Читать книгу Право рода - Галина Гончарова - Страница 3

В этот раз путешествие прошло для Алаис со всем возможным комфортом. Конечно, никто не отменял и трюм, и туалет, и все остальные проблемы, но когда у тебя есть напарник – все намного легче. Да и команда здесь была лучше, и кормежка, и отношение к Алаис другое – она уже зарекомендовала себя на Маритани, ее видели на площади, слышали ее игру и были уверены, что если певец захочет остаться на острове – старейшины согласятся.

«Менестреля» зауважали.

Капитан судна, Эдмон Арьен, оказался потрясающим мужчиной, будь она лет на двадцать постарше – точно влюбилась бы.

Умный, симпатичный, веселый, с потрясающим юмором и удивительным отношением к жизни, отношением полностью спокойного и счастливого человека.

Эдмон придерживался в жизни простых истин. У него была семья – любимая. Были Море и Маритани – обожаемые. И был корабль. Просто часть сердца моряка.

Что еще надо для счастья?

Да ничего!

Ты уходишь из дома с улыбкой, потому что тебя зовет любимая работа. Ты возвращаешься домой с улыбкой, потому что тебя ждет любимая семья.

А поскольку Алаис с ним была полностью согласна по обоим пунктам, общий язык они нашли моментально. Настолько, что часть пути Алаис проводила на капитанском мостике, радуя народ «своим» творчеством.

А поскольку времени на развлечение команды она тратила больше, то и историй потребовалось больше. Алаис подумала, да и замахнулась на классические сюжеты.

«Ходжа Насреддин», «Граф Монте-Кристо», «Хромой бес», Мольер и Шекспир, Пушкин и Гоголь…

То, что близко и понятно людям, что интересно им в любых мирах. Страсть и месть, коварство и жадность…

– …Но повесть о Ромео и Джульетте останется печальнейшей на свете…

Алаис закончила грустную историю. Кое-кто из моряков отвернулся, не желая показывать покрасневшие глаза. Эдмон хлопнул девушку по плечу.

– Так, Алекс, хватит. А то разбаловались, на мачты не загонишь!

Алаис послушно спрятала в карман медиатор. Народ понял, что продолжение вечером, и принялся расходиться.

Алаис осталась сидеть на мостике.

Увы, внизу ее уже начинало подташнивать.

Токсикоз или просто укачивало – она не знала. И молилась всем богам, чтобы беременность прошла без осложнений. Видела она в своем мире…

И как блевали, и как в обморок падали, и как выкидыши получали, на сохранении лежали, внематочными баловались…

Чего только не было!

До Атрея им оставалось примерно дня два.

Алаис молча смотрела на Море. Ей было уютно и спокойно. Ветер перебирал грязно-рыжие волосы, губы были чуть солеными, но солнце почему-то не обжигало чувствительную кожу. И она с радостью пользовалась моментом.

Молчание нарушил Эдмон.

– Нам надо поговорить, Алекс.

– Слушаю, капитан?

– Я хочу знать, нужна ли вам помощь?

Алаис искренне удивилась, но ответ был предсказуемым.

– Нет, капитан.

– А как тебя на самом деле зовут?

– Алекс. А что?

– Это не женское имя.

Эдмон не отрывал рук от штурвала, смотрел вперед, потому и не видел, как Алаис борется с дурнотой. Сделала вдох, другой, третий… выдохнула.

– Простите?

– Алекс, я не полный идиот. И женщину отличу. Я не понимаю, почему вы прячетесь, и хотел бы знать, нуждаетесь ли вы в помощи?

– Нет, капитан, – вздохнула Алаис, – не нуждаюсь.

– Тогда к чему этот маскарад? Вы плывете на моем корабле, и мне хотелось бы знать все. Случись что – и мне хлебать последствия большой ложкой.

Это было справедливо, но рассказывать правду Алаис не собиралась. С Даланом ее версия прошла, с Эдмоном тем более проблем быть не должно. Так что…

– Сбежала от жениха. Кстати, возвращать меня ему не советую, я уже товар порченый.

– Я и не собирался. А жених кто?

– Купец, удалой молодец. На сорок лет меня старше.

– Алекс, я и сам из дома сбежал, так что и тебя не приневолю. Просто если нужна помощь – обращайся. Ладно?

– Спасибо.

Алаис сомневалась, что обратится к Эдмону, но мало ли что?

Поверил ли ей капитан?

Может быть, и поверил. Не до конца, понятно же, что никто исповедоваться малознакомому человеку не станет, но в основной части рассказа лжи не было. Она просто опустила титулы и не сказала, что брак уже состоялся.

Главное, что устраивало Эдмона, сам капитан ни при чем. Не вез он никаких девушек. Вез мальчишек-менестрелей. Все.

* * *

Этим же вечером они шептались с Даланом.

– Капитан все понял.

– Что?

– Что я женщина.

– Ирион! И что теперь?

– Да ничего. Я не красавица, к тому же у капитана есть супруга. И в любом порту есть посимпатичнее меня.

– Он обещал молчать?

– Да. И предложил обращаться, если понадобится помощь.

– Обратишься?

Алаис пожала плечами.

– Не хотелось бы. Я надеюсь, что нам удалось оторваться, то есть мне. Ищут девушку, а я теперь парень. Волосы перекрасила, вот глаза…

– Красивые у тебя глаза. Редкие, конечно…

– Красные, как у кролика.

– Фиалковые. Красивые.

Алаис чуть из гамака не навернулась.

– Далан, ты рехнулся?

– А что?

– У меня глаза всю жизнь были красные. Серьезно.

– Почему?

– Мне не сказали почему, – окрысилась Алаис. – Знаешь, сколько я с этой красноглазостью натерпелась? Может, повитуха чего напортачила при родах, может, чья кровь так интересно вылезла… Не знаю! Но – красные! Как у кролика!

Далан помолчал пару минут. Подумал.

– Алекс, я не знаю, как раньше, но сейчас у тебя глаза лиловые. Ярко-лиловые, красивые такие…

Алаис плюнула и полезла в свой мешок с пожитками, раскапывать крохотное серебряное зеркальце.

Раскопала – и еще раз плюнула. Света в трюме не хватало.

Пришлось выйти на палубу.

Да, полированное серебро – это не стекло, и луна плюс звезды не составят конкуренции электричеству. Но даже здесь и сейчас было заметно, что цвет глаз у нее поменялся.

Он стал темнее, насыщеннее, может, и правда – лиловые?

Тогда слава Маритани!

Далан сопел за плечом, намекая, что хорошо бы и спать пойти. Пришлось убираться с палубы и устраиваться в гамаке. Далан уже давно сопел в две дырочки, а Алаис напряженно размышляла.

У нее поменялся цвет глаз.

Когда это произошло? На Маритани?

Да, наверное.

А почему?

Вот этот вопрос ее интересовал больше всего. Причин было множество, самая простая из них – беременность, гормональный стресс, как следствие – проявившаяся пигментация, если еще и волосы потемнеют – это точно оно. Недаром же она спокойно находится на солнце, не рискуя получить ожоги.

Надо будет на берегу смыть краску, посмотреть, что получится, и если волосы станут не кипенно-белыми, а серыми, например, то жизнь удалась!

Будут искать красноглазую девушку с белыми волосами. А она теперь с фиолетовыми глазами, что не такая уж редкость в мире, и если что – оставит рыжий цвет волос. Или вообще в каштановый перекрасится. Уж подберем тона как-нибудь. Смешаем хну, басму… много в мире есть природных красителей.

Смена цвета глаз – громадный плюсик в карму.

Конечно, ее могут не признать, но… ей хватит рассказать, что хранится в тайниках. Мигом согласятся, что она Алаис Карнавон. Опять же в этом мире знают про отпечатки пальцев. В родовой книге Карнавонов есть отпечаток ее ладони. Руку мазали чернилами, прикладывали к странице под ее именем. Так что доказать свою подлинность будет несложно.

Если она вернется победительницей, сомнений и так не возникнет.

Что еще может быть причиной?

Маритани.

Алаис знала, что у тех, кто «благословлен Морем», меняется цвет глаз на синий. Красный плюс синий как раз фиолетовый и выйдет. Правда, с чего ее вдруг Море благословило? Из-за «карнавонистости»?

Неубедительно. Скорее, там или радиоактивный фон, или лопают они что-то такое, что влияет на выработку пигмента… недаром же маританцы в основном черноволосые, синеглазые, смуглые…

Хотя и не показатель.

Последнюю версию Алаис рассматривала по привычке.

Маритани. Только не остров, а богиня. Маританцы свято верили, что Маритани может встретить человека, заглянуть в его душу и выполнить самое заветное желание. И не была ли та девчонка, которая выменяла у Алаис бандану?..

Ну нет! Это уж вовсе бред! Только богам и дела по земле гулять и за народом приглядывать!

Все же глаза – это гормональное. Не было пигмента, а после беременности он начал вырабатываться. Бывает ли такое?

В нашей жизни все бывает, тем более что альбинизм – разных видов. Вроде бы при каком-то из них пигмент может начать вырабатываться со временем. Эх, сюда бы медицинскую энциклопедию!

Но чего нет, того и не появится. В следующие лет триста – точно.

Алаис плюнула, завернулась в одеяло покрепче и попробовала уснуть. Не сразу, но это удалось.

А утром она еще раз посмотрела в зеркало – и искренне порадовалась.

На бледном лице (но не молочно-белом, не как смерть) сияли большие фиолетовые глазищи.

Какая прелесть!

Семейство Даверт

– Что значит – нет денег?

Эттан не повышал голоса, но собеседник все равно покрылся крупными каплями пота.

– Пресветлый… мы очень сильно потратились в последнее время.

– Да?

– Вот… извольте взглянуть.

Эттан взглянул.

Все верно. В круглую сумму влетела свадьба, приданое Лусии, дом в Тавальене, кое-какие привычки Преотца… ох, много чего. А вот с поступлениями было куда как хуже.

Какой век Храм Ардена боролся за отчисления от налогов – бесполезно. Герцоги отказывались их платить, а надавить на заносчивых тварей было особо нечем. Приходилось жить на пожертвования, а это дело добровольное. Некоторые уже и не по разу добровольно пожертвовали…

Можно бы расширить круг добровольцев, но Эттан не сильно обольщался.

Преотец – это сила, но в основном в Тавальене. А попробуешь надавить на королей, так могут и под стены Тавальена с дружеским визитом прийти. Поинтересоваться, не тесна ли некоему Преотцу его мантия?

Это не выход.

А где выход?

Предстоящий Синор негромко кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Пресветлый…

– Да?

– Мы можем обратиться к Ордену Моря.

– Да? – в голосе Эттана проскользнули заинтересованные нотки.

– Вполне. Их миссии разбросаны по всему миру, они занимаются торговлей, они богатеют, а отчислений от них казна веками дожидается.

В голосе предстоящего звучала глубокая личная обида. Казна-то в его ведении… Непоступление в нее денег он считал своей личной глубокой обидой.

Эттан призадумался.

– Ладно. Напишите магистру, пусть Шеллен прибудет в Тавальен для личной беседы.

– Повинуюсь, пресветлый.

Предстоящий Синор спрятал ухмылку в уголках глаз. Зная магистра Шеллена, зная Эттана…

Если они не поссорятся – зовите его мальком! А там настанет время и для второго хода. План тьера Эльнора начинал воплощаться в жизнь.

* * *

Луис проклял все.

Он искренне возненавидел и Карстов – не могли окопаться где поближе, и отца, из-за амбиций которого пришлось так далеко отправлять Лусию, да и саму Лусию… прибил бы сестричку! Больно!

Все он понимает, любит эту соплюшку и в обиду ее никому не даст, но насколько ж лучше было бы везти ее связанной, в сундуке и с кляпом во рту.

Лусия никогда не выезжала дальше чем на день пути от Тавальена.

Красоты пути ей приелись на третий день, само путешествие на пятый, и пошли капризы. Истерики, слезы, укоры, потом опять истерики – и все по кругу.

Тьер Немор скрипел зубами, но ничего сделать не мог – маркиза.

Луис скрипел зубами, но надавать сестренке оплеух уже тоже не мог – оскорбление всего рода Карстов.

Слуги и служанки, предусмотрительно прихваченные с собой, зубами не скрипели – сточили их почти до основания еще в первые десять дней пути.

Охранники скрипели зубами и мечтали о нападении разбойников – хоть на ком бы злость сорвать! Разбойники чуяли подвох и благоразумно не попадались на пути.

Так что, увидев замок герцогов Карст, Луис с чувством сотворил знак Ардена и выдохнул:

– Доехали!

Тьер Немор последовал его примеру.

– Как! – возмутилась Лусия. – Я! Не одета должным образом! Не причесана! Грязная с дороги! Уставшая! И в замок?! Вы с ума сошли!!!

Пришлось признать, что ее возмущение обоснованно. Луис уедет, а ей здесь жить. Привези чумазую растрепу, так потом девчонка всю жизнь не отмоется.

Пришлось останавливаться в небольшом трактире у дороги, заказывать для Лусии горячую воду и ждать, пока девушка приведет себя в порядок.

Увидев сестру, Луис понял, что ждал не напрасно. Лусия была великолепна в облаке бледно-лилового шелка. Белоснежная кожа, аметисты в волосах и на шее, громадные глаза, очаровательная улыбка…

Тьер Немор и охрана, натерпевшись за это время, взирали на нее без восторга. Но на всех не угодишь. Луис помог сестренке усесться в карету.

– Ты великолепна, малышка.

Пальцы девушки были ледяными.

– Луис, как ты думаешь, мы… сможем?

– Все у вас будет хорошо, – заверил ее Луис. – Нет такого мужчины, который устоит перед твоей красотой.

И он верил в то, что говорил.

* * *

Их встречал весь город.

Под приветственные крики, под музыку, под цветы, летящие с балконов, Лусия проехала по главной улице прямиком к храму.

Там ее уже ждали.

В небольшой комнате было готово роскошное платье для венчания, в которое и принялись переодевать растерянную девушку. Попутно ей поднесли бокал с пурпурным вином, в которое, как потом поняла Лусия, было что-то подмешано. Но, ни о чем не подозревая, она выпила его до дна, а потом все воспринималось словно сквозь золотистую пелену.

Храм…

Жрец в роскошной мантии.

Смесь цветов, запахов, вкусов, чьи-то лица, глаза, голоса, все кружится в едином калейдоскопе, надо бы сосредоточиться, но не получается. Да и к чему?

Люди вокруг, так много людей… где-то рядом мелькнуло лицо Луиса?

От волнения девушка не видела ничего перед собой, только когда ее подвели к алтарю, она что-то поняла. Но разве не к этому она стремилась?

Незаконнорожденная тьерина Даверт становилась маркизой Карст, можно ли прыгнуть выше?

Разве что в короли, но это несравнимо по древности рода. И Лусия отвечала жрецу, клялась быть верной и честной, надевала супругу жемчуга на шею…

И только когда настало время поцелуя, она взглянула мужу в лицо – по-настоящему.

И холодок сжал когтистой лапкой ее сердце.

Глаза Мирта Карстского были абсолютно пусты и безразличны. Перед ним могла стоять очаровательная девушка, а могла стоять табуретка, на которую надо повесить жемчуга. Разницы он не заметил бы.

Равнодушное лицо принадлежало симпатичному парню, только вот Лусия его не интересовала. Он смотрел куда-то вдаль и видел что-то свое. Девушка глубоко вздохнула, но тут ее обняла свекровь, потом свекор, потом пошли незнакомые люди с выражением восхищения, а муж… муж куда-то исчез.

Тьер Немор поддерживал маркизу под локоть, что-то говорил, но Лусия ничего не понимала.

На свадебном пиру она вновь сидела бок о бок с мужем, но ничего не ела. Только пила вино, которое ей подливали.

Что было в нем?

Лусия не знала, но золотистая пелена не ослабевала. Ей было легко и весело.

И закончился вечер в роскошной спальне.

Лусия не помнила, кто ее раздевал, кто уложил в кровать, как прошла сама брачная ночь…

Она ничего не помнила. Она провалилась в пушистое облако и поплыла на нем по небу над громадным розовым Морем.

* * *

Луис видел, как уводили сестру.

Лусия показалась ему чуть растерянной, но это же нормально? Она обычная девушка, сегодня ее свадьба, все в порядке. Все логично.

Мирта Карстского Луис разглядывал очень внимательно. И мог только пожать плечами.

Парень как парень. Ничего о нем не скажешь, ни хорошего, ни плохого. Обычный. Отстраненный какой-то, но это можно понять. У него могла и пассия быть, и любовь, а тут женись! Да по воле отца!

Тут любой мальчишка бы надулся.

Ничего, Луис с ним еще поговорит.

И Луис отдался развлечениям.

У него были очаровательные соседки, на одну из них, блондинку с пышной грудью, едва не вываливавшейся из низкого выреза, он уже положил глаз и вовсю флиртовал, когда рядом появился Массимо.

– Тьер Луис…

– Что-то серьезное?

Первой фразы хватило, чтобы мужчина извинился перед блондинкой и встал из-за стола.

– Да. Ваш конь нервничает. Вы бы его успокоили, а то конюхи волнуются.

Коня Луис любил. Янат был не просто умным и понятливым жеребцом, каких много. Он был куплен по велению души.

Бывает так.

Идешь по улице, видишь, как хлещут плетью коня, и вмешиваешься, даже не думая о последствиях. Забираешь бедолагу, приручаешь к себе…

И вроде бы ничего особенного, обычный гнедой конь, не бог весть какой красоты, но умный. Гордый, злопамятный, характерный…

Луис с десятком женщин возился меньше, чем с Янатом.

Но приручил – и получил взамен верного друга. Настоящего, которому мог довериться в любой момент.

И если Янат нервничает…

Луис подумал, что может провести ночь и на конюшне, с другом. Да, другом. Баб много, а таких коней, как Янат, в жизни считаное число бывает.

* * *

Конь действительно немного нервничал. Луис выгнал из конюшни всех конюхов, прошел в денник, обнял коня за шею. Янат посмотрел умными лиловыми глазами, всхрапнул, положил голову Луису на плечо и затих.

Друг рядом.

Все хорошо…

Массимо молча ждал, пока тьер Даверт соизволит оторваться от коня. Минут пятнадцать ждал, потом Луис и конь посмотрели на Ольрата и почти одинаково вздохнули.

Мол, догадываемся, что все не просто так. Говори.

Массимо таиться не стал. Но заговорил тихо-тихо, так, чтобы, если кто под дверью подслушивает, все равно не понял ничего. Чтобы и в двух шагах слышно не было.

– Я тут потерся среди слуг. Им настрого запретили с нами разговаривать, но пара золотых кому хочешь язык развяжут. За вами-то следят, пришлось Яната просить, чтобы побуянил.

– За мной следят?

– За всеми, кто с тьериной приехал.

– Почему?

– Потому что ее брак… может быть, что вам придется ее домой везти.

– То есть? – напрягся Луис.

– Мирт, старшенький у герцога, болен. И серьезно.

– Чем?

– А ему что жена, что доска… Ему до мира дела нет, он весь в себе живет. Сможет ли он супружеский долг выполнить – неизвестно, но счастья у вашей сестры в этом браке точно не будет, разве что любовника заведет.

Луис задумался.

– Это точно?

– Я его вблизи не видел…

Теперь задумался еще и Луис.

Вообще, все укладывалось в схему.

Если Мирт действительно… отстранен от жизни…

– Он слабоумный?

– Нет. Он не жестокий, не злой, по словам одной из служанок, Мирт что деревяшка. Поставишь – будет стоять, положишь – будет лежать.

– Никого не бьет, не мучает…

– Нет.

– А женщины?

– Какие женщины, тьер Луис? Доске они нужны?

Луис согласился, что не нужны, и задумался.

Вот, видимо, что пыталась узнать его мать. И узнать-то ничего не могла. Мирт не болен, он просто странный. Но и это не выносится за ворота герцогского замка.

Тогда объяснимо и все остальное. И женитьба Мирта на незаконнорожденной, и спешка, и взгляды тьера Немора на Лусию, и поспешность заключения брака, и…

– С-суки…

Первым желанием Луиса было найти герцога и потребовать ответа.

Вторым – забрать сестру и увезти.

Третьим… на плечо Луиса легла рука Массимо.

– Не спешите, тьер, хуже будет. Мы тут одни, а у герцога людей…

Луис словно на стену налетел. А верно ведь. Здесь они на чужой территории, герцог Карста здесь король и бог, а они? Прикажет герцог – и будет Луис обживать подземелье замка или ближайшее кладбище. Без малейшей возможности помочь сестре.

Нет, так дело не пойдет.

Кавалерийский налет на замок отменяется. У Луиса не так много людей, и тех он взял по настоянию отца, и перепились они сейчас наверняка. Даже если он вломится к Лусии среди брачной ночи, если увезет сестру, все равно далеко они не уйдут.

Это не дело.

А как поступить правильно?

Пировать, развлекаться и не показывать виду. Задержаться здесь на двадцать-тридцать дней, обойдется отец без него, ничего не случится. Заодно и в архивах покопаться. И если Лусия хоть словечко скажет, хоть бровью поведет – забирать сестру и удирать. В Тавальен. Под крылышко к отцу. Оттуда выдачи не будет. Но бежать надо продуманно.

Это Луис мог бы уйти. И от погони, и из Карста, и куда угодно. Лусия так не сможет, она нежная, избалованная девочка, мамина любимица…

Сестру он не бросит, если все действительно так. Но сегодня его переиграли. Признавать свое поражение было неприятно, но Луис не собирался лгать самому себе.

Сегодня он в проигрыше.

Завтра он победит!

Мужчина посмотрел на Массимо.

– Постарайся узнать все, что сможешь. И про герцога, и про его сына, и про супругу. Только по-тихому.

– Да, тьер Луис.

Массимо повел глазами на дверь конюшни. Там что-то шумело, шелестело…

– Да, пора, – громко произнес Луис и погладил бархатный конский нос. – Все хорошо, мальчик мой, все хорошо, Янат, я рядом, я завтра обязательно приду. А сейчас ешь, пей и отдыхай, тебе тяжело пришлось…

* * *

Лусия открыла глаза.

Теплый солнечный зайчик щекотал ей нос, плясал по лицу, цеплялся за губы, скользил лапкой по щеке.

На шее шевельнулось что-то теплое, будто живое, Лусия медленно подняла руку, коснулась голубоватой жемчужины…

Память возвращалась медленно и неохотно. Шаг за шагом, минута за минутой, и потом вдруг…

Я же вчера вышла замуж!

Вспоминались голубые глаза супруга, вспоминался жемчуг, который она надела ему на шею, пир, но как-то смутно, урывками…

При двух очень умных родителях сложно быть дурой – Лусия ею и не была. Капризная, избалованная, но вовсе не глупая. Она не закричала, не стала биться в истерике, она просто лежала и вспоминала.

Вот они с Луисом на постоялом дворе. Она переодевается и очень волнуется. Скоро встреча с женихом.

Вот они проезжают по городу. Она растеряна и чуть напугана, но поднимает руку, кланяется в ответ на приветствия, паж, который едет вслед за ней, рассыпает золотые монеты, и люди дерутся из-за них. Пусть нечетко, но она все это помнит.

Вот она в преддверье Храма. Там ее уже ждет роскошное свадебное платье. Там же ждет и тьерина Велена, госпожа герцогиня Карст. Она же и предлагает Лусии вина с дороги. Девушка послушно пьет – и вот тут начинается нечто непонятное.

Дальше все размыто, словно по свежей акварели кто-то провел мокрой тряпкой. Еще видно, что это был рисунок, но опознать в синем пятне Море, а в зеленом дерево уже не получается.

Меня опоили?

Кто?

Зачем?

Лусия поднесла палец ко рту, прикусила ноготь. Сколько раз мама ругала ее за эту привычку, и вот, пожалуйста, опять…

Кто? Это и так понятно, тьерина Велена. Свекровь.

Зачем? И это ясно. Чтобы выдать замуж. Видимо, они чего-то боялись, но чего? Лусия сдвинула брови и принялась грызть ноготь еще активнее.

Жених вспоминался урывками. Но свадьба состоялась, жемчужина на шее тому подтверждение. А…

Лусия шевельнулась – и тут же перевернулась на живот, уткнулась носом в подушку, давя случайно вырвавшийся крик.

Под одеялом она была абсолютно голой.

И…

Одеяло отлетело в сторону, а под ним…

На простыне было пятно крови.

И на бедрах Лусии была кровь, и синячки на запястьях, и на бедрах, словно ее кто-то держал… ее… она…

Это оказалось слишком для девушки.

Лусия рухнула плашмя на кровать и забилась в истерике.

* * *

Луис неплохо провел ночь. Блондинка оказалась в меру страстной и очень покладистой, именно это сочетание в постели Луису нравилось.

А утром как ни в чем не бывало спустился к завтраку.

Компания была небольшой, но приятной.

Герцог Карст, его супруга, тьерина Велена, две дочери, которые очаровательно зарделись при виде красавца Луиса – и тут же получили строгий взгляд от матери.

Луис поклонился и не удержался от шалости – поцеловал всем дамам ручки. Теперь покраснела и тьерина Велена – все же Луис убийственно действовал на женщин.

Герцог склонил голову, предлагая свойственнику присоединиться к трапезе, Луис ответил благодарным полупоклоном и занял указанное место. Застольная беседа шла спокойно. Луис восхищался красотами Карста, выразил надежду, что ему позволят задержаться тут хотя бы на пять-шесть дней, и получил полное дозволение. Не гнать же родственника в обратный путь, не дав даже дух перевести?

Даже если очень хочется это сделать.

Трапеза шла своим чередом, потом в столовую вбежала служанка, склонилась к тьерине Велене, что-то шепнула на ухо, герцогиня быстро промокнула губы салфеткой и встала.

– Прошу меня простить.

Если бы не Массимо, Луис не забеспокоился бы. Но сейчас у него в душе ворохнулось что-то тяжелое, неприятное…

Он вскинул глаза на герцога.

Кажется ему – или Донат Карст смотрит на него с холодным, тяжелым удовлетворением сытого ужа?

– Что-то случилось?

– Ничего особенного. Молодые проснулись…

– О да! – Луис расплылся в откровенно похабной улыбке. – Думаете, они к нам спустятся?

Герцог пристально вглядывался в Луиса, но куда ему было до Эттана Даверта? Тот знал своего сыночка, а вот для Карста Луис был обычным тьером. Сопляком, которого легко обмануть. И Донат чуть расслабился.

– Сегодня даже не знаю. Возможно, завтра?

– Их дело такое… хотите внука, ваша светлость?

Голубые глаза герцога вдруг полыхнули огнями.

– Да.

Интересно. На что это я наткнулся?

– Мой отец тоже хотел бы внуков, – протянул Луис. – Он вообще честолюбив, и породниться с вами – это громадная честь для семьи Даверт.

Герцог благосклонно кивнул.

– Скажите, могу ли я скопировать для отца родословное древо семьи Карст?

В этой просьбе не было ничего странного. Герцог окончательно расслабился и махнул рукой.

– Разумеется, тьер Даверт. Я отдам приказание слугам…

– Я знаю, что у вашего семейства громадная библиотека.

– Да, еще при древних Королях наша семья была хранителем истории. Наша фамильная библиотека насчитывает не одну сотню лет, а некоторым книгам около тысячи лет[2]. Их даже открывать нельзя. Мои предки приказывали сделать с них копии…

– Это потрясающе! А вы позволите их увидеть?

Герцог Карста улыбнулся. О книгах он говорил так, как другие говорят о детях – родных, любимых, нежно сберегаемых…

– Разумеется, в моем присутствии…

– Конечно! Но когда?

– Можем пройти в библиотеку сразу же после завтрака.

Луис рассыпался в благодарностях.

Он отлично понимал, что герцогиня ушла из-за Лусии, и отчаянно надеялся, что сестра жива и здорова. Но также понимал, что и сделать ничего не сможет.

Шанса ему не дадут. Если он сейчас устроит скандал, потребует чего-либо…

Нет, в нем должны видеть только недалекого тьера, который ничего дальше шпаги не видит. К Лусии его не пустят, это ясно, так хотя бы в библиотеку попасть.

Луис серьезно собирался найти документы эпохи последнего Короля. Но сначала…

– Я только проведаю своего коня. Янат вчера нервничал, мало ли…

– У нас отличные конюхи. Но я вас понимаю, Луис… вы позволите к вам так обращаться на правах старшего? – Герцог Карста окончательно расслабился.

Луис ответил улыбкой. В меру хитрой, в меру туповатой.

– Разумеется, ваша светлость.

* * *

Лусия самозабвенно билась в истерике, когда на нее сверху выплеснулось едва не ведро ледяной воды. Припадок захлебнулся в прямом смысле слова.

Девушка жадно втянула воздух и замолчала. Сверху на нее смотрела с осуждением тьерина Велена.

– Что вы тут устроили, тьерина?

– Я?! – задохнулась Лусия. – Я?! Да я…

– Кричите после брачной ночи, словно крестьянка на сеновале, пугаете слуг…

– БРАЧНОЙ НОЧИ?!!!

– Да, – в голосе герцогини было легкое удивление.

– Чем вы меня опоили? – в лоб спросила Лусия.

Герцогиня вздохнула, присела рядом.

– Можете не верить мне, тьерина, но вас ничем не опаивали. Вино оказалось слишком крепким, а вы, надо полагать, ничего не ели и устали…

Лусия даже рот приоткрыла. Так спокойно звучал голос герцогини, таким равнодушным было ее лицо… и она действительно ничего не ела в таверне. И волновалась.

– Д-да. Но я ничего не помню?

– Вы пили раньше, тьерина? Крепкое вино, что-то вроде выморозок?

– Нет…

– Оно ударило вам в голову. Это бывает. А потом, за столом, вы выпили еще. И в результате ничего не помните.

– И этого?! – взвизгнула Лусия, показывая на простыню. – Этого я тоже не помню?!

– Совсем не помните? Ни как вас раздевали, ни как пришел Мирт?

Лусия не помнила ничего.

Или?..

Чей-то шепот в ночи, блестящие голубые глаза, жаркое, пахнущее вином дыхание, резкую боль, которая на долю секунды пробила дурман…

Лусия уже собиралась в этом признаться, когда заметила взгляд тьерины Велены. Хищный, сосредоточенный, словно у кошки, которая подстерегает неосторожную крысу. Её?

И девушка, всем нутром почуяв опасность, принялась врать.

– Н-нет… а где мой муж?

– Милая моя, плохо после вчерашних излишеств не вам одной. Мирту тоже не слишком хорошо, поэтому он решил отоспаться.

– Но мы могли бы сделать это вместе?

– Вы что, простонародье? – Тьерина Велена вскинула брови, словно услышала откровенную глупость. – Разумеется, у вас будут свои покои. И у вас, и у моего сына.

– И когда я его увижу?

– Думаю, к вечеру, если Мирту станет лучше. Ваша истерика прекратилась?

Лусия закивала.

– Да. Спасибо, тьерина Велена.

– Можете называть меня матушкой, милочка, – снизошла герцогиня Карст.

Как бы ни была растеряна Лусия, но кровь Эттана Даверта взяла свое. В темных глазах на миг сверкнули золотом огоньки.

– Благодарю вас, матушка. Вы же знаете, что моя мать умерла не так давно? И вот я снова обретаю ее в вашем лице!

В словах не проскользнуло ни тени фальши, ни издевки, но тьерина Велена поморщилась. Неприятно знать, что ты занимаешь место мертвой.

– Одевайтесь, дитя мое. Я покажу вам замок…

– Да, матушка.

Лусии было очень-очень страшно. И она собиралась поговорить с Луисом как можно скорее.

* * *

Массимо ждал на конюшне.

– Ваша светлость. Монтьер, – глубокий поклон.

Янат, умница, встал на дыбы, едва не сделав свечку в деннике. Луис тут же «забыл» обо всем, кинувшись к коню, герцог посмотрел на это, да и пошел общаться с народом на предмет лошадей. Народишко у нас вороватый, не досмотришь, так вместо первосортного овса труху закупят, да и сбрую поглядеть надо бы, окинуть хозяйским глазом, раз уж зашел…

А Массимо встал так, чтобы его губ не было видно никому, кроме Луиса. Если шептать, то все будет в порядке.

– Все в порядке?

– Да. Как Лу?

– Истерика. Служанка шепнула. Герцогиня ее успокаивает.

– Но жива?

– Да.

Остальное Луиса не слишком волновало. Жива – это главное. Все исправимо в этом мире, кроме смерти. Оставалось поглаживать млеющего Яната и дожидаться герцога.

Донат Карст вернулся буквально через пять минут.

– Луис?

– Мы можем идти, тьер Донат. Мой конь успокоился, а к вечеру я еще зайду к нему, надо будет его промять как следует. Мы с ним привыкли к прогулкам.

– Возможно, я даже составлю вам компанию, – хохотнул герцог Карста. – Идем?

– Да!

Луис бывал в библиотеке Тавальена. Но перед этой библиотекой хранилище Преотца было как запасы крестьянина перед королевской сокровищницей.

Библиотека?

Больше дюжины громадных комнат, заставленных шкафами с книгами, свитками, пергаментами, листами, тетрадями…

– Арден!

Донат довольно улыбнулся при виде потрясения на лице Луиса.

– Вы не ожидали, Луис?

– Я даже не надеялся, – честно сказал тьер Даверт. – Ваша светлость, вы меня отсюда не выгоните!

– Вообще? – Тьер Донат откровенно забавлялся.

– Хотя бы пока я не прочитаю… ну хоть малую толику от этого богатства. А если позволите еще и списки заказать…

– Пришлете писцов – позволю поработать.

– Благодарю! – Луис выдохнул это так искренне, что герцог Карст посмотрел на мужчину вполне благосклонно. Сам большой ценитель книг, он уважал это качество и в других людях.

Вот Эттан Даверт книги не любил, а Луиса иногда за уши было не оттащить от какого-нибудь старого тома.

Это как болезнь, как одержимость – ты раскрываешь книгу, касаешься хрупких страниц – и мир вокруг перестает существовать для тебя. Ты, словно ныряльщик в Море, погружаешься в мир загадочных знаков на белых страницах и так же ищешь, затаив дыхание от восторга.

С чем-то ты выберешься на берег?

Жемчужина, которую станешь бережно хранить в памяти и душе? Песок, который просыплется сквозь пальцы, не оставив по себе воспоминаний?

Или горсть тины, от которой хочется прополоскать руки?

Все возможно…

Но начали мужчины с родословной Карстов. Древней, еще от первого Короля.

* * *

Преотец смотрел на магистра Шеллена. Внимательно смотрел, правда, не глаза в глаза, для этого еще не пришло время.

Еще не вызов, но два волка уже примерились друг к другу.

Кто сильнее?

– Вы опоздали, магистр.

– У меня были дела, пресветлый.

– Важнее, чем мой приказ?

– Дела Храма для меня всегда важны.

Прозвучало это так, словно Эттану в лицо плюнули.

Эттан был заметно моложе. Магистру было уже под шестьдесят, густые волосы тронула седина, серые глаза смотрели недобро и пристально. А со спины ему бы столько не дали. Высокий, плечи развернуты, мышцы такие, что сразу ясно – привык к тяжести доспеха.

Эттан прошелся по комнате, остановился у окна, покосился исподтишка на магистра.

Нет, никакой реакции. Ну, этого волка просто так не сломаешь.

Преотец уселся за стол и впился в Шеллена взглядом. Теперь уже глаза в глаза.

– Магистр, вы догадываетесь, почему я вызвал вас?

– Нет, пресветлый. – Голос магистра был полон иронии, которую тот даже не собирался скрывать. Эттан сдвинул брови.

– Ваш Орден, магистр, это фактически государство в государстве. Вы не подчиняетесь Храму и живете по своим законам. Так дальше продолжаться не может.

– Мы уважаем Храм. – Магистр уже не усмехался.

– Я считаю, что надо преодолеть этот разрыв между Орденом и Храмом.

Эттан ожидал вопросов, споров, возражений, но магистр просто сидел и ждал. И Даверт снова сделал шаг вперед.

– Полагаю, что правильным будет объединиться.

– Мы и так едины с Храмом.

– И чтобы усилить единство, я надеюсь, вы примете меня в члены Ордена.

Эттан не говорил бы так прямо. У него была заготовлена целая речь, долгая, витиеватая, достаточно запутанная, долженствующая привести собеседника к нужным выводам, но… он не видел раньше магистра Шеллена.

Как-то так вышло, что они не сталкивались. А вот сейчас Эттан встретился с ним – и разозлился. Была б у него на затылке шерсть, так дыбом бы и встала со злости.

Гад такой!

Мерзавец, подонок… он ведь попросту брезгует Преотцом. Издевается, давая понять, что Эттан не больше, чем пыль в его глазах. И сам отлично все понимает.

Тварь!

Магистр покачал головой.

– Нет.

– Я не ослышался, магистр?

– Нет, пресветлый, не ослышались.

– Вы мне отказываете?

– Более того, я уверен в своем отказе.

– Объясните, – сухо приказал Эттан.

– У вас свои цели, у нас свои.

– У Ордена и Храма?

– У вас и Ордена, – подчеркнул голосом магистр. И он явно имел в виду самого Эттана.

– Вы считаете, что я сделаю что-то во вред Ордену?

– Нет. Во благо себе.

Эттан скрипнул зубами. Ну да, он для того и затеял этот разговор, но…

– Мое благо есть благо всего Храма.

– Не стоит путать свои блага с храмовными, – усмехнулся магистр. – И тем более с Орденскими.

Эттан медленно положил руку на чернильницу. Тяжелая, золотая… на миг он представил, как хватает ее и бьет в висок заносчивого мерзавца. Как обессмысливаются голубые глаза, как ползут изо рта кровавые пузыри, как мертвенная бледность заливает породистое лицо…

Представил и понял, что этого не будет.

Преотцы не убивают. Во всяком случае, своими руками. Грех ведь.

– Вы отдаете себе отчет, с кем вы говорите, магистр?

– И даже о чем, пресветлый.

Магистр усмехался. И на лице у него было буквально написано: «Много вас таких это кресло задами протирало, и еще больше протрет, а Орден еще при Королях, говорят, был, потом просто в состав Храма вошел, вот и все. И будет…»

Эттан медленно вдохнул воздух.

Выдохнул.

– Магистр, я сейчас выйду. Вот стоят часы. Пока сыплется песок – обдумайте еще раз мое предложение. Больше я его не повторю.

Магистр сверкнул глазами. Маски сброшены? Пусть так!

– Даверт, Орден – не дойная корова для каждого Преотца. Иначе б мы давно сдохли. Найдите кого другого, чтобы деньги урвать для своих ублюдков.

Эттан мертвенно побелел. Если бы магистр знал его лучше, он бы понял, что не стоит играть с огнем. Но Шеллену было безразлично и мнение Преотца, и его гнев.

– Не пожалеешь, Шеллен?

– Переживу.

Эттан в этом бы не поклялся. И молча перевернул часы. Потом вышел из комнаты и хлопнул дверью.

Родригу ждал в соседней комнате. Сидел, что-то писал, но при виде отца вздрогнул, попытался вжаться в стену, не получилось…

– Отец?

Чернильница таки полетела, хорошо хоть не в голову сына, а в стену. Эттан не удержался.

– Сволочь! Тварь, гадина…

Из уст Преотца полились такие выражения, что за ним бы и грузчики записывать бросились. Несколько минут Эттан выплескивал накопившееся бешенство.

Магистр пренебрежительно отнесся к Даверту. А этого в жизни Преотца ранее не было.

Его боялись, ненавидели, проклинали, уважали… но на него никогда не смотрели, как на придорожную грязь.

Все бывает в первый раз.

Наконец Эттан чуть успокоился и, не говоря сыну ни слова, вышел из комнаты. Родригу пару минут молча смотрел на чернильное пятно, а потом позвал слугу. И чего отец так взбеленился?

Загадка…

Магистра Шеллена уже в кабинете не было. Не стал дожидаться решения Эттана. Может, и правильно. Тьер Даверт пребывал в таком бешенстве, что собаками бы затравил заносчивого магистра.

В кабинете стояла тишина – и никого, на ком бы злость сорвать.

Или?..

Скрипнула дверь. Внутрь протиснулся тьер Синор. Эттан расплылся в предвкушающей улыбке, но…

– Пресветлый, я видел, как этот подо… магистр Шеллен покинул обитель. Неужели он осмелился вам противиться?

– Угадал, – прошипел Эттан.

– Но вы же не оставите такой поступок безнаказанным?

Эттан сверкнул глазами.

Не оставил бы. Только вот как это сделать?

Тьер Синор, видя, что бешенство перешло из разрушительного русла в конструктивное, робко сделал пару шагов вперед. Кашлянул – и заговорил.

И чем дольше он говорил, тем довольнее выглядел Эттан Даверт.

А что?

Ведь может сработать, еще как может…

Не хотите по-хорошему, магистр? Не приняли меня? Пеняйте на себя! Да, я бы подоил ваш Орден, но ничего бы с вами не случилось. А вот теперь…

Попомните вы Эттана Даверта… до смерти попомните.

До очень скорой смерти!

* * *

Луис блаженствовал над книгой. Пока еще в его руки не попало то, что требовалось, но это ведь дело времени?

Они с Донатом уже успели поспорить до хрипоты о Нерсайтской охоте, о морских огнях и о правлении Ривата Шестого – и теперь поглядывали друг на друга, вполне довольные результатом.

Тьер Донат нашел собеседника, с которым ему было интересно.

Тьер Даверт медленно приближался к своей цели. И – да! Ему тоже было интересно. С кем поговорить в Тавальене?..

Были там и библиотеки, и книжники, но свое увлечение приходилось тщательно прятать, ибо – несолидно. Тьер Луис Даверт был верным цепным псом своего отца. Таким, что клыки в пене, глаза бешеные и готовность рвать глотки по приказу. И вдруг – книги?

Вы себе представляете сторожевую собаку с томиком стихов в лапах? Эттан точно не одобрил бы. Вот мать понимала. Вальера вообще многое знала о своих детях, только вот сделать могла слишком мало…

Луис усилием воли отогнал мысли о матери и сосредоточился над книгой.

Был ли Великий Водоворот? И где?

Донат утверждал, что для обряда коронации Королей привозили в Храм Моря. И там, рядом с Великим Водоворотом…

Достойного ждала корона, недостойного же – смерть в морской пучине.

Лично Луис не знал, где находится этот Храм. На Маритани?

Он сам там не был. Но Донат утверждал, что есть и еще один остров – остров Королей. И даже приводил в пример хроники, над которыми сейчас и сидели мужчины, внимательно вчитываясь в старые, порыжевшие от времени буквы.

Риват надел корону и вышел из Храма. Его ждал дворец. И повелел его величество мне, скромному хронисту, записать слова: «Трон Королей может принять только Короля. Посягнувший неправедно закончит жизнь свою в утробе Моря и кости его источат морские твари».

– Вот, видите, Луис?

– Тьер Донат, при всем уважении, при чем тут Водоворот? Может, недостойного претендента просто убивали и сбрасывали в Море?

Донат Карст сверкнул глазами.

– А вот еще одна хроника!

Увы, и еще одна хроника ничего не доказала Луису. И Карст решился.

– Есть записи моего предка. Латимера Карста, жившего во времена последнего Короля. Это было тяжелое время, мир уцелел только чудом.

– Но уцелел же?

Карст вздохнул и лично открыл один из шкафов.

– Здесь хранятся записи, оставленные лично герцогами Карст.

Луис уставился на шкаф горящими глазами.

– Лично? За все эти века? Начиная с первого Короля?

– Нет, так далеко не простираются даже наши хроники, – опечаленно вздохнул Карст.

Луис тоже выглядел разочарованным.

– Жаль. А так хотелось узнать, откуда они – Короли.

– Боюсь, это навсегда останется неизвестным. Но о временах последнего мы можем кое-что узнать. Читайте…

И Луис заскользил взглядом по строчкам.

Я, смиренный вассал моего господина, пишу эти строки, дабы рассказать потомкам, как небо покарало неугодных. Было это в дни, когда умер наш Эрт и на земле воцарилось безвластие. Брат шел на брата, сын на отца.

В это время к нам обратился недостойный Альерт Дион и потребовал, чтобы мы все собрались и выслушали его. После похорон Короля мы выполнили его просьбу.

Луис усмехнулся про себя.

Ага, просьбу.

Такие просьбы подкрепляют или сталью, или золотом, никак иначе. Герцоги, могущественней которых на тот момент не осталось никого, – и какой-то Дион?

Смешно!

А вот что было уже грустно…

…Дион предал свою кровь и был проклят. Я смотрел на него и понимал, что жить ему осталось не более года.

От такого предательства люди гниют заживо. Вытекают глаза, отслаивается кожа, слазит с костей мясо. Все мы понимали, что Дион обречен, но несчастный, в своем безумии, не замечал очевидного и требовал невозможного.

Он хотел занять место Королей.

Мы же должны были провести коронацию.

На этом месте Луис оторвался от хроник.

– А разве коронацию проводят герцоги? Я читал…

– Вы абсолютно правы, Луис. – Донат смотрел даже с каким-то умилением. – Коронацию проводит сам Король, отец передает корону сыну, а сам остается в тени трона. Но бывают еще болезни, несчастные случаи…

– Стрелы в спину, как с Атоном Вторым…

– Именно. И в этих случаях у герцогов появляется доступ в Храм. Не при вашем батюшке будь сказано…

Луис усмехнулся в ответ.

– Если бы мой отец услышал наш разговор, то решил бы, что я сошел с ума. Вместо просьб о деньгах, союзниках, наконец, вместо заключения выгодных нам обоим договоров – закопаться в пыльные книжки! Конечно, это безумие!

– Пф-ф-ф-ф-ф, – насмешливо протянул герцог. – А с чего вы взяли, что я готов заключать договоры?

– Я? Да помилуйте? Разве я хоть слово о них сказал? – изумился Луис.

Мужчины переглянулись и расхохотались.

Оба они отлично понимали, что любые договоры с Эттаном Давертом – ложкой на воде нарисованы. Просто потому, что Преотец не всегда глава Храма – за его спиной конклав. И решение о войне, например, принимать не Эттану, а конклаву. Потому что и Преотцы смертны, и со смертью Эттана все договоры станут недействительны. Потому что… а кто такой Эттан Даверт, чтобы с ним договариваться?

Карст – это понятно.

Герцог, древняя кровь, чуть меньше (или все же больше?) чем Король – на своей земле.

А Эттан?

Проходная пешка, которую хоть и вывели в ферзи, но как вывели, так и сожрать могут.

Луис и не догадывался, но во многом именно поэтому в супруги юному маркизу была выбрана Лусия.

Вроде бы и не пыль придорожная – дочь Преотца. Но и настолько считаться с ней, как с достойной сына партией, не обязательно. Пока она дочь Преотца – Лусию можно услышать. А как только…

Именно здесь и сейчас Луис осознал эту истину. Но на лице его ничего не отразилось.

Ни злость, ни гнев, ни желание немедленно забрать Лусию и уехать.

Вместо этого…

– А что считается проклятием крови? Я пару раз встречал эти слова, но не смог найти объяснений.

– Вряд ли вам были доступны серьезные источники, – усмехнулся Донат. – Преступление против крови потому так и названо. Отце- или матереубийство, убийство своих детей, предательство, причинение смертельного вреда своему роду, своей крови.

– Насколько я понимаю, Дион был сыном последнего Короля и… предал его? – сложил два и два Луис.

Донат медленно кивнул.

– Это древняя история. Очень древняя.

– А в отношении герцогов это действует? – поинтересовался Луис.

– Это действует даже в отношении простых людей. Только для них это… отсрочено. Но вы наверняка видели семьи под действием этого проклятия. Тех, чей род прервался?

Луис кивнул.

Видел, еще как видел.

– Для обычного человека срок действия проклятия может растянуться до двадцати лет и даже больше. Или пасть на его детей. В случае с нами, герцогскими родами, это будет быстрее. Год-два. Дион же…

Луис медленно кивнул. И вовремя прикусил язык, чтобы не спросить, как это действует по отношению к другим родам? Его-то это касалось непосредственно.

Луис читал, как герцоги отправились в Храм. Как плыли на лодках, как вошли в Храм, и самое главное – что произошло в Храме.

При красочном описании кончины Диона Луис даже поежился.

– Вы хотите сказать, что Водоворот находится под островом? Но разве такое бывает?

– Не знаю, тьер Луис. Не знаю. И молюсь, чтобы мне не пришлось этого узнать.

Луис перевел взгляд вслед за Донатом. И наткнулся на несколько строчек:

Не было ничего ужаснее в моей жизни, чем голодная ждущая пасть Водоворота, поглотившая самозванца. Брызги Моря осели на моих руках и жгли, словно огнем. Надеюсь, никогда более судьба не приведет меня в это ужасное место.

Луис с удовольствием продолжил бы обсуждение, но в библиотеку, в сопровождении тьерины Велены, вошла Лусия. Мужчины поднялись навстречу дамам, а Луис улыбнулся сестре.

– Ваша светлость?

– Мой милый брат, я рада видеть тебя. Надеюсь, ты в порядке?

– Безусловно, госпожа маркиза.

– Что ты, братец, ты можешь называть меня, как и прежде.

Тьерина Велена подтвердила сказанное милым легким кивком, а Луис внимательно оглядел сестру.

Все, как обычно?

Да, вот именно.

Лусия казалась такой же, как и всегда. Милая, очаровательная, улыбающаяся… учитывая, как она волновалась вчера, что произошло и что она должна была пережить в брачную ночь, такое равнодушие сегодня было попросту странным.

Маска?

Да, безусловно. Лусия просто показывает то, чему учила ее мать. Очаровательную глупую куклу. А это значит, что произошло нечто… странное. Луис насторожился, но виду не показал. Вместо этого замурлыкал о том, что счастлив за свою сестренку, ах, теперь уже маркизу, что господин герцог так любезен… и Луису так хотелось бы покопаться в архивах, мать говорила, что кто-то из Тессани уже роднился с Карстами, возможно, он… вы же позволите, ваша светлость?

Напряжение в библиотеке медленно таяло, словно ледок в майской лужице. Только вот вода все равно была холодной.

Разрешение покопаться в архивах было охотно предоставлено. Настолько охотно, что Луис невольно задумался, что же пытаются скрыть любезные хозяева? А пытаются ведь!

Глупцом Луис не был, видел и взгляды, которые тьер Донат бросал на него, на Лусию, на супругу, видел, как тьерина Велена смотрит на мужа, словно спрашивая подтверждения, видел беспомощность в глазах Лусии…

Он найдет случай поговорить с сестренкой.

Как можно быстрее найдет.

* * *

Тавальен

Элисса протянула Эрико Даверту бокал вина, который тот послушно и выпил.

И потянул девушку в постель. Та не сопротивлялась, делала все, что он прикажет, изображала бурную страсть – и вновь подала мужчине бокал крепленого вина. В самый раз, чтобы развязать язык. Скольких мужчин тянет поговорить в постели?

Да очень многих.

По наблюдениям шлюхи, мужчины, способные на многое, в кровати не разговаривают, у них другие дела есть. А вот кто хочет отвлечь женщину от важного, начинает болтать.

Бывает…

И глупо этим не воспользоваться.

– Сейчас, когда Луис уехал, наверное, Преотец может довериться только тебе, – сладко пела Элисса.

Эрико раздулся от важности, словно жаба в брачный период.

– О да! Без меня отец сейчас как без рук! Луис… что Луис? Просто задается, строит тут из себя, а сам он… да отец никогда бы ему такое дело не доверил! А мне вот – доверил!

– Кому же еще и доверять, как не тебе? – искренне удивилась Элисса. – Ты же надежда и опора Преотца! Если он умный, а я не сомневаюсь, что твой отец умный, ты ведь просто его копия, я как-то видела Преотца… он такой красивый даже сейчас! А в молодости, наверное, был совсем как ты! А если он еще и такой же умный, он поймет, что ты его надежда и опора. Может быть, даже преемник?

– Ну да, – окончательно раздулся от гордости Эрико. – Больше ему не на кого положиться! Луис – чистоплюй, да и все у него через рифы идет! Представляешь, был случай, приказали ему подержать взаперти какую-то девицу, так та сбежала и в лесу на ловушку напоролась! Х-ха!

– Он что, двери запирать не научился?

Элисса мило вздыхала, ахала, поддакивала, а сама думала, что если Преотец рассчитывает только на Эрико и таких, как он, – плохи дела Тавальена. Надо бы отсюда удирать быстрее ветра.

Элисса хоть и была больна, но жить хотела. А жить в городе, которым руководит такой записной идиот – довериться Эрико! – это для самоубийц! Она к такому не готова!

Она ворковала, подливала вино и между делом вытянула из Эрико, что готовится нечто очень важное против рыцарей Ордена. Которые посмели (ужас, кошмар, попрание всех устоев!!!) не дать деньги Эттану Даверту!

Не! Дать! Деньги!

Есть ли грех страшнее в глазах Храма?

Наверное, нет.

Ладно, узнать она узнала, теперь надо предупредить тьера Эльнора. Но когда Элисса пришла к нему в гости, оказалось, что тьер уехал.

А куда? И надолго ли?

Не сообщил.

Женщина оставила ему весточку и отправилась домой.

До возвращения тьера Эльнора она вполне успеет раскрутить Эрико еще на пяток, а то и десяток побрякушек. А уж сколько с него полезной информации получит!

Просто восторг!

* * *

За ужином Лусия специально ничего не ела и не пила. Мало ли? Подсыплют что-нибудь, и думай потом, с кем ты была, что с тобой делали…

С Луисом ей поговорить так и не дали. Но девушка не унывала. Судя по разговорам днем, Луис все понял. И найдет время и возможность с ней побеседовать.

А вот что дальше?

Брат придумает, он умный.

Лусия береглась, как могла, и все же…

Показалось ей, или в спальне стоит какой-то сладковатый запах?

Наверное, это из-за цветов.

Лусия думала пару часов подремать, а потом попробовать найти Луиса, но стоило ей прилечь, и она словно провалилась куда-то в бездну.

И вновь ей снились блестящие голубые глаза, откровенные ласки, и опять ныло все тело от неутоленного желания. Или утоленного?

А утром тьерина проснулась от холода.

Наступил рассвет, туман пробрался в открытое окно, пополз по полу, пробрался под балдахин на кровати и злобно вцепился в нежное тело, не прикрытое ни одеялом, ни даже ночной рубашкой.

Лусия приоткрыла глаза, потянулась – и тело ответило знакомой тупой болью между ног.

Что – ОПЯТЬ?!

Несколько секунд она просто лежала, вцепившись зубами в подушку, чтобы не заорать. А потом, когда поняла, что происходит, зло сплюнула на пол перья.

Лусия была, мягко говоря, в бешенстве.

На этот раз она уже не билась в истерике, нет. Просто думала, как поступить. Как поговорить с братом?

Вызвать служанок и приказать провести ее к Луису?

Ага, так они и послушались! Нет, служанок Лусия звать не стала, ей надо подумать без этих соглядатаек и шпионок! Девушка заметалась по комнате, как тигрица, потом открыла окно, вдохнула свежего рассветного воздуха…

Луис, где же он, как же увидеться с братом?!

Но долго выход искать не пришлось.

Стоило только на балкон выйти…

Тихий свист привлек ее внимание.

– Тьерина?

Лусия пригляделась.

Внизу, в кустах роз, не слишком удобно устроился Массимо Ольрат. И пристально смотрел на нее.

– Вы хотите поговорить с братом?

Он говорил тихо, четко шевеля губами. Лусия вгляделась – и закивала.

– Ждите. Я приведу.

Лусия кивнула. Прошла в комнату, стащила покрывало с кровати, и устроилась прямо на балконе. Только завернулась потеплее, чтобы не замерзнуть.

Рано еще. Только-только светает.

Чем бы ее не опоили в этот раз, оно оказалось слабее.

Погодите, твари, вы мне за все ответите!

Лусия была также дочерью и Эттана Даверта. И спускать обидчикам не собиралась.

* * *

Луис спал, когда Массимо коснулся его плеча.

– Тьер Луис…

Мужчина открыл шоколадно-карие глаза, от которых млела половина жительниц Тавальена. Пару секунд смотрел непонимающе, а потом осознал, кто рядом с ним и где он.

– Да?

– Тьерина Лусия…

– Что с ней?

– Ждет вас, чтобы поговорить.

Луис кивнул, одеваясь почти на ходу. Через пару минут, ежась от холода, две тени заскользили по саду. Тихо-тихо, как капля росы по листку.

Лусия так и ждала на балконе. Луис примерился, поставил ногу поудобнее, уцепился за выступ – и полез наверх.

В любом другом замке это могло не удаться. Но Карсты жили в родовом имении, построенном еще при первых Королях. А за столько времени там и раствор выкрошился, и камни кое-где повыпадали, и чинить это пытались… раздолье для мужчины, который умеет найти путь к любой женщине!

Стоило Луису шагнуть на балкон, как сестра бросилась ему на шею – и от души разрыдалась.

– Луис!!!

– Лу…

Пару минут Лусия потратила на слезы. А потом Луис вытряс из нее все подробности и брачной ночи, и сегодняшней, и задумался.

– Лу, похоже, что вчера тебя опоили, а сегодня ночью просто чем-то окуривали. Есть такие травы, надышишься дымом – и сам себя не помнишь.

– И что мне делать?!

– А это зависит от того, что ты хочешь? – пожал плечами Луис. – Если исходить из того, что разузнал Массимо, это может быть и твой супруг.

– Как?

– А вот так. Он не вполне в себе, так что может просто тебя бояться. А с сонной девушкой справиться легче.

– Ты-то откуда знаешь? Пробовал?

– Я похож на насильника? – обиделся Луис.

– Прости! – Лусия подняла руки. – Я просто нервничаю…

– Понимаю. Вот смотри, малышка, у нас есть два пути. Первый – я могу забрать тебя отсюда. Второй – ты остаешься.

– Ты предлагаешь мне выбрать?

Не то чтобы Лусии не хотелось побиться в истерике, но…

Запретила.

Словно отрезала себя от той, что была еще вчера: слабой, беспомощной, доброй и доверчивой. Сегодня девочка столкнулась со злом – и не собиралась безропотно отдавать ему свою жизнь.

– Да, Лу. Оба варианта имеют свои плюсы и свои минусы. И не забывай, ты можешь быть беременна.

Лусию откровенно передернуло. А Луис продолжил:

– Если ты остаешься, тут все понятно. От кого бы ты ни забеременела, ты все равно мать будущего герцога Карста, и ты в полной безопасности, пока не родишь двоих-троих детей. А там можно и выяснить, от кого дети, и воспользоваться этим в своих интересах. Понимаешь?

Лусия кивнула.

Да, это сложный путь. Но – вдруг?

– К тому же, если ты остаешься… Лу, наш отец стал Преотцом.

– Это большая честь для нашей семьи…

– Лу, а ты что-то слышала о семьях Преотцов?

Лусия подумала.

– Мм… э…

– Правильно. Потому что Преотец уходит в Море вместе со своей семьей. Поняла?

Лусия медленно кивнула.

– Если с ним что-то случится, вытащить из Тавальена Эрико и Родригу мне будет легче. Они мужчины, знающие, с какой стороны эфес у сабли. Ты – девушка.

Лусия даже не стала говорить, что может постоять за себя и прочие глупости. Не сможет. И сама она отлично об этом знала.

– Невестку герцога Карста не тронут.

Ответом Луису был кивок.

– Да, пожалуй.

– Если ты беременна, отец будет в ярости. Я тебя прикрою, но…

Об этой стороне вопроса Лусия еще не думала. А ведь и верно.

Будет.

Рука женщины оберегающим жестом легла на живот. А вдруг и правда?..

– Какое-то время тебе здесь ничего не грозит, если будешь осторожна. А вот дома опасно. Маму не просто так убили, уж поверь мне.

Лусия смахнула с ресниц непрошеную слезинку.

Мама…

– Если ты едешь со мной – нам придется бежать. Из Карста – очень быстро. И не в Тавальен. Я устрою тебя где-нибудь в глуши, оставлю денег и буду приезжать. Сама понимаешь, скандал будет отменный, и искать тебя будут долго и упорно.

Лусия кивнула еще раз.

Да, так это смотрелось.

Если она остается – есть шанс повернуть ситуацию в свою пользу.

Если убегает – то только прятаться.

– Конечно, и здесь есть опасность, но ты девочка умная. Ты будешь осторожна, да, Лу?

– Буду…

– Я сейчас уйду, чтобы меня не хватились, а ты подумай. Я помогу в любом решении.

Лусия прижалась к брату. Крепко-крепко обняла его.

– Ох, Луис…

Мужчина потрепал ее по темным локонам.

– Держись, зайка. Надо.

И ловко принялся спускаться обратно. Оказался рядом с Массимо, огляделся – и скрылся в кустах.

Лусия подумала, и вернулась обратно.

Окуривали, говорите?

Если вы то же самое запланировали на следующую ночь, видит Арден, я найду, как с этим бороться! Окна открою!

Лицо тряпкой завяжу!

Но узнаю, кто ко мне повадился!

Вот!

* * *

Только на площадке для тренировок (а куда еще благородный тьер может пойти на рассвете?) Луис дал волю гневу.

– С-суки!

Массимо перебросил тьеру одну из шпаг, которые нес под мышкой.

– Возьмите, тьер Луис. Нападайте.

Луис ловко поймал эфес – и тут же атаковал, не переставая шипеть сквозь зубы. Получалось очень внушительно.

– Это ж надо! Опоить девчонку и поиметь! А она даже не знает кто! Зарыл бы! Сволочи! Подонки!

Массимо потупился, и это не осталось незамеченным.

– Ты что-то знаешь?

– Ну… да.

– И?

– Тьер Луис, только вы не ругайтесь сгоряча?

– Обещаю, не стану.

– Это герцог.

– Донат Карст?

– Да.

Массимо под окном Лусии залег еще с вечера. Он знал, что Луис хочет поговорить с сестрой, и решил подождать. Мало ли, откроет тьерина окно, высунется, а он тут как тут.

Окно и открылось. Около полуночи.

И открыл его герцог Карста, голый по пояс, ну и, наверное, ниже тоже.

– Точно – он?

– Голову на отсечение дам. Что ж я, дурак? Он с вами на конюшню приходил…

Луис кивнул. Он даже знал, зачем открывали окно. Чтобы избавиться от запаха в спальне.

Одно дело – уснуть под дурман-травкой. Но долго под ней нельзя – это большой вред здоровью. А если женщина в тягости, до выкидыша может дойти.

– Значит, Донат Карст. Ну с-сука…

Все укладывалось в схему.

Законный сын у него не дай Арден, жена родить больше не может, бастардов плодить – дело гиблое, а вот если сноху вместо сына огулять…

Но при таком раскладе Лусии как раз ничего и не грозит.

Почти.

Если только тьерина Велена решит мстить? Но… это можно и поправить?

Луис положил себе узнать, что на уме у герцогини Карст, и принять решение. Если надо.

То, что тьерина Велена чья-то жена и мать, его откровенно не останавливало. Убийц его матери тоже ничего не остановило. И сестра ему всяко дороже престарелой стервы, которая решила закрыть глаза на неприятные вещи. Да какое – закрыть глаза! Она им откровенно содействует!

Луис подумал еще пару минут.

– Массимо, мне нужно будет, чтобы ты сделал вот что…

Массимо выслушал тьера не моргнув глазом. И ответ его был короток и прост:

– Сделаю, монтьер.

– Спасибо.

Не так много было у Луиса людей, на которых он мог положиться целиком и полностью. И тем больше он ценил Массимо.

* * *

Весь день Лусия ходила как в дурмане. Жаловалась на головную боль, на тяжесть в груди, так что даже тьерина Велена забеспокоилась. А вечером Лусия удалилась к себе.

И ночь прошла спокойно!

Кто бы это ни был, он испугался?

Ее плохого самочувствия?

О нет. Так далеко самонадеянность Лусии не простиралась.

Неведомый любовник испугался повредить будущее вместилище для ребенка. Но через пару дней…

Один раз Лусия попалась на замаскированный среди цветов запах дурмана. Второй раз она этого делать не собиралась. А потому изобразила сонливость и уткнулась носом в подушки.

От Луиса она уже отлично знала, кто может прийти к ней, и старалась не надышаться, понимая, что ей потребуются все ее силы. Предстоял тяжелый разговор…

Главное, чтобы герцог не слишком долго ждал…

* * *

Так и вышло.

Не прошло и часа, как скрипнула потайная дверь, распахиваясь рядом с камином, и в комнату вступил герцог Карст. Лусия из-под длинных локонов, слегка повернув голову, наблюдала, как он достает из двух ниш курильницы, как выставляет их на балкон, как сбрасывает халат… а ничего так! Для своего возраста у него хорошее тело, ни жира, ни дряблости…

И когда мужчина перекатил девичье тело на спину, на него взглянули темные глаза.

Лусия сделала то единственное, что могло ее спасти: обвила мужчину за шею руками и впилась поцелуем в губы.

Несколько минут Донат Карст был в шоке, а потом – потом стало поздно.

Поцелуй, еще один, потом еще и еще, и вот уже два тела сплетаются в страстной схватке на широкой кровати. Поговорить они смогли, только когда схлынул дурман и мужчина вытянулся на шелковых простынях.

Лусия лежала на нем сверху, обводила пальчиком контуры лица…

– Тьерина Велена знает?

Донат прищурился.

– Знает.

– Об этом она узнает тоже?

– Я подумаю… Ты больше ничего не хочешь спросить?

– Зачем спрашивать то, что тебе уже известно? – удивилась Лусия. Коснулась пальчиком лба герцога, на котором появились глубокие морщины. – Слуги болтают, а я слушаю. Твой сын не может унаследовать герцогство, потому что ему все безразлично. Он даже детей сделать не сможет. Твоя жена не родит. Плодить бастардов? Ты так и сделал, но в законном браке.

– И тебя это устраивает?

– Почему нет? – удивилась Лусия. – Я стала маркизой, а в будущем, возможно, стану герцогиней Карст. Здесь спокойно и богато, я не завишу от своего отца и его прихотей. А рожать детей… это делают все женщины. Что в этом плохого?

– От свекра?

– Ты дашь фору многим молодым. Почему нет? Не хотелось бы постоянно вдыхать дурман, поэтому я предпочитаю договориться.

– И не сбежишь отсюда с братом?

– Брат был счастлив выдать меня замуж. Дочь Преотца – слишком хрупкий настил под ногами, чтобы стоять на нем долго. К тому же я могу уже быть беременна…

– Можешь…

– А если и нет – ты же поможешь мне?

Улыбка Лусии была исполнена лукавства и призыва. И герцог поддался ему, переворачиваясь и подминая под себя стройное тело.

Эта девушка вернула ему юность. Ту пору, когда он был не старше Мирта, когда искал любовь… и сейчас он не собирался расставаться с малышкой.

А если и она хочет остаться… тем лучше!

Тем лучше.

* * *

Дни шли за днями. Луис сидел в библиотеке, копаясь в старых свитках. Конечно, кое-что ему не доверяли, но очень быстро тьер Донат стал оставлять гостя одного.

И Луис воспользовался этим шансом, чтобы порыться на полках поглубже.

Там он и обнаружил свое сокровище.

Герцоги Карста вели записи?

О да!

Герцогини Карста – тоже. Но серьезными записями это не считалось. Они хранились в отдельном шкафу, который даже не запирался, среди кулинарных книг и свитков по хозяйству – ну что еще может написать женщина?

Как оказалось – многое.

Одна из герцогинь была всяко не глупее супруга. Потому что сделала записи в своем дневнике двойными.

Она писала красиво, крупными разборчивыми буквами, делая пробелы между строчками, писала о хозяйстве, о том, как она счастлива, как уродилась пшеница, какой фасон платьев нынче в моде…

А между строчек, мелким шрифтом, невидимыми чернилами было написано совсем другое.

Луис и не наткнулся бы на эти дневники, но его интересовало ВСЁ, что относилось к правлению последнего Короля. Поискал, интереса ради, проглядел дневник, пролистывая почти по диагонали.

А чернила постепенно стали видимыми. Так бывает. Срок вышел…

И строчки потрясли мужчину.

Если все действительно так… для Лусии это катастрофа.

Стыдно признаваться, но дневник благородный тьер Даверт украл. Засунул под одежду так, что хоть за шкирку его тряси – не выпадет, и вынес из библиотеки, чтобы ознакомиться за задернутым балдахином, в своей комнате.

Он читал – и видел женщину, которая, обмакнув перо в нечто вроде молока или лимонного сока, выводит торопливые строчки.

Какая она была – та герцогиня Карст?

Внешность не важна. Но несомненно – очень умная, решительная и сильная женщина. И Луису она казалась похожей на Вальеру Тесани.

А дочитав, он понял, что разговора с сестрой не избежать. И будет все это ну очень неприятно…

* * *

Любезные хозяева уже дней пять, как перестали стеречь брата и сестру. К чему, если Лусия довольна своим местом в жизни, а Луис не собирается ее никуда увозить, увлеченно копаясь в книгах? Но ради этого разговора Луис все равно навестил сестренку под утро. Специально влез на балкон, открыл окно и позвал в полумрак комнаты:

– Лу, зайка, проснись!

Донат Карст всегда уходил задолго до рассвета, об этом Лусия давно рассказала брату. Луис не боялся наткнуться на постороннего.

Лусия вынырнула из глубины подушек.

– Луис?

– Да. Надо поговорить, малышка.

– Что случилось?

– Нечто весьма серьезное. Так что просыпайся…

Лусия кивнула, встряхиваясь. Брату она верила, Луис не станет паниковать попусту.

– Ты еще не беременна?

– Не знаю…

– Когда у тебя были последние «красные дни»?

– Примерно месяц назад.

– Плохо… я достану тебе снадобье, и ты его съешь. Поняла?

Лусия замотала головой.

– Погоди… ты хочешь, чтобы я убила своего ребенка? Если я беременна?!

Луис вздохнул.

– Лу, у нас очень плохая ситуация. Я не знал того, что должен был, иначе никогда бы, никогда не допустил этого брака.

– Чего ты не знал?

Лусия смотрела настороженно, серьезно… как далека была эта женщина от той наивной девочки, которая выбегала навстречу Луису! И ей придется уйти еще дальше, чтобы никогда не вернуться.

– Лу, только не кричи и постарайся понять. Если ты беременна, ребенок родится уродом.

– Что?!

Ладонь зажала женщине рот.

– Да, сестричка. Дело в том, что герцогские рода не могут вступать в брак. Вообще. А мы по материнской линии потомки Лаисов.

– М-м-м-м-м-у-у-у-ы-ы-ы?

– Мы, сестричка, мы. Дальние, но прямые. Мы – Лаис, они – Карст. Если ты родишь ребенка от герцога, он будет… чудовищем. В чешуе, с плавниками или жабрами, если еще родится живым и в срок. Бывало так, что при родах таких… существ их матери умирали. У тебя есть все шансы. А если Карст поймет, кто ты, – сам убьет. После смерти последнего из Королей герцоги пробовали обойти запрет на свадьбы между потомками. Было несколько пар, Карст – Карнавон, Лаис – Тимар, Карнавон – Атрей, Тимар – Карст – и это я еще не всех перечислил. Вторые сыновья, вторые дочери… Браки иногда были даже счастливыми, но всегда бездетными. Тебя можно отпустить? Кричать не будешь?

Лусия помотала головой. Мол, не стану. И как только рука сползла с ее рта, совсем по-детски спросила:

– Ты врешь? Правда?

– Нет, Лу. Я не вру тебе. Клянусь памятью матери.

И Лусия поверила.

– Но откуда?..

– О Лаисах я знаю от мамы. А остальное… почитай.

Старая тетрадь в кожаном переплете легла на колени Лусии. Она послушно открыла указанную страницу, вчиталась… и с каждым прочитанным предложением ее лицо мрачнело. Глаза наливались слезами, нос стремительно краснел… наконец тетрадь полетела в угол, а Лусия повисла на шее у брата.

– Луис, что же мне делать?!

– Я все улажу, малышка. Но мне нужна будет твоя помощь. Ты хочешь остаться в Карсте?

– Да, да!

– Тогда слушай. Сразу после твоей свадьбы я приказал найти кое-кого, необходимого нам. Завтра у тебя будет подарок – новая лошадь. И ты отправишься со мной на прогулку верхом. Раз за разом, рано или поздно люди привыкнут…

– Луис, что ты мне предлагаешь?

– Родить ребенка от другого мужчины, – пожал плечами Луис. – У меня в отряде есть солдат, который похож на Карстов. Голубые глаза, темные волосы… сойдет.

– Но в нем же не будет герцогской крови!

– А это и не обязательно. Покопался я тут в библиотеке, герцогская кровь необходима ради того, чтобы править. Карсты сейчас в силе. А потом… да хоть бы и бастард был – тут главное не церемония в храме, а кровь. Просто нам сейчас нужно тебя защитить, а о Карстах я потом подумаю.

Лусия кивнула. Эту точку зрения она принимала. Но…

– Луис, а кто еще знает, что мы – Лаисы?

– Никто. И узнать никто не мог.

– Почему?

Как бы ни была расстроена Лусия, она была дочерью Эттана Даверта, который никогда и ничего не принимал на веру. Вера – для глупцов, эти слова звучали в их доме раз за разом, на протяжении всей коротенькой жизни Лусии. И девушка невольно впитывала эти убеждения. Да и отвлечься хотелось от страшных мыслей.

Ее ребенок может родиться чудовищем.

Страшно-то как… мамочки…

– Потому, малышка, что наша мать была из Эттельбергов. Да, они роднились с Лаисами, но это было давно и неправда. Никто и не заметил. Таких семейств по всему континенту – ложкой не перехлебать. Но! Рорк Эттельберг взял за себя Дейзетту Лаис. Сестру последнего настоящего герцога Лаиса. Потом, когда началась резня, кормилица Бенедетта Линкс спасла дочь последнего герцога. Выдала за своего ребенка, увезла к тетке…

– А это точно была… эм-м-м…

– Мари Лаис стала Мэриэттой Линкс. И вышла замуж за своего двоюродного брата.

– И у них не родились уроды?

– Нет.

– Так, может, она и не была Лаис? Ведь доказательств никаких нет!

Луис вздохнул.

– Лусия, доказательства есть. Герцоги узнают тех, в ком течет их кровь… Ир-рион!

Лусия подняла вверх тонкий палец.

– Вот! Даже если принять эту историю за правду, в моем ребенке не будет крови Карстов. Если герцог это почует…

Луис схватился за голову.

– Лу, ты понимаешь, что это опасно?

– Да, братик.

Но глядя в безмятежные карие глаза, Луис понимал – она не верит. Попросту не верит.

Ребенок, тем более любимый, балованный и заласканный, никогда не поверит в свою смерть. В любые неприятности, которые могут с ним произойти. Это же невероятно! Такого просто не бывает, потому что с ней этого быть не может!

– Мне очень приятно, что мы – Лаисы, значит, я ровня Донату…

– Лу, ты понимаешь, что он этого знать не должен?

– Да, братик.

И было видно – она не понимает. И, скорее всего, проговорится…

Луис медленно поднялся. Подошел к сестре, запустил руку в волну темных волос, намотал их на кулак.

– Луис!

– Если ты, дура сопливая, хоть слово кому-то скажешь…

– Да как ты…

Рывок еще сильнее. Луис подтянул сестру вплотную к своему лицу и заговорил. Медленно, расчетливо, словно гвозди забивал.

– Я ждать, пока тебя Лаисы убьют, не стану. Я сам тебя пришибу, потому что дурой выросла. Думаешь, это игрушки? Цветочки-розочки? Нет, Лу, за эти игры кровью платят, и чаще всего своей. Мать потому и погибла, что пыталась это узнать. И тебя прибьют. Поняла?

Вот теперь поняла. Прочувствовала, побледнела.

Но – кровь сказалась.

– Молчать я буду. Маминым покоем клянусь. А спать с кем попало не стану. И ребенка своего не убью.

– Дура.

– Пусть так. Но заставить меня ты не сможешь.

Луис выругался шепотом, но Лусия уже пришла в себя. Родители у них были все же одни.

– Вот что, братик. Я думаю, тебе пора уезжать.

Мужчина посмотрел да и плюнул.

– Я тоже так думаю. Только учти – на рождение племяшки меня пригласишь. Поняла? Случись что – тебе никто другой не поможет.

Лусия медленно кивнула.

– Это – да. Приглашу заранее. И о сроках напишу, и о Лаис никому не расскажу. Получается, мы на три четверти Лаисы?

– Конечно, за эти века кровь разбавилась, но полагаю, что да.

– А мы на них похожи? Вот у Карстов, я смотрела в портретной галерее, глаза у всех голубые, волосы темные, телосложение опять же. А у Лаисов?

Луис задумался. Отпустил волосы сестры, и Лусия смогла отойти. Встряхнула гривой волос, помассировала кожу головы кончиками пальцев.

Слова брата она приняла достаточно серьезно. И собиралась молчать, хотя и по другой причине.

Есть карты, которые можно бросить на стол только один раз. В самый тяжелый момент. А до той поры… подождем.

– А ты знаешь… нет.

– Нет?

– Лаисы, как правило, с пепельными волосами и зеленоглазые. Я тут полистал хроники, пару раз попадалось.

– Вот. А мы?

Луис хмыкнул. Да, темноволосая и кареглазая Лусия да и он сам меньше всего походили на Лаисов.

– Я бы сказал, что мы ближе к Карнавонам. Темные волосы, темные глаза, только у них кожа очень белая. Очень.

– Так, может, соврала кормилица? А в нас крови Лаисов на четверть, не на три четверти?

Луис вздохнул.

– Лусия, солнышко, лучше б мы это проверили другим путем.

– То есть?

– Если твой ребенок родится уродом, то ты Лаис. Безо-говорочно. А ты окажешься в опасности. Но мы никак об этом не узнаем до родов.

Лусия задумчиво кивнула.

– Обязательно напишу тебе. Заблаговременно.

На том и порешили.

Лусия осталась отсыпаться, а Луис отправился к себе. Может, и правда пора домой?

* * *

Тьер Эльнор с отвращением оглядел придорожную таверну.

Он жил здесь со своими людьми вот уже два десятка дней и с каждым днем все больше злился.

Луис Даверт задерживался в гостях у Карстов.

Конечно, это мало что значило. Деньги были и на проживание, и на наемников. Даже если бы Луис прожил у Карстов год, тьер Эльнор мог бы его дождаться. Но хотелось-то побыстрее!

Эттан Даверт был виновником гибели Мелли, это истина. Эттан Даверт поплатится за свое коварство. Уже платит.

Женой, сыном, до второго сына, Родригу, тьер Эльнор пока не добрался, а вот до первенца, до Луиса – доберется.

Лусия пристроена туда, где ей займутся всерьез. Зная тьерину Велену, пару детей молодая соперница родит, а на третьем скончается от родильной горячки. Или красной сыпи. Или… не важно, от чего она умрет, важно, что это будет сугубо естественная смерть. Тьер Эльнор проследит за этим. Даже яд, если что, отыщет. Надежный, хороший…

Луис же…

Дороги у нас опасны. Поедет он от сестры, тут и конец придет Даверту. И будет в этом нечто справедливое.

Тьер Эльнор помнил, как на дороге остановили его карету. Как глумился наглый сопляк, как ухмылялся, блестя белыми зубами. Теперь Луису предстояло побывать в той же ситуации, но с другой стороны.

Закон жизни. Если ты считаешь себя хищником, рано или поздно на тебя найдется зверушка покрупнее.

Тьер Эльнор просто смаковал этот момент. Предвкушал его. Так ценитель разглядывает на свет запыленную бутыль с коллекционным вином, пытается представить вкус и цвет, потом разглядывает напиток в хрустальном бокале и лишь потом делает глоток.

Тьер Эльнор тоже был ценителем.

Единственное, чего он пока не продумал, – что делать, если Луиса Даверта удастся взять живым в плен?

Понятно, что убивать. И мучительно.

Но это ведь нужно место, время, а хорошо бы и подручные…

Видимо, придется просто убить. Легко отделается, подонок. А жаль…

Но можно ведь послать Эттану кое-какие части его сыночка? И даже перевязать бантиком? Розовым. Мелания любила розовый цвет…

Глаз, например. Или ухо.

Или… Тьер Эльнор представил, что еще можно отрезать у ненавистного врага, и злобно захихикал. Он все больше сходил с ума, но даже не осознавал этого. Месть разъедала его душу и разум, словно кислота – лезвие ножа. Но пока еще он был опасен.

Очень опасен.