Читать книгу Дикторат - Галина Манукян - Страница 7

«Так едят с голодного края», – думал Эдэр, глядя на степницу. Девчонка жадно вгрызалась в куриную ножку, с дрожью хваталась то за пересушенную лепешку, то за косицу белого сыра, то за пахнущие чесноком прозрачные кусочки подтаявшего сала с мясными прожилками. Она с нескрываемым вожделением уминала тонкие огурцы, стрелки зеленого лука, желтые кабаковки – в общем, все, что гостеприимно выставил на стол Тим. Лиссандра сидела на лавке, поджав под себя ноги. Ее глаза блестели и съедали то, до чего пока не успевали дотянуться руки. Обычный ужин для глосса был для степницы жуткой роскошью. Впрочем, с подозрительностью дикарки девчонка отказалась от консервированной кукурузы.

– Я б тоже не стал есть эту дрянь, – заметил Эдэр, неторопливо кроша пальцами сухую траву в кастрюльку.

– Ничего вы не понимаете, – весело возразил Тим, зачерпывая ложкой из жестяной банки с надписью «Бондюэль» высохшие сероватые зернышки. – Раньше технологии позволяли и сто лет хранить эту вкуснотищу.

– Траванешься, – предупредил Эдэр, – будешь весь зеленый.

– Я мутант, мне не страшно. Синий-зеленый, да хоть розовый в крапинку… – хмыкнул Тим и потянулся щупальцем за водой к полке стоящего позади стеллажа.

Девчонка вздрогнула, перестала жевать. Глаза ее расширились и при свете пластикового светильника показались не просто синими, а иссиня-фиолетовыми, будто ночное небо над степью.

– Не бойся, – улыбнулся Тим и, поставив бутылку на стол, протянул щупальце к Лиссандре. – Щупальце и щупальце. Хочешь потрогать?

– Н-нет, – выдавила та. – Ни за что…

Ее взгляд, прикованный к лежащему на столе отростку с массой крошечных присосок и подобием пальчиков на конце, выражал неподдельный ужас. Эдэр разозлился. Хотелось рявкнуть: «Да ты сама – урод…», но, справедливости ради, уродиной назвать ее было нельзя. Никак нельзя. И это бесило сильнее. Потому что красота девчонки была неуместна и никому не нужна. Какая разница, что у нее золотистая кожа с едва заметным, лишь на просвет видным пушком? Кому есть дело до того, что у нее такие яркие, манящие, немного асимметричные губы и блестящие, как смоль, волосы? Для чего, к духам, по ее маленьким упругим грудкам, просвечивающим сквозь полотно туники, так и хочется провести ладонью, чуть ущипнув соски, и потом переключиться на тонкую талию, бедра и все, что ниже?

У Эдэра затуманился взгляд, но он тут же встряхнул головой, вспомнив, чем обернулась попытка проделать подобное в прошлый раз. В груди закипела ярость. Зачем духи дали все это ей? Чтобы поиздеваться над ним? Подразнить, словно посаженного на цепь молодого псидопса сочной косточкой, а потом отхлестать кнутом за то, что ухватился за нее? И вообще кому требуется наложница, от колючего прикосновения которой потом долго шумит в ушах, а перед глазами расплываются огненные пятна?

Гигант стиснул зубы. Выводило его из себя и то, что эта юркая худышка не только вздумала ему перечить и сопротивляться – да, это возмутило, но только больше раззадорило, но она вырубила его, Эдэра, начальника стражи, словно мальчишку! Он и сообразить не успел, как… Хорошо, что никто не видел его позора. И вдруг мыслью ударило по вискам: а если термщик подсматривал? У Эдэра волосы встали дыбом на загривке – такого ему не простят, завтра весь мегаполис будет перешептываться об этом, а послезавтра скажут, что он, Эдэр, не достоин быть наследником командо, потому что слабак…

Гигант проклял свой интерес к изучению помеченных, а особенно к этой девчонке. Надо было проткнуть ее копьем сразу или хотя бы потом, в терме, а не бежать, выпучив глаза, сюда, думая, как откачать. Отчего он испугался, что она умрет? Ему-то вообще зачем надо, чтобы она жила? Соскучился по неприятностям? Почему он вдруг стал таким идиотом? Ответа не было. И это злило Эдра невероятно – его собственное, лишенное логики и здравого смысла поведение.

* * *

Тим убрал со стола щупальце, ничуть не оскорбившись. А у девчонки, похоже, пропал аппетит.

– Попей, – Тим придвинул к ней бутылку рукой.

Но Лиссандра криво улыбнулась и осторожненько, с видом мыши, которая только и думает, как улизнуть, отодвинулась по лавке дальше.

– Вот кретинка! – ругнулся Эдэр, выплеснув наружу лишь каплю затаившегося внутри гнева. Чтобы не видеть степницу и сдержать желание стукнуть ее покрепче, он повернулся к столу спиной. Встал и залил водой из большой пузатой емкости сухую траву в кастрюльке, поставил ее на решетку печи, сделанной из проржавевшей железной бочки. В ее чреве жарко потрескивали дрова.

Не оборачиваясь, с чувством мелкой, недостойной командо мести, Эдэр процедил:

– Тим, ты теперь ей всю воду только щупальцем подавай. И никак иначе, понял? Посмотрим, перестанет ли выделываться. Не привыкнет, пусть умирает от жажды.

– Зачем? – удивился Тим.

– Я сказал так, значит, так! – рявкнул гигант.

– И что на тебя нашло… – начал было Тим, но увидев, как передернуло плечи гиганта, добавил с нескрываемой ехидцей: – Слушаю и повинуюсь, о начальник стражи, великий и могучий!

Мутант потянулся щупальцем с бутылкой к Лиссандре:

– Бери, чего уж. Пить ведь хочешь?

– Не хочу, не надо, – так тонко и жалобно произнесла девчонка, что гигант почувствовал себя чудищем, которое глумится над ребенком. «Ну и хорошо! Пусть знает, кто тут главный!» – мысленно заявил он, а вслух сказал грозно: – Если будешь кривиться от щупальцев, высеку. И точка. Вообще надоела уже!

У девчонки стало такое лицо, будто она сейчас разрыдается.

– Бери воду! Прямо из щупальцев, я сказал! – продолжал давить Эдэр.

Она застыла, а потом с невыразимым отвращением прикоснулась пальцами к протянутой бутылке.

– Бери и пей! – прорычал гигант.

Глотая слезы, она подчинилась. Странно, но от ее слез Эдэру не стало ни на толику легче. Наоборот, в груди что-то необъяснимо скрутило, и захотелось зажать уши покрепче, лишь бы не слышать ее всхлипываний. Тим с укоризной глянул на гиганта и быстро спрятал щупальце. Девчонка хлебнула один раз из горлышка и отставила воду. В воздухе повисло напряжение и неловкость. Эдэр вылил кипяток в железную кружку и сел за стол, делая все шумно и нервно. Тим и девчонка продолжали сидеть молча. Гиганту тоже не хотелось говорить. В нависшей тишине только слышно было, как трещит топливо в печи.

Скоро в помещении потемнело. Своеобразный светильник из пластика перестал давать достаточно света и почти совсем затух.

– Солнце село, – сказал Эдэр. – Где там твоя масляная лампа, Тим?

– А вот теперь, я думаю, настало время экспериментов. Повеселимся, да? – сказал Тим, явно желая разрядить атмосферу.

– Ради этого я ее сюда и приволок, – пробурчал гигант.

Степница сжалась, но Тим с энтузиазмом подскочил и подал ей руку:

– Пойдем со мной, Лиссандра. Думаю, будет интересно!

Та посмотрела на него недоверчиво, затем все-таки встала с лавки, стараясь не смотреть на скрученные в кольца щупальца на лопатках парня, похожие не то на прикорнувших змей, не то на сложенные спиралью трубочки. В полутьме, освещаемой лишь отблесками огня из печи, мутант подвел гостью к полкам, уставленным всякой всячиной. Протянул ей стеклянную грушу и показал на черный край:

– Возьмись здесь, пожалуйста.

Девушка подняла изумленные глаза, непривычная к вежливому обращению.

– Аккуратно, моя хорошая, стекло тонкое. Не дави, договорились? – мягко проговорил Тим.

Чумашка кивнула и послушалась. Едва она коснулась узкого конца груши, тонкая проволока внутри заалела, вспыхнула, ярко осветив все вокруг. Испугавшись, Лисса разжала пальцы, и потухшая стекляшка разбилась со звонким хлопком о бетонный пол.

– Простите… – пробормотала она.

– Растяпа, – рявкнул Эдэр.

– Пустяки, у меня большой запас, – махнул рукой Тим и подал Лиссандре вторую грушу, поменьше. – Только лучше ее все-таки не роняй.

Лампа снова зажглась в пальцах девушки. В комнате стало светло, будто пасмурным днем.

– Ого-го-го! Да ты вырабатываешь электричество! – с нескрываемым воодушевлением воскликнул Тим. – Ничего себе дар! Мы столько всего с тобой проверим, столько сделаем! Эд, да она – сокровище!

– Хоть для чего-то пригодна, – пробурчал гигант. Его раздирало любопытство, и он взгляда не сводил с девушки, творящей маленькими ладошками чудеса. Однако из вредности, усаживаясь в кресло напротив, он бросил небрежно: – Масло в лампе будем экономить. Эй, как тебя там, чумашка, хорошо стоишь. Так и стой. И руку повыше держи.

Тим скорчил гримасу и попросил девушку:

– Расскажи, пожалуйста, что ты чувствуешь. Что-нибудь необычное?

– В пальцах колется, как всегда, когда нервничаю, а потом происходят чудеса с искрами, – с опаской косясь на Эдэра, ответила Лиссандра.

– А ты нервничаешь?

– Да, – тихо ответила девушка.

Гигант перекинул ногу за ногу и расхохотался.

– Не бойся. Все будет нормально, – подмигнул ей парень. – А еще что-нибудь чувствуешь?

– Еще? – она задумалась. – Горячо в ладонях. Из груди жаркий поток идет по рукам, а потом в пальцы. Во рту опять такой привкус, словно засунула за щеку что-то железное. Неприятно.

– Очень интересно, – сияли глаза Тима. Его лицо осветилось улыбкой, будто он что-то надумал. – Возьми-ка это.

Тим дал ей черную маленькую коробку с длинным проводом. Боясь ослушаться гиганта, девушка зажала в правой руке край лампочки, дотронувшись свободной ладонью до коробки. Но ничего особо удивительного не произошло, лишь сбоку загорелась красная лампочка, потом зеленая. На крошечном табло зелеными пунктирами пробежали какие-то письмена. Тим подавил на кнопки, почесал подбородок. Ничего.

– Видимо, к этому прибору нужно что-то еще. А сейчас мы…

Глаза девчонки покраснели, и слеза скатилась по щеке.

– Что с тобой, Лиссандра? – не понял Тим.

– Кожа на руке очень жжется, – еле слышно призналась она, – под лампочкой.

– Так положи ее.

– Он… не велел. Я боюсь…

– И правильно, – вставил гигант. – Пусть боится. Пусть учится послушанию.

– Эдэр! Да что это такое?! – возмутился Тим. – Какая блоха тебя сегодня укусила?! Прекрати сейчас же издеваться над ребенком!

– И не подумаю, – нагло заявил тот, хотя самому отчего-то захотелось забрать дурацкую лампочку и успокоить чумашку. Но ее надо было поставить на место, – говорил себе начальник стражи и будущий командо, – чтобы почувствовала его власть, наконец. Эдэр продолжил: – Она не ребенок. Если ее продали в наложницы, значит, она уже давно созрела как женщина. Так что пускай держит лампу и не строит из себя недотрогу. Мне нужен свет.

Слезы в глазах Лиссандры высохли, иссушенные ненавистью.

– Ну и козел же ты! – Тим сдвинул брови и резким движением забрал из покрасневших пальцев девушки лампочку, но тут же уронил ее, обжегшись.

Осколков на полу стало больше.

Лиссандра шепнула Тиму:

– Спасибо, – и, несмотря на воцарившуюся полутьму, Эдэр рассмотрел в ее взгляде к мутанту благодарность, от которой ему стало невыносимо. Похоже, девчонка увидела в том спасителя. Даром, что уродца… Гнев застил разум Эдэру, и он подскочил к мутанту:

– Да как ты…

Схватив за грудки, он приподнял парня над полом, еще не решив, что делать дальше. Хотелось все крушить, и, пожалуй, он швырнул бы Тима в другой конец комнаты, если бы соперник молниеносным движением щупалец не скрутил гиганту плечи и ноги. Эдэр чертыхнулся, запыхтел, пытаясь высвободиться и угодить Тиму в нос. Но это было не просто. Они завозились, пытаясь одолеть друг друга, упали на пол и покатились, будто две гусеницы в коконе. Тим, хоть и казался внешне намного слабее гиганта, не отпускал щупальца.

– Как ты посмел? – рычал Эдэр. – Против друга? Из-за какой-то…

– Посмел. Потому что мой друг внезапно превратился в бешеную свинью, – невозмутимо ответил мутант.

Кровь била у Эдэра в висках. Он передернул плечами, пытаясь стряхнуть щупальца, но присоски впились в его кожу насмерть: ни вырваться, ни дотянуться до меча.

– Отпусти, – уже спокойнее ответил гигант.

– Отпущу, если бешеная свинья свалит в лес, и оставит моего друга в покое, – сказал Тим. – Охладись немного.

На полу, и правда, с наступлением ночи похолодало – сырой сквозняк носился по бетону, и приятного в этом было мало. Впрочем, Эдэр продолжал кипятиться:

– Друг называется… Как ты мог… меня?.. Из-за какой-то наложницы?

– Она тоже человек. Пусть меньшего роста и другого пола. Мне плевать на остальное, ты же знаешь.

Они крутанулись еще раз по полу.

– Женщина… вообще не человек, – пыхтел Эдэр. – А ты? После всего, что я для тебя сделал…

– Давай не будем вспоминать, кто тут реально крут, и кто кому чего должен. – Лицо друга стало каменным, и воспоминаниями залило ярость Эдэра, будто холодным дождем пылающее дерево. Гигант почувствовал стыд за свою горячность. Драться расхотелось. Карать и воспитывать тоже. Он не понимал, что на него нашло.

– Ладно, погорячился, – нехотя признал Эдэр и выпустил первым из железных тисков запястья Тима. – Но ты обещал не вспоминать…

– А ты обещал не строить из себя большую шишку. И девочку не мурыжь больше, договорились? – сказал Тим.

Гигант помолчал, но потом все же бросил:

– Договорились.

Эдэр почувствовал, как присоски по одной отцепляются от кожи. Та покраснела и зудела невыносимо.

Оба парня поднялись с пола.

– Мог бы свою ядовитую хрень не пускать, – обиженно заметил гигант. – Теперь до утра чесаться буду.

– Прости, но ты же в курсе, что меня лучше не злить, – опять улыбаясь, как ни в чем не бывало, ответил Тим. – Пятна маслом помажь. Оно за печкой. В бутылке.

– Знаю, – проворчал Эдэр, отряхиваясь и стараясь не смотреть на испуганную Лиссандру. Эдэру было неприятно, что она видела его поверженным. Второй раз за день. Он сплюнул с досады на пол и сказал другу: – Увидишь, она сядет нам на голову. Уже села.

Тим рассмеялся:

– Ну да-а-а, если тебя обижает ребенок, который чуть выше твоей подмышки, это хороший повод сделать из лица куриную попку, чтобы напугать посильнее, да? Бедненький, что тебе дать для защиты? Подушку или крышку от кастрюли? Меча с кинжалом ведь не хватает…

– Иди ты, – буркнул Эдэр уже совсем не обиженно. Почесывая предплечье, он добавил, обращаясь к девчонке: – Ладно, можешь не держать лампу. Но выделываться я тебе все равно не позволю.

– Я не собиралась… – выдохнула Лиссандра.