Читать книгу Настоящий дар - Галина Маркус - Страница 4

ДИНА

«Снаружи – не то, что внутри… Там все необычно и серьезно, и твоя жизнь будет подчинена одной цели. Но, мне кажется, это – твое».

Так сказал ей профессор пять лет тому назад. Тогда все это казалось словами, за которыми ничего нельзя было разглядеть. И вот… Ее жизнь давно подчинена одной цели, но даже в этой странной жизни намечаются важные перемены.

В электричке Дина села у окна, как привыкла с детства. На улице уже смеркалось. За грязным, замызганным стеклом мелькали тоскливые пейзажи: черные провода, покосившиеся заборы подмосковных огородов. Лесочки между станциями были все больше хвойными, и припорошенные снегом темные ели казались загадочными, одухотворенными существами.

Лида задремала на плече у подруги. Леонид, сидевший напротив, уставился в книгу. Дина поинтересовалась, что он читает, но тот, показав обложку, снова опустил глаза. Леня и так был малообщительным, а когда погружался в свои мысли, и вовсе казался отрешенным.

А у самой девушки в голове творилась полная сумятица. Как это часто с ней случалось, Дину бросало из одной крайности в другую. То она испытывала настоящий азарт, как перед соревнованиями по рукопашному бою, особенно когда чувствовала, знала – она победит! То начинала гадать, как выглядит ОВ, и с чем им придется столкнуться, работая с ним. Гордость, что она среди девяти избранных студентов, лучшая из лучших, внезапно сменялась страхом и неуверенностью – а вдруг не оправдает надежд, разочарует? Вдруг ОВ оставит всех, кроме нее, напишет ректору, что девушка ни на что не годится, ее прислали к нему по ошибке?

При одной этой мысли Дину прошиб холодный пот. Когда надо было оценивать себя, она забывала про тех, кто в чем-то слабее, и сравнивала себя с лидерами, моментально впадая в панику. Влад! Разве могут ее скромные способности сравниться с его настоящим даром? Ведь она часто берет только умом, техникой, трудом, наконец. Но от рождения ничего необычного и мистического в ней не было. Ни-че-го, никаких паранормальных способностей. Просто отличная ученица. А у Влада вся семья – защитники не в одном поколении, он вырос в этой среде, он столько знает и умеет. И еще… он необыкновенно хорош собой.

Как всегда, когда Дина думала о Муромцеве, она испытывала двоякое чувство – восхищение и некоторое подобие… нет, не зависти, конечно, но… Не зря в Университете их считали основными конкурентами, а кое-кто нашептывал Владу, что Корнеева пытается перетянуть одеяло на себя – Муромцев был признанным лидером курса. На самом деле она никогда не ставила себе подобной цели, но судьба постоянно, как будто специально, сталкивала их лбами, и профессора действительно часто ставили их имена в один ряд. Впрочем, кое-что и Дина неплохо умеет, в конце концов, диплом она заработала честно. Но вдруг ректор ошибается, из какой-то необъяснимой симпатии к Дине Корнеевой? На самом ли деле она достойна быть рядом с самим ОВ?

Электричка остановилась, и машинист булькающим голосом объявил остановку.

– Приехали? – испуганно подняла голову Лида.

– Нет, на следующей…

«Наверху» решили, что они будут добираться небольшими группами, по два-три человека, чтобы не привлекать внимания. Пару раз за полтора часа, проведенных в электричке, Дина видела патруль защитников.

Пожилой мужчина, продающий дешевые китайские фонарики, проходя по полупустому вагону, бросил на них проницательный взгляд. Еще в Университете выпускников научили распознавать своих и чужих, отличать их от обычных прохожих. Знал ли защитник, куда отправляется эта троица? С Патрулем он не ходил, видимо, выполнял иное задание. В любом случае, он прекрасно понял, что они – не простые пассажиры. Поняли бы это и взломщики, но Дина сегодня не заметила ни одного – ни на вокзале, ни в вагоне, хотя, в отличие от своих спутников, внимательно смотрела по сторонам – еще не хватало привести врага прямо домой к ОВ.

Конечно, усадьба особым образом защищена, но во Взломе совсем не обязательно знать, что группа защитников сошла в Дарницыно: противник тоже умеет делать выводы.

К тому времени, как они вышли из электрички, уже совсем стемнело. На здании вокзала горели фонари, а площадь перед ним была тускло освещена. Несколько многоэтажек весело светились окнами. Старые бревенчатые дома притулись по обе стороны от новостроек, будто дряхлые старушки рядом с молодыми внуками. В этих домишках почти не было света, только кое-где мелькали голубые отблески телеэкранов. Динина бабушка тоже всегда экономила электричество и, если смотрела телевизор, гасила в комнате свет.

Девушке почему-то стало невообразимо тоскливо, она в тревоге оглянулась по сторонам.

– Нам туда, – мягко проговорил Леня, взяв ее под локоть.

– Да, я помню, – очнулась Дина.

Лида, которая еще до конца не проснулась, близорукими глазами вглядывалась в темноту: в той стороне, куда указывал Леонид, не горел ни один фонарь.

Они не стали переходить по лестнице, а спустились с платформы в самом ее конце, спрыгнув прямо на рельсы. Сквозь протоптанную тропинку (народ не любил ходить правильными, но длинными путями) прошли между двух покосившихся бетонных плит забора. Дорожка направо вела к станции, а слева нависала ржавая стена давно не функционирующего элеватора. Двинувшись влево, за эту стену, прошли по каким-то железякам, по незамерзающей, смешанной со снегом, грязи, вышли на небольшую улочку и на обочине обнаружили обещанный транспорт – полуразбитый, с заляпанным номером, «Запорожец».

Лида с Леней залезли назад, Дина села рядом с водителем. Седоватый крепкий мужчина с короткой стрижкой приветливо поздоровался, но не представился.

– Жуть, а не поселок, – проговорила Лида.

– Нормальное Подмосковье, я много лет в таком жил. Это только по вечерам скучно, – ответил Леонид, – а вообще тут неплохо. Тишина, никакой суеты, толчеи, как в Москве. Особенно летом, вот увидишь – леса кругом.

Водитель молчал, и разговор утих сам собой. Вскоре и поселок, и несколько небольших деревушек остались позади. Дине теперь казалось, что кругом один только лес. Но вот снова показались деревянные домики – заброшенные на зиму дачи. Проехали их, а еще через пятнадцать минут «Запорожец», свернув с извилистой дороги, остановился возле так называемой «усадьбы». Они вылезли, поблагодарили водителя, и машина, с трудом развернувшись на узко расчищенной дорожке, растаяла в темноте.

***

Дина огляделась по сторонам. Небольшой двухэтажный особняк одиноко стоял среди лесов, окруженный невысоким, но плотным забором, а темно-синий снег вокруг него не был тронут ничьими следами. Слово «усадьба» не слишком подходило к этому дому. Он напоминал скорее добротную дачу, с любовью выстроенную не слишком богатым, но старательным хозяином – бревнышко за бревнышком, год за годом. Словно фонарь для вновь прибывших, прямо над крышей светила яркая полная луна, отражаясь в черном пруду в стороне от узкой тропинки. Непривычно широкий небосвод был усыпан миллиардами звезд. А над крыльцом горела маленькая лампочка без плафона.

Окна в доме были темны, за исключением тусклого света из бокового окошка. Видимо, электричество включили не в самой комнате, а где-то дальше, в прихожей. Перед поездкой девушка рисовала в воображении некую современную засекреченную лабораторию, но сейчас ей вспоминались сказки о зачарованных принцах и домах с привидениями.

Калитка оказалась не заперта. По привычке, которую так и не удалось изжить, Дина полезла было в карман за мобильником – позвонить родителям, что они прибыли, но сразу вспомнила, что никаких звонков отсюда делать нельзя, более того, телефон вообще запретили брать с собой – во избежание соблазна. Дина встряхнула головой, отгоняя воспоминания о собственном доме, с которым рассталась, вероятно, надолго и поспешила за остальными к крыльцу. Леонид уже нажал на кнопку самого обычного электрического звонка, а Лида, очевидно, испытывая те же чувства, что и Дина, робко держалась за его рукав.

Дверь быстро открыли, словно их поджидали. Впрочем, так, вероятно, и было. Их встретила пожилая сухопарая женщина, представилась Анной, в свою очередь поинтересовалась именами гостей и пригласила в гостиную. Через простенькую террасу они вошли в узкую прихожую, а оттуда через левую дверь в очень большую, отделанную деревом комнату. К их радости, здесь горел настоящий камин.

Обстановка в гостиной показалась Дине несколько старомодной, но уютной и совершенно домашней. Здесь даже умещалось пианино – очень старое, черное, с матовыми клавишами цвета слоновой кости. Анна ненадолго покинула их, однако быстро вернулась и пригласила к ужину. Экономка, или помощница, Дина пока не знала, какие функции та выполняет при ОВ, обращалась к ним доброжелательно, но сдержанно и несколько церемонно. На вопросы отвечала любезно, но коротко. В частности, Лида сразу же спросила у нее, где ОВ, на что Анна сообщила:

– Хозяина сегодня не будет, паненка.

– А завтра?

– Не уверена.

– А когда он вообще будет? Он ведь ждал нас? Или он занят? – не унималась девушка.

– Он оставил четкие указания. Не волнуйтесь, пани, все под контролем.

Кроме характерного акцента, обращение «пани» выдавало в Анне то ли польку, то ли литовку. Напряжение, которое они испытывали в ее присутствии, не давало им, как обычно, разговаривать или шутить во время ужина, который, кстати, оказался выше всяких похвал. После него Анна, явно сознавая значимость момента, вручила каждому по большому картонному конверту, больше напоминавшему бандероль, чем письмо, а затем отвела гостей на второй этаж, показала им спальни и оставила одних.

Маленькие, не больше десяти квадратных метров, комнаты обставили одинаково: по два небольших диванчика, две прикроватные тумбы, миниатюрный стол и стул в каждой. В углу размещался встроенный шкаф для одежды. Дина мечтала, чтобы ее окна выходили на пруд, но вид из их с Лидой окна тоже оказался неплохой – поле, за которым близко подступал смешанный лес. Летом здесь, должно быть, потрясающе красиво.

Комната Лени находилась на противоположной стороне, в другом конце коридора, он должен был разделять ее с Владом. Дина подивилась – таких комнат умещалось на втором этаже шесть, но дом спланировали так ловко, что снаружи он казался куда менее просторным, чем внутри.

– Что будем делать? – поинтересовалась Дина. – Наши скоро должны подъехать. Может, спустимся, подождем?

Как и планировалось, они выехали первыми, и через час с небольшим должна была прибыть следующая группа – Влад, Нелли и Рута. Дина не возражала бы, если бы ее отправили с партией Муромцева, но руководство рассудило иначе.

– Я – спать, – заявил Леонид. – Все равно только зря мельтешить будем. Пока все соберутся, пока поужинают. Шефа нет, так что…

– А с этим что? – почти испуганно спросила Лида.

Она рассматривала со всех сторон конверт со своим именем, но открыть не решалась.

– Надо думать, указания, – Дина тоже не спешила посмотреть содержимое.

Для этого ей хотелось остаться одной, сосредоточиться. То, что внутри, предназначено лично ей, иначе ОВ не стал бы вручать конверт каждому. Возможно, это первое задание от ОВ! А если в письме отказ, нежелание с ней работать? Да нет, вряд ли… полный бред! Он ведь еще никого из них не знает, только по характеристикам. При всем том, что говорят о необыкновенных способностях ОВ видеть людей, он не станет судить, даже не познакомившись.

– А вдруг это срочно? – Лида все-таки решилась и подцепила ногтем краешек конверта.

Маленькая, сложенная вчетверо бумажка, не соответствующая объему пакета, выпала на пол. Впрочем, у Лиды падало все и всегда. Она подняла листок:

– Ой, тут план дома: библиотека, лаборатория, кабинет, наши комнаты. И еще…

Она начала зачитывать вслух: «Добрый день, Лидия. В мое отсутствие вы можете пользоваться всеми указанными помещениями, кроме моего кабинета. Книги из библиотеки тоже в вашем распоряжении. Подберите их в соответствии со своим вкусом. Используйте то, что найдете в этом конверте, как часть».

– Что? – удивилась Дина. – А дальше? Часть чего?

– Больше ни слова, – Лида тоже подняла брови. – Это он про схему дома? Разве она не полная?

Леня поднял со стола конверт:

– Вероятно, имелось в виду вот это?

Он извлек из глубины конверта обыкновенный кусок пластилина.

Дина схватила свое послание и быстро вскрыла его, нечаянно надорвав при этом и листок, лежащий внутри, глазами пробежала текст. Все то же самое, кроме имени. Но в ее конверте не было никакого пластилина или иного предмета. Дина еще раз исследовала содержимое. Вот листок с картой и письмо. А вот еще один совершенно пустой лист, просто вырванный из тетрадки. Ну, не его же она должна использовать, как часть?

– ОВ хочет нас запутать или разыграть? – спросила Лида.

– Это элементарный тест. Следует что-нибудь сделать с предметом, по своему вкусу. Просто хочет, чтобы мы занялись чем-то в его отсутствие. Ладно, я пойду лягу. Если надо – стучитесь.

Похоже, Леонид не собирался демонстрировать девушкам содержание своего послания. Но Дина преградила ему дорогу:

– Э, нет, Лёнечка, милый, так нечестно. Ты наше задание видел, мы твое – нет. Давай, открывай.

Она иронично смотрела ему в глаза, прекрасно зная, что сейчас он уступит. Вообще-то никому другому Леня подобного обращения не спустил бы, но… Несколько секунд он выдерживал ее взгляд, потом молча протянул ей конверт:

– На, смотри.

– Нет, ты сам.

Он открыл и извлек, кроме письма и схемы, кусочек мела.

– Ну, и что ты об этом думаешь? – спросила его Дина.

– Пока ничего. Дин, я действительно очень устал.

Она молча посторонилась, и Леонид ушел. Ей показалось, что настроение у него на нуле, впрочем, веселым Леню тоже никто никогда не видел. Дина в который раз подумала, что не хотела бы поменяться с ним местами – слишком тяжел был дар, которым обладал друг.

***

Интересно, по какому признаку ОВ подбирал предметы? Дина снова прочла записку. «Используйте, как часть…» Больше всего на свете она боялась сделать какую-нибудь глупость. Наверняка, в этом тесте есть глубокий смысл, его надо понять, разгадать. Но как? Странное, детское задание так заняло Дину, что она даже забыла, что скоро должен подъехать Влад, не слышала звука машины и очнулась, только когда раздались голоса внизу.

Лида, не раздеваясь, прикорнула на диванчике. Дина бросила взгляд на часы – половина двенадцатого. Остальные – Ник, Олег и Катя – приедут только завтра утром. Она подошла к узкому зеркалу во весь рост, висящему у двери, и, как обычно, расстроилась, увидев в нем свое отражение. Короткие темно-русые волосы, как всегда, не поддавались укладке. На бледном, слегка заостренном лице выделялись только черные брови и небольшие, чуть раскосые, напряженные глаза. Дина достала косметичку и подкрасила тонкие, упрямые губы, прекрасно сознавая всю тщетность своих усилий – по сравнению с Нелли она всегда будет выглядеть непривлекательной.

– Приехали? – раздался Лидин голос.

– Ага.

– Красоту наводишь? Ты и так хорошенькая. Эх, вот бы мне похудеть, чтобы как ты… Такая ловкая, юркая, как мальчик, – девушка встала с диванчика и подошла к зеркалу за спиной у Дины.

Одергивая свитер, Лида пыталась прикрыть довольно полные бедра – ее мучили собственные комплексы. «Как мальчик»… Для Лиды, это, может, и комплимент, но…

– Леню будем будить?

– Зачем? Пускай отдыхает.

Они спустились вниз и застали новоприбывших в гостиной. Анна, очевидно, не желающая снова разводить беспорядок на кухне, сочла, что в столь поздний час ужин не подают, и на маленьком столике стояли чашки, вазочка с вареньем, блюдечко с сыром, картофельные блины и много аппетитных поджаренных тостов. Влад наворачивал за обе щеки. Нелли сидела, положив ногу на ногу, и изящным, выверенным движением намазывала на тост тонюсенький слой джема. Впрочем, диеты, которых она постоянно придерживалась, казалось, ей совсем не нужны – фигура у Нелли была идеальная. Высокая, тонкая, при этом она имела все те привлекательные женские формы, которых так сильно не хватало Дине. Рута с удовольствием макала в сметану драники – кухня Анны пришлась ей по вкусу.

Дина с Лидой, поздоровавшись, тоже налили себе по чашке чая. Несмотря на обильный ужин, им снова захотелось есть, и Дина взяла кусок тоста с сыром.

– Как доехали? – поинтересовалась она.

– Нох-хмально, – с полным ртом ответил Влад и добавил, прожевав:

– А вы уже устроились? Леня где?

– Спит. Вам дали конверты?

– Вот эти? – Рута показала свой. – А что в них?

– Карта дома и… Сами увидите.

– Да какой-то детский сад, а не задание! – возмутилась Лида. – Мне положили кусок пластилина. Что мне лепить? Ежика? Медвежонка? Вот это особая работа…

– Вот как? – голос у Муромцева стал заинтересованным.

Он взял свой конверт, отошел с ним к камину и вскрыл. Глянул на карту и извлек кусочек красного картона, примерно в половину тетрадного листа.

– И впрямь, как в детском саду. Кружок «умелые ручки», – улыбнулась Нелли. – И что с этим надо делать?

– Использовать, как часть, – спокойно изрек Влад.

Кажется, задание его ничуть не смутило, и у Дины возникло неприятное подозрение, что уж он-то точно знает, что ему делать. Ее беспокойство стало сильнее.

– Рута, Нелли, посмотрите, что у вас, – не столько попросил, сколько приказал Муромцев.

Девушки послушно вскрыли свои конверты. На большие, крестьянские руки Руты упал небольшой кусочек бересты, и Дина неожиданно подумала, что предмет очень соответствует внутреннему духу литовки.

С Рутой они практически не были знакомы. Из того самого загадочного учебного заведения, которое во всех официальных справочниках называлось Университетом Культуры и Права, Рута вышла за несколько лет до Корнеевой. Но они несколько раз пересекались на тестированиях во время отбора в группу ОВ, и девушка неизменно вызывала у Дины симпатию.

Остальные, кроме Олега и Ника, были учениками одного потока. С Лидой Дина начала общаться где-то за полгода до окончания университета, а до этого они в основном дружили с Катей, впрочем, с переменным успехом.

Нелли, вскрыв конверт лежащим на камине маленьким ножиком, аккуратно извлекла на свет кусочек блестящей бумаги – обыкновенной пищевой фольги.

– Ну вот, осталось только клей найти, и будем делать аппликацию, – снова улыбнулась она.

– А у тебя что? – Влад ревниво обернулся к Дине.

– Просто бумага. Из тетрадки.

– А… – Муромцев успокоился. – Только не вздумай делать оригами – это банально. И еще – обратите внимание: здесь написано – используйте, как часть. То есть не само по себе.

– Спасибо, что подсказал, а то мы бы не догадались, – ехидно заявила Дина.

– А по-моему, это просто шутка. ОВ приедет и посмеется, увидев, как мы корпели над его заданием. Может, я и вообще ничего делать не буду, – заявила Нелли, – вот самое оригинальное.

– Зря, – осуждающе покачал головой Влад. – Думаю, результат теста много ему о нас скажет.

– А надо использовать… ну… наши способности, или просто что-то сделать руками? – наивно поинтересовалась Лида. – У меня не слишком хорошо с преобразованием материала. Дин, ты поможешь?

Дине очень импонировало, что Лида никогда не боялась показаться смешной или несообразительной.

– Помогла бы, если бы знала, как. Вот Володя, кажется, все уже понял, – Дина усмехнулась.

Она не могла не раздражаться, видя его убежденность, что он все знает и делает лучше других, и в то же время, отчаянно ругая себя, пыталась встретиться с ним глазами. Муромцев действительно кинул на нее взгляд, но не такой, какой бы она хотела. Это снисходительное выражение означало: «Я не собираюсь обижаться на глупые завистливые реплики в мой адрес».

– Конечно, – спокойно ответил он. – А вы думайте сами. Иначе тест будет недействительным.

***

Спалось Дине беспокойно, и встала она рано. Лида еще спала. Дина подошла к окну и долго стояла, не в силах оторвать зачарованного взгляда: небо затянулось тучами, ночью повалил снег, и теперь все вокруг усадьбы казалось залепленным белым, рыхлым тестом.

Накануне Анна объявила, что завтрак будет в семь. Дина успела вымыть голову и даже попробовала уложить волосы покрасивее. Потом разбудила Лиду, подождала, пока та умоется, и без пяти семь они спустились вниз.

Вчера их кормили на маленькой кухне, а сегодня Анна накрыла в смежной с кухней столовой, расположенной по правую сторону от входа в дом. Дина еще раз удивилась, как все это умещается в усадьбе, ведь на первом этаже, согласно схеме, находились еще лаборатория и библиотека. Кабинет ОВ располагался на втором, но к нему вела отдельная лестница прямо из гостиной, и со стороны спален попасть к шефу было невозможно. Вспомнив, как выглядит дом снаружи, Дина поняла, что кабинет находится во флигеле-пристройке, а под ним, вероятно, существуют и другие помещения – например, гараж.

За столом уже сидели Рута и Леонид. Влад с Нелли появились минут через десять вместе, и у Дины неприятно заныло в груди. Не успели закончить завтрак, как услышали шум подъезжающего автомобиля. Сквозь окно столовой они видели, как Ник, Олег и Катя проделывают путь от калитки до крыльца, преодолевая огромные сугробы. Даже за эти несколько минут их успело запорошить снегом, так густо он валил.

Через некоторое время они появились в столовой и присоединились к остальным, с аппетитом поглощая завтрак. Надо сказать, так вкусно у Дины не готовила даже бабушка.

Нелли и та посетовала:

– Месяц на таком питании, и про фигуру можно забыть…

Анна появлялась только по необходимости, всегда четко рассчитав момент, и уходила незаметно. После завтрака все перебрались в гостиную – камин оказался давно растопленным. «Во сколько же эта Анна встает?» – подумала Дина. Экономка – Дина решила, что на помощницу та не тянет – вручила остальным их конверты и объявила:

– Обед в два часа. В половине четвертого вам надо собраться в комнате для занятий на первом этаже.

– Приехал ОВ? – живо поинтересовался Влад.

– Вам надо собраться в комнате для занятий в пятнадцать тридцать, – полным достоинства голосом повторила «пани» и исчезла.

Пока новоприбывшие вскрывали свои послания, остальные с любопытством ждали. Олег извлек кусок глины – не пластилина, а самой настоящей, коричневой глины. У Кати в конверте оказалась полупустая коробка спичек, у Ника – обыкновенный, длинный гвоздь со шляпкой. Катя, Олег и Ник с недоумением рассматривали свои задания.

– Я не понял – про ОВ. Он здесь или нет? – спросил Ник.

– Да эта Анна и под пытками ничего не скажет, – раздраженно ответила Дина. – «Все под контролем, пани».

– А с этим что делать – вы уже разобрались? – поинтересовалась Катя.

– Леня считает, что ОВ просто решил нас чем-то занять и заодно протестировать, – пожала плечами Лида.

– Если нас собирают после обеда, значит, шеф, в любом случае, будет. И на задание остается меньше половины дня, – Катя с беспокойством посмотрела на часы, – а мы еще даже не отнесли вещи. Олег, помоги, пожалуйста…

– Я Ник, – ответил крепкий белобрысый молодой человек, как две капли похожий на своего брата. – Но тоже могу помочь. Какая комната твоя?

– Ка-тя, наша комната у лестницы, слева от Дины, – сообщила Рута.

– А кто у нас живет один? – поинтересовался Ник.

– Я, – спокойно ответила Нелли.

– Ну, ты у нас барыня! – добродушно усмехнулся Олег, подхватил Катины сумки и пошел наверх.

Спальни девушек находились на одной стороне и все выходили окнами на лес. Дина подивилась догадливости шефа – ни одна из девушек не захотела бы жить с Нелли в одной комнате – это стало бы слишком тяжелым испытанием для самолюбия. А Ковалько вполне естественно чувствовала себя в одиночестве, тем более что комната Влада прямо напротив.

– Что, действительно задание надо делать прямо сейчас? – перепуганная Лида уже третий раз обращалась к остальным с этим вопросом. – Кажется, сроки указаны не были.

Но все только пожимали плечами.

– Нет, будешь лепить следующие два месяца, – ухмыльнулся Влад, до этого с интересом рассматривавший книги на полке. – Задание на пару минут, смотрите, не опозорьтесь.

– Во-ло-дя, – укоризненно протянула Рита своим низким, грудным голосом с сильным акцентом. – Ня нада никого заво-дить. Мы все успеем. А если ня успеем, тоже нячиго страшного.

Рута, конечно, молодец, но Дина все равно занервничала. Все почувствовали примерно то же самое и постепенно разбрелись по комнатам. Лида была близка к тому, чтобы пустить слезу.

Девушки устроились у себя в спальне. Лида достала свой пластилин и уже минут десять разминала его руками, пытаясь что-нибудь придумать. Руки у Лиды были мягкие, всегда теплые. Достаточно было взять ее за руку, и у Дины восстанавливалось настроение, даже проходила головная боль. Но сейчас присутствие Лиды мешало сосредоточиться, тем более что девушка нервно нашептывала себе под нос:

– Ну что, что, что тебе слепить? Или не слепить? А что сделать?

Наконец, Дина не выдержала и произнесла, стараясь подражать спокойным и внушительным интонациям Руты:

– Лид, ну, успокойся, а? Это полутест-полушутка. Слепи что-нибудь, вставь глазки из спичек… Тебе-то чего бояться? Нужнее тебя у нас в группе человека нет.

– А, ну да, конечно! – проворчала Лида, но ее милое, круглое личико заметно повеселело.

Она успокоилась и устроилась на диванчике, постелив рядом газету. Движения рук стали плавными, девушка, кажется, начала получать от занятия удовольствие. Полезла в сумку и достала какие-то бусики, и даже сбегала зачем-то к Анне на кухню. В общем, занялась делом.

Вот бы еще кто успокоил так саму Дину. Она ни капли не верила собственным словам, отчего-то убежденная, что этот тест – чуть ли не дело жизни, и она просто обязана показать себя с лучшей стороны. Тем хуже… Все идеи, которые приходили ей в голову, были из уроков труда начальной школы. Если бы знать, чего хочет от них шеф…

Так бесплодно прошло несколько часов. В полдень Дина спустилась вниз – то ли подумать в одиночестве, то ли чтобы встретить кого-нибудь и узнать, как у него успехи. Внизу, действительно, находилось двое. Анна предусмотрительно поставила на столик соки и фрукты. Олег стоял возле камина, одной рукой держа надкусанное яблоко, а другой что-то обжигал над огнем. Его брат спокойно развалился в кресле.

Обоих молодых людей Дина видела на собеседованиях у ректора. Как и Рута, они покинули институт на несколько лет раньше и уже поработали в Защите, кажется, в патрулях. В отличие от других, Дина сразу научилась различать близнецов. Олег казался очень активным, уверенным в своих физических возможностях, всегда находился в движении. На его лице было написано упорство и отчаянная смелость, такое чисто мужское лицо героя из голливудского боевика. При этом он выглядел более простым и открытым, чем его брат.

Лицо Николая, или, как все его звали, Ника, казалось чуть более худым, а на лбу залегла упрямая складка – из-за нее он иногда выглядел мрачным, но это была иллюзия. Просто Ник любил думать и спорить. Впрочем, с физической подготовкой у него тоже, конечно, все в порядке, если брали в патрули.

– Что делаешь? – поинтересовалась Дина, подходя к камину.

– Горшочек обжигаю, – довольный, Олег достал свою поделку и поставил на стол. – А что еще можно сделать из глины?

– Отлично! А что будет другой частью?

– Что-нибудь посажу. Скажи, где бы взять земли?

– Попроси у Анны. В столовой много комнатных растений, наверняка, и земля есть в запасе.

– Точно! Может, у нее и семена какие имеются, – обрадовался Олег и отправился искать экономку.

– А ты что-нибудь придумал? – поинтересовалась Дина у Ника.

– Ага, – Ник протянул ей раскрытую ладонь.

Парень раздобыл где-то еще один гвоздь, похожий на первый и сделал головоломку «сцепленные гвозди».

– Здорово! – Дина в восхищении покачала головой. – И как ты сообразил?

– Не знаю, увидел гвоздь и вспомнил. У меня такая была. А ты как? Справилась?

Дина расстроено покачала головой:

– Нет, пока ничего не придумала.

– Может, помочь? Что там у тебя?

– Нет, Ник, спасибо. Тогда это будет не мое.

Дина вернулась к себе в комнату. Лида дремала на кровати – до чего замечательное свойство организма восстанавливать свою энергию! Готовая поделка стояла на столе. Дина не удержалась от улыбки, до того прелестно выглядело изделие. Конечно же, это был зайчик, но до того забавный и смешной! Глазки из мелких бусинок смотрели на мир удивленно и радостно. Вот не пожалела Лида собственного ожерелья из натуральных камушков! Ротик улыбался, а в руках была самая настоящая морковка. Кажется, Лида попросила овощ у Анны и вырезала из большой морковины крохотную. Даже если ОВ ожидал чего-то иного, он не сможет не улыбнуться!

А все-таки это не слишком справедливо – пластилин сразу предполагает, что с ним можно что-то сделать, пусть и ерунду. Но что делать с бумагой, с чистой бумагой, если не пресловутое оригами? После пренебрежительных слов Влада Дина не стала бы сгибать бумагу, к примеру, в лебедя, даже под дулом пистолета.

Нет, надо отнестись к заданию глубже. Итак – пустой лист. Что такое пустой лист для нее, Дины Корнеевой? Ответ не замедлил себя ждать. Пустой лист – это полное пространство, нечто загадочное, хранящее в себе ее мысли и чувства, и готовое проявить их волшебным образом, стоит только поднести к нему ручку или карандаш… Рисовать она не умеет, значит, написать. Вот и будет – как часть! Мысль – плюс материал.

Дина обрадовалась, но сразу же снова погасла. Что писать? Чужие изречения? Умные мысли? Нет, нет и нет. Это должно быть только свое, но… Она никогда не рискнет показать шефу то, что никогда никому не показывала. То, что хранила толстая синяя тетрадка, спрятанная в самом нижнем ящике стола, под альбомами. Теперь эта тетрадка лежала на дне ее рюкзака.

Она посмотрела в окно и надолго задумалась. Паники больше не было, одно отчаяние. Дина вспомнила слова Нелли, что, та, возможно, не будет делать вообще ничего. Итак, решено. Лучшая ученица Корнеева положит на стол своего будущего шефа пустой лист. Вернет, как нерадивый слуга, ровно столько, сколько ей выдали.

***

Обедать Дина не пошла. Только разбудила ближе к двум часам Лиду, похвалила ее поделку. Подруга, пожав плечами, отправилась вниз одна. Глядя на стоящего на столе зайчика, Дина снова подумала: как это ОВ догадался поселить ее именно с Лидой, а не с Катей, и – слава Богу, не с Нелли? Как будто знал, что с Катей Дина долго не уживется. Обе нервные и взрывные, они так и не смогли ровно общаться в институте, хотя до сих пор считались подругами и испытывали взаимную симпатию. Они то сближались, то разлетались с центробежной силой, не умея принимать в другой то, что самой себе прощалось легко и быстро.

А вот с Лидой Дина чувствовала себя по-настоящему комфортно. С одной стороны, она рада была помочь чересчур ранимой девушке, поддержать ее, с другой – душа у Дины при общении с этим чистым теплым человеком успокаивалась и светлела.

Снизу раздавались голоса и даже смех. В окно Дины, выходящее на пруд, было видно дорогу. Но вот уже пятнадцать минут четвертого, а шеф еще не приехал. Или он давно здесь? Может, он уже разговаривает со всеми внизу, пока она сидит тут, как сова, угрюмая и злая?

По лестнице простучали каблучки, и к ней ворвалась – иначе не скажешь – Катя. Высокая, складная и спортивная, она, как и Нелли, обладала рыжеватыми волосами, но более темными, с медным оттенком.

– Готова? Ты чего без обеда? Голодовку объявила? Что сделала? – светло-серые глаза Кати всегда смотрели чуть напряженно, словно что-то внимательно разглядывая в лице собеседника. Дину раньше это слегка нервировало, но она быстро привыкла.

– Столько вопросов сразу – и ни одного ответа, – вздохнула Дина. – Ничего я не сделала, Кать.

– Почему? – глаза у подруги стали удивленными. – Никогда не видела, чтобы Корнеева так легко сдавалась.

– Не знаю… А ты?

– Да, сначала хотела бросить все это на фиг. А потом сочинила кое-что. Показать?

– Не надо… – трусливо отказалась Дина. – Мне и без того тошно.

– Ладно, не грузись. Не уволит же он тебя! Леня утверждает, что шеф уже приехал и сидит у себя в кабинете.

– Откуда он может знать? В жизни не поверю, что ОВ дает подключаться к себе! – Дина встревожилась.

– Нет, просто у Леонида окно выходит на флигель – он видел там движение. Слушай, пошли – время!

Дина встала, взяла свою бумажку вместе с конвертом и обречено отправилась вслед за Катей вниз. Комната для занятий примыкала к гостиной, но вход в нее был только из коридора. Окна гостиной выходили на пруд, а вид из «учебки» и следующей за ней лаборатории был на поле и лес. Большой, светлый зал оказался пуст: ни столов, ни стульев. Разговаривать почему-то начали вполголоса.

– Ну, и что мы должны тут делать, в отсутствие хозяина? Даже сесть не на что, – недоумевала Нелли. – Время – тридцать пять минут. Опаздывает?

– Здесь, в подсобке, есть легкое вещество, – обнаружил Леонид. – Наверное, можно сделать столы и стулья.

В углу комнаты, и правда, была маленькая открытая дверь, а за ней – небольшое помещенье, типа кладовки.

– Верно! – одобрил Влад.

Все принялись сооружать себе рабочие места, на ходу демонстрируя свои способности, словно ОВ наблюдал за ними откуда-то сверху. Дина заметила, что Влад сотворил для себя и Нелли нечто особо изысканное, больше напоминающее трон, чем стулья. Сама бы Нелли ничего подобного никогда не создала. Впрочем, она одарена по-своему, причем с детства, иначе ее не отобрали бы в группу.

Дина присела на краешек своей небольшой табуретки.

– Ты чего такая? – поинтересовался Леня, внимательно вглядываясь ей в лицо.

– Все в порядке, – Дина поежилась, но постаралась придать лицу спокойное выражение. – Просто что-то не по себе. Прямо как перед экзаменом.

– Да ладно, не тебе жаловаться, – Лида повернула свое круглое, чуть наивное личико в сторону двери. – Влад, выгляни-ка, идет – не идет? Володь!

– Да не слышит он тебя, – Дина отвернулась.

Влад, действительно, разговаривал с Нелли. За спиной у Дины оживленно спорили – зачем особому агенту прислуга.

– Не прислуга она, – раздраженно бросила Дина. – просто помогает по дому.

– Конечно, ему нужна кухарка, жену ведь ему заводить запрещают, – хмыкнул Олег. – А теперь еще нас кормить надо.

– Да почему запрещают! Ты что, не помнишь, ему просто напророчили всякие несчастья, связанные с женщиной, – вмешалась Катя.

– Да кто в это верит! Просто жена – Ахиллесова пята, – усмехнулся Ник.

– Или силы не хочет тратить, – хохотнул его брат.

Влад, очевидно, услышал, потому что ответил строгим голосом:

– Подобным людям одиночество свойственно по определению.

Катя прошептала Дине на ухо:

– Муромцев-то, как всегда… Смысл тот же, но – каков слог!

Дина ее иронию не поддержала. К тому же за дверью послышались шаги, мужской голос что-то сказал, Анна ответила. Воцарилась тишина – все напряженно ждали.

Невысокий, довольно молодой мужчина с темно-русыми волосами быстро вошел в комнату. Девять человек смотрели на него во все глаза.

***

По Университету ходило множество рассказов о деятельности ОВ – правдивых и не очень. И, хотя кроме аббревиатуры, о личности будущего шефа никто ничего не знал, каждый хоть раз слышал что-то вроде: «Вы в курсе – происшествие на севере Москвы? Говорят, дело рук ОВ». А лучшей похвалой преподавателю считалось: «Он работал с самим ОВ».

Не так много защитников в мире обладало подобной квалификацией. Каждый из присутствующих выдержал нелегкую конкуренцию за право работать с ОВ. И вот – они здесь. Оторванные от привычного шумного мира, будто на обочине жизни, но в самом центре современной истории.

Все эти мысли пробежали у Дины в голове, пока шеф молча обводил их своими темно-серыми, глубоко посаженными глазами. В эти несколько секунд всем стало немного не по себе.

– Здравствуйте. Вижу, вы уже устроились. Рассаживайтесь, – наконец, произнес он.

После того, как ОВ заговорил, Дине стало легче. Ни величия, ни гордости, ни обращения свысока. Только желание как можно понятней донести суть дела. Все теперь сидели и смотрели на него, невольно разглядывая и не находя в его внешности ничего примечательного. Несколько заметных морщин прорезали лоб и переносицу, да еще носогубные складки выражены слишком резко. Дине показалось, что вид у ОВ усталый, озабоченный.

Неожиданно шеф улыбнулся:

– Надеюсь, вы на меня не в обиде? Я имею в виду ваши задания. Вам нужно было убить время, а мне поможет найти с вами общий язык.

«Может, он и не сильно рассердится?» – подумала Дина, и в сердце ее шевельнулась надежда.

– Нам сейчас показать, что получилось? – робко поинтересовалась Лида.

– Нет, позже, когда я буду разговаривать с каждым из вас, – ОВ снова улыбнулся, но быстро посерьезнел. – На первой неделе нашего общения группе предстоит несколько тестов, гораздо более серьезных, после которых я сделаю вывод о вашей подготовке. Все характеристики я прочел, но мои выводы будут определяющими.

Он заметил тревогу на лицах и добавил:

– Волноваться не надо. Каждый из вас уже отобран в группу и будет задействован. Главное, как можно точнее определить, как. А пока – самое важное. Без этого мы не начнем работу. Это касается только выпускников этого года, трое других уже подписали контракт. Мне предоставили честь передать это остальным. Будьте добры, раздайте.

Он протянул бумаги Владу, сидящему к нему ближе всех. Тот раздал остальным по листу с напечатанными словами контракта и уже вписанными фамилиями.

– Спасибо, – поблагодарил ОВ Муромцева. – Но прежде, чем вы подпишите, я хочу сказать вот что. Эти прописные истины вы помните с начала учебы. Но сейчас вы подтвердите заключение контракта, и его слова зазвучат для вас иначе. Отлично знаю – вы давно сделали выбор, но обязан еще раз предложить вам подумать над каждым словом.

Когда на вступительной лекции им зачитали текст контракта, Дина, помнится, улыбнулась. Чем-то он напомнил ей клятву пионерской организации, в рядах которой она успела побывать. Но теперь она хорошо понимала, что означает подписаться под магическим текстом.

«Я, получивший сей Дар бесплатно, безвозмездно, от своего рождения или иным способом, обязуюсь:

– использовать его так же безвозмездно,

– не использовать Дар в любых личных, корыстных, низменных и ничтожных целях, на службе у Зла, светской власти, в целях мести или обогащения,

– преумножать свой Дар и употреблять его на цели Добра настолько, насколько это возможно, и даже настолько, насколько не возможно.

Подтверждаю этим обещанием, что если я перестану использовать свой Дар на пользу людей, он отнимется у меня.

Я могу отказаться от Дара сознательно, только передав его в дар другому. В этом случае мой Дар никогда больше не вернется ко мне».

Дина не медлила ни минуты. Уже долгое время слова контракта отвечали потребностям души, целям ее существования. Вероятно, то же чувствовали и другие, ставя свою подпись.

***

Влад, не дожидаясь, пока ОВ попросит, собрал листки. Затем шеф пригласил всех во двор, на специальную площадку для тренировок, расположенную под навесом с левой стороны дома, за флигелем. Здесь было достаточно места. Снаружи по-прежнему валил снег, и казалось, что они с трех сторон окружены белым кружевным тюлем.

– Ну, разрядим обстановку, проведем разминочку, – улыбнулся ОВ. – Думаю, вы успели отдохнуть, правда? Заодно посмотрю вашу реакцию, если хотите – боевые качества.

Дина заволновалась и огляделась по сторонам. Катя и Рута так и остались стоять рядом. Нелли поторопилась выбрать в соперницы Лиду, а близнецы Цурские составили пару друг другу. Без противников остались только Леонид и Влад. Дина вздохнула: ясное дело, мало кого соблазняла перспектива бороться с Муромцевым.

Леня, как она и предвидела, сразу отошел в сторону:

– Я не дерусь. Мне запрещено.

ОВ только понимающе кивнул. Любые энергетические воздействия могли ослабить или исказить информацию, получаемую Леней. Так зачем зря рисковать на тренировочном поединке?

Значит, поняла Дина, они снова сталкиваются с Муромцевым, как соперники. Недолго думая, она подошла к Владу. Тот улыбнулся. Дина с досадой отметила, что пульс у нее участился. Муромцев же выглядел спокойным, хотя наверняка понимал – шеф впервые сейчас увидит их в деле. Они приготовились.

ОВ дал сигнал начинать. Решив, что силы слишком уж неравны, Дина бросилась вперед, даже не отдав традиционного салюта. Влад начал было лениво обороняться, но вскоре понял, что недооценил противника – рука девушки мелькала так быстро, что он пару раз едва успел увернуться от ее коронного ребрового удара.

Со стороны этот бой напоминал разговор глухонемых, почему-то сопровождаемый прыжками. Вот только руками «глухонемые» махали слишком сильно, как будто из их ладоней вылетало нечто невидимое. Собственно, так оно и было. Молодые люди направляли в сторону противника ребра ладоней, как будто намечали удары, или указывали пальцем точку на теле соперника. Это был один из способов энергетического бесконтактного воздействия – в данном случае, в ближнем бою. Но многие из них так же великолепно и точно могли попасть в цель и на расстоянии десяти – пятнадцати метров.

Простой человек от подобных ударов сразу оказался бы на больничной койке, но организм агентов обладал способностью их выдерживать, многократно усиленной за годы постоянных тренировок. Однако, попав в определенные точки, можно было серьезно травмировать, обезножить или парализовать вполне защищенного противника. И даже убить… Но на тренировках, разумеется, силу удара подбирали так, чтобы не допустить травм. Победителем обычно считался тот, кому удавалось сбить соперника с ног.

Дина всегда чувствовала себя раскованно и уверенно в «рукопашном бою», как называли такие энергетические схватки. Но она впервые стояла против Влада – до этого ему в соперники всегда выбирали мужчин. Дина постаралась забыть, что ОВ смотрит сейчас на них оценивающе, и полностью сосредоточилась на поединке.

Влад с трудом отбил пару ее ударов. До этого Муромцев никогда не дрался из защиты, а всегда нападал первым. Дина видела – он разозлился и, наконец, по-настоящему собрался, оценив противника. Наконец, ему удалось поймать момент, и он сам рванул в атаку – Дина отбила ее. На второй его попытке девушка сделала обманный финт и на встречный выпад ушла в сторону. Но заметила, как Влад с разворота посылает удар ей голову, и со страха несколько сильнее, чем стоило, резанула его по ногам. Влад не удержался и оказался на полу. Видя, как он сморщился от боли, и чувствуя себя виноватой, что превысила силу удара, Дина подошла к нему, опустив руки:

– Прости, не рассчитала.

Она бросила взгляд на ОВ, но шеф, очевидно, не счел поединок законченным и не дал противникам знака о прекращении. А Влад и не собирался сдаваться добровольно. Преодолевая боль, он вскочил на ноги, и тут уж показал себя во всей своей красе. Его руки замелькали так быстро, что растерянная Дина едва уворачивалась. Парень сразу попал ей по запястью, и девушка уже не могла нормально прицеливаться. Каждое движение давалось ей теперь с болью.

В самом начале поединка в душе у Дины боролись смешанные чувства. Ей вовсе не хотелось получать очки за счет Муромцева, да и шансы на симпатию со стороны Влада после его проигрыша станут совсем мизерными. Но, почувствовав, что Муромцев выигрывает, девушка решила приложить все силы, чтобы вырвать победу.

Финал поединка получился сомнительным. Один раз Дина попала Владу в голову, посылая удар своеобразным способом – на ходу раскрывая кулак. Площадь воздействия такого удара была значительно обширней, чем у ребрового или точечного, и у Влада из носа сразу потекла кровь. Но затем Дина сама пропустила по голове. Удар пришелся по касательной, но в ушах у девушки зазвенело. Теперь она едва успевала выставлять защиту специальным крестообразным движением – после того, как Дина отбила несколько новых, нацеленных в голову, ударов, руки уже едва поднимались. Но вот сбить ее с ног Муромцеву так и не удалось. Так что в итоге она не знала, радоваться ей или расстраиваться.

– Достаточно! – ОВ поднял руку, как если бы был распорядителем на турнире. Девять пар глаз моментально обернулись в его сторону. Дина тоже посмотрела на него вопросительно, однако ОВ, похоже, не собирался никого поощрять или объявлять проигравшим.

– Ну что, все очень хорошо, – в его голосе появилось радостное нетерпение. – Думаю, надо познакомиться поближе. Пойдемте в помещение, раздам вам небольшой тест на преобразование вещества, а пока будете делать, побеседую с каждым в отдельности.

Нелли подошла к Владу, ахнув при виде крови, достала свой тонкий носовой платочек и нежным движением приложила его к носу Муромцева.

– Чепуха! – отмахнулся он раздраженно и повернулся к Дине:

– Ну что, – произнес он, в точности повторяя интонации шефа, – совсем неплохо, Корнеева. Отличная разминка!

Его вид не позволял усомниться в том, что он считает победителем себя, а к проигравшей испытывает нечто вроде уважительного снисхождения. Дина поморщилась, но, помня, как он любит комплименты, взяла себя в руки и произнесла:

– Приятно подраться с таким соперником!

Нелли бросила на нее презрительный взгляд и взяла Влада под руку. Она тоже, разумеется, не сомневалась, что победу одержал Муромцев.

КРИС

Крис вернулся в усадьбу под утро, вошел через отдельный вход во флигеле и поднялся к себе в кабинет. Конечно, сразу же появилась Анна. При виде хозяина лицо ее расцвело:

– Слава Богу, вы живы, здоровы! О, Йезус-Мария, какой у вас измученный вид!

– Не беспокойтесь, Анна, я просто немного устал.

– Сейчас я принесу вам ужин.

– Нет, нет, если можно, только крепкого кофе и пару бутербродов, – попросил он.

Анна огорченно кивнула – она специально состряпала его любимые цепеллины. Но беспрекословно принесла Крису, что он просил, потому что знала – уговаривать бесполезно.

– Группа приехала? – поинтересовался он, когда Анна подставила поднос на стол.

– Приехали шестеро. Я разместила всех в соответствии с вашими указаниями. Еще трое будут сегодня утром.

– Да, да. Пригласите их после обеда в комнату для занятий.

Перекусив, Крис присел за стол и задумался. Глянул в окно. Светало, но из-за обильного снегопада было пасмурно. Его любимого пруда почти не видно, только голые, озябшие рябинки на той его стороне указывают, где находится берег. Спать Крис уже не собирался – организм был приучен долгое время обходиться без отдыха. Но душевного спокойствия после поездки, конечно же, не было – впечатления остались тяжелыми. Да, Воронеж всегда был напряженной зоной, но так активизироваться в Питере! Сложный, неоднозначный город, однако один из лучших бастионов Защиты, родина нескольких династий самый продвинутых мастеров.

Крис с досадой сжал кулаки. За последний год ничто так и не сдвинулось с места, ну, или почти не сдвинулось, а кое в чем стало еще хуже. Когда он последний раз просыпался без мысли о неприятностях, прошлых или будущих? Враг усиливался и в столице, а в воздухе незримо витало то, что могли почувствовать лишь немногие. Что там Воронеж и Питер? Поездка только подтвердила, что нападения – вовсе не инициатива местных взломщиков. Все планируется из центра, разрабатывается кропотливо, выполняется точно, в соответствии с назначенным местом и временем.

За столь короткий период Хатрайд создал хитрую, плотную сеть в каждом городе России, а Защита оказалась не способной что-либо ему противопоставить. Но главной ареной битвы выбрана, без сомнений, Москва. Конечно, Хатрайдом занимается особый отдел, выясняя – кому же выгодно создавать здесь площадку для новых фашистов. Но время… Сколько времени они потеряли! Еще одно поколение вырастет без прививки от шовинизма.

Перед Крисом стояла сейчас другая задача – проще и одновременно тяжелей. Хатрайда надо обнаружить и обезвредить чисто физически. Место его займет другая сволочь, но ущерб будет нанесен немалый. Так сказать, роль личности в истории…

А тут, плюс ко всем неприятностям, еще информация от ГЗ… Крис сидел и вспоминал до мельчайших подробностей вчерашнюю встречу с бывшим шефом. После возвращения в Москву Крис не сразу отправился к себе в усадьбу. Передав в Управление необходимые отчеты, он на один день заехал к ГЗ. Тот сам попросил его об этом, намекая на важный разговор. Удивительно, что ГЗ пригласил его не в Управление, а к себе на квартиру – здесь Крис бывал еще в первые годы работы.

Было странно снова прийти к ГЗ в эту маленькую, скромную хрущевку на окраине Москвы. Невольно нахлынули воспоминания. Конечно, Крис не мог не догадаться, о ком пойдет речь. Пока Змен существовал на одной с ним планете, пусть и в самой дальней точке Земли, спокойствия ждать не приходилось. Но за последний год о нем почти не было слышно. Змен… Громкая кличка отлично отражала сущность. Еще один, но совершенно особенный тип, Змен давно стал глубоко личным врагом. Слишком многое связывает между собой некоторых противников, порою, куда больше, чем неразлучных друзей. «Близкий враг», как называл его Крис.

ГЗ долго выкладывал ему данные, сообщения патрулей, информацию от внедренных агентов. Все это подтверждало тот факт, что Змен в городе. Однако во время разговора шеф ни слова не произнес о том, что Крис должен взять эту проблему на себя. Приказать ему ГЗ ничего не мог – Крис подчинялся теперь напрямую самым высшим структурам Управления. К тому же ГЗ прекрасно знал, что у Криса хватает головной боли и без Змена. Знал он также и то, что Крис не сможет проигнорировать услышанное. Они уже прощались, когда ГЗ сказал:

– Крис. Мне кажется, перед Зменом сейчас поставлена задача необычайной важности. Эта задача – ты, Крис.

– Тоже мне, новость… Сколько я помню, он всегда пытался уничтожить меня.

– Ты не совсем понял. Ничем другим он, похоже, сейчас и не занимается. Только ты, Крис.

– Откуда вы это взяли?

– Не списывай меня со счетов, дорогой.

– Ну что ж. Это будет мне несколько мешать, – вздохнул Крис.

– Нет. Я думаю, это тебе поможет. Поможет обнаружить его. Думаю, в Управлении были бы не против твоих самостоятельных действий. Тебе давно предоставлена такая свобода, что мне никогда и не снилась.

– У этой свободы – высокая цена, – усмехнулся Крис. – Но вы правы, работать так намного легче…

Через пару часов Крис услышал шум подъехавшей машины и прервал размышления. Так, еще трое прибыли. Он посмотрел на часы. У него была прекрасная память, но стоило освежить в голове характеристики выпускников, чтобы побыстрее подойти к делу. Он достал флэшку и включил компьютер, пролистал необходимую информацию, внимательно останавливаясь на каждом личном деле.

Странно, сегодня что-то еще мучило Криса, и казалось удивительным, что он не смог быстро определить причину беспокойства. Точнее, вообще так и не смог определить. «Что это? Выдыхаюсь?» – подумал он. Тревога эта имела странные свойства.

Во-первых, касалась только его одного. Но в свете сказанного ГЗ это могло объясняться происками Змена. Во-вторых, эта новая тревога вызывала интересные ассоциации, усиливаясь при мыслях о предстоящем Новом годе. Что-то, связанное с забытыми запахами любимого праздника. И уж тут-то Змен, скорее всего, ни при чем.

К своим самым тонким и непонятным ощущениям за многие годы работы он привык прислушиваться. Абсолютно необходимо считаться с тем, что подсказывают ему свыше. То, что люди обычно называют беспричинной хандрой, вызванной переменой погоды, недосыпом или недомоганием, для Криса было слишком значительным. Невидимые и никем не ощущаемые нити событий, витавшие в воздухе коллективные настроения – все это он должен принимать, как некие сигналы, специально настраивая себя на нужную волну.

Крис снова посмотрел в окно. Действительно, пейзаж скорее навевал мысли о Рождественских каникулах. А ведь пока только первая декада ноября. Ему был виден выступающий угол дома. Окошко кабинета находилось почти напротив окна второго этажа основного здания. Крис заметил в нем движение. Ага, кажется, кто-то уже обнаружил шефа на месте. Кто это, интересно? В угловой комнате, самой ближней ко флигелю, он поселил двух молодых людей, на которых возлагал особые надежды – Леонида и Влада. Крис вернулся к просмотру характеристик.

Итак, надо сосредоточиться. Идея создания группы из недавних выпускников принадлежала самому Крису. Дело в том, что мастера с квалификацией, которых присылали ему в помощь, не очень-то старались в точности выполнять его указания, считая себя и так вполне компетентными. Несколько раз это заканчивалось потерей людей. Ему нужна была группа, которая станет его руками, глазами, группа, которую проще подготовить самому.

Возможно, его тревога связана с этими еще незнакомыми людьми? И в самом деле, он почувствовал это беспокойство, когда начал просматривать их дела. Да нет, он убежден, с этой стороны ждать происков врага не стоило – все студенты многократно и тщательно проверены. Наверное, не стоило. Но ничего не исключать – было правилом его жизни. Впрочем, как можно готовить группу, не доверяя ей информации и планов? На собственные способности видеть людей, разумеется, можно полагаться.

Так, что еще надо сделать до обеда? Сеанс связи с собственным агентом – необходимо передать информацию об одной из засветившихся баз Хатрайда. Затем «час общения» – так называл Крис время, когда пытался подключиться к информации самостоятельно, перехватывая сообщения незадачливых и неаккуратных агентов Взлома. И аналитический час – время, когда он отключался от любой информации извне, создавая вокруг себя пустое энергетическое пространство. В это время ему чаще всего приходили в голову нужные идеи и правильные выводы.

На обед он решил не спускаться, Анна снова принесла еду прямо в кабинет. Ну что ж, а теперь пора лично познакомиться со своей новой группой. Крис вымыл лицо ледяной водой и отправился вниз.

***

Увидев их, Крис испытал удовлетворение, даже радость. Казалось, он знает всех уже давно, так хорошо их описал ректор Университета. Да, это то, что ему нужно. Одаренные, яркие личности, каждый – по-своему, по этому принципу он и просил своего давнего друга подобрать ему выпускников. Конечно, они пока встревожены и ждут, что он скажет. Ничего, скоро все они станут понимать друг друга достаточно хорошо. Криса они будут знать под псевдонимом ОВ. Под этим же ником его знали и в Управлении, ну, кроме старых друзей, разумеется. Агентам подобного уровня присваивалась аббревиатура. Если Криса не станет, под ней будет работать другой защитник. Так что псевдоним обозначал не столько имя, сколько должность. В данном случае его зашифровали как «Отпор Взлому».

Общение с группой Крис начал, как и полагалось, с подписания контракта. После чего, чтобы разрядить атмосферу, а заодно и понаблюдать за людьми в более раскованной обстановке, предложил тренировочный поединок на улице. Во время таких сражений сразу видно, у кого какие реакция и темперамент.

Он остался доволен разминкой и, конечно, сразу выделил несколько человек, хотя никак этого не показал. Конечно, прекрасно выглядели близнецы. Но особенно интересной показалась единственная пара, где девушка сражалась с парнем. Крис видел, как она одержала явную победу, но не стал прерывать поединок и наблюдал, как быстро восстановился Муромцев, и как мужественно держалась Корнеева. Похоже, силы у этой парочки практически равные, хотя Владимир занимается рукопашкой с раннего детства, а Дина впервые узнала об этом виде единоборств только в Университете. «Повнимательнее присмотрись к Муромцеву и Корнеевой, – вспомнились слова ректора. – У обоих задатки лидера слишком явные, их нужно держать на почтительном расстоянии друг от друга».

Да, Володя Муромцев казался уже сложившимся мастером, к тому же явно притягивал взгляды всей женской половины группы. Но какой ловкой оказалась девушка, а смелости и куража у нее хватит на двоих! Кстати, судя по характеристике, ректор особенно симпатизирует Корнеевой.

Крис вдруг снова почувствовал сильное беспокойство. Он задержался на терраске, пропуская всех в дом. Из коридора выглянула Анна, о чем-то его спрашивая. Крис отвел взгляд от проходившей мимо Дины.

– Да, да, конечно, – ответил он экономке.

– Что – «конечно?» – изумилась та. – Я спросила, во сколько подавать ужин?

– Простите… – Крис встряхнул головой. – Покормите людей часов в семь. Я уеду сразу после занятий, буду поздно.

Анна ушла, а Крис отправился вслед за остальными в учебку. «Ладно, присмотрюсь потом», – решил он. Но когда все вернулись в усадьбу, поймал себя на странных чувствах: его глаза будто сами выискивали среди выпускников невысокую фигурку Корнеевой. Даже когда взгляд был направлен на кого-то другого, Крис боковым зрением видел ее коротко стриженные каштановые волосы, чувствовал стремительность ее движений, слышал негромкие реплики. К странностям своего восприятия он привык относиться спокойно, а разбираться пока было некогда – все уже расселись по своим местам.

Крис предложил группе тест на преобразование вещества, чтобы занять студентов, пока будет разговаривать с каждым в отдельности. Муромцева он специально решил вызвать в конце. Корнееву тоже… потом, чтобы успеть понять. Сейчас перед ним сидела девушка с угольно-черными волосами.

– Рута, ты ведь родом из семьи защитников?

– Ня совсем, – с прибалтийским акцентом ответила Рута, – мяня удочярили в двянадцать лет, с того времяни я-аа живу в Ма-скве.

– Да, я вспомнил. Ar yus dar turite biechuliu Lietuvoye? (у тебя остались друзья в Литве?)

– Оу, – Рута была приятно удивлена. – Yus gerai zinote lietuviskai (вы хорошо знаете литовский)!

– Ne labai, – усмехнулся Крис. – Начал, а продолжать не буду, уж извини, просто захотелось вспомнить.

Рута сдержанно улыбнулась в ответ.

– Я много знаю из твоей характеристики. Покажи мне что-нибудь, – предложил Крис. Девушка была ему симпатична.

Рута спокойно встала и подошла к окну, повернувшись к Крису четко очерченным профилем с крупноватым носом. Она как будто задумалась.

Внезапно несколько человек, занятых тестом, вскочили с мест.

– Простите, вы чувствуете запах гари? Это я не выключил утюг! – и Ник бросился к выходу.

– Извините, я забыла на улице сумку, – растерянно пробормотала Катя.

Другая девушка, с длинными вьющимися рыжими волосами, и второй близнец просто молча направились к дверям. А потом все также внезапно остановились, с недоумением посмотрев друг на друга, и почти сразу весело рассмеялись. Они снова расселись по местам, перешучиваясь, и только рыжеволосая девушка посмотрела на Руту обиженно.

Крис смеялся вместе с другими. Рута даже не улыбнулась – она выполняла задание.

– И много человек ты можешь удалить из нужного места?

– Зависит от время-ни. Если надо быстрей, то чятыре палучалассь. Пять – уже сложна. И по-честному говория, я удалила сейчас выборочна. Если Дину или Леню, то дольше надо.

Крис кивнул. Дар Руты был сложен и требовал ювелирности – спровоцировать события и привести в них нужных людей, не навредив посторонним. Судя по письму Ректора, Рута умела работать и над куда более сложными вещами, как, например, внушение на больших расстояниях, требующее кропотливой работы и точных расчетов. Грязная работа иных «мастеров», бывало, приводила к нежелательным последствиям.

Из бересты Рута сделала крест, в центре которого прикрепила небольшой кусочек полупрозрачного, светящегося янтаря. Крис сразу вспомнил высокий шпиль костела, в который так часто водила его мать. И возле ворот – большое деревянное распятие… Он как будто попал домой, в строгую и величественную обстановку католичества. Вспомнилась и Литва, где он не раз бывал. Сосновый бор, очи-озера…

От девушки веяло надежностью и суровой простотой. Крис с неохотой отпустил Руту.

Так, теперь братья Цурские. На разминке особенно великолепно смотрелся Олег – настоящий боец, его заклятья, как пишет ректор, попадают в цель аж с пяти метров. Правда, и только. Не важно, такие люди очень нужны. Эту парочку защитники выловили в спортзале, где близнецы занимались обычными единоборствами. Парень из оперативников, посещавший тренировки, выделил их из общей массы. Вначале ими двигало простое любопытство. Однако со временем они действительно прикипели к делу.

Крис остался доволен разговором с братьями. Да и поделки их рассказали ему о многом. Ник, конечно, немного заморочен и склонен все усложнять. К тому же весьма упрям. Забавно, что вторая часть поделки полностью дублирует первую. Похоже, он не творческий человек, но хорошо работает по аналогии.

А вот Олег – открытая душа. Из двух братьев – несомненный лидер. Пусть его интеллект не так высок, как у остальных, зато он способен интуитивно нащупать главное. Что может быть лучше и проще – земля, росток… Рождение жизни, семя, которое, если не умрет, не принесет плода – символы, которые парень использовал, даже не подозревая об этом.

Близнецов Крис отпустил достаточно быстро и посмотрел на Леонида. Ректор указывал, что парень – одаренный мистик, но еще не понятно, насколько раскрылись его способности.

Поймав на себе взгляд шефа, Леонид сам встал, подошел к столу и молча положил перед Крисом свою работу. На небольшой дощечке мелом, не слишком стараясь, Леонид вывел на латыни: «Знания умножают печаль». Вот так – просто и без лишних изысков он показал свой главный дар и всю его трагичность.

Крис понимал, почему Леонида отобрали в числе первых. Но искренне сочувствовал ему. Интуиция, предчувствия, знания, мучившие самого ОВ – все это чепуха по сравнению с тем, что приходится испытывать этому парню. Плюс скрытность и сложность характера – все это делало жизнь Леонида отнюдь не легкой.

Крис задал ему всего один вопрос:

– У тебя все нормально? Как ты себя ощущаешь здесь?

– Хотите спросить, могу ли я предложить что-нибудь прямо сейчас? – спокойно спросил в ответ Леонид. – К сожалению, или к счастью, это не всегда от меня зависит. Но если вы поставите конкретный вопрос, я могу постараться.

– Нет, нет, сейчас пока не надо. Я хочу, чтобы ты отдохнул и настроился. Ничего хорошего и радостного обещать не могу, но своеобразный позитив от своей работы ты сможешь получать. Главное – постарайся относиться к этому, как к обычной информации, которую ты просто получаешь раньше других, выработай рабочий взгляд на дело.

– А если не хочешь получать эту информацию? Это очень плохо с моей стороны? – мрачно посмотрел на него Леонид.

– Я понимаю тебя, – мягко ответил ему ОВ. – Думай о пользе, которую можешь принести. Мне всегда помогало. Но…

ОВ бросил взгляд на дощечку с надписями:

– Это правда, что там скрывать… Но лучшего применения твоему дару, чем здесь, ты не найдешь. В песок его не зароешь, сам понимаешь.

– Поэтому я и здесь, – эхом отозвался Леонид.

И то правда, когда Отдел пророчеств сообщил в Министерство о том, что нашли настоящего мистика, парня долго уговаривали пойти учиться, чтобы работать на Защиту. Особенно против использования необычных способностей сына были его родители, готовящие Леонида в медицинский. Но один случай сам привел его к людям, от которых он так долго прятался – когда он понял, что дар его могут использовать совсем другие и совсем иначе.

Крис кивнул, и Леонид вернулся на свое место. Крис проводил его взглядом. Кажется, парня мучает сегодня что-то еще. Странное дело, но Крис почувствовал прямую связь между собственной тревогой и тем, что беспокоило Леонида.

Ладно, потом… Интересная девушка – Катя Кульц, присела напротив. Что же предложить ей? Ага, да вот, пожалуйста. Сегодня Крис принес из библиотеки старое издание «Дон-Кихота» на испанском. Девушка уверенно взяла в руки книгу и прочитала первые два абзаца на литературном русском так, как будто перед ней был самый качественный перевод.

– Хватит-хватит, а то мне потом будет слишком легко читать. По-доброму завидую, – вздохнул Крис. – Сам-то я учил языки, корпя над учебниками. А как ты узнала о своей способности?

– Даже не помню. Так было всегда. Только я никому не говорила. Когда в школе начали учить английский, жутко боялась, что узнают родители. Они у меня такие добросовестные. А дочка ни одной секунды не уделила грамматике.

– Тебя, кажется, привел в Университет наш выпускник?

– Да, – Катя немного смутилась. – Мы… встречались, ну я и поделилась с ним этим… недостатком. Он меня и на собеседование отвел.

– Ну, показывай, что ты там придумала с коробком, – улыбнулся ОВ, видя явное нетерпение девушки.

Катя выложила из своего конверта на стол сразу две поделки. Она использовала коробок и спички по отдельности. Из коробка Катя сделала ящичек с ручкой в виде пуговицы – такие клеят в первом классе. А спички наклеила на картонку, ломая их по своему усмотрению. Получилась скрипка со смычком. Выводы, которые психолог сделал бы из этих поделок, противоречили один другому. И правда, как можно быть экстравертом и интровертом одновременно? К тому же, работа была сделана наспех и слишком неаккуратно для девушки с такими яркими немецкими корнями.

Забавно, что в автобиографии Катя так подробно расписала свою родословную. Пра-прадеда, всю жизнь прожившего в России, выслали со всей семьей в Германию перед самой войной, в тридцать девятом. Его дочь, Катина прабабушка, воспитанная гувернанткой, знающая несколько языков, прекрасно играющая на рояле, незадолго до этого вышла замуж за простого русского мужика, фабричного рабочего. Поэтому и осталась в России, в жуткой коммуналке в полуподвале. Там и родила шестерых детей, в том числе Катину бабушку. Казалось бы, немецкая кровь практически иссякла. Но… Катина мама вышла замуж за самого настоящего немца из Поволжья.

Кажется, с Катей будет не очень легко. Но девушка ему, несомненно, понравилась. А это уже хорошо.

Следующей была Лида. Ее досье было самым полным – ребенка наблюдали с детства, работали с родителями. Можно сказать, о ней знали еще до ее рождения. ОВ не стал слишком грузить девушку – просто сказал несколько теплых слов, да еще добавил в конце:

– Ты не возражаешь, если я заберу твою поделку к себе в кабинет? Поставлю на стол – для поднятия настроения.

Лида сразу просияла, и Крис, отпуская ее, не удержался от улыбки.

Пока Крис беседовал с кем-то, остальные свободно, но достаточно тихо общались. Но вдруг послышался шум, и Крис поднял глаза. У дальнего окна разговаривали на повышенных тонах. Снова Муромцев и Корнеева! Девушка пыталась что-то вырвать из рук Владимира. Глаза у нее превратились в две узкие щелки, щеки пылали. Наконец ей удалось отобрать у парня листок. Сказав что-то резкое своему собеседнику, она отправилась за самый дальний стол, где сидел Леонид. Тот молча уступил Дине место и сел впереди, загородив ее от взгляда Криса.

Он отвернулся и начал делать пометки в своей тетради, снова пытаясь сосредоточиться. Еще раз мысленно поблагодарил своего друга: отличный подбор. Кто-то обнаружил неординарные способности в раннем детстве, кто-то – обладал серьезным потенциалом и открыл свой дар только в Университете. Ректор счел нужным указать дружеские связи между некоторыми из студентов. Ну, это можно было и не писать, ОВ и сам разберется. Главное – не допустить вражды, что, увы, не редкость и среди защитников. Конечно, профессор не стал бы присылать ему несовместимых людей. Небольшое соперничество, ревность – здесь в допустимых дозах. Без этого, увы, никак.

Самому Крису чувство ревности или зависти было чуждо. Успехам других только радовался – всё на пользу общему делу. Да и испытание медными трубами проходить не пришлось. Какая там мания величия! Слишком много страшного и печального встречалось на его пути. Да еще это пророчество… Когда-нибудь оно, разумеется, сбудется, и ему предстоит пережить то, на что душа не хотела давать своего согласия. Не до этого ему сейчас, нет, не до этого.

Кстати, пора побеседовать с Муромцевым. Крис, наконец, пригласил его за свой стол. Оказалось, что вопросов Володе задавать не надо. Он сам четко и не скрывая своих достижений рассказал о себе, почти слово в слово повторив собственную характеристику:

– Защитник в седьмом поколении. Я – хороший боец, прекрасно справляюсь с заклинаниями, причем на неплохом расстоянии, гипноз – на отлично, – отчеканил Влад. – Умею руководить людьми. Кроме того, вникал и в более сложные теоретические науки – происхождение зла, проникновение изнутри. Хотел бы развивать эту сторону своих знаний в особенности. Могу что-нибудь продемонстрировать.

Да парень, кажется, недвусмысленно претендует на особую роль в группе. Собственно, почему бы и нет? Все данные у Муромцева для этого имеются.

Редкое сочетание большого количества дарований, однако трудно при этом выделить что-то главное. Кажется, столько знаний Влад нахватал исключительно из честолюбия. Ну, ничего, все это вполне нормально. К роли защитника парня готовили с детства. Карьера – не грех. А он смел, достаточно открыт и прост для понимания.

Чего-то все-таки Крису не нравилось в этом Владе… Да нет, ничего нет, и не должно быть.

Наверное, ОВ молчал слишком долго, потому что Влад спросил, не выдержав паузы:

– Показать мою работу?

Крис кивнул, и Влад извлек из конверта что-то типа перфокарты. На листе бумаги он написал ряды букв. При наложении на него перфокарты из картона получалось предложение – фраза из Контракта: «Преумножать свой Дар и употреблять его на цели Добра настолько, насколько это возможно, и даже настолько, насколько не возможно». Влад скромно ожидал, что скажет ОВ – парень явно гордился своей изобретательностью.

Несмотря на сложность проделанной работы, Крису она показалась наивной. Впрочем, простота и ясность цели никогда не были предосудительными и всегда нравились ему. Тогда в чем же дело? Почему так и хочется придраться к парню, когда другого он бы сейчас похвалил? Это какое-то личное чувство, но с какой стати? Никогда личные чувства, не имеющие отношения к врагу, еще не мешали ему в работе. Личная неприязнь, подумать только!

Крис взял себя в руки и произнес:

– Отлично придумано, рад, что ты будешь у меня в группе. На чем сконцентрироваться особенно – посмотрим дальше. Думаю, раз ты взялся за теорию зла, стоит продолжать в том же направлении, но аккуратно. А насущной работы много и так.

Окрыленный, Влад уступил свое место Нелли, той самой, с чудесными рыжими волосами, при этом сделав чуть заметный реверанс в ее сторону. Она элегантно уселась напротив Криса, положив перед ним свою работу по преобразованию вещества, и посмотрела на шефа задумчивым, слегка меланхоличным взглядом. «Редкой красоты девушка, – отметил про себя Крис, – слишком запоминающаяся внешность для оперативной работы. Интересный врожденный дар». Задал ей несколько вопросов, просто так, чтобы послушать. Голос мелодичный, ответы незамысловатые, но выражение лица полно очарования. Так и хочется сказать ей что-нибудь приятное. Собеседница случайно опустила глаза в его тетрадку и мягко улыбнулась:

– А как вы много про Влада написали…

– Ты ведь можешь это все прочитать?

– Да, конечно…

«Любая тайнопись и самые сложные шифры и надписи, начерченные ли огнем или просто в воздухе, недавно или в древнейшие времена, так легко, как будто это был ее родной язык». Крис наизусть запомнил строчку из характеристики Ковалько.

– Да ты опасный человек, – не выдержал и улыбнулся он.

– Ну что вы…

– А хобби у тебя есть?

– Детективы люблю читать. В детстве даже мечтала работать в спецслужбе.

– Интересная мечта для красивой хрупкой девушки. А что ты сделала с моим домашним заданием?

– Честно говоря, сущую чепуху. Не судите строго, – улыбнулась девушка в ответ, и достала из конверта блестящий браслет.

Крис сразу отметил, что вещь, в отличие от других работ, сделана с большой аккуратностью. Только при внимательном рассмотрении становилось ясно, что украшение создано из нескольких узких ленточек, скрученных в единое целое с помощью лески. Простая блестящая бумага выглядела в изделии, как настоящее серебро, а сверху браслета, в виде украшения, Нелли бисером выложила собственные инициалы.

Крису всегда нравилось, когда кто-то работал кропотливо и тщательно. Такие люди ответственно подходят к любой, даже самой незначительной работе. К тому же поделка лишний раз подчеркивала тонкую женственность девушки, очень ему импонирующую. Впрочем, Крис не обманывался. Образ Ковалько создала себе сознательно, подыгрывая ожиданиям окружающих. Ведь люди не любят, чтобы на них давили красотой и умом одновременно. Она вовсе не глупа, как это частенько случается со слишком красивыми женщинами, как будто Бог, дав им в избытке одного, лишает другого.

Только, похоже, ум ее несколько иного порядка – не столько способный воспринимать науки, сколько позволяющий, несмотря на эфемерный и беззащитный вид, обеими ногами прочно стоять на земле. Возможно, не острый, но цепкий. Суждения – не глубоко-философские, но всегда точно выверенные и исходящие из жизненной практики. Возможно, такой ум даже можно назвать мужским. Причем Нелли с присущим ей здравым смыслом старалась держать свои суждения при себе, иначе кое-кто из мужской половины был бы по-настоящему удивлен.

И, несмотря на все это, очень уж трудно было удержаться от желания оберегать ее, как ценный хрусталь. Он кивнул ей, отпуская. Нелли изящно встала из-за стола и прошла на свое место. Оставалось позвать девушку, привлекшую его внимание на разминке. ОВ медлил, листал страницы тетрадки, как будто там что-то искал…

ДИНА

Пока остальные подходили к ОВ и беседовали с ним, Дина вся извелась. Ей хотелось, чтобы все это побыстрее кончилось, даже если он просто посмотрит на нее с презрением или недоумением, теперь уже все равно. Лицо у нее горело от стыда и нетерпения. Пока шеф беседовал с Катей, она вышла в туалет, чтобы хоть немного освежиться. Проходя мимо зеркала, поймала в нем собственный взгляд, и ей стало дурно. Неужели такой должна предстать перед будущим шефом лучшая студентка университета? В своих глазах она увидела только темные чувства – зависть, ревность, уныние и даже настоящую злобу – на шефа, давшего ей самое худшее задание, на друзей, которые так успешно справились со своими предметами, на Лиду – за то, что она может быть светлой и бесхитростной, не прилагая для этого никаких усилий, на Влада, на Нелли…

Теперь главным чувством у Дины стало отвращение к собственным мыслям. Решительным шагом она вернулась в комнату и, присев на подоконнике, достала листок и ручку. Ей даже не пришлось долго думать или что-то исправлять. Строчки появлялись из головы сами, спеша и обгоняя друг друга, выражая то, что она сейчас чувствовала. Пусть ОВ увидит все это и поймет, что она из себя представляет. Возможно, ей не место здесь, среди защитников, с такими эмоциями. И скрывать это от него, притворяться, что она не такая, как есть – она не будет.

ОВ беседовал с Лидой. Дина даже не заметила, как Влад оказался за ее спиной. В другое время она бы обрадовалась его вниманию, но сейчас вспыхнула и попыталась загородить листок руками. Но парень уже ухватил его, пробегая глазами строчки.

– Отдай, – тихо произнесла она. – Кто тебе разрешал?

– Чьи стихи? – поинтересовался Влад, не обращая внимания на ее гневный взгляд.

– Мои, разумеется. Я не пишу чужих фраз, – не сдержалась Дина.

Она знала, что говорить так не слишком красиво, но Влад, пока шеф беседовал с Рутой, уже всем успел показать, как ловко справился с заданием.

– Если не умеешь выверять свои мысли и верно излагать их, лучше использовать правильные чужие, – Влад не обратил на ее подколку никакого внимания. – Стихи неплохие, что касается техники, только местоимений многовато.

– Ты и в поэзии специалист, оказывается? – Дина снова попробовала отнять у него листок.

– Слушай, – продолжал он, – откуда такие пораженческие настроения? Я не говорю, что все взломщики – идиоты, но ты уже заранее им сдалась.

– Что за бред? Какие взломщики? Отдай, я еще не дописала, – Дина повысила голос, и на них стали оглядываться.

Когда Влад отпустил лист, возмущенная, раздраженная, она отправилась туда, где была единственная поддержка – в угол, где сидел Леонид. Как всегда, они поняли друг друга без слов. Загородив ее от других, Леня дал ей возможность дописать.

Краем глаза она наблюдала, как ОВ беседовал с Владом и Нелли. Как шеф душевно улыбается Ковалько! Что с них со всех взять – мужчины… Дина глянула на упрямый затылок Лени. Даже он не являлся исключением – на первых курсах влюбился в Ковалько. Просто ему дали от ворот – поворот.

Шеф, закончив разговор с Нелли, теперь что-то искал в тетрадке. Прошла минута, две, пять… Он не поднимал глаз и не звал Корнееву. Да что же это такое? Кажется, он вообще про нее забыл. Полное ощущение, что даже не замечает самого факта ее существования! А она так старалась на разминке, пытаясь хоть как-то компенсировать невыполненное задание…

Или он уже знает, что скажет ей, и нарочно тянет время? Ну, нет, так дело не пойдет! В конце концов, она приехала сюда работать. Пусть поговорит с ней, а потом уже решает.

Дина поднялась с места, как всегда, стремительно, и направилась к его столу, не дожидаясь приглашения. При поднятом ею ветре образцы Лиды слетели на пол. Не успела та издать возмущенный возглас, как Дина, не глядя, едва заметным движением руки замедлила падение образцов и вернула их на стол. Подошла к ОВ и села напротив. Он даже не поднял головы. Ну, что же, она начнет первой… И пусть думает про нее, что хочет. При всей решимости наготове были слезы. А ведь она так мечтала познакомиться с ним…

– Моя фамилия Корнеева. Вы будете со мною разговаривать? – голос дрожал, но тон был напористым и даже вызывающим.

Он почему-то вздохнул, но глаз так и не поднял:

– Разумеется. Извините.

Прозвучало это крайне сухо, и улыбки на лице не появилось, хотя в общении с остальными он выглядел очень милым.

– Мне показалось, про меня забыли, – Дина попробовала улыбнуться, словно иронизируя.

Она пыталась подвигнуть шефа на любую живую реакцию – взгляд или слово. Пусть поставит студентку на место, или объяснит, в конце-то концов…

Не получилось. Все так же официально, так и не взглянув на нее, он задал вопрос безразличным голосом:

– Что-то расскажете о себе?

Нет, это никуда не годится. Что она должна о себе рассказывать? Неужели нечего спросить самому, ведь он читал ее характеристику? Или она должна, как Влад, оттарабанить про свои достижения? Хотя… Ладно. Хочет – получит.

– Да вот, собственно, тут все изложено.

По-прежнему слегка усмехаясь, Дина выложила перед ним листок со стихотворением. Почерк у нее был не слишком разборчивым, к тому же она спешила.

ОВ придвинул к себе бумажку и стал читать про себя.

Перед ними беспомощны полностью мы

И теряем слова, и теряемся сами.

Но приходят с какой-то иной стороны

Люди с тусклыми темными, злыми глазами.

Они бродят средь нас, они смотрят на нас,

Словно видят насквозь, и мы им не по нраву.

А на дне их бездонных таинственных глаз

Есть неведомый яд, колдовская отрава.

И отводим мы взгляд, натыкаясь на них,

Но умеют вылавливать нас зеркалами,

И тогда – пролезает в мой сон и в мой стих

Кто-то с темными, злыми… моими! глазами.

Прочитав, шеф поднял, наконец, голову. И смотрел на Дину так долго и внимательно, что ей даже стало не по себе – в его глазах странной точкой застыла тяжелая мысль. Она выдержала взгляд, пытаясь оставаться спокойной.

– Если вы выявили этого зеркального «некто» и вывели его на Божий свет – это уже неплохо, – произнес он. – По крайней мере, дано не каждому.

Значит, в отличие от Влада, шеф прекрасно понял смысл стихотворения.

– Надеюсь, это не единственная моя способность, – мрачно буркнула Дина.

Ей показалось, что он и хочет, и почему-то не может внушить ей оптимизм. Однако он сделал над собой видимое усилие:

– Я читал про ваши способности и уверен, что они пригодятся, – голос у него был какой-то вымученный. – Может, вы все-таки сами сделаете на чем-то упор, расскажете, что у вас получается лучше всего?

Дина попробовала сосредоточиться и начала было что-то говорить про любимые предметы, но быстро замолкла. Ей показалось, что он не слушает.

– Да вы ведь и так все сразу видите в человеке, разве нет? – прервала она саму себя.

– Да Бог с вами… – быстро ответил ОВ. – Разве можно читать в чужой душе, как по книге? Таких мастеров, к счастью, не существует. Что-то вижу, бывает. Иногда, правда, хочется ничего этого не знать…

Наконец-то он улыбнулся, правда, совсем невесело. Ей даже захотелось сказать ему что-то утешительное.

– Мне показался странным один момент в вашей автобиографии, – продолжал ОВ, листая свой блокнот. – Вы очень откровенно отвечали на любые вопросы. Но вот три года обучения в Финансовой Академии обошли молчанием. Это с чем-то связано?

– Ну да, разумеется, вы заметили… Значит, надо объяснить?

Он снова поднял на нее внимательные глаза:

– Это необязательный вопрос. Как хотите.

Дина действительно не любила рассказывать об этом периоде своей жизни.

– Умолчала, потому что все это не делает мне особенной чести. Ничего интересного, небольшая школа жизни. Люди казались несправедливыми, обстоятельства – против меня. Короче, удара держать не умела. Но, с другой стороны, если бы не этот маленький эпизод, я бы не оказалась в нашем университете. Так что, все к лучшему.

Малоприятные воспоминания, на самом-то деле. В семье Дина росла тепличным ребенком. Однако современные школы или уродуют душу, или закаляют ее, впрочем, одно другого не исключает. Выдерживая все прелести отношений с одноклассниками, видя неспособность большинства учителей не только работать, но и хотя бы не испытывать к детям ненависти, Дина быстро научилась всегда быть начеку и готовиться к худшему. Плохо или хорошо, что именно такие уроки усваиваются лучше всего? Однако что-то неуловимо изменилось, когда она заступилась в школе за кого-то еще более слабого. С этого момента Дина перестала чувствовать себя жертвой.

Родителям она ничего не рассказывала (для чего их расстраивать?), но закончила десятилетку с облегчением. На дневной она не прошла по баллам, хотя в своей экзаменационной работе была уверена. Но что делать – разве нельзя предположить, что кто-то обошел ее по знаниям? Однако декан обещал немедленно перевести девушку с вечернего отделения, как только она сдаст пару сессий на пятерки. А пока Дина устроилась на работу в небольшую контору.

Казалось, в институте все будет иначе, чем в школе. Появились приветливые лица, друзья, вокруг нее сразу сформировалась небольшая компания. Вскоре Дина с горечью констатировала, что ее элементарно используют – училась она всегда превосходно. Пара отказов в помощи особенно обнаглевшим – и вот она уже быстро перестала быть «Диночкой, миленькой». Но две лучшие подруги у нее остались – Лена и Марина, правда, обе они недолюбливали друг друга. Марина была девушкой компанейской, часто вместе с другими однокурсницами бегала на дискотеки, а Дина там откровенно скучала, они с Ленкой предпочитали выставки и театры. Но Марина так нежно и тепло относилась к Дине… Только у нее все время были сложности с учебой. Марина плакала – не хотела расстраивать маму. Не взирая на верную помощь подруги, учеба все-таки была запущена. Не могла же Дина приставить Марине свою голову… Встал вопрос об отчислении. Девчонки в группе шептались – сама отличница, а подругу не выручила. Но не Марина же говорила однокурсницам такие несправедливые вещи! Правда, она не раз намекала, что только поход Дины в деканат и сможет ей помочь, ведь там прекрасно относятся к Корнеевой. Хотя на дневной ее так и не перевели – «мест не было». Дине страшно не хотелось идти, но… она же настоящий друг?

Со слезами на глазах Дина рассказывала декану про «сложные обстоятельства» подруги. Декан был рассержен, ее просто выгнали из кабинета и дали понять, что уж теперь о переводе на дневной и речи быть не может. От Марины она получила упрек – «все испортила». А потом… Вечно больная мама Марины, вернувшись из загранкомандировки, сходила в деканат сама. И Марину не только восстановили в академии, но и… перевели на дневной. Очевидно, для нее место нашлось. Лена возмущалась, да и Дина была на грани срыва, хотя и держалась так, словно ничего не случилось. Но то, чего она раньше не замечала, как будто проявилось перед ее глазами. И она решила – ей все здесь противно, последняя сессия, и она уйдет из института, выберет ВУЗ попроще, где нет никаких блатных и таксы за каждый экзамен. Как так вышло, что Дина поделилась своим решением с преподавателем по теории вероятностей? Тот всегда относился к ней по-доброму. Кажется, она попросила его принять зачет заблаговременно. Вот тогда-то профессор и рассказал про Университет. Оказывается, он давно выделил девушку, заметив в ней потенциальные способности. А дар ее раскрыли только в Университете.

Сейчас, спустя пять лет, она уже не испытывала никакой обиды или горечи, посмеивалась над собой и своей убежденностью, что с ней поступили несправедливо. Скорее, теперь она чувствовала благодарность. Да и Маринку больше не осуждала – каждый устраивается в этой жизни как может и так, как позволяет совесть. И вот – опять началось… Чувство обиды, несправедливости… Неужели она никогда в себе этого не изживет, не научится принимать людей и события такими, какие они есть, спокойно?

Если бы он задал наводящий вопрос, посмотрел на нее с теплотой, Дина, наверное, выложила бы ему, именно ему, все это, как на исповеди, она была к этому совершенно готова. Но ОВ задумчиво молчал, как будто что-то решая для себя. Что ж. Значит, надо узнать, что он решил, просто сил нет ждать его приговора.

– Наверное, вы уже знаете, как лучше меня использовать?

Дина старалась не показывать ему своей тревоги, хотя прием шефа был малообещающим. Она решила – если ее вышвыривают, то пусть скажет об этом сам, она не станет ему помогать.

Дина могла бы поклясться, что ОВ вздрогнул, услышав ее слова.

– Задействовать, а не использовать. Используют людей только во Взломе.

– Я говорю так, потому что речь идет о вашей работе.

– Нашей… – поправил он и снова замолчал.

Потом произнес, слишком быстро и отстранено:

– Ваше место, как говорится, на передовой. Основные способности – боевые. Будете принимать активное участие в планировании операций. Я вижу, преобразование вещества у вас тоже получается отменно, – он мельком взглянул на ее работу, которую она держала в руках. – Ну, пока все.

Глаза его снова были опущены в тетрадь.

Видимо, надо было встать и пойти на свое место, но Дина медлила. Она все еще ждала хоть какого-то знака, говорящего о дружеской симпатии, хотя бы ободрительного кивка. Ничего этого не произошло, и, расстроенная донельзя, она вернулась к своему столу.

«По-моему, ты единственная, с кем шеф на «вы», – удивленно прошептала ей Катя.

КРИС

Пальцы дрожат, нервничает? А на разминке полностью себя контролировала. Должно быть, отношения с людьми – ее самое уязвимое место. Сейчас она думает, что он про нее забыл. Как же! Хотелось бы…

Он уже все понял, понял в тот момент, когда никак не мог решиться произнести ее имя, чтобы вызвать для беседы. Ну, вот оно… Началось. Что толку обманывать себя? Наверное, это так и должно было случиться – неожиданно, в самое неподходящее время. Он привык справляться с множеством проблем одновременно, но с этой – никогда еще не сталкивался. Поэтому запаниковал. Однако надо взять себя в руки.

Невольно начал говорить сухим, официальным тоном, обращаясь на «вы». Пытаясь выиграть время, задал ей какой-то вопрос. А сам трусливо боялся смотреть не нее, боялся, что в его глазах отразятся смятение и растерянность. Конечно, она не могла не почувствовать разницы в его обращении и, кажется, расстроилась, начала говорить с явным вызовом. Нет, так не годится, надо общаться с ней нормально, как с другими, но… Ничего не получалось.

Прочитав стихи, он ни на минуту не усомнился, что Дина написала его сама и о себе. Собственно, та степень отчаяния, выраженная в стихотворении, была сейчас ему как нельзя понятна. Он набрался мужества и, наконец, посмотрел прямо в ее зеленые, ироничные глаза, которые в лучшие, чем сегодня, дни, наверняка бывали не мрачными, а веселыми. Искренность характера была написана не только на этом тетрадном листке, но и в ее лице.

Оторвать взгляд оказалось еще труднее… ОВ постарался взять собственные эмоции под контроль. Итак, что там пишет ректор в ее характеристике? Да к черту характеристику! Он все видит в ней, видит лучше, чем в ком-либо. Никаких особенных мистических дарований – ясновидения, провидения нет. Глубокие знания, смелость, открытость, стремительность, чуткость натуры. Прекрасные боевые данные. Отличные организаторские способности. Неординарный ум и умение принимать быстрые решения. Излишне самокритична и беспокойна. Одна из лучших учениц, как пишет ему Ректор. А значит – на передовую. Дара, который оставил бы ей возможность сидеть за тремя стенами и работать в тепле – никакого. Ага… Он уже ищет пути не пускать ее в передряги. Значит, вот что это такое… Как же с этим справляться-то? Давно он так не терял самообладание. Точнее сказать, почти никогда. Что ж, и сейчас все будет под контролем. Работа останется работой при любом раскладе.

Когда она ушла от него, разочарованная, разозленная, ОВ встал и быстро произнес:

– Господа, если есть вопросы, можете задавать. Сегодня у меня дела, завтра утром жду вас сразу же после завтрака. Библиотека, как вы помните, на первом этаже, постараюсь и сам подобрать нужные книги для каждого. В соседнем кабинете – лаборатория, можете ознакомиться с ней. А так – пока отдыхайте, с утра начнем работать по полной программе.

***

Крис действительно спешил. Ему предстояла поездка в Управление – засекреченное учреждение московской Защиты.

Он связался со своими «транспортниками» – агентами, обеспечивающими его передвижение до города на «перекладных». В распоряжении у него было двое водителей. На станции он пересел из «Жигуленка» в Газель, а от Веденцово до Москвы уже добирался сам на подержанном фордике, выгнав его из старого ржавого гаража.

Давно стемнело, снова шел мокрый снег, и Крис с напряжением вглядывался в дорогу, периодически останавливаясь и протирая боковые зеркала. На электричке он никогда не ездил, чтобы не наткнуться на взломщиков. Разумеется, мелкие агенты ему страшны, даже если их окажется несколько, да и мало кто мог его «срисовать». Но… рисковать не стоило – расположение усадьбы должно оставаться неизвестным противнику. К тому же, если его все-таки вычислят, смогут быстро организовать серьезную встречу. Нет смысла просто так подставляться.

Дорога как будто отвлекла его от навязчивых мыслей о Корнеевой. А может, ему показалось? Сейчас, в городе, в гуще людей, в потоке информации Крис будто забыл о ней. Его свобода, разум, воля – все снова принадлежало ему самому. Да нет, наверняка это еще не тот случай. Просто понравилась талантливая девушка, разве это невозможно? Но в глубине своего сознания он уже понял – нет, не просто понравилась… Это слово вообще не подходило к тому, что он испытывал. Скорее, это походило на боль и возбужденную тревогу.

Управление располагалось в невзрачном офисном здании. Помещение на первом этаже и в полуподвале арендовалось под фирму, торгующую мебелью. Целому подразделению приходилось действительно вести коммерческие дела, иначе их быстро бы разоблачили. Завершив дела, он спустился в буфет и заказал чашку кофе.

– Ну, и что с тобой сегодня? Э-эй… Кри-ис… – голос над ухом был тихим, но от неожиданности он вздрогнул.

Стелла! Одна из немногих, знавших его под этим именем. И только ей удавалась подойти к нему незаметно. Стелла уже вышла на пенсию, а раньше работала в отделе пророчеств и предупреждений. Дамочка была провидицей от Бога, но, по мнению руководства, слишком конфликтной. На все имела собственное мнение, а главное, была убеждена, что имеет право решать, доносить ли ей текст пророчества до адресата.

«Ты представляешь, – возмущалась она на своего непосредственного начальника, – для него главное – это показатели сбываемости! А значит, за счет безусловных предсказаний! Их и оглашают, сеют панику… А потом ходят петухами – мы, мол, предсказывали! Зато когда на событие при определенном раскладе можно бы еще повлиять, проявляют излишнюю осторожность. А вдруг, мол, не сбудется? Нет, каково! Репутация превыше человеческих жизней!»

В итоге Стеллу заменили, выпроводив на отдых, и с тех пор Крис обходил стороной осиротевший отдел предсказаний. Особенно после того, как сделанное ему неким провидцем пророчество стало известно широким кругам.

Однако Стеллу не сильно расстроило увольнение. Теперь она могла спокойно делать то, что считала нужным. А именно – ходить в народ и общаться с людьми по своему усмотрению. Пропуск у нее не отобрали, и глава московского филиала, явно недолюбливая навязанного ему нового начальника отдела предсказаний, смотрел на поведение Стеллы сквозь пальцы.

Вот и сейчас модная, с яркими волосами женщина, на вид совсем не пенсионного возраста, сидела напротив Криса за столиком и внимательно рассматривала его сквозь очки странной формы, за которыми ее миндалевидные восточные глаза казались еще более загадочными. «Вещунья ты наша», – с доброй усмешкой подумал Крис.

– Да так… задумался… Надеюсь, на сегодня ничего новенького? – он усмехнулся.

Конечно, Стелла просто так не подсаживается за столики к защитникам. Но он-то ее старый друг…

Стелла неопределенно пожала плечами:

– В сущности, ничего, что тебе надо было бы знать.

– Спасибо, успокоила. Сказала лучше бы, что соскучилась.

– Но я действительно соскучилась! Ты бываешь здесь лишь налетами, а в основном торчишь на своей фазенде. Теперь, наверное, будешь особенно занят, – она многозначительно умолкла, в упор глядя на него своими странными глазами.

Крис внимательно смотрел на Стеллу, ожидая продолжения. Но продолжения не последовало.

– Рада была повидаться, – и Стелла с исключительной для своего возраста легкостью упорхнула к барной стойке.

Крис недоуменно посмотрел ей вслед, потом развернул карту, которую дали ему сегодня в Управлении. Это был всего лишь план мероприятий в Москве, со всеми концертами, футбольными матчами, светскими и официальными вечеринками, визитами глав государств и даже кинопремьерами. Он был уверен, что такой же план всегда имеется на столе у Хатрайда. Итак, если попробовать рассуждать так же, как Враг, что бы из этого его заинтересовало? Крис отметил галочками несколько пунктов, среди них чемпионат России по футболу на стадионе Динамо. Ну что ж, пора привлекать своих выпускников. Конечно, патрулирование – не их задача, их функции – анализ, наблюдение. А с патрулем можно договориться об усилении, они будут только рады. Разделить группу на две части. Муромцева и Корнееву – во главе.

Сердце его сразу учащенно забилось. Ведь это опасно, ей самой придется принимать решения на месте. «Стоп. Думаем только о деле, – Крис взял себя в руки. – Итак, какого это числа? Уже через три недели…»

Он сложил бумагу, убрал в карман флэшку – не пользоваться компьютерными технологиями было бы глупо. Но во всем доверять бумаге или компьютеру крайне опасно. Основное – только в голове, всегда в голове.

ДИНА

Интересно, в каком году построен дом? Первый этаж – наверняка самый старый. Гостиную, библиотеку и столовую меблировали в дореволюционном стиле – натуральное дерево, тяжелые портьеры, кресла с большими спинками. А вот на втором этаже все устроено по-современному. Да и лаборатория мало чем отличается от университетской, а в чем-то даже ее превосходит. Но Дина не слишком любила возиться с пробирками. Работа с веществом давалась Дине легко, но была не так интересна. А вот библиотека ее просто потрясла. Она занимала почти весь первый этаж, окна ее выходили на три стороны дома, но были частично заставлены стеллажами. Кроме того, внутренняя лесенка вела в подвальное помещение, тоже заполненное книгами. Если у ОВ и имелся компьютер, то явно не здесь.

К некоторым книгам была прикреплена бумажка «не выносить». Дина застряла в секции специальных изданий – никто, кроме защитников никогда и не держал в руках подобной литературы. Она заметила брошюру под названием «Информация и способы ее получения» – такую она брала в университете для курсовика.

Информация, как их учили, делилась на светскую и реальную. Но даже из выпусков новостей надо уметь выделять истинную подоплеку. Реальные события, происходящие в мире, совершались на неведомом для обычного человека уровне, имели исключительно духовное происхождение, причем слово «духовное» подразумевало два совершенно полярных источника. Борьба шла незаметно для людей, которые каждый день ходили на работу и обсуждали политические проблемы. А бой ввелся на каждой сцене, в каждом виде человеческой деятельности, не говоря уже о душах людей, которые сознательно или бессознательно боролись на той или иной стороне. Не было никого, не задействованного в схватке, но не каждый об этом догадывался.

По этому предмету она получила высший бал. Некоторые студенты, правда, умели получать нужные сведения и вовсе без источника. Из них получались продвинутые мистики. А она… она вынуждена опираться только на ум и логику.

Когда Дина с огромной стопкой книг с трудом поднялась к себе в комнату, то обнаружила, что на ее тумбочке лежит еще большая по объему стопка – ОВ выполнил обещание и прислал каждому индивидуальный набор литературы. Тут ее ожидало небольшое потрясение – часть книг на ее тумбочке полностью дублировали принесенные, а остальные принадлежали к числу тех, которые Дина обязательно бы взяла, если б нашла. Решив, что потом отнесет лишние книги обратно, она спустилась в гостиную.

Народ, разбредшийся после обеда в разных направлениях, собрался теперь здесь, рассевшись по уютным креслам. Картинка просто идеальная – в камине потрескивает огонь, а за темными окнами гудит ветер. Тема разговоров понятна – обсуждали сегодняшний день. Гадали о том, что ждет в дальнейшем, а главное – делились мнениями о шефе.

– Я видела его более… впечатляющим, что ли… А он… обыкновенный какой-то, – пожимала плечами Нелли.

В свете огня из камина ее волосы казались ярко-золотыми и невольно привлекали взгляд.

– Нормальный, классный мужик, – раздался голос Олега. – Не строит из себя чего-то сверхординарного.

– А ведь он на самом ди-еле свиерх-ординарная личность, – веско заметила Рута.

– А мне очень, очень понравился, – не сдерживала эмоций Лида. – Он как будто все-все про тебя знает… Эх, вот это мужчина!

– Ну, Лидочка у нас в своем репертуаре, – усмехнулся Влад, до этого момента как будто погруженный в тяжелый фолиант, – первым делом определяет, душка преподаватель, или нет. Дин, а ты что молчишь? Обычно твое мнение мы слышим первым, даже если не очень-то и нуждаемся.

В голосе Влада прозвучала насмешка – Дина действительно имела привычку высказываться по любому поводу так же быстро, как мысль приходила ей в голову, а иногда и с опережением.

– Наверное, мое мнение еще не готово, – спокойно ответила она.

– С тобой это не часто случается, – удивился Леонид.

– Значит, как раз такой случай.

Дина отошла в сторону. Конечно, ей не хотелось разговаривать об ОВ. Когда в электричке она боялась, что не подойдет или не понравится, она все-таки немножко кривила душой. Не было, как ей казалось, таких причин, которые могли вызвать у ОВ антипатию к ней. Однако все развивалось по худшему сценарию, как в самом неприятном сне. Тот факт, что шеф выделил ее из остальных своей холодностью, не подлежал сомнению. Дина только ломала голову, в чем причина. Неужели он действительно видит ее насквозь, видит все плохое, что в ней есть?

Кто-то заговорил о контракте. Задумчиво наматывая на палец прядь золотистых волос, Нелли произнесла:

– Я, наверное, чего-то не понимаю… Как Защита может отнять у меня Дар по какой-то бумаге, если не она мне его дала? Нет, я знаю, многие раскрылись только во время обучения, но я-то получила свой Дар с детства, от рождения, от родителей. Володенька, и ты, кстати, тоже…

– От каких родителей? – вскинулась Дина, – ты хочешь сказать, от Бога, наверное… Разве не все, что у нас есть, мы получаем от Него?

– Ну, это еще надо доказать, – заявил Ник.

– Коленька, не будем сейчас заводить этот спор, – с легким раздражением прервала его Нелли, – пусть от Бога. Тогда тем более…

– Нелли, дорогая, на бумаге просто констатируется факт – в каком случае Дар у тебя отнимается, и как ты должна его использовать, – терпеливо и негромко объяснил Леонид. – Но с чего ты взяла, что этим управляет учреждение Защиты? Просто Защита составила этот контракт, исходя из опыта служения. Защита уполномочена дать контракт на подписание и магическим образом сохранять данные тобой обещания.

Дина посмотрела на него с благодарностью – еще немножко, и она начала бы кричать от возмущения, а крик – худший аргумент в любом споре. Она решила больше не влезать в этот разговор.

– Прекрасно, – не унималась Нелли, в голове которой легче укладывались четкие юридические, нежели абстрактные понятия, – тогда какой же смысл в моей подписи, если бумага – просто констатация факта?

– Ты понимаешь, что такое магический контракт? Ты даешь согласие, и твоя подпись делает простую бумагу мистическим обязательством. С этого момента ты принимаешь это, как таинство, даешь клятву использовать Дар, который у тебя уже есть, в благих целях. Грубо говоря, после подписания ты становишься «рабом лампы», но сознательно.

– А я думал, это просто традиция, – отпивая сок, произнес Олег, – настроить Защитников на нужный лад.

– Возьми, к примеру, церковные таинства: исповедь, крещение – это традиционные вроде вещи. Что не означает, что мистическая сторона вопроса больше не существует.

– Ну хорошо, – Нелли полюбовалась своим завитком и отпустила. – Почему же Дар не забирается у взломщиков – ведь они используют его, сами знаете, на что?

– Не-ля, такое ощущения-а, что ты первый диень в Защите, – Рута удивленно покачала головой. – Если ты ня дал свояго согласи-яа работать на Защиту, ты используешь Дар на свое усмотрение, ты ня связан подписью. А если поклялся и используешь во зло или ня используешь – да, отнимается.

– Я всегда думала раньше, что человек сразу знает, какого рода его дар, и от кого – от Бога или… – произнесла Катя.

– Любой Дар, талант, способности – это от Бога, – снова не выдержала Дина, – и не морщись, Ник! Все зависит только от нас – на чью пользу, как мы его используем. По-моему, это важно – понимать эти вещи, а не просто бороться с абстрактным злом. И вообще, – она выразительно посмотрела на Нелли, – можно, конечно, считать, что обойдешься и без Защиты, что сам знаешь, как использовать Дар. А потом скатываешься к тому, от чего мы по Контракту отказываемся – к использованию Дара по своему усмотрению, для себя, или чего хуже, против других!

Только замолчав, Дина с огорчением осознала, что попытка интеллигентно отмолчаться снова не удалась.

– Пылкая речь, – Влад, до этого иронично слушавший, решил, наконец, сказать веское слово. – Но это же все прописные истины. А если не все их принимают, то главное, что эти люди делают для Защиты. Иначе сюда отбирали бы исключительно философов и религиозных деятелей.

– Значит, неважно, понимает ли человек до конца или нет? – продолжала спор Дина.

– Каждому свою веру не навяжешь. Бывает, люди думают, что понимают, а живут по-другому. Бывает и наоборот.

– Вот тебе и прописные истины, я это знаю… Но нам, считаю, надо понимать всем.

– И как всегда убеждена, что правильно понимаешь только ты, – Влад сделал соответствующую мину и снова углубился в чтение, давая понять, что говорить больше не о чем.

– Что же это тогда за убеждения такие, в которых я не должна быть уверена? – не могла успокоиться Дина.

– Просто не навязывай их другим, вот и всё…

– Я давно заметила, Диночка, – вздохнула Нелли, – что у тебя все или черное, или белое.

– Но это не значит, что она не видит оттенков, – Леня поставил на стол бокал. – Просто Дина не хочет ими жить. Да еще не боится показаться не столь утонченной, как некоторые.

– О, везет тебе, Диночка! Хорошо иметь заступников, – Нелли бросила многозначительный взгляд на Влада.

Тот засмеялся:

– И то верно, в жизни не видел никого более беззащитного, чем Корнеева. Ты не бросай ее, Леня! Она у нас совсем не умеет за себя постоять!

Все, кто слышал эту перепалку, тоже улыбнулись. Но Леня спокойно, ни капли не смущаясь, произнес:

– По крайней мере, Корнеева куда беззащитнее Ковалько.

Народ удивленно переглянулся. Леня умел говорить весомо. У него не было друзей, но к нему привыкли прислушиваться. Однако в уязвимость Дины мало кто поверил. Муромцев, собственно говоря, сделал ей сейчас комплимент, а Леня… Дина почувствовала досаду. Нет, конечно, спасибо ему за поддержку, но сказать, что она слабее Ковалько…

К тому же, она терпеть не могла таких споров, сильно нервничала и подозревала, что и резкость, и тон ее суждений вызывают отторжение окружающих. Досадно, что снова пришлось вступить в перепалку с Владом, что у них постоянное напряжение в отношениях. Как надоела ей эта конкуренция, как хотелось, чтоб он посмотрел на нее иначе…

Народ, уставший от спора, потихоньку расходился, утром надо было рано вставать. А Дине к тому же хотелось почитать новые книги и побыть наедине со своими мыслями. Поэтому она не расстроилась, когда Лида без лишних разговоров утащила ее за собой в спальню.