии? Вирусы? Интриги? Или по-простому? Молилась ли ты на ночь, Дездемона?

Это надо будет еще разъяснить. Умирать мне решительно не хочется.

Или все намного проще? К примеру, родила баба один раз или забеременела – я помню, у нас было принято супругу отправлять в деревню. Муж в столице, по балам мотается, жена в селе детей рожает. В поместье. И никуда не ездит, понятно, не до того ей. Роди, да и с хозяйством управься, хоть ты и дворянка…

А пока беременна – выезжать не принято.

Могло быть такое? Ох как могло. И может. А не хочется…

В пользу этой версии говорит еще одно обстоятельство. То, что за иномирянку якобы боролись. Чтобы потом красиво прибить? Нелогично, уж простите. Невыгодно. А что девчонки сплетничают, так ведь и у нас, послушай кого – уши дыбом встанут. Перпендикулярно голове. А уж как зомбоящик включишь…

Надо собирать информацию. А в остальном…

Надеяться тэр Аделас может на что угодно. Надежды юношей пытают, как писал классик[7]. Это не значит, что я соглашусь на брак. Но…

Вот на тему опоить меня или магией какой… А ведь это возможно. А я ничего и не знаю.

Аптеку мне! Аптеку! И почитать на эту тему.

Аптека была не хуже ателье. Сразу видно – дорогая, понтовая. А еще наверняка своя. Из тех, в которых что ни купи – потом доложат.

Ну, я и не стала стесняться.

Что у нас там полезного? На разные дни месяца?

Сугубо дамские препараты, на всякий случай – да-да, они здесь тоже были, только именовались «интимными чехлами»… Зачем?

А случай, он разный бывает!

От головной боли, при отравлениях, для повышения работоспособности – нечто вроде энергетика, если есть.

Было все. Только в аналоговом варианте. У нас таблеточки, готовые лекарственные формы, а тут баночки с порошками. И чует мое сердце, готовят все это здесь же, в задней комнате аптеки.

Да что там!

Здесь даже аквариум с пиявками был! Все для клиента! Правда, аквариум задергивался занавеской, если особенно брезгливый клиент попадался. Я попросила задернуть.

Брезгливости во мне, как в той пиявке, но – пусть.

За прилавком стояла молоденькая девчушка, лет девятнадцати. Забавно, правда? Я-то не старше, но, глядя на эти широко открытые глаза и длиннющие ресницы, начинаешь себя такой мудрой женщиной чувствовать! Ну, еще бы…

Разница между людьми не в годах. В школе жизни.

Кто-то в четырнадцать все университеты прошел, кто-то в сорок лохом остался.

Вот эта девочка на нас так смотрела… даже жутко становилось. Словно небожители спустились.

– Что вам угодно, тэр, таэра?

– Таэра, прошу вас, – предложил мне Аделас.

Стесняться и скромничать я не стала.

Потом надо было собрать личную аптечку. То есть бинты, вату, спазмолитики, анальгетики – то, что должно быть в каждом доме, чтобы, если скрутит, спокойно скушать таблеточку, а не шарахаться по городу за но-шпой. А там уж и к врачу доползти, поинтересоваться, с чего болит.

А местных-то средств я не знаю.

А девушка знает. Но пока мы все обсудим, пока выберем лучшее по сочетанию «цена-качество»… Через час Аделас сдался. Закатил глаза и ушел в дальний угол. Упал там в кресло и уставился на пиявок. Какие они хорошие… молчаливые.

Мы подобрали хорошее жаропонижающее и принялись думать над противоожоговым. А параллельно и разговор завязался, как не посплетничать?

– Вы в академии учитесь?

– Да. Имени Олмарского, – с легкой запинкой назвала я место учебы.

– О-о-о…

– Она такая знаменитая? – не поняла я.

Девушка даже ресницами захлопала. Мол, откуда ты приехала, что таких вещей не знаешь? Это ж все знают!

– Да что вы! Там все-все маги учатся, и попасть туда люди мечтают. Но там все обучающиеся только потомственные маги!

– Не меньше трех поколений породистых предков? – пошутила я.

– Десяти поколений. А вы не…

– Считайте, что я жила в глубокой провинции. Но я тоже породистая, – хмыкнула я.

Девушка посмотрела с сомнением, но спорить не стала. И мы вернулись к обсуждению противоожогового.

Канцелярские товары. Книги!

О-о-о, это было счастье! Я такие тетради никогда не видела! В сафьяновых переплетах, с белейшей бумагой, где линованной, где нет! А перья? Со стразами? Из разных пород дерева? С отделкой где золотом, где перламутром? Чернильницы?

Это вам не шариковые ручки по пятерке за штуку, которые выкинуть проще, чем стержни к ним покупать! Это класс, а не ширпотреб!

А книги?! Рукописные! Но такие, что каждая буковка четче печатной! Не удержалась.

Ну и ладно! Если мои капризы собирается оплачивать семья Лоринских, пусть платят! Судя по костюмчику Аделаса, не разорятся. Даже и не заметят.

Пока Аделас отвлекся, утомленный ходьбой по магазинам, я еще и канцтовары посмотрела.

И обнаружила обложки на «листы». У нас паспорт, диплом, свидетельство о рождении, а здесь «лист жизни», «лист грамотности», «лист местонахождения», «трудовой лист».

А у меня-то и документов нет.

И прописки. И вообще…

Бомж я. Классический, как по учебнику. Надо бы этот вопрос провентилировать с ректором. Потом…

А пока я на всякий случай прикупила обложки для всех листов. Уж больно они симпатичные были… с котятами. А продавец, пользуясь тем, что Аделас отвлекся, в ответ на мой вопрос, где я могу прочитать о своих правах и обязанностях, подсунул мне местную конституцию. И до кучи – двухтомник местного уголовного кодекса.

Что ж, спасибо доброму человеку, почитаем, благо, в общей стопке можно было и слона спрятать. А я, пользуясь моментом, попросила купить мне парочку романов. Таких… общеразвлекательных. Хоть посмотреть, о чем люди читают.

Подошло время обеда, и Аделас предложил перекусить где-нибудь. Я пожала плечами и согласилась. Но напомнила, что я бедная студентка. То есть кто предлагает, тот и платит.

Ресторан «Саквелен» был выше всяких похвал.

Белейшие скатерти, хрусталь, серебро, фарфор, вышколенный персонал, множество зеленых растений и цветов. Чувствуется класс.

А вот названия в меню были сплошь незнакомыми. Ну что такое «Парарэ а’филле»? Или «Кабарен дю лотан»?

Так закажешь, потом не отплюешься. Поэтому я посмотрела на Аделаса:

– Есть у них что-то попроще? Салатик, мясо, гарнир?

– Наташенька, я закажу на свой вкус. А если не понравится – исправим.

Спорить я не стала. И получила шикарный кусок мяса с гарниром из неизвестных овощей. Слопала подчистую и попросила повторить. А заодно передать мое восхищение повару. И персоналу ресторана. И вообще – чудесное место!

Кажется, похвала работникам плиты и ножа понравилась, потому что следующий кусок мяса был еще восхитительнее. И я его съела.

Зря. На сладкое места почти не осталось. Но тут уж я пошла на принцип. Посижу немножко, но доем до крошки.

Аделас вяло жевал какой-то салатик, не забывая говорить мне комплименты.

– Адди, друг мой!

Здесь что – заповедник для идеальных людей?

Далия красотка, а уж эта вообще чудо из чудес. Высокая, стройная, с чуточку смугловатой кожей, громадными черными глазами и тяжелым узлом черных волос. Фигура умело подчеркнута темно-вишневым платьем, на таких же вишневых губах – улыбка.

– Лаэни! – Аделас даже из-за стола встал. Но радости в его глазах не было. Явно неудачная встреча.

Лаэни так не считала. Встал? Вот и отлично, наклоняться не придется. Поцелуй в губы вышел настолько смачным, что хоть в порнофильм вставляй. Сопротивляться мужчина даже и не пытался, Лаэни обвилась вокруг него, как водоросль, не отцепишь без потерь.

Я наблюдала с немалым интересом.

– Лаэни! – наконец отстранился от непобедимой красотки Аделас.

– Адди, милый, мы так давно не виделись!

– Да, – кисло подтвердил «милый».

– Когда мы увидимся? Я та-ак соскучилась! Ты не представляешь…

И голос, и игривое движение пальчиком вдоль выреза, и даже поза… Аделас сглотнул. Где уж устоять бедняге?

– Лаэни, я не могу… я занят.

– Да? К тебе приехала кузина?

Презрительный взгляд в мою сторону откровенно позабавил. Дамочка решила почесать коготки? Ну-ну… мы с Таткой таких на завтрак кушали.

Я состроила невинную гримаску:

– Таэра, неужели я похожа на кузину тэра Аделаса?

– Нет, – купилась дамочка.

– Правильно. Я – его общественная нагрузка. Можно сказать, обязанность.

Теперь настало время Лаэни хлопать ресницами:

– Нагрузка?

Кажется, она себе что-то не то представила? М-да, нагрузи меня на беднягу – у того хребет треснет.

– Тэр ректор приказал сопроводить меня в город и провести по магазинам.

– И накормить?

– Конечно, – я обвела руками формы. – Хорошего человека должно быть много.

Таэра прищурилась. От потрясения она уже оправилась и теперь оценивала ситуацию. Она бы меня укусила, да вот беда – не за что. Приказали бедняге, он и старается. Распорядились – я и пошла. В честь чего тут кусаться?

Если дама умная…

Оказалось, что умная. Лаэни весело рассмеялась и подарила Аделасу еще один поцелуй.

– Таэра, простите, я не смогу задержаться. Адди, я буду рада тебя видеть в любое время.

– Я…

– Всего хорошего! – Сделала ручкой и упорхнула.

Я фыркнула и сунула в рот пирожное. Хорошо пошло! Феерия вкуса!

Тэр Аделас опустился на стул:

– Наташенька, простите за эту отвратительную сцену!

– Что вы! Очень даже симпатичная таэра, – заверила я. Тэр Аделас поперхнулся, и я решила добить: – Это ваша невеста?

– Вот еще не хватало!

– Близкая знакомая?

– Мм…

– Судя по расстоянию между вами – очень близкая, – я сунула в рот еще одно пирожное. – Тэр Аделас, да вы не стесняйтесь так, дело житейское. Таэра не в обиде, я тоже.

– Наташенька, вы меня убиваете своим благородством. Я виноват перед вами…

– Разве? Тогда вы можете легко искупить свою вину.

– И как же?

– У них продают пирожные навынос?

Пирожные навынос не продавали.

Это элитное кафе, а не забегаловка. Но я же иномирянка, мне можно! А потому я поглядела на Аделаса, тот на меня, вздохнул и пошел договариваться с шеф-поваром.

Я осталась сидеть за столиком.

Брала то один кусочек вкусняшки с тарелки, то второй… Хорошо!

Кормят, уважают, снабжают, даже Аделас кажется симпатичным. Хотя вообще мне такие классические красавчики не нравятся.

– Беги!

Все было так хорошо и спокойно, что это слово даже не сразу пробилось к моему разуму.

Но…

– Простите?

Рядом со мной стоял официант. Убирал тарелки, а губы его едва шевелились:

– Беги, тебя тоже убьют. Как ее…

– Кого?

– Постарайся найти меня так, чтобы никто не знал. Поговорим.

– Д-да…

– Сатор Венель. Мое имя Сатор Венель.

– Зачем моей девушке знать ваше имя, глубокоуважаемый Сатор Венель?

И как это Аделас так подкрался? Официант побледнел и попятился. Но я не растерялась:

– Тэр Аделас, я не знаю, как в вашем мире, а в нашем принято благодарить за помощь. И обращаться к людям по именам.

Аделас побледнел.

Ну да, сейчас я его ткнула носом в недостаток воспитания. Фактически я ему сказала, что официанты тоже люди, а не приложения к тарелкам и ресторану.

Впрочем, справился тэр с собой практически мгновенно:

– Благодарю вас, тэр Сатор Венель.

– Не стоит благодарности, тэр. Для нашего ресторана – честь принимать вас у себя. И я надеюсь, вы придете еще неоднократно. – Мальчишка уже справился с собой и поклонился вполне непринужденно.

– Мы же придем? – посмотрела я на Аделаса.

– Да, конечно, таэра.

И поставил на стол корзинку с пирожными. Уговорил-таки повара. Я захлопала в ладоши и принялась горячо благодарить.

Сатор Венель. Что же ты имел в виду, говоря, что меня тоже убьют, как ее? Кого?! Другую иномирянку?

Может быть и такое. Надо навести справки об иномирянах. Надо.

Следующим пунктом у нас было все для лабораторных работ.

Здесь предпочитали привозить с собой… нет, не котелки, это уж вовсе чушь пошлая. Но флаконы – свои. Мало ли что отлить понадобится. Пробирки, пробки, кое-какие реактивы, а заодно…

– Тэр, а мне это точно надо будет?

Я с интересом смотрела на изящные лопату, грабли, тяпку… я бы сказала – гламурные. Со стразами, легкие, дорогие… но лопата же!

– Обязательно. У вас есть травоведение, и лучше иметь свой инструмент. Общий слишком грязный и грубый…

Я пожала плечами. Ладно, надо так надо.

Тэр Аделас показал мне на длинный ряд, а сам поежился.

– Таэра Наташенька, я оставлю вас буквально на пять минут? Отойду по очень важному делу?

Кажется, тот салатик, который кушал молодой человек, пошел на выход.

Я улыбнулась – и кивнула. И примерилась к лопате. Универсальное оружие должно быть удобным. И прибить, и закопать…

Так, лопата, грабли, тяпка, рыхлилка, еще несколько садовых приблуд типа секатора – и все в одном стиле, и все красивое, легкое, изящное, даже с камушками.

Тут бы любой садовод от экстаза скончался. А мне скучновато.

Ну да ладно. Надо – значит надо. Подбираем по руке, благо продавец опытный и меня консультирует. А вот с цветом я еще не определилась. Или розовый, или оранжевый, или голубенький с бабочками… что должна взять идиотка? Чтобы точно убедить всех в своей глупости?

Мне-то черный комплект нравился, но нельзя. Слишком мрачный для моего имиджа. А остальные…

Выбирай между плохим и худшим, Туська. И тщательно выбирай, перепробовав все по руке и проверив инструмент на грядке, которая специально разбита перед зданием.

– Фу, отвратительное зрелище!

Кажется, я переоценила брюнетку. По всем признакам, она должна была махнуть хвостом и поехать развлекаться. Или куда там еще.

Вместо этого она проследила за нами, дождалась, пока Аделас уйдет, и решила высказать мне свои «фе»? Вот дура!

Я даже реагировать не стала.

Отвратительно? Иди мимо и не гляди, не для тебя стараюсь. Нет, эта лейка неудобная. Она мне все бедро обобьет, мне бы лучше вон ту, анатомической формы, с удобной выемкой…

– Корова на грядке. Только рогов не хватает! Но ты не переживай, Аддик от меня никуда не денется, так что рога у тебя будут.

– Не боишься, что забодаю? – не удержалась я.

Лаэни презрительно скривила красивые губки:

– Вот еще! Сдохнешь ты через пару лет, как и все иномиряне, а Аддик ко мне вернется!

– А чего ему уходить? Плодитесь и размножайтесь. Во всех позах.

Лаэни выглядела подозрительно кислой. И я не удержалась:

– Или у вас, как у нас? Одних любят, а на других женятся?

Попала не в бровь, а в глаз. Дамочка аж зашипела от злости:

– Чтоб ты сдохла, тварь! Быстрее других!

И удалилась, пока я ей лопатой не навернула.

А я осталась на грядке. Одна.

Продавец предусмотрительно удалился в магазин, чтобы и ему не прилетело, когда дамы сцепятся. Умный…

А я – дура?

Не знаю. Но что мне не нравится – уже второй человек говорит, что я умру. А учитывая тех девчонок из ателье…

Здесь что – радиация? Или воздух для иномирян неподходящий?

Надо это выяснить. Ни одна магия не стоит отброшенных копыт.

И – не через Аделаса.

Если парень молчит и ректор молчит, хотя должны были предупредить в первую очередь…

Попой чую – нечистое тут дело.

Надо потихоньку выяснять. Только вот как? А, ладно! Разберусь! И не с таким разбирались…

В общежитие я возвращалась с корзиночкой пирожных. И не просто так. Надо использовать их, чтобы наладить контакт с Далией. Две девушки, чай, пирожные…

Попробуем ее разговорить.

Как же! Далия оказалась из тех кошмарных людей, которые не едят ни до шести, ни после шести. А пирожные для них – жуткая вещь, казни подобная.

Более того! Далия посмотрела со священным ужасом на корзинку и сообщила, что ей срочно надо уйти. Вот сейчас-сейчас. И быстро!!!

Я только плечами пожала.

Тяжело девушке приходится, если она даже смотреть на пирожные не может. Видно, что хочет, но не может. Ну и ладно. А мне-то что с ними делать?

Хм… Идея родилась спонтанно.

Пирожные покупались ради чего? Ради добычи информации. Если данный источник слился, надо найти новый. К примеру, пойти на кухню и попросить чая.

Или зайти к коменданту общаги… только вот где он живет?

Или… Что я, не найду, с кем поделиться вкусными пирожными в обмен на ценные сведения?

Я повесила корзинку на руку и, как была – в джинсах и свитере, вышла из комнаты.

Никого я по дороге не встретила.

Общага словно вымерла. И вахтера тут не было. Ну и ладно, что уж теперь? А где у нас хозблок? И столовая?

Кажется, налево…

Дойти осталось. Здесь академия – это не три дорожки, два куста, здесь это территория в несколько гектаров, с лесом, с лабиринтами, с фигурно подстриженными кустами на лужайках, со зданиями, которые разбросали по этой территории без оглядки на удобство студентов.

План? Какой план?

Как я поняла, здесь устраивались дни открытых дверей. Ну и английская система действовала, по которой первокурсников прикрепляли к старшим, к выпускникам. Не знаю уж, есть ли здесь дедовщина, да и неважно. Меня-то ни к кому не прикрепили. Разве что – Аделас?

И его в болото!

Куда мы идем? Для начала – налево…

Кто бы сомневался, что я заблудилась? То ли я пропустила нужную дорожку, то ли не туда свернула, то ли…

Ровная тропинка под ногами превратилась в выщербленную. И шла по ней я уже из принципа. Если она есть, значит, куда-то да выведет! А там уж и сориентируемся, где оказались и куда идти.

А тропинка вилась то вправо, то влево, петляла между деревьями, древними, вековыми, нестриженая трава заползала на нее… Куда это я забрела? Сусанин, блин! Только без поляков!

Когда впереди мелькнуло нечто белое, я выдохнула и ускорилась.

Отвела рукой ветку, которая мешала рассмотреть, что там, впереди… Уй, мать твою, колонну ионическую! Оцарапалась я так, что кровь на дорожку ливанула.

Пришлось даже застопориться ненадолго и сунуть руку в рот, зализать короткую, но глубокую царапину.

Шить не придется? Нет, не придется. Но антисептиком бы залить надо. Точно воспалится.

Стоило только вытащить руку изо рта, как царапина опять закровила, пришлось держать руку на отлете, чтобы не угваздаться. Ладно, сейчас я вот еще пару метров преодолею, выйду на открытое место…

Вышла. И остановилась перед… храмом?

Вот как хотите, а ничем другим это сооружение быть не могло!

Было в нем нечто общее с нашими храмами. То ли общие очертания, то ли символ в виде перечеркнутого косой полосой круга на крыше, то ли запах благовоний.

Я столько культовых сооружений видела, я даже по ним курсовую писала, так что теперь влет опознала местную церковь. Только вот что мне это дает?

Да ничего!

Время позднее, все закрыто. Огни не горят, двери заперты. Сразу видно – никого нет. И вообще, храм заброшен. Трава непомятая, слой грязи вековой.

Забавно. У них принято вешать зеркало на дверь храма? Пыльное такое, темное… знаете, в черном стекле можно разглядеть свое отражение. А здесь черное зеркало.

Я стерла с него пыль, посмотрелась. Чучело растрепанное, жутковатое.

Да, и кровь тоже надо с зеркала стереть. Совсем забыла, что оцарапалась.

Я так и сделала. Заодно и дверную ручку подергала. Да, заперто. И что теперь?

Да ничего! Посижу на пороге, отдохну, а потом отправлюсь обратно. И я с чистой совестью устроилась на ступеньке. Вот и пирожные пригодятся…

Первое я съела без проблем. А вот на втором…

– Ы-ы-ы!

Подскочила я невысоко, а приземлилась мягко. Но с матом.

– Уй, твою капитель орнаментом через балясину!

– Ы-ы-ы, – протянули сзади. Но уже как-то и укоризненно, что ли?

Я обернулась.

Вот если б я была габаритами поменьше, я б удрала. А так…

Стоит это на дороге – ни обойти, ни перепрыгнуть. И смотрит так… печально? Меня сегодня есть не будут?

Оно не плотоядное?

Кто именно?

Вот это оно и есть – Квазиморда.

Стоит на дороге, кажется, мужик, под нечесаными волосами и бородой попросту не видно ни лица, ни глаз – так, посверкивает что-то невнятное. Фигура как у гориллы…

Простите, сразу не поняла.

Просто у него два горба. Вот бедолага! Никогда такого не видела, чтобы и спереди, и сзади. Это как же его приложило?

Одна нога короче другой, а судя по «ы-ы-ы», он еще и немой? Или вообще глухонемой?

Вот блин!

Но одет вполне прилично. Не в рванину, а во что-то вроде рубахи и портков. Застиранных, серых, старых, но более-менее целых. На ногах такие чуни вроде ботов «прощай, молодость». И стоит…

Местный сторож?

В принципе, при храмах юродивые часто селились… и даже были не опасны. Но мне даже монетку ему не дать. Кошелек-то в комнате, зачем он мне здесь? Почувствовала я себя последней свиньей. Перепугала мужика, сначала визжала, потом материлась, а он, похоже, не псих. И все понимает…

Свинья ты, Туська. Сама небось тоже не королевишна, а от людей шарахаешься. Он же не виноват, что таким уродился?

А что, если…

Я подвинулась на крыльце. И открыла корзину. Потом похлопала рядом с собой ладонью – и поставила корзинку с пирожными посередке. Жалко, конечно, я их на другое употребить хотела. Но…

Лучше этот страшилик съест пирожные, чем совесть – меня.

Мужчина посмотрел недоверчиво и сделал шаг вперед. Я поежилась, стараясь сделать это незаметно. Ну да, неприятно. Но…

Сама виновата, сама и исправляй. Я даже не дернулась, когда Квазиморда устроился на ступеньке чуть пониже и посмотрел сначала на корзинку, потом на меня с явным вопросом.

– Угощайтесь, тэр, – вежливо сказала я. – Простите, что потревожила.

– Ы-ы-ы, – вежливо ответили мне.

Рука, протянутая за пирожными, тоже была жуткой. Ей-ей, у горилл лапки симпатичнее. А тут кисть словно искорежена взрывом, собрать-то ее собрали по частям, но пальцы торчат в разные стороны, на двух даже ногтей нет… брр!

Местный ветеран войны? Может быть и такое.

Пирожное он съел в единый миг и потянулся за вторым. Я кивнула и тоже взяла вкусный шарик. Есть после прогулки мне хотелось.

Так и жевали, сидя вполне мирно и уютно. Потом пирожные кончились, и мой собеседник поднялся:

– Ы-ы-ы?

– Наверное, я пойду отсюда. Извините, что потревожила.

– Ы-ы-ы.

Явно: «Бывает».

Надо было объясниться, чтобы меня вовсе уж дурой не считали.

– Я вообще к столовой шла, но заблудилась. Я из другого мира, ну и не знаю здесь почти ничего. Уж простите.

– Ы!

Если это не «Момент!», считайте меня филологом. Говорить мужчина не мог, но мычал выразительно, смотрел серьезно, а двигался, несмотря на все свои увечья, быстро. Я молча сидела и ждала.

Вернулся он буквально через пять минут, с небольшой книжкой в руке. Протянул ее мне и даже попробовал поклон изобразить. Получилось плохо.

Я послушно взяла томик в руки. Витиеватое заглавие растянулось на половину обложки. Равно как и картинка с изображением академии.

«Академия Крадоса Олмарского. История создания, знаменитые выпускники, открытия и памятные даты».

И план на первом же листе.

Вот как полезно быть вежливой и делиться плюшками! Особенно теми, что на халяву достались.

– Спасибо огромное! А как потом ее вам вернуть?

– Ы-ы-ы!

А вот это явно была: «Тревога!» Да я и сама услышала голоса. Обернулась назад, опять повернулась к Квазиморде.

А его уже и нет. И что остается делать? Быстро сунуть книжку за пояс штанов, благо под мой балахон и собрание сочинений Пушкина упихать можно. Что я и сделала. Развернулась и захлопала ресницами.

А что это вы здесь делаете, ась?

Делали аж трое: ректор, Аделас и Далия. Я сама себе напомнила кусок колбаски в бассейне с пираньями, так они ко мне кинулись.

– Наташенька!

– Тэра Лискина!

– Ната!

Последнее – это Далия, она так мое имя сократила. Я чуточку попятилась:

– Что случилось?

– Куда ты делась? Я смотрю, тебя в общежитии нет! – Далия аж дрожала вся. И чего это ты так дергаешься, подруга? Ты мне ведь даже не подруга! Мало ли кто и где шляется?

И откуда ты узнала, что меня нет в общежитии? Не просто в комнате, а в принципе?

– Погулять пошла. Люблю покушать на природе, – предъявила я корзиночку с пирожными. Из-под пирожных. – Ты же отказалась, вот я и пошла подышать свежим воздухом, это полезно для здоровья.

А чего это Аделас так на Далию смотрит возмущенно?

Ей надо было упираться, но меня не отпускать? Садисты! Силком заставлять плюшки лопать!

– Я, как увидела, бросилась к твоему… к тэру Лоринскому, он к ректору, и мы тебя нашли.

– А как вы меня нашли? – заинтересовалась я. – И зачем искали?

– Полагаю, – вступил ректор, – этот разговор удобнее вести не здесь. Прошу всех в мой кабинет.

Мужчина покосился на храм.

– Придется идти пешком, – скривился Аделас, – здесь потоки сбоят.

– Ничего, прогуляешься, – отбрил дядя. – Я с тобой еще поговорю. А пока, таэра, позвольте.

И мне была предложена ректорская рука. Аделас и Далия шли сзади. Я не оглядывалась. Вместо этого я расспрашивала ректора:

– Скажите, а зачем вы меня бросились искать?

– Потому что, Наташенька, вы иномирянка и не знаете всех местных правил. И запретов тоже не знаете.

Храм не был похож на трансформаторную будку. Но звучит логично. Мало ли куда можно забрести по глупости?

– Простите, что заставила вас волноваться, – извинилась я. – Тэр ректор, я не хотела. Я вообще думала дойти до столовой, разведать, что здесь находится и где…

– Я распоряжусь, вам выдадут методичку. Пойдете завтра в библиотеку и получите вместе с остальными учебниками.

– Спасибо, тэр ректор. В своем мире мы с университетом онлайн знакомились, планы скачивали, преподавателей в лицо знали. А тут я словно в пустоте… страшновато.

Меня ласково погладили по руке:

– Все в порядке, Наташенька. Все в порядке. Обращайтесь, если вам что-то потребуется, даже не думайте стесняться. Иномиряне – большая редкость, и мой долг помогать вам всем, чем смогу.

– А если я окажусь бездарью?

– Не окажетесь. Уверен. Но даже в этом случае у вас будет возможность устроить жизнь, как вам захочется. Выбьем вам пенсию от короля, поможем с работой…

– Спасибо, тэр ректор. Скажите, а что это за здание, к которому я выбрела?

– Это? Храм Соединения.

– Соединения? А можно мне еще и книгу по вашей религии? А то мало ли…

– Можно, конечно. Но это не в полноценном смысле храм, Наташенька. Так мы верим… что у вас было похожее… Ах да! Буддизм! Мы верим в череду перерождений сквозь миры и века. Верим, что можем родиться здесь, можем – в другом мире. Это, конечно, примерно. Но особенных ритуалов у нас нет. И храм мы посещаем исключительно по желанию. Никто вас неволить не будет.

– Это хорошо, – кивнула я. – В нашем мире скоро всех принудительно загонять будут.

– Зачем? – удивился ректор. – Как можно заставлять силой верить в Бога?

– Да не верить, – махнула я рукой. – А отправлять обряды, понимаете? Чтобы деньги платили, чтобы голов и голосов не поднимали…

– Ненадежно, – качнул головой мужчина. – Невыгодно. Если есть вера, то будет и все остальное. А обрядами всем глаза не застишь. Не получится.

Я развела руками:

– Если человеку сто раз повторить, что он баран, – он заблеет. Если ему повторить, что он раб, – он будет в это верить. А раньше у нас в прописях с другого начинали. Мы не рабы. Рабы не мы.

– Рабы – немы?

– И так тоже можно.

– Странный у вас мир.

– А вы его не изучали?

Садовар Лоринский качнул головой:

– Так… поверхностные знания. Переходы между мирами весьма нестабильны, никто из магов не захочет рисковать, оставшись навечно среди чужих.

– Понятно. А как меня домой можно отправить?

– Если ненадолго, то можно. По родной крови.

Я кивнула.

Ладно, по крови так по крови. Разберемся. И только когда мы пришли, я поняла, что мне так и не сказали самого интересного. Что это был за храм-то такой? Что за соединение?

В кабинете ректора меня усадили в кресло, а Далию и Аделаса решительно услали прочь.

– Погуляйте пока, я сам поговорю с Наташенькой. А вам сообщу свое решение.

– Я мог бы…

Ректор сдвинул брови, и Аделас испарился быстрее, чем капля воды с раскаленной сковородки. Я поудобнее устроилась в кресле:

– Тэр ректор, он правда не виноват.

– Знаю. Но если мальчишек не строить, они сами что-нибудь устроят.

– У нас так же.

– Тогда вы меня должны понять. Будьте осторожнее, Наташенька, наш мир полон магии, а вы пока о ней ничего не знаете.

– Ну да…

– И наткнуться могли невесть на кого…

– У вас не закрытая территория? А почему?

– Закрытая, – отмахнулся ректор. – Но идиотские шуточки еще никто не отменял.

Я кивнула. Это тоже понятно… у нас юмористы однажды в общагу штук сорок хомяков протащили. И выпустили. А они ж размножаются и жрут все подряд… Комендант чуть не рехнулась.

Главное, поди поймай! Хомяк – он мелкий, в кармане поместится. Злоумышленников так и не нашли.

Здесь надо делать поправку на магию, но уж точно не на дурость. Дурости у ребят в любых мирах хватает!

– Я поняла. Я не буду…

– Вот. Хорошо, что сейчас вы еще ни с кем не столкнулись.

Взгляд ректора был острым и пристальным. И мне… мне не захотелось закладывать несчастного калеку. Может, он тут на птичьих правах, как у нас юродивые. Может, пришел с кем.

Может, ему вообще нельзя людям на глаза показываться?

Не знаю и у ректора уточнять не возьмусь. Поэтому я замотала головой:

– Ни с кем.

Я и правда ведь не сталкивалась. Даже пальцем до бедняги не дотронулась, не то чтобы налететь. Посидели рядком, поговорили ладком, очень содержательная беседа получилась, особенно с его стороны.

А методичка… И что? За книгу я с кем угодно воевать буду! Мое!!!

– Но впредь прошу вас быть осторожнее. И не торопитесь успокаивать моего племянничка, немного угрызений совести ему только на пользу пойдет.

– И Далия перенервничала.

– Переживет. Наташенька, – ректор обошел свой стол, подошел ко мне и наклонился чуть ли не вплотную. Впрочем, при моих габаритах ему и трудиться сильно не пришлось. – Обещайте мне, если что-то случится, вы ко мне придете со своей проблемой. Хорошо?

– Обещаю, – проблеяла я.

Поцелуй моей ручки был тоже очень выразительным.

– Прошу вас, называйте меня просто тэр Садовар.

– Ну… это неприлично.

Каюсь, на приличия было чихать. А вот аналогия с самоваром уже серьезнее. Некрасиво как-то хихикать над человеком.

– Наташенька, мы не будем афишировать наши отношения. Но мне будет приятно, если наедине вы будете звать меня по имени.

У нас уже отношения? Что и куда мы относили?

– Хорошо, тэр Садовар, – проблеяла я тоном потомственной племенной овцы.

И подумала, что я неправильно как-то попала.

Вот Татка бы сейчас пищала в экстазе.

Двое! Таких мужиков! Да тут только один вопрос: кого выбрать?

А я смотрю и думаю, что ж тебе от меня нужно-то, человече? Здесь не острова Самоа и не Кувейт. Здесь моды на толстушек нет… наверное! Что ж ты на меня смотришь-то, как кот на сметану? Недокормили?

Не понять.

Далия не то чтобы сердилась. Но определенно была недовольна. А высказывать ничего не решалась. Понимала, что на возмущение последует справедливая реакция.

Я не заключенная, она не надсмотрщица. Чего привязалась? Где хочу, там и хожу!

А ей, похоже, влетело за меня. Вот и… надо демонстрировать дружелюбие, а клыки лезут. Кому ж приятно… с другой стороны, наняли тебя корову пасти – вот и не отвлекайся, волки рядом.

– Кто первый в ванную – ты или я?

– С утра схожу, – буркнула Далия.

– А я сейчас ополоснусь. Вспотела – жуть!

Я нырнула в ванную и достала из-под свитера книжку. Надеюсь, тут за мной не станут подсматривать?

Книжка и книжка. Самая обычная. Я перелистнула несколько страниц.

«Крадос Олмарский родился в семье крестьянина. Фамилию свою он получил по названию местности, в которой родился, деревня на восемь дворов названия не имела. Мальчик стал магом в двенадцать лет, после того как рядом с его домом случился прорыв и семья Крадоса погибла от лап демонов…»

История, история… План академии.

Опа! Говорите, храм Соединения? А почему здесь, на карте, такого нет? Вместо этого есть квадратик – и пометка: «Место прокола».

Что и куда прокалывается? И что с чем соединяется?

Крутите вы что-то, тэр ректор, ой крутите! Я сунула книжку в карман штанов и пошла в душ. Полные женщины чаще потеют. И пахнут резче. Увы.

А еще для меня душ – место размышлений.

Спокойно, тихо, вода льется… Далия уже спит, поэтому в дверь никто не ломится. И это хорошо.

Что же имел в виду тот официант? Что меня убьют…

Если бы это не перекликалось с разговором тех девочек в ателье и с наездом Лаэни, я бы могла выбросить все из головы. Но – вот…

Прицепилось, и не получается у меня жить спокойно. Никак не получается…

Девчонки уверены, что от меня избавятся, парнишка уверен, что меня убьют… как кого? Других иномирян?

Лаэни тоже считает, что я долго не проживу.

Надо узнать, кто здесь был до меня. В академии… только вот как? Начать расспросы? Считай, самой подставиться.

Что у нас там, на Земле, ближайшее по смыслу? Иностранный легион? Мы тебе денежку дадим, но ты отработай на передовой? Чисто гипотетически – возможно.

Иномиряне сильные, и их не жалко. Чего б и не того? Никто не заступится… было в моем договоре что-то про отработку?

Пришлось напрячь память. А ведь было.

Сформулировано было так, что я должна отдать деньги, затраченные на мое обучение, или отработать. А вот где именно… Вот ведь вопрос.

Может, у них тут есть места, куда нормальные люди не ходят, а иномирян не жалко? Пушечное мясо? Вполне возможно. За меня ведь никто не заступится, разве что сама докричусь через спиритическое блюдечко. Да толку – чуть.

Надо все разузнать. Причем так, чтобы никто и ничего не подозревал. И спрашивать – не вариант. Доложат ректору. Что бы я на его месте сделала? Да все, чтобы рыбка не сорвалась с крючка. Так что молчать, молчать и еще раз молчать, пока уши торчат!

И разнюхивать.

А еще – казаться идиоткой. Я толстая, я глупая, я вообще овца на скотобойне, пинайте меня, пинайте. А, да! Еще я эта… мазохистка!

Лишь бы всерьез не принимали. А потом, когда я во всем разберусь…

Вот тогда и посмотрим, каким сестрам раздавать по серьгам, а каким по морда́м. И раздадим.

– Ты хоть понимаешь, куда она забрела? Недоумок! Чтобы на минуту ее не оставлял!

– Ну кто ж знал…

– Да тянет их туда! Всех тянет!

– Дядя…

– Я тебе дома дядя, а здесь тэр ректор. Ты меня понял, болван? Ни на минуту!

– Ладно. Она там ничего не видела?

– Не знаю. Разум прочитать не получается. Словно стена…

– У нее ментальная магия?

– Нет. Это как раз нормально, у магов неживого такое часто встречается. Незаметно в их разум не влезешь, а внимания я привлекать и не хотел.

– А не спрашивал?

– Спрашивал, говорит – никого. Да и закрыто там.

– Повезло.

– Каждый раз так везти не будет. Поэтому – ни на шаг! Понял?

– Да, дядя.

– И с невестой поговори, она девочка умная. Все поймет.

– Да, дядя…

– Какая ж молодежь пошла безответственная! Ничего вам, дуракам, не доверишь!

– Да, дядя…

– А ну брысь, сопляк!

Маленькая молния подкрепила приказ, и мальчишка вылетел из кабинета. Ректор только головой покачал.

Точно болван! Им такой шанс выпал, второго долго не представится! А он все прогадит, да еще и глазами хлопать будет. Мальчишка, сопляк…

Ладно. Надо будет присмотреть за ним и побыть на подстраховке.

Кровь…

Очень часто именно кровь является ключом в магии. Кровью чертят руны, кровью призывают, кровью запирают, кровь могут отдать ради последнего, самого убийственного заклинания…

Поэтому разбрасываться драгоценной жидкостью абы где не стоит. Особенно в мире, в котором правит магия.

А если уж случилось… не обессудь.

Прицепиться к тебе может что угодно. Кто угодно. Тем более что ты еще новичок и ничего не знаешь.

Кровь была пролита на зеркало. А больше ничего и не требовалось.

Черное зеркало души заработало.