Читать книгу Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки - Галина Куликова - Страница 6

Она оставалась храброй почти целый день. До тех пор, пока на улице не стемнело. Вот тут-то все ее гусарство испарилось, как утренний туман в ясный день. Мила закупорила квартиру, задернула шторы и включила торшер, чтобы почитать в тишине. Но ей не читалось. Ей постоянно чудилось, будто кто-то пытается вскрыть балконную дверь. А на лестничной площадке возились и сопели. Мила на цыпочках бегала от глазка к окнам и обратно. «Что, если я засну и меня укокошат спящую? – думала она, обливаясь потом от страха. – Зачем я не послушалась Ольгу?»

Соседский кот окончательно добил Милу, вспрыгнув со стороны балкона на подоконник и проскрежетав по нему когтями целую серенаду. Чтобы расслабиться, Мила решила выпить рюмочку водки, запас которой всегда имелся в холодильнике. Рюмочка согрела ее и принесла некоторое облегчение. Занюхав ее помидорами, Мила разобрала кровать и нырнула под одеяло, оставив снаружи глаза и ноздри.

В два часа ночи братья Глубоковы, которые заблаговременно обзавелись самой настоящей веревочной лестницей, привязали ее к железным прутьям балкона. Константин ловко перемахнул через перила и сделал первые два шага вниз. После чего его правая нога попала куда-то не туда, и верхолаз запутался в веревках. Он начал биться в путах, но поделать ничего не мог.

– Лучше бы я спрыгнул! – простонал он.

– Ага! И перебудил весь дом, – откликнулся Борис.

– Принеси фонарик! – шепотом потребовал Константин. – Я ни черта не вижу!

– Ты что? Если я на тебя посвечу, нас могут увидеть соседи. Примут за воров и вызовут ментовку.

– А если ты на меня не посветишь, я провишу тут до рассвета.

Несмотря на принесенный фонарик, операция спасения затянулась. Сначала лежавшая без сна Мила услышала сдавленный шепот. Потом по занавескам скользнул луч фонарика. Она резко отбросила одеяло и встала на кровати на четвереньках, прислушиваясь, словно собака. Снаружи кто-то был. Не зная, куда кидаться, она заметалась по комнате, потом схватила со стола оставленную Ольгой записку и дрожащими пальцами набрала номер телефона частного детектива, который жил наверху.

Поскольку частный детектив в этот момент висел на веревочной лестнице, а Борис тянул его изо всех сил наверх, на звонок никто не ответил. Тогда Мила набрала номер мобильного телефона. Мобильный телефон Глубокова был прицеплен к поясу его штанов. Через минуту он пронзительно заверещал. Константин недопустимо громко выругался и, извернувшись, прижал трубку к уху.

– Алло! – трагическим полушепотом ответил он.

– Это ваша новая клиентка! – тоже полушепотом начала Мила. – Моя фамилия Лютикова. Вы сказали, вам можно позвонить, если что.

– Ну?

– Так вот. Ко мне лезут.

– Кто?

– Я не знаю. Я слышу, как они возятся и ругаются матом.

– Заранее не паникуйте, – проскрипел Константин.

– А вы сейчас где? – трагическим голосом спросила Мила. – Далеко от меня?

– Не так чтобы очень, – признался тот и дрыгнул туловищем.

Борис перевесился через перила и зашикал на него:

– С кем ты там разговариваешь? Нашел время! Она тебя услышит! И подожми левую ногу. Если она выглянет в окно, то увидит твой ботинок.

Константин согнул коленки и натужным голосом сообщил:

– Вы, главное, к окнам не подходите, я скоро буду!

После этого заявления он мешком свалился вниз, прямо под балконную дверь Лютиковой. Покряхтев и подержавшись за поясницу, Константин постучал в стекло и громко сказал:

– Все в порядке! Это я, Глубо… Глубоководный! Можете открывать.

Мила отодвинула штору, и в свете фонарей, натыканных вдоль улицы, он увидел ее лицо. Лицо было таким же белым, как луна над головой, и странно застывшим. «Эк она испугалась, – подумал Константин. – Может быть, от страха сейчас расскажет мне что-нибудь стоящее».

Когда Мила открыла дверь, он протиснулся мимо нее в темную комнату и шепотом приказал:

– Включите-ка свет.

– Кто там лазил? – тоже шепотом спросила Мила, зажигая торшер.

На ней была застиранная трикотажная пижама, волосы на голове стояли дыбом, как трава для попугаев, выращенная в цветочном горшке.

– Спокойствие. Это были рабочие. Они поправляли телевизионную антенну наверху.

– Но почему после полуночи?!

– Ну, понимаете ли… Когда они ходят по крыше, из-под ног сыплются камушки, мелкий мусор. – Он подумал и добавил: – Голубиный помет…

– И что?

– Как что? Страдают ни в чем не повинные прохожие. Прохожие пишут жалобы. Разве вам хотелось бы отправиться на службу или в гости с голубиным пометом на голове?

– Послушайте… э-э-э…

– Константин, – подсказал тот.

– Послушайте, Константин! У меня к вам предложение. Не согласились бы вы провести со мной ночь?

Лицо Глубокова вытянулось, и он повернул к Миле левое ухо, опасаясь, что плохо расслышал.

– Простите?

– За деньги, – поспешно добавила она.

Глубоков кашлянул и стесненно сказал:

– Вообще-то я не по этой части.

– Я понимаю, – кивнула Мила, имея в виду, что он сыщик, а не охранник. – Но войдите же в мое положение… Я одна. Почти разведена. В квартире так пусто, так… одиноко.

Сильно стукнувшийся о балкон Глубоков, который нравился всем женщинам без разбору, тотчас решил, что Мила – очередная жертва его обаяния. Любую другую он сразу послал бы подальше, но в этой даме был чертовски заинтересован.

– Ну, хорошо, – сказал он, прикидывая, как согласиться и при этом избежать неловкости.

– Во сколько мне это обойдется? – униженно спросила Мила.

– В сто рублей. – Тариф выскочил из Глубокова сам собой.

– Благодарю вас!

– И еще мне хотелось бы чашечку чаю.

Вспыхнувшая от радости Мила пошлепала на кухню и загремела там посудой. Глубоков тем временем проворно разделся и полез в кровать, мельком глянув на себя в большое зеркало. Поджарый торс умеренной волосатости действительно был хорош. Плечи широкие, рельефные мускулы, сохранившийся с лета загар. В первый раз он продавал всю эту красоту за деньги. Константин подарил своему отражению кривую ухмылку и натянул одеяло до подмышек.

Когда Мила вошла в комнату и увидела Глубокова, возлежащего на подушках в ее кровати, чашечка с чаем едва не выпрыгнула у нее из рук. Только тут она сообразила, что сама сделала ему в высшей степени неприличное предложение. По крайней мере, было ясно, что именно так он его расценил. Лицо Милы мгновенно стало пунцовым. Она понятия не имела, как выйти из сложившейся ситуации. Глубоков тем временем с охотой принялся за чай, который Мила поставила на тумбочку.

– А знаете что? – внезапно предложила она. – Давайте выпьем водки!

«Напоить его – и дело с концом!» Запасов спиртного у нее всегда было с избытком. Сама Мила пила редко, но все ее гости трудолюбиво стаскивали в дом бутылки, словно муравьи сосновые иголки.

– А давайте! – немного помолчав, согласился Константин. Роль продажного мужчины была для него новой и странно тревожила. «Если клиентка налижется, мне будет не так стыдно», – подумал он про себя.

Борис Глубоков, единолично отвязавший веревочную лестницу от перил, уже часа два дремал в кресле, когда снизу до его рассеянного слуха донеслось нестройное пение. Борис широко открыл глаза и напряженно вслушался. Хор состоял из двух исполнителей и явно не нуждался в музыкальном сопровождении. «Мы выпьем до дна бутылку вина, моя дорога-а-я! Останься со мной, цыпленочек мой, ведь ночь-то кака-а-я!» – «Да уж, вином тут дело не обошлось, – подумал Борис. – Хорош, ничего не скажешь! Интересно, много ли он узнал?»

На нетрезвый взгляд Константина, он узнал массу интересных вещей. Например, то, что Мила Лютикова два года назад изменила мужу. Разгорелся страстный роман, который окончился внезапно и беспричинно и оставил после себя трогательное чувство, похожее на ностальгию. Новый мужчина у нее появился только тогда, когда они с Ореховым разъехались. Еще Константин узнал ее ближайшие творческие планы, над которыми они вместе похохотали, и про критическое отношение к мужу сестры. Правда, даже пьяная, Мила не открыла «милейшему частному сыщику» всю правду про Гуркина. Она продолжала настаивать, что это ее настоящий сердечный друг.

– А у этого Гуркина есть ключ? – приоткрыв упрямо слипающиеся глаза, спросил Константин. – Что, если он припрется в самое неподходящее время? И застанет нас в обнимку?

– Мы разве обнимаемся? – удивилась Мила, которая наливала себе в два раза меньше, но пьянела почему-то в два раза быстрее. – Впрочем, ключа у него нет.

Константин этим обстоятельством был страшно удивлен, но высказать своего удивления у него не было сил.

Проснулись они ранним утром, не имея понятия о том, что между ними случилось ночью. Мила по-прежнему оставалась в пижаме и спала калачиком поверх одеяла. Впрочем, это еще ничего не значило. Глубоков протрусил в ванну, завернувшись в простыню.

– Ну, кажется, у вас все в порядке? – возвратившись, трусливо спросил он, не смея перейти на «ты».

Мила налила две чашки черного кофе и хмуро ответила:

– В полном.

– Если кто-нибудь из ваших знакомых спросит, не получали ли вы сообщения от кого бы то ни было…

– Я помню. Полечу к вам мухой. Кстати, а просто позвонить нельзя?

– Можно, конечно, можно! – Константин суетливо надел ботинки и схватился за дверную ручку.

– А что, разве на вас не было верхней одежды? – сощурилась Мила.

– Я же пришел на ваш отчаянный зов, – он махнул рукой в сторону окон, – не тратя времени даром.

– Вы прыгали со своего балкона? Ради меня? О! Благодарю вас!

– Что вы, что вы, не стоит благодарности.

Константину очень хотелось придержать двумя руками свою многострадальную голову, но ему было неудобно. «Боже мой, ничего не помню! – в отчаянии подумал он. – Спросить как-нибудь?» Впрочем, взглянув на мятое лицо своей «клиентки», он тотчас же раздумал задавать вопросы. Если что, грех на ней. Это она ему сто рублей заплатила.

Борис встретил его глумливой ухмылкой.

– Как прошла ночка? – спросил он, коротко зевнув.

– Лютикова попросила меня с ней остаться.

– Ясное дело!

– Заплатила сто рублей.

– Надеюсь, ты оправдал всю сумму?

– Я тоже надеюсь, – пробормотал Константин. – Правда, мы слишком много выпили. Думаю, она будет приходить в себя до вечера.

– У тебя появились мысли по поводу того, кто хочет ее убить?

– Возможно, тип, который думает, что она знает кое-что о «невидимке».

– Но она говорит, что не знает!

– Мало ли что она говорит. Она страшно напугана. А сильно напуганный человек становится хроническим вруном.

– Зачем же наш мистер Икс дал деду телефон Лютиковой, если тут же решил ее устранить? – не сдавался Борис. – Кому дед должен был звонить?

– Ну… Может быть, дед еще до удара успел через Лютикову с ним связаться. А она просто врет, что ей не звонили. После того как звонок состоялся, она просто-напросто стала нежелательной свидетельницей. Неизвестный узнал, что у деда удар, и решил дальше действовать без него, оборвать все связывающие их ниточки.

– Нет, это как-то слишком неправдоподобно.

– Но ты не можешь отрицать того, что на Лютикову покушались именно в то время, когда мы начали через нее искать «невидимку».

– Слушай, а что, если ее все-таки укокошат? Что мы тогда будем делать? Ниточка оборвется и…

– Для этого Лютикову надо охранять.

– Но ни ты, ни я не можем обеспечить ее сохранность!

– Если она будет сидеть дома, то можем. Ты караулишь лестницу, я – балкон.

– Ага. И когда придет убийца, мы сбросим ему на голову телевизор.

– Ладно тебе, просто спугнем.

– Но что, если Лютиковой захочется куда-нибудь отправиться?

– Ну… Я напугаю ее, велю носа не высовывать. Ведь она думает, что я всамделишный частный сыщик и работаю на нее. Должна послушаться.

– Думаю, днем караулить балкон не придется. Кто туда полезет при всем честном народе? Остается дверь в квартиру. Я усядусь в подъезде на подоконнике и почитаю газету, а ты ложись спать.

– Я спал, – коротко ответил Константин. – Но я расстроен.

– Еще бы. Провел ночь с едва знакомой женщиной!

– Но ты же понимаешь, что это все ради спасения нашего доброго имени!

– Боюсь, что в ходе спасения ты опозоришь наше имя каким-нибудь другим способом, – пробормотал Борис.