Читать книгу Севиль - Галина Миленина - Страница 2

1

Воскресным утром Артур проснулся в приподнятом настроении, – жизнь удалась. В свои пятьдесят лет он мог сказать это с гордостью. Не хватавший с неба звезд в школьные и студенческие годы, выросший в рабочей семье, он добился в жизни всего сам – упорным трудом и собственным умом. И сегодня утром, тщательно бреясь в просторной ванной комнате своего загородного особняка, разглядывая свое отражение в зеркале, он, как невинное дитя, радовался в предвкушении исполнения очередной мечты. Наконец у него собрана достаточная сумма для ее осуществления. Конечно, это было не просто, иногда приходилось себе отказывать во многом. Но экономить он научился с юных лет, ему не привыкать. Трудно было только объяснить это жене и любимой дочери, у которых всегда была наготове просьба. Но за последний год они чётко уяснили: сначала новый автомобиль – потом всё остальное.

Он ещё раз тщательно выбрил натянутую кожу на скулах и подбородке, ополоснул лицо холодной водой и освежился одеколоном. Окинув взглядом свою всё ещё подтянутую фигуру с едва наметившимся брюшком, остался доволен: «Некоторые в моём возрасте уже похожи на слоёный пирог ни с чем, а я до сих пор – как молодой орёл!»

«Орёл» причесал волнистые, черные с проседью волосы и, накинув халат, вышел из ванной. На террасе его ждала жена. Стол уже был накрыт: традиционный воскресный пирог только что извлечён из духовки, рядом с кофейником – чашки с ароматным чёрным кофе.

Выпив бодрящий напиток, Артур только надкусил маленький кусочек пирога и тут же забыл о нём, раскрыв журнал «Автомир». Он принялся увлечённо, в который раз, перелистывать затёртые страницы. На одной замер надолго. Недовольно поджав губы, обойдённая вниманием жена, спросила:

– Что, не нравится?

Имея в виду пирог.

– Нравится, но дороговата, – ответил задумчиво муж, имея в виду автомобиль «Mazda-6».

– Поговорили, – хмыкнула жена.

Встала и направилась в спальню дочери. Пора будить девочку к завтраку.

Артур поднял глаза от журнала и с запозданием понял, что обидел супругу. Виновато улыбнулся ей вслед и закрыл журнал. Он посмотрел на термометр, висящий снаружи: ещё не было девяти, а на дворе уже около тридцати градусов жары. Артур вошёл в комнату и, скинув халат, надел лёгкие льняные брюки и шёлковую голубую сорочку. Немного подумав, накинул пиджак. Открыл сейф и, пересчитав деньги, положил плотную пачку долларов во внутренний карман пиджака. Не спеша вышел во двор, хозяйским взглядом оглядел владения. Проходя чисто умытыми, аккуратными дорожками между газонами с цветочными клумбами к старенькой «девятке», подумал, что сегодня садится за руль «старушки», возможно, в последний раз. Сумма, необходимая для покупки нового автомобиля приятно оттягивала карман светлого пиджака, и до исполнения мечты оставались считанные минуты, – столько времени займет дорога в автосалон.

Но Артур решил перед магазином еще разок заглянуть на автомобильный рынок, тем более что надо было проверить собственные склады стройматериалов, которые находились по соседству с рынком. По дороге заехал за старинным приятелем Армо. «Одна голова хорошо, а две лучше», – подумал Артур, но вовсе не потому, что собственный ум не был у него авторитетом, а скорее из любви к обществу. Армянская диаспора в городе была дружной общиной, и мужчины часто встречались после работы в любимых уютных армянских кафешках, делились новостями, обсуждали проблемы. За бильярдным столом или за бокалом вина проходили и деловые переговоры, порой решались судьбы детей. У кого подрастала в семье невеста и где хорошему парню найти жену, узнаешь у своих же, близких по духу и религии. Порой честного слова, скрепленного рукопожатием, было достаточно для заключения договора или сделки.

Артуру посчастливилось родиться в добропорядочной армянской семье, где честное слово действительно таковым являлось, И искренний, не лишенный честолюбия, уверенный в своей правде Артур шел по жизни с открытым забралом. Ему, как, впрочем, и всем соотечественникам, пришлось пережить непростые времена на стыке веков, но, видит Бог, он не замарал честь ни в каких неблаговидных поступках. На сегодняшний день под его руководством трудились несколько строительных бригад. Хотя нельзя было считать его предприятие крупной строительной компанией, конкурирующей с такими монстрами, как фирма «Грей» или компания «Аладдин», но и у него были свои заказчики. Занимался Артур строительством частных домов и коттеджей и делал это быстро, качественно и красиво, а главное – не столь баснословно дорого, как упомянутые фирмы. Поэтому всегда был востребован и при деле. Только дилетант мог сказать, что это было легко и просто. Артур работал много и напряженно, однако был доволен своим профессиональным выбором и результатами своего труда.

Они только вошли на территорию рынка, и в глаза сразу бросился красавец «Мерседес». Не заметить его было невозможно. Автомобиль, безусловно, был достоин внимания.

– Не меньше сорока зеленых, – шепнул Армо другу.

– Я такой суммой не располагаю. У меня только тридцать, – не скрывая сожаления, ответил Артур.

Тем не менее они остановились возле автомобиля. А почему бы не помечтать? Тут же из автомобиля вышли его обладатели, и начался обычный, практически ритуальный в таких случаях разговор. Продавался «Мерседес», как ни странно, не дорого, ввиду того что люди срочно уезжали, и по этой же счастливой случайности продавцом оказался армянин.

– О цене договоримся, – уверенно, как о вопросе уже решенном, изрек хозяин. – Свои люди.

Его красавица-жена с ангельской, робкой улыбкой поддержала мужа:

– Конечно, договоримся. Вы жалеть не будете. Такую машину приобретаете! Мы никогда бы не продали так дешево, если бы не крайние обстоятельства. У нас очень сложная ситуация. Очень, – грустно вздохнула она и отвернулась, украдкой вытирая невидимую слезинку.

Однако не стала вдаваться в подробности сложных обстоятельств. Затем, справившись с нахлынувшими эмоциями, достала из автомобиля небольшой японский термос и налила в пластмассовую чашку кофе.

– Угощайтесь, – протянула женщина чашку Артуру с очаровательной улыбкой, глядя ему прямо в глаза своими чёрными, как бездонные ночные озёра, глазами.

Артур не смог отказаться и, повинуясь, взял чашку. Кофе был в меру горячий и в меру крепкий, как раз такой, какой он любил. Артур с удовольствием выпил всю чашку. Они не пробыли возле машины и получаса, но он не мог поверить своему счастью: хозяева уступали автомобиль всего за тридцать тысяч, ему даже не пришлось торговаться. Именно эта сумма и лежала в кармане его пиджака. Кажется, он сам проговорился о ней. Осмотрев автомобиль и проехав вокруг рынка пару кругов, не долго раздумывая, они ударили по рукам и, так как хозяева спешили с отъездом, не стали терять время на волокиту с куплей-продажей, а оформили у нотариуса генеральную доверенность. В момент передачи денег из рук в руки Артур был как во сне: голова его слегка кружилась, и он плохо соображал, ошеломленный быстротой происходящего, несказанной удачей и щедростью порядочных и милых людей.

Эльвира (хозяйкой автомобиля являлась по документам она) при расчете вытащила из пачки денег тысячу долларов и протянула Артуру именно в тот момент, когда смутная, еще не до конца оформленная мысль о расписке замаячила на окраинах его сознания.

– Возьмите на оформление.

Этот неожиданный щедрый жест перевел мысли в другое русло и напрочь заставил забыть о расписке. Артур был очарован и восхищён добротой красавицы Эльвиры. Впервые в жизни он был согласен с тем, что решения в семье принимает женщина. Усевшись в кожаный салон сверкающего «Мерседеса», счастливый его обладатель медленно покатил к дому. Старинный друг Армо ехал за ним на его старенькой «девятке». По дороге заехали за женой и сыном Армо.

Дома у Артура, дружно усевшись за круглым столом в летней беседке, увитой плющом, они пили вино, ели плов и долму в виноградных листьях и, конечно, произносили много тостов, в том числе и за прежних владельцев автомобиля. Пусть им повезёт, добрым людям должно везти, пусть на новом месте у них всё сложится успешно! Все были довольны и веселы. Мужчины то и дело выходили покурить, но каждый раз оказывалось, что возле автомобиля курить удобней. И женщины добродушно посмеивались, наблюдая за ними из беседки.

– Мальчишки – всё равно мальчишки, хоть и седые уже. Смотри, твой полез под машину в белых брюках, – сказала жена Армо Антонина, обращаясь к Лиле.

– Да пусть. У него сегодня праздник, – великодушно улыбнулась Лиля. – Давай пить чай.

Затем добавила лукаво, оглянувшись на автомобиль:

– А твой сын хорошо смотрится за рулём нашего «Мерса».

И украдкой взглянула на дочь. Сюзанна зарделась и опустила глаза. Артур с Лилей были не против породниться с друзьями, тем более что видели – единственная любимица-дочь неравнодушна к Карену. Что касалось родителей Карена, те вели себя индифферентно, предоставив молодым самим разбираться в сердечных делах. Такое демократическое отношение не очень нравилось Лиле. Она твёрдо знала, что этот вопрос должны решать родители. Любовь придумали поэты, а жизнь – это проза, иногда очень неприглядная. Её, Лилю, родители выдали замуж в семнадцать лет, не спросив её согласия, и она счастлива с Артуром. А была влюблена, между прочим, в соседского русского мальчишку Петьку. И что бы она делала с этим Петькой, если бы ослушалась тогда родителей? Петька ходит сейчас по городу с красным носом и роется в мусорках, выуживая пустые бутылки. Нет, такие вопросы нельзя пускать на самотёк. Но Лиля – женщина умная и не станет прямолинейно предлагать свою дочь друзьям, она покажет «товар» лицом, заинтересует «купца», спровоцирует его самого на нужный шаг. Торопиться не стоит, но и упускать из виду жениха тоже нельзя. Не ровен час – кто-то другой парня заприметит и заарканит. Карен – хороший мальчик и умный. Да и у родителей мальчика свой ресторанчик на объездной дороге. А наследник один в семье, как и их дочурка. Денежка к денежке ложится! Вот поэтому Лиля всё чаще напоминала мужу приглашать друзей в дом, посидеть за круглым столом. Ей не нравилось, что русская жена Армо, Тоня, не так воспитанна и не разделяет её взглядов. А как русская должна была реагировать на высказывания Лили, что армянин должен жениться на армянке? «О присутствующих не говорят, да и вы, конечно, счастливое исключение из правил, – высказалась однажды Лиля, – однако я считаю, что мы должны держаться своих. У нас одна религия и одни корни». – «Религия и у русских с вами общая, мы тоже христиане. Что же касается корней, то вы давно забыли, как выглядит ваша Армения, – прямолинейно отреагировала Тоня в прошлый раз. – Разделять людей на чужих и своих нехорошо. Как правило, это приводит к тяжёлым последствиям. Прецеденты всем известны».

После этого диалога Лиля стала осторожней и никогда больше не заводила разговор о национальных особенностях. Сегодня всё прошло мило и непринуждённо, все разговоры вращались только вокруг мужской, автомобильной темы. Сюзанна быстро оценила обстановку и поняла, что в борьбе с конкурентоспособным «Мерседесом» она неизбежно потерпит поражение, и решила сегодня сдаться без боя. Она рано попрощалась с гостями и ушла в свою комнату смотреть любимый сериал. Карену было позволено проехать по ближайшим улицам за рулём автомобиля, что он и сделал незамедлительно, вернувшись в беседку весьма возбуждённым. Его карие глаза сияли, щёки порозовели от переполнявших его эмоций. Он только приговаривал:

– Вот это машина, я понимаю! Теперь я знаю, почему «Мерседес» не нуждается в рекламе.

Артур сидел довольный, как юбиляр, и казалось: все похвалы и комплименты адресуются не его автомобилю, а лично ему. На радостях он съел очень большой кусок пирога, даже не заметив его вкуса. Когда гости уехали, Артур загнал автомобиль в гараж и долго не мог расстаться с ним.

Лиля зашла следом и, покачав головой, произнесла иронично:

– Может быть, тебе здесь постелить, дорогой, рядом с твоей Мерседес?

– Не ревнуй, это не женщина, – рассмеялся Артур и нежно обнял жену. – Иди, я скоро вернусь.

И Лиля вышла.

Автомобиль, действительно был роскошный, и трудно было уйти из гаража, оставить его одного до утра. Артур в который раз открыл капот и осмотрел чисто вымытый двигатель (тот выглядел абсолютно новым!), перебрал запчасти, великодушно оставленные прежними владельцами, и насладился приятной музыкой, льющейся из радиоприёмника. Наконец, уставший от пережитых эмоций, закрыл гараж на замок и пришёл в спальню, под бок к заждавшейся верной супруге. В эту ночь он спал безмятежным сном младенца.

2

Радость продолжалась два дня. В воскресенье они всей семьей поехали к морю на новом автомобиле. А на обратном пути решили остановиться поужинать в ресторане друзей – на объездной дороге. Артур вышел из автомобиля с гордо поднятой головой и направился к ресторану. Несколько раз ему пришлось возвращаться к автомобилю: сначала забыл мобильный телефон, потом ещё что-то очень важное. И каждый раз, снимая автомобиль с сигнализации, наслаждался вниманием окружающих.

В воскресенье и в понедельник в МРЕО были выходные, и, конечно, Артур не успел переоформить машину на себя. А во вторник ему сообщили, что генеральная доверенность отозвана владелицей автомобиля и машину он должен вернуть. Артур не поверил своим ушам и сначала ничего не понял. Не хотел он ничего понимать и позднее, когда позвонил Эльвире и та своим ангельским голосом ответила, что никаких денег не получала, а просто попросила его продать машину, но теперь у нее самой нашелся покупатель и она хочет забрать свою машину обратно. Он слушал и не верил. Нет, этого не может быть. Его разыграли, так не бывает. У него подкосились ноги, и он схватился за сердце. Конечно, возвращать автомобиль отказался.

В суд, на предварительное заседание, Эльвира пришла со своим адвокатом и заявила, что она неопытная беззащитная женщина, никакого мужа армянской национальности у нее нет и никогда не было, а машину дала Артуру для продажи. Вне себя от ярости, Артур пытался доказать, что отдал Эльвире свои честно заработанные деньги в обмен на машину. Его друг Армо засвидетельствовал это. Но суду этого было недостаточно.

– Предъявите расписку. Вы отдали свои деньги? Так почему же не взяли расписку? – резонно спросил судья.

– Да, вот именно, предъявите, – подала голос Эльвира.

– Скажи правду, что получила от меня деньги, – в исступлении требовал Артур, приблизившись к ней, сжимая кулаки и бешено вращая глазами.

Когда расстояние между ними опасно сокращалось, он, глядя в ее невинные, ангельские глаза, чувствовал, что в его жилах закипает горячая армянская кровь, что готов убить её в этот момент.

– Не получала я никаких денег! Мы договаривались, что ты займешься продажей моего авто, потому что мне, домохозяйке, это было не под силу, и ты мне обещал помочь. Конечно, я согласилась дать тебе небольшую сумму как посреднику. Но, как только я передала тебе машину, на следующий день у меня нашелся покупатель. Поэтому я решила сама продать свой автомобиль, – правдиво и искренне звучал нежный голосок маленькой хрупкой женщины.

И Артур ясно видел, что симпатии стражей закона на ее стороне, не говоря уже о самом законе. Никто в суде ему не верил, включая его собственного адвоката. После первого слушания они вышли вдвоём из зала заседаний.

– Клянусь матерью, – перекрестился Артур, – я отдал ей за эту машину тридцать тысяч долларов.

– Да не верю я в ваши клятвы! – ответил тот. – На моем веку я столько их слышал, начиная от мелких аферистов, заканчивая крупными рецидивистами. Ты скажи, как можно было отдать деньги чужому человеку и не взять с него расписку? Ты предприниматель, проживший полвека, взрослый человек… Как ты мог?

– Я сам не знаю! На меня что-то нашло! Такое безграничное доверие эта парочка у меня вызвала, что мне даже стыдно было усомниться в их честности. Да и привык я доверять людям.

– И часто ты так попадаешь – с твоей привычкой? – спросил адвокат.

– Не часто. Зато по крупному, как видишь. А может, у меня на роду написано по жизни терять заработанное? – фатально предположил вдруг Артур. – Никогда и ничего не давалось мне просто так, легко, как некоторым. А отнималось часто.

– Ну, знаешь, у некоторых непросто отнять. А ты слишком доверяешь людям. Знаешь, как сказал Мазарини: «Считайте всех людей честными людьми, но живите с ними, как если бы они были мошенниками». Я думаю, это правильно. И если бы люди руководствовались такого рода правилами, то преступлений было бы меньше. Такие доверчивые граждане, как ты, и включают зеленый свет мошенникам. Такие и провоцируют их на преступления. Надеюсь, эта история послужит тебе хорошим уроком.

– Да, а я до сих пор думал, что прав был не Мазарини, а Марк Аврелий, когда сказал, что люди существуют друг для друга.

– Со времен Марка Аврелия мир сильно изменился, но некоторые люди, как тогда, так и сейчас, считают, что остальные существуют ради их обслуживания и удовлетворения их потребностей.

– Я понял. Но что мне сейчас делать? Ты мне поможешь?

– Если тебе верить, то мы имеем дело с мошенницей. Сам понимаешь, у тебя никаких доказательств, кроме свидетеля, и суд будет на ее стороне. Но ты можешь подать на апелляцию. Какое-то время выиграешь. Попытайся договориться с ней мирно. Может, вернешь хоть часть денег. На все даже не рассчитывай. Думаю, не наделаешь глупостей. Попробуй держать себя в руках на следующем заседании, не повышай голос на истца, а то заработаешь сто двадцать девятую статью УК Украины.

– Что это за статья?

– Угроза убийства. Помнишь, что ты сказал ей в зале суда?

– Не помню.

– А я помню. «Скажи правду, гадина, не то придушу тебя собственными руками!»

– Я себя не контролировал. Если честно, мне и сейчас хочется взять и грохнуть её головой о стенку.

– Ну да, мне это часто приходится слышать. Вот и говорю, держи себя в руках. Денег таким образом не вернёшь, это точно, а в тюрьму сядешь.

Артур вернулся домой. В гараж, где стоял красавец «Мерседес», заходить не хотелось. На жену тоже избегал смотреть.

Как он мог? Действительно, как? Артур не понимал, как его, взрослого мужика, предпринимателя, руководителя, могла провести жалкая парочка аферистов. И даже не денег было жалко, а чувство унижения и бессильная злоба терзали его. Его приняли за деревенского дурачка, за идиота. Ну почему же приняли? Так оно и есть. Здоровый человек не поддался бы на такую аферу. Ведь надо было сразу сообразить, что дешёвый сыр бывает только в мышеловке. Где его мозги были в тот момент? Размышляя так, провёл первую ночь после суда Артур и совершенно разбитым встал утром.

Он решил позвонить Эльвире и предложить встретиться. Ещё не знает, что скажет ей, но попытается поговорить, как советовал адвокат. Эльвира трубку не брала. В безуспешных попытках дозвониться прошёл остаток дня. Но и на следующий день телефон Эльвиры не отвечал. У Артура пропали сон и аппетит, стало прыгать артериальное давление, пошаливало сердце. Жена, позволявшая себе комментарии в первый день, после приезда «скорой помощи» сделала вывод:

– Да пропади они пропадом, эти тридцать тысяч! Здоровье дороже. Забудь!

– Не тридцать, а двадцать девять. И не забуду! Она вернёт мне их, – настаивал на своём Артур, но уже не очень уверенно.

Глядя в зеркало очередным утром, он уже не ощущал себя орлом, скорее – изрядно потрёпанной вороной. Через две недели разыскал-таки село и дом, в котором жила женщина. Но на дверях висел амбарный навесной замок, а соседи не были лично знакомы с новой хозяйкой старого дома и никакой информацией о её местонахождении не располагали. На Артура жалко было смотреть. Кожа лица посерела, глаза от бессонницы покраснели, стал нервным, вспыльчивым.

Они встретились через месяц в зале суда. Суд принял решение в пользу Эльвиры. Однако Артур всё ещё надеялся на чудо, пытался вернуть хоть часть своих денег и не спешил возвращать машину. Уже два раза к нему домой приходили работники милиции, но он сказывался больным и всячески оттягивал возвращение чужого имущества.

Сегодня, позвонив в очередной раз и уже ни на что не надеясь, с удивлением услышал голос Эльвиры. На предварительном слушании и в день суда он сказал этой мерзавке всё, что думает о ней. У него не было ни сил, ни желания что-то доказывать. Уставшим голосом безнадежно предложил ей подумать о душе и о судном дне, когда за все грехи придётся ответить. В заключение примирительно сказал, что согласен потерять часть денег за урок, и выразил надежду, что получит при возвращении автомобиля хотя бы половину суммы. Эльвира выслушала спокойно, ни разу не возразив, и вдруг ответила согласием. Да, она вернёт половину суммы, но только после того, как продаст автомобиль, а сегодня вернёт третью часть. Она будет дома после шести вечера. Артур согласился: «С паршивой овцы хоть шерсти клок», – думал он, лихорадочно собираясь на встречу с мерзавкой. Жене ничего не сказал, устав от её комментариев и запоздалых советов. Друга Армо тоже не взял с собой, так как решил вернуться домой на электричке. Подъезжая к селу, где жила Эльвира, он нервно сжимал рулевое колесо, ладони рук были влажны, желваки на скулах ходили ходуном, а сердце снова учащённо билось. «Гадина! Почему я должен ей верить? – всю дорогу думал Артур. – Ведь не вернёт она мне деньги! Точно знаю, что не вернёт. Не для того она всё затевала». И тут его осенило. А почему оставлять злодейку безнаказанной? Чтобы жила эта мерзавка и других людей обманывала, наживалась на доверчивых и порядочных тружениках? Нет, он остановит это зло. Не дав себе времени на обдумывание поступка, Артур резко свернул на обочину и вышел из машины. Достал домкрат и поднял переднее колесо. Сняв его, почти до конца открутил болт. Для верности подрезал тормозной шланг. Ту же операцию проделал с задним колесом. До дома Эльвиры рукой подать, дом стоит на холме, а значит, на подъём, если что, автомобиль и без тормозов остановится. А вот сверху уже ей, злодейке, съезжать. И там – как судьба распорядится. Если суждено ей жить, значит, будет жить, решил Артур. Когда подъехал к дому, сердце гулко билось, рубашка была влажной от пота.

Соседка Эльвиры пенсионерка Ефросинья Павловна поливала огород, когда услыхала незнакомый мужской голос. Она обернулась и увидела возле своего забора седоватого брюнета средних лет, лихорадочно сжимавшего в руках амбарный замок.

– Женщина! – взволнованно звал он, увидев её через забор. – Женщина, вызывайте милицию! С вашей соседкой несчастье. Пойдёмте со мной скорей. Может, она ещё жива.

– С какой такой соседкой? – осведомилась пожилая женщина, бросив шланг на землю, и подошла к забору поближе.

– Эльвира, ваша соседка, – махнул рукой в сторону дома мужчина. – Я ей машину привёз. Зашёл в дом, а она лежит на полу.

– Это та, что Петровны дом купила? – уточнила женщина.

– Не знаю, – растерянно ответил он и перехватил её подозрительно-встревоженный взгляд.

Та наблюдала, как мужчина в волнении переложил замок из одной руки в другую и освободившейся ладонью машинально потёр о брюки. На светлой ткани остались кроваво-ржавые следы.

– Батюшки святы! – испуганно вскрикнула женщина и шарахнулась от забора.

Развернувшись на месте, с прытью горной серны, скакнула она через грядки и, заголосив: «Убили!», рванула в противоположную сторону.

3

Фёдор возвращался домой кружным путём, – многолетняя привычка добросовестного участкового и здесь взяла верх. Хотя жена уже давно ждала к ужину и он обещал не запаздывать, ведь сегодня их юбилей – пятнадцать лет супружеской жизни, ноги как-то сами собой пошли в обход, а не напрямую. «Ничего страшного, – подумал Фёдор о жене и уже собравшихся гостях, – подождут». Ежедневный осмотр вверенной ему территории в любое время года и в любую погоду был своеобразным ритуалом, без которого Фёдор не смог бы спокойно уснуть. Он был настоящим участковым, каких сегодня можно выставлять в музее в качестве редкого экспоната, и пользовался заслуженным уважением среди сельчан и своего районного руководства.

По крутой тропинке он поднялся на высокий холм, откуда всё село было видно как на ладони, и сразу же заметил знакомый автомобиль на обочине. На строгом лице Фёдора появилось недовольное выражение: ну не нравился ему этот автомобиль! Нет, сам по себе автомобиль был очень хорош. Для их села, пожалуй, даже слишком хорош. И принадлежал он молодой и красивой женщине, которая явно не была создана для жизни в этой глуши. Однако пару месяцев назад она появилась здесь и облюбовала старый дом на противоположном холме, на отшибе. Дом давно и безуспешно продавался, но дождался-таки своего покупателя.

Односельчане крутили пальцем у виска и посмеивались, когда читали очередное объявление в районной газете с описанием «добротного» дома и ценой на него. Наследники из города, которым теперь принадлежал дом, после смерти его хозяйки явно с головой не дружили, когда запрашивали сумму, мягко говоря, не отвечающую понятиям «цена» и «качество». Однако односельчане с удивлением констатировали впоследствии, что поговорка «Смеётся тот, кто смеётся последним» справедлива. И уже не смеялись, а в открытую завидовали успешным предпринимателям, которым так повезло с наследством и его несказанно удачной реализацией.

Фёдору сразу не понравилась эта дамочка, которая прикатила на автомобиле к сельсовету два месяца назад. Нет, дамочка была, что и говорить, тоже хороша! Тоже – даже слишком хороша. Такой красавице – с белыми ручками – в селе делать нечего. Он не стал скрывать своего недоумения и новую односельчанку встретил не очень приветливо.

– А вы не слишком гостеприимны, – заметила молодая, женщина, кокетливо глядя на Фёдора чёрными глазами. – А потом удивляетесь, почему люди от вас в город бегут.

– Ну, если вы скажете, что будете работать у нас сельской учительницей или, к примеру, фельдшерицей, я продемонстрирую своё гостеприимство, – поглаживая пышные усы, ответил Фёдор.

Кокетливая улыбка дамочки его нисколько не смягчила. Фёдор знал, что такие мужчины, как он, не интересовали таких женщин, как Эльвира. Они были с разных планет.

– Да, скажу, только позднее. Вот переберусь окончательно, сделаю ремонт в доме и начну ваших детишек учить. У меня два высших образования – я преподаватель английского языка и психолог. Думаю, не в каждом селе найдутся такие специалисты, – гордо закончила она.

Но Фёдор с первой минуты их беседы абсолютно точно знал, что женщина блефует. Не будет она работать в их селе и вообще задержится здесь ненадолго. Но вот для чего она приобрела этот никчемный дом, понять не мог.

Он стоял на холме и вглядывался в замерший у обочины автомобиль. «Почему бы ему не стоять возле своего дома или, на худой конец, возле сельмага? Может, что-то случилось с двигателем и дамочке нужна помощь?» – размышлял Фёдор. Он уже решился было спуститься с холма и пойти к этому чёртову автомобилю, когда из-за машины материализовался мужчина. Он, видимо, сидел на корточках и что-то там ремонтировал. Возможно, менял спущенное колесо: в его руках была штуковина, похожая на домкрат (Фёдору издали было плохо видно). Мужчина открыл багажник и положил в него инструмент, снял рабочие перчатки и, бросив их туда же, захлопнул багажник. Затем поспешно сел за руль, и автомобиль резко тронулся, подняв облако дорожной пыли.

Фёдор облегченно вздохнул и посмотрел на часы: стрелки показывали без четверти семь. Он проводил машину взглядом, открыл планшет, достал авторучку и паспорт участка. Ещё раз взглянул на часы и сделал какую-то заметку. С чувством исполненного долга участковый почти бегом спустился с крутого холма.

Через две минуты он был возле своего дома. Жена Наталья встретила его в прихожей укоризненным взглядом, и только тут Фёдор понял, как оплошал: мало того, что задержался на целый час, но ещё и про цветы забыл. Он развернулся со словами: «Я щас, я мигом!» – и только хотел выскочить из дома, как проворная рука жены ухватила его за ремень:

– В летней кухне, – с ироничной улыбкой шепнула Наталья и легонько подтолкнула мужа к выходу.

Фёдор выскочил на улицу, чертыхнулся и, сгорая от стыда, шмыгнул в летнюю кухню. На столе лежала продолговатая красная бархатная коробочка. Он открыл её и увидел внутри цепочку с кулоном. На полу в эмалированном ведре его терпеливо дожидался помпезно оформленный букет цветов. И без того красивые бордовые розы были густо политы какой-то липкой переливающейся ерундой, а целлофана и атласных лент было больше, чем самих цветов. Фёдор в недоумении повертел букет в руках, изумлённо произнеся:

– Это ж надо до чего народ додумался!

Праздничный стол был накрыт красивой вышитой скатертью, поверх которой бережливая хозяйка постелила прозрачную клеёнку. Стояла середина августа, и стол ломился от яств. Окна были раскрыты нараспашку, но в комнате было душно. Раскрасневшиеся гости, пропустив по рюмочке, томились в ожидании хозяина и горячего.

– Наконец-то дождались жениха, – произнёсла какая-то из подруг жены, когда на пороге появился Фёдор – в свежей, тщательно накрахмаленной рубашке и отутюженных брюках, с ярким букетом в руках.

Он сунул букет Наталье и смущённо чмокнул её в щёку. Сквозь бронзовый загар на его щеках проступил яркий румянец. Кто-то с ходу крикнул: «Горько!» – и сунул в руку Фёдору рюмку с водкой.

– Дайте человеку сесть, – подала голос тёща. – Ведь целый день на ногах. Садись, сынок, покушай, – заботливо засуетилась она и поставила перед зятем тарелку, щедро, с горкой наполненную его любимыми голубцами.

Фёдор по-хозяйски занял своё законное место в центре стола (в одной руке – рюмка, в другой – вилка), уже нацелился ею в пупырчатый солёный огурчик, как вдруг в открытое окно донесся чей-то истошный крик: «Убили, убили!», и рука Фёдора, не успевшая донести рюмку до рта, застыла в воздухе. Все, как по команде, замолчали и, замерев, в недоумении глядя друг на друга, прислушались. Степану, соседу Фёдора, сидевшему напротив, выпала редкая удача наблюдать за дилеммой, перед которой оказался участковый. Вот сейчас, в эту минуту, Фёдор ещё бы мог опрокинуть в себя рюмашку и успел бы закусить хрустящим солёным огурчиком из подвала и тёщиным голубцом, а вот через минуту – леший его знает… Степан с нескрываемым любопытством наблюдал за внутренней борьбой Фёдора. Тот смотрел на рюмку, закипавшую в его руке, слегка наклонив голову влево, чутко прислушиваясь к доносившимся с улицы голосам, и продолжал бездействовать.

У Степана от волнения даже в горле запершило, и он не выдержал, плеснул в свой широкий рот рюмашку, крякнул и прокомментировал ситуацию на свой лад:

– Вот те и погуляли, ёк макарёк!

С улицы снова раздались истошные крики и возбуждённые голоса, и Фёдор героически встал, поставив нетронутую рюмку на стол.

Фёдор рысцой бежал по вверенному ему участку. За ним чуть, отставая, спешил мужской состав его гостей из тех, кто полюбопытней и помоложе, за ними – бабы и кто постарше. Фёдору было легче: не отягощённый праздничным ужином и спиртным, ведомый чувством долга, он бежал легко, без одышки. Пробежав стометровку, с удовлетворением отметил про себя, что в очередной раз, как всегда, успешно сдаст обязательный годовой зачёт по профподготовке. Перед поворотом он благоразумно притормозил и поэтому не сшиб своей мощной фигурой пенсионерку Ефросинью Павловну, с растрёпанными волосами, с косынкой в руках.

Это она истошно голосила: «Убили!», держа путь к дому участкового. И от каждого двора по пути её следования к ней присоединялись любопытные. Они бежали поодаль, пытаясь на ходу выяснить мелкие подробности и мотивы убийства. Однако Ефросинья Павловна или держала всё в секрете, или сама не располагала информацией. От сопровождающей её свиты доносились удивительно интересные умозаключения одно другого невероятней. Ефросинья Павловна как не подтверждала, так и не опровергала их. Перед нею стояла одна задача – добежать до участкового и сообщить об убийце с окровавленным замком, который остался стоять за её забором. Сама же она выскочила со двора через боковую калитку и по заросшей бурьяном тропинке сбежала с холма не чуя ног, совсем как пятьдесят лет назад, когда бегала от родителей на свидание к своему Василю.

– Стоп! – властно произнёс хозяин села – участковый Фёдор. – Теперь – спокойно и по порядку! Говори, Ефросинья Павловна, что случилось?

– Федя, не говорить надо, а бежать и хватать убивцу, пока он не утёк! – с трудом отдышавшись, взволнованно потребовала женщина. – Он не нашенский, а приехал на машине этой самой Эльвиры. Я его тут раньше не видела. А сегодня в оконце увидела и думаю, пора полить огород, а то ведь совсем засох, и пошла…

– Так ведь дождь всю ночь шпарил! – раздался голос из толпы.

– Я слушаю Ефросинью Павловну. Остальным – отойти на десять шагов и помолчать, пока не будут специально приглашены для разговора, – строго оборвал комментарии участковый. – Продолжай, Павловна!

– Так вот я и говорю, что увидала машину ейную и пошла полить огородик. А тут и он объявился, убивец. Стоить весь белый, с ноги на ногу переступает, как конь стреноженный, а бельмами так и сверкает, как бешаный. А в руках замок держить! Я возьми да глянь на ентот замок, а он в кровище весь. Ну, я и смекнула сразу, не стала своей смерти дожидаться. Думаю, убил её и меня пришёл убрать, как свидетеля, значить. Я-то видела, как он подъехал на машине ейной. Да беги ты, Фёдор! Да мужиков прихвати с собой! Вишь, машина-то на холме стоить? Значить, он досель там!

– Сам, говоришь, объявился возле твоего забора? А что сказал? – уточнил участковый.

– Да запамятовала я от страху, что он там сказал. Вроде как: «Убили вашу соседку, пойдём поглядим вместе». А куда ж я с убивцей пойду?! Я что, с ума сошла, что ли? Я ишо пожить хочу, внучков поняньчить. Я бегом к тебе, а он там остался.

Фёдор почесал затылок и потрусил к дому Ефросиньи Павловны. За ним потянулась и толпа односельчан.

Во дворе дома прямо на сырой траве сидел и курил мужчина, с первого взгляда не похожий на «убивцу». Однако вид у него был потерянный, и возле него, на крыльце, действительно лежал большущий замок.

– Предъявите ваши документы, – вместо приветствия, запыхавшись, произнёс Фёдор. – Что здесь случилось?

– Сами посмотрите, – ответил Артур, кивнув в сторону дома, и достал из кармана водительское удостоверение. – Я приехал к Эльвире, машину ей пригнал. А она лежит там, на полу. Я не стал трогать, выбежал сразу и сообщил соседке.

Фёдор взглянул на удостоверение и сунул его себе в карман.

– Прошу вас не покидать место происшествия. Присмотрите за ним, – отдал он распоряжение подоспевшим мужикам и поднялся на крыльцо.

Женщина лежала на полу без признаков жизни. Участковый осторожно обошёл тело сбоку. Визуального осмотра было достаточно, чтобы понять: она мертва. Фёдор достал мобильный телефон и позвонил в дежурную часть милиции:

– Михалыч, на моём участке труп. Думаю, что криминальный. Присылай следственно-оперативную группу.

– Диктуй данные, Федя. Что там у тебя, бытовуха?

– Не похоже. Дамочка одна жила, недавно переехала. Пиши: Кударцева Эльвира Викторовна, тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения.

– Хреново, Федя! Начальник будет «доволен». Слушай, а у твоей Кударцевой был «Мерседес»?

– Да. А ты откуда знаешь?

– Так половина города уже знает про эту историю, а мы – в первую очередь. Вот тебе – и мотив, и убийца. Дорого не возьму, бутылку поставишь при встрече. Твоя Кударцева кинула у нас в городе одного армянина. Продала ему своего «мерина», а назавтра доверенность отозвала и машину отсудила. Он тут месяц на ушах стоял, а доказать ничего не смог.

– Вот так новость! – произнёс Фёдор и полез в карман за удостоверением. – Армянин твой случайно не Артур Погосян?

– Сейчас гляну, – ответил дежурный и через минуту ответил утвердительно. – Погосян, и «Мерседес» в розыске. Похоже, он не спешит машину возвращать.

– Здесь он, у меня. Машину хозяйке пригнал. А ей уже ни к чему, стало быть…

– Так это он её и грохнул! Ты смотри за ним в оба, а то сейчас в ум придёт и в бега ударится.

– Чёрт принёс эту дамочку на мою голову! Мне она сразу не понравилась, – подвёл итог участковый, глядя в окно.

Вокруг дома собралась добрая половина села. Гвоздём программы по-прежнему была Ефросинья Павловна. Она стояла в окружении односельчан и в который раз повторяла свою историю приглушенным голосом, недобро поглядывая в сторону «убивцы». Однако в присутствии главного героя, рассказ её сильно поблек. Односельчане недоверчиво слушали Ефросинью Павловну и, пожимая плечами, переглядывались, отходили в сторонку, устремляя своё внимание на смирно сидящего на пригорке мужчину. Светлые кремовые брюки, из-под которых виднелись бежевые мокасины, белая рубашка, аккуратно подстриженные черные с проседью волосы и благородные черты лица не вязались с образом убийцы, про которого они только что услыхали от бабы Фроси.

Входная дверь и все шесть окон небольшого дома были густо облеплены местными ребятишками. Они, прильнув к стеклам, громко комментировали всё, что удавалось рассмотреть. Смеркалось. Фёдор прогнал мальчишек от двери и спустился с крыльца. Он остановился в ожидании следственно-оперативной группы, внимательно глядя на подозреваемого. Погосян сидел с безучастным видом и курил очередную сигарету, по всей видимости, последнюю: смятая пачка «Мальборо» валялась у его ног. Вид у него был задумчиво-хмурый, но в то же время уверенный и относительно спокойный. «Для убийцы выглядит слишком хорошо, – подумал участковый. – А где же машина?»

«Мерседеса» не было на месте. Он точно помнит: когда подбегал к дому, машина ещё стояла, а вот сейчас её нет.

– Куда делся «Мерседес»? – не кому-то конкретно, а в принципе задал свой животрепещущий вопрос участковый.

Вся толпа, чьи взоры были обращены на дом, развернулась на сто восемьдесят градусов и в удивлении зашумела. Действительно, автомобиля на месте не было. При этой новости безучастный к происходящему подозреваемый Погосян резво вскочил на ноги и озабоченно взглянул в сторону, где предполагал увидеть оставленный им злополучный «Мерседес», но машины не увидел. Он похлопал ладошками по карманам и в одном из них обнаружил ключ от автомобиля. Вынув ключ на фирменном брелоке, Артур в недоумении держал его на ладони, как бы демонстрируя трудящимся свою непричастность к факту исчезновения данного автомобиля, и на его лице отразилось вся гамма переживаемых эмоций.

– К-куда?.. – заикаясь впервые в жизни, изумлённо произнёс Погосян. – Куда он делся?

И рванулся в сторону пустого места, однако его тут же схватили два дюжих мужика из группы поддержки участкового.

– Стоять! – зычно приказал Фёдор. – Разберёмся. Чай не иголка в стоге сена, найдётся твой автомобиль.

4

За рулём «Мерседеса» сидел Андрей – липовый «армянин». Тот самый, который вместе с Эльвирой продал Артуру автомобиль.

Эльвира позвонила ему и приказала срочно приехать. «Обстоятельства изменились», – сказала она Андрею, но объяснять ничего не стала. – Срочно приезжай и не вздумай попасться кому-нибудь на глаза. Пройдёшь в сарай за домом, и будешь ждать моего сигнала. Артур приедет на машине. Когда войдёт в дом, сядешь в машину и отгонишь «Князю» под разборку. Не забудь второй экземпляр ключей». Андрей возмутился: у него уже был покупатель за тридцать пять штук зелени, а под разборку, он знал, придётся отдать всего за пятнашку. И хоть бы что-то объяснила строптивая баба, так нет же! Даже разговаривать не стала.

Андрей, взяв своего младшего брата, приехал в село со стороны леса. Как партизан, пробрался в сарай и сидел там до тех пор, пока не увидел сквозь щель Артура, подходившего к дому. Он наблюдал, как Артур в нерешительности потоптался перед закрытой дверью. Слышал, как у него зазвонил телефон, и видел, как Артур немного погодя сначала поднялся на крыльцо и вошёл в дом, а затем, как ошпаренный, выскочил оттуда и побежал в сторону соседского двора. Андрей ничего не понял и продолжал ждать условного сигнала Эльвиры до тех пор, пока не услыхал истошные крики: «Убили, убили!», и тут он понял, что надо «делать ноги». Пробравшись к густым зарослям терновника у подножия холма, засел там и наблюдал из своего нового укрытия, как к дому набежало полдеревни народу.

Эльвира не звонила. Андрей, терзаемый сомнениями, решил выйти из своего укрытия и узнать, что же там происходит, кого убили и куда пропала Эльвира. Но в последнюю минуту понял, что именно сейчас он может ещё забрать «Мерседес» и свалить отсюда незамеченным. Автомобиль стоял соблазнительно удобно по отношению к Андрею, и он подполз к нему из кустов, проник в салон. Не запуская двигатель, отпустил ручной тормоз, включил нейтральную передачу, и машина легко покатилась с холма, набирая скорость. Он решил пока не тормозить, чтобы не гасить скорость и не включать двигатель, то есть незамеченным бесшумно докатиться до леса, а уж там дать ходу. Всё прошло как по нотам, и автомобилю хватило инерции достигнуть кромки леса. Андрей запустил двигатель, включил первую, затем вторую передачу и разогнался по лесному бездорожью.

Ветки безжалостно хлестали автомобиль, сухие кусты цеплялись за его бока, оставляя тонкие царапины на блестящей полированной поверхности, но Андрей, не сбавляя скорости, упрямо мчался вперёд. Его одолевали сомнения и противоречивые мысли об Эльвире. Что могло произойти в её доме? Кого убили? Почему не позвонила до сих пор? Если её действительно убили, то понятно, почему не позвонила. Но кто убил? Артур? Если Эльвиры нет в живых, то обязательно ли исполнять её глупый приказ отдать машину Князю? А может, спрятать в гараже брата и выждать пока всё прояснится? Отдать такого красавца всего за пятнашку на детали он всегда успеет. И Андрей в изменившихся обстоятельствах решил действовать по своему усмотрению.

Машина выскочила из леса на просёлочную грунтовую дорогу, которая пошла круто вниз, изгибаясь на крутых поворотах. Перед первым поворотом Андрей притормозил, но педаль тормоза легко провалилась до пола, и автомобиль ещё больше разогнался, съезжая с крутой горы. Дорога была отвратительная, вся в ухабах и рытвинах; колея, оставленная тяжёлым деревенским транспортом, была настолько глубокой, что «Мерседес» грохотал днищем прямо по земле, издавая мерзкий звук. Андрей машинально и безрезультатно продолжал давить на педаль тормоза, когда машина вдруг резко дёрнулась, и рулевое колесо вырвалось из его рук. «Мерседес» как будто споткнулся о внезапную преграду, непонятная сила развернула его на месте и стала крутить и переворачивать вбок и вниз, устремляя в глубокий овраг. Андрей с удивлением успел заметить отделившееся от машины колесо. Оно катилось впереди и подпрыгивало на кочках весело и бесшабашно, радуясь своей неожиданной свободе. Автомобиль тяжело перевернулся несколько раз и, благополучно достигнув дна оврага, остановился на боку, ударившись о старый, сухой и ни в чём не повинный дуб. Дуб крякнул и, переломившись пополам, медленно и печально обрушил крону на своего убийцу.

Андрей лежал, уткнувшись головой в пол автомобиля, и боялся пошевелиться. Внезапно наступившая тишина и остановившееся движение, как ему думалось, не предвещали ничего хорошего. В эту минуту, как показывал опыт, который он приобрёл, просмотрев пару сотен боевиков, по закону жанра должен был раздаться взрыв. Но почему-то ничего не происходило, а торчать вверх тормашками и терпеливо ждать, когда тебя разнесёт в куски, было скучно, и Андрей пошевелился. От его движения машина закачалась и с грохотом перевернулась на три оставшихся колеса. Он попытался открыть дверь – та не поддавалась. Вся левая сторона автомобиля деформировалась, и двери заклинило. Правая задняя дверь смилостивилась и выпустила счастливца на волю.

Стемнело. «Да, теперь тебя только на детали. Всё-таки права была Эльвира, – грустно констатировал Андрей, обходя вокруг машины. – Надо искать эвакуатор. А сколько я ещё горя хапну, пока торпедирую тебя отсюда в город, – мама дорогая!» – закручинился добрый молодец. И с запозданием произнёс в пустоту:

– А что это было?

Ему не ответили. Он ничуть не удивился, что после такого головокружительного полёта остался цел и невредим. Андрей накануне был у хироманта, который напророчил ему долгую и счастливую жизнь. Правда, пока он кувыркался в машине к дубу, одна предательская мыслишка успела-таки проскочить: «Хиромант, сука, обманул». Но сейчас он об этом не помнил. Такова человеческая природа. Андрей выбрался из оврага и в темноте через поле – напрямую – пошёл пешком в город. «Вот сейчас совсем некстати, если кто-нибудь увидит меня здесь», – подумал он и побежал.

5

Участковый рванул к месту, где только что стоял автомобиль и увидел с холма, как «Мерседес» благополучно приближается к лесу. С противоположной стороны к холму подъезжали два автомобиля со следственно-оперативной группой из районного отдела милиции. Фёдор побежал им навстречу. Не успела первая машина остановиться, как участковый открыл дверь и запрыгнул на заднее сиденье:

– Поехали! – скомандовал он. – «Мерседес» угнали. Сейчас догоним.

– Не понял! Что у тебя на участке происходит? Что за цирк? – грозно произнёс майор – начальник милиции, сидевший рядом с водителем. – Мы вроде на убийство выехали.

– Так оно и есть. Труп никуда от нас не денется – лежит себе спокойно в доме. Мужики мои там охраняют и труп, и Погосяна. А вот машину только что из-под носа угнали. Если поспешим – догоним.

– Мы? «Мерседес»? Ну ты, брат, даёшь! – отреагировал водитель и хихикнул.

– Конечно, догоним! Он же через лес поехал. Небось, не автобан. У вашего УАЗика проходимость получше будет.

– Чей «Мерс»? – спросил начальник.

– Принадлежит убитой, – ответил участковый.

– Вот это, Федя, ты нагрешил! Ладно, догоняй свой призрак. Я пошёл к месту происшествия, – сказал майор и вышел из машины вместе с судмедэкспертом.

Из второго автомобиля вышли эксперт-криминалист, оперуполномоченный, кинолог с собакой и следователь. Народ в полной тишине почтительно расступился перед ними. Перед домом начальник посторонился и дал пройти вперёд следователю с судмедэкспертом:

– Берите понятых, осматривайте.

Сам с оперуполномоченным подошёл к задержанному Погосяну:

– Ну что, будем молчать или оформлять явку? – упершись руками в бока и медленно раскачиваясь с пятки на носок, сходу «беря быка за рога», внушительно произнёс он, глядя в упор на Артура.

Деревенская толпа колыхнулась ближе и обступила их плотным кольцом.

– Вы чё, мужики? – растерянно спросил Артур. – Какую явку? Я тут случайно оказался и сам попросил вызвать милицию, когда увидел убитую.

– Конечно, понятно, что случайно. Мы в курсе, по какому ты здесь случаю. Ну и правильно, что завалил её. Я бы тоже не выдержал, – продолжал начальник.

– Да никого я не собирался валить! Бросьте вы приписывать мне это убийство! – возмутился Артур.

– Понятно, что не собирался. Мы ж понимаем, случайно всё вышло, в состоянии аффекта. Сейчас напишешь явку – до суда погуляешь на подписке, если будешь правильно себя вести и содействовать следствию.

– Ничего я не совершал! – повысил голос Артур, начиная нервничать.

– Ладно ломаться, как девочка! Все мы ничего не совершали. Ну, так вышло, не ты первый – не ты последний, – нудил майор, цепким взглядом окидывая Погосяна. – Кстати, твои брюки придётся изъять для экспертизы, так как на них пятна бурого цвета, сильно похожие на кровь.

– Это я замком испачкался…

– Каким замком? Где он?

– На крыльце лежит.

– Понятно, – задумчиво произнёс начальник милиции, как будто для него уже было ясно действительно всё. – Вот тебе ручка, – майор достал из кармана паркер с золотым пером, – иди в машину и пиши. А я пока тут погуляю. Присмотри, – бросил он на ходу оперу и направился к дому.

Толпа почтительно расступилась.

– Ну что, пошли? – предложил милиционер Артуру и зашагал к машине.

Погосян покорно последовал за ним.

В машине Артур стал излагать на бумаге, как собирался вернуть Эльвире автомобиль и обнаружил её мертвой.

Начальник поднялся на крыльцо и, остановившись перед замком, громко крикнул в открытую дверь:

– Товарищ следователь, изымите замок.

Он упивался вниманием толпы и, как всегда в таких случаях, начинал играть на публику. Подчинённых это всегда раздражало.

– Сейчас, здесь закончу и изыму ваш замок, – недовольно отозвались из глубины дома.

– Ну, что здесь у нас? Убийство или нет? – вошёл майор в дом.

– Однозначно, – ответил сидевший на корточках перед телом женщины судмедэксперт. – Смерть наступила не более двух часов назад. Удар был нанесён металлическим предметом в затылочную область головы.

– Это мог быть замок? – спросил начальник.

– Смотря какой замок, – туманно ответил тот.

– Иди глянь, на крыльце лежит.

Судмедэксперт вышел на крыльцо и, нагнувшись, уставился на замок:

– Похоже, что им.

– Что ж, не буду вам мешать. Всё ясно. Заканчивайте тут без меня. Я поехал на базу, – и начальник милиции поспешно зашагал со двора.

– Побежал докладывать руководству, что лично раскрыл преступление, – съехидничал вслед ему следователь, обращаясь к коллегам.

– Нет, это он к жене рванул – китель оставить, чтоб она ему новую дырку для значка приготовила, – ответил кинолог.

Оба они были не далеки от истины.

Ещё не дойдя до автомобиля, начальник милиции майор Топило позвонил начальнику Главка:

– Товарищ генерал! Разрешите обратиться?

– Давай. Что там у тебя.

– У нас в районе ЧП – убийство. Убита женщина в своём доме. Кударцева Эльвира Викторовна, тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения, – выпалил начальник на одном дыхании и замер.

– При каких обстоятельствах? Докладывай обстановку полностью.

– Кударцева скончалась в районе восемнадцати часов от удара замком в затылочную часть головы. Месяц назад она продала принадлежавший ей «Мерседес» некто Погосяну. И через день, отозвав доверенность, потребовала автомобиль назад. Деньги Погосяну не вернула. Вот он сегодня и рассчитался с ней при возврате «Мерседеса». Преступление раскрыто лично мной по горячим следам. Погосян задержан и написал явку с повинной, – победоносно закончил начальник милиции.

– Молодец! Отразишь всё в отчёте. Премия за мной, – довольно ответил генерал.

– Мне бы подполковника получить, товарищ генерал. Я уже год перехаживаю, – ввернул начальник милиции, пользуясь случаем.

– Разберёмся. Пиши отчёт.

– Есть, товарищ генерал!

И майор сел в машину. Перед его мысленным взором уже замаячили две долгожданные звезды подполковника вместо надоевшей до чёртиков одной, майорской.

– Ну что, орёлик мой, готово сочинение на тему «Как я провёл лето»? – оживлённо поинтересовался он, обращаясь к Погосяну.

Тот протянул ему лист бумаги, на котором было всего несколько строк. Быстро пробежав глазами текст, начальник побагровел:

– Это что за шутки?! Играть со мной вздумал?

– Это не шутки, это правда. Я написал всё, как было. А если вам не нравится, ничего поделать не могу. Ищите преступника, работайте, вам за это государство деньги платит, – хмуро ответил Погосян и отвернулся к окну.

– В райотдел! – скомандовал воинственно начальник. – Ты у меня сейчас всё напишешь, как было!

И машина тронулась.

6

УАЗик, продираясь сквозь кусты, преследовал «Мерседес». К счастью, предыдущей ночью прошёл сильный дождь, и на влажной траве была отчётливая свежая колея, оставленная тяжелой машиной. Следы неожиданно сворачивали и уходили к просёлочной дороге. УАЗик выскочил на дорогу и поехал вниз, с горы. На крутом повороте фары автомашины осветили глубокий овраг, и Фёдор увидел «Мерседес».

– Вот он! – радостно крикнул участковый. – Тормози!

Водитель затормозил, и участковый выскочил на ходу, не дожидаясь полной остановки автомобиля. Кубарем скатившись в овраг, он вскочил на ноги и резво побежал к «Мерседесу», запоздало сожалея о том, что не прихватил из дому пистолет. «Ничего, я его, гада, голыми руками возьму!», – воинственно соображал он, подбегая к машине.

Брать было некого. Фёдор попытался открыть дверцу машины – она не поддалась. Обойдя автомобиль с другой стороны, открыл заднюю дверь и заглянул внутрь салона. Никого. С пригорка, осторожно, чтоб не упасть, спускался ему на помощь водитель УАЗа.

– Ушёл, сволочь! – с досадой сказал Фёдор и сплюнул. – Давай, сержант, дуй быстро назад, бери криминалиста и возвращайтесь сюда. Пусть снимет отпечатки, пока свежие. Я тут подежурю, – распорядился участковый и закурил.

– Есть, – без оптимизма ответил сержант и покарабкался из оврага назад, к своей машине.

«Веселенький юбилей выдался, ничего не скажешь, надолго запомнится», – подумал Фёдор, возвращаясь под утро домой.

Сначала он в ожидании криминалиста часа два проторчал возле пострадавшего «Мерса». А когда были благополучно сняты отпечатки с рулевого колеса, стёкол и ручек дверей, произведён осмотр автомобиля, встал вопрос, как его вытаскивать наверх. Пришлось среди ночи ехать за трактористом Степаном, поднимать его с тёплой постели и тащить автомобиль из оврага на дорогу. Туда же пригнали и кран. С его помощью «Мерс» был поднят на грузовик и отправлен в райотдел на штрафплощадку.

Следующим утром, начальник милиции вошёл в кабинет уголовного розыска, где допрашивали Артура Погосяна.

– Ну что, едем на воспроизведение обстановки и обстоятельств событий? – оптимистично обратился он к следователю.

– Товарищ майор, он не признаёт свою вину ни полностью, ни частично.

– Во как! – повернулся майор к Погосяну. – А пальчики на замке у нас чьи? А кровь на брюках? А про мотив, нам известный, забыть прикажете? Может, повесить вам барабан на шею и отправить в пионерлагерь на отдых, ангел вы наш?!

– Я устал повторять – я невиновен. Я написал всё, как было. Что хотите, то и делайте, хоть в концлагерь, хоть за решётку отправляйте. Но я Эльвиру не убивал! И никогда не сознаюсь в том, чего не было, – устало ответил Артур.

Сменяя друг друга, с ним работали всю ночь без перерыва два оперативника. Они не дали ему уснуть ни на минуту. Артур уже раз тридцать повторил всю историю от начала до конца, и его бесило, что никто ему не верил. Особенно молодых оперов забавлял эпизод из его рассказа о телефонном звонке убитой. Они ржали, как кони, и говорили:

– Зачем ты это выдумал? Где логика?

Действительно, если бы он врал, такой глупости не придумал бы специально. Но в том то и дело, что этот загадочный звонок был, когда он вчера подъехал к дому Эльвиры. Подойдя к крыльцу дома, он увидел знакомый амбарный замок на входной двери. Правда, в этот раз замок висел на дужке косо и не был заперт. В растерянности Артур постоял немного, глядя на замок, и ему показалось, что за ним кто-то наблюдает. Тут в его кармане зазвонил мобильный телефон. Номер был незнакомый. Он ответил и услышал голос Эльвиры. «Прошу прощения, – мягко сказала она, – я на минутку вышла. Сейчас вернусь. Можете войти и подождать меня дома, я специально дверь не закрыла. Если спешите, возьмите деньги на столе в конверте и оставьте ключи от машины». Она отключила телефон. Артур остановился в замешательстве.

«Нет, входить один к ней в дом не буду. Мало ли что придумала эта аферистка, – трезво размышлял он. – С другой стороны, вдруг она, глядя на машину, захочет проверить, всё ли с ней в порядке, исправна или нет?» К тому же речь шла о его деньгах, оставленных на столе в конверте. Артура одолевали сомнения. Прошло ещё минут десять, но хозяйка дома не появлялась. Он закурил, и ему захотелось на что-нибудь присесть. Огляделся, но кроме сгнившей деревянной скамьи под окном, от которой осталась горка бесформенной трухи, ничего не было. В неисправный автомобиль не хотелось возвращаться. Ещё немного потоптавшись в нерешительности, он поднялся на крыльцо и снял тяжёлый замок. В конце концов, чего он боится? Всё плохое уже произошло. Может, Эльвире просто неудобно встречаться с ним с глазу на глаз. Или она его боится, вот и решила отсидеться у соседки.

Старая дверь на разболтанных петлях, ничем не сдерживаемая, легко отворилась внутрь, и Артур вошёл в дом. В полумраке огляделся, примериваясь, куда бы положить ненужный замок, и почувствовал, что руке неприятно держать этот липкий предмет. Тут же инстинктивно отступил назад: на полу в нескольких шагах от него в неестественной позе, лицом вниз лежала Эльвира. Он почему-то сразу понял, что она мертва. «А с кем же я только что по телефону говорил?» – в панике подумал Артур. Пятясь назад и споткнувшись о порог, он стремглав выскочил на улицу и побежал к ближайшему дому.

Ему до сих пор не было понятно, кто звонил. Хотя кое-какие предположения у него всё-таки возникли. И он поделился ими с ментами. Можно сделать предварительно запись с голосом Эльвиры, а затем позвонить на его телефон и включить эту запись. Но они уже решили для себя, что убийца – Артур Погосян, и всё, что он говорил, воспринимали как бред сумасшедшего или как наивные попытки запутать следствие. Конечно, им было очень удобно, чтобы убийцей оказался Погосян. Всё сложилось: и мотив есть, и улик предостаточно. Зачем мозги стряхивать в поисках реального убийцы? Только вот он не убивал, и как это доказать людям, которые загодя относились к нему предвзято, он не знал. Артур был в отчаянье. Его бесило, когда они с тупым упрямством в который раз пытались склонить его к признанию или поймать на противоречивых показаниях. Он говорил мало и лаконично, а когда начинал волноваться, то его армянский акцент проявлялся сильнее. Оперативники переглядывались между собой, и он понимал, что означали их взгляды: вот сейчас он сорвётся и где-то проколется. Они становились агрессивнее, и скорость их перекрёстных вопросов возрастала.

Однако сила Артура была в его правде. Он настаивал на своём. Подписав протокол допроса, он оказался в камере предварительного заключения. Начальник милиции напоследок сказал ему:

– Ну и дурак! Был бы умнее – написал бы признание и пошёл бы домой к жене, на подписку гулять до суда. А суд у нас гуманный. Глядишь, и хватило бы денег смягчить его. Всё равно сидеть будешь – по любому. Это я тебе обещаю.

Дактилоскопическая экспертиза, проведенная с отпечатками пальцев рук, взятыми из «Мерседеса» показала, что они принадлежат ранее судимому за мошенничество гражданину Дагилевскому Андрею Ивановичу, который находится в розыске после совершенного им очередного преступления. Артура вызвали на допрос и, показав ему фотографию Дагилевского, поинтересовались, знаком ли ему этот персонаж. Артур узнал «армянина» и «мужа», а теперь, очевидно, «вдовца» Эльвиры.

– Где он скрывается? – задал следователь Артуру неожиданный вопрос.

– Мне бы самому хотелось узнать. Может, подскажете? Думаю, этот «Клайд» не поделил с «Бонни» деньги и убил её. А вы постарайтесь его найти, он вам расскажет подробности, – посоветовал Погосян.

– Найдём, придёт время, – успокоил его следователь.

– Уж скорей бы пришло! А то вы дело состряпали и в суд передать спешите. Вам невинного человека осудить, что два пальца…, – сказал Артур, и его увели в камеру.

7

Андрей Дагилевский уже довольно далеко отошёл от того места, где оставил «Мерседес», но постоянно оглядывался: нет ли погони? Погони не было, и он благополучно вышел к окрестностям города. Маршрутные такси ходили в этот час исправно, и он решил прямиком – без звонка – поехать к Князю.

На окраине города Андрей подошёл к большому частному строению за высоким забором. Долго давил на кнопку звонка, встроенную над входом, но никто не открывал. Два волкодава, чуя постороннего и пытаясь просунуть под ворота огромные морды, охрипли от лая. Наконец в домофоне раздался недовольный голос:

– Кто там?

– Князь, открывай. Свои, – ответил Андрей.

– Нет его. Кто – свои? Что надо?

– Меня Эльвира прислала. Князь в курсе.

– Подожди, – ответил примирительно голос.

Во дворе послышалось движение. Собак заперли. Щёлкнул замок, и Андрей толкнул тяжёлую металлическую дверь. Перед ним стоял высокий молодой мужчина в замасленной спецодежде, с черными от мазута руками.

Ворота открывать? Будешь загонять? – спросил он.

Волкодавы были уже в железном вольере и устрашающе оттуда лаяли, бросаясь тяжелыми лапами на стенки своей клетки.

– Да тут такое дело, понимаешь… Машину надо бы сюда привезти. Мне нужен эвакуатор, – сказал Андрей и увидел, как удивлённо поползли вверх брови собеседника.

– Не понимаю! Какой эвакуатор? Где я тебе его возьму? Мне Князь сказал машину принять, она на ходу.

– Ещё час назад была на ходу, а теперь лежит в овраге без одного колеса и слегка помятая, – виновато признался Андрей, почёсывая в затылке.

– Ничего не знаю и такие вопросы не решаю. Мне сказали принять «мерина» на ходу – и всё на этом. Машины нет – до свидания. Решайте с Князем.

– Так позови его, – попросил Андрей.

– Я же сказал, нет его. И когда будет, не знаю, – ответил мужчина и открыл перед Андреем дверь на выход.

– Вот, блин! Ну и что мне теперь делать? Бросить «Мерс» в овраге, что ли? – разозлился Андрей.

– А мне по уху! Хоть в овраге, хоть за оврагом брось. Всё, давай, мне работать надо, люди ждут, – и мужчина подтолкнул Андрея к выходу.

Андрей вышел на улицу и устало побрёл к автобусной остановке. «Да пошло оно всё куда подальше! Хочу напиться» – решил он и вынул из кармана телефон. Один пить он не любил. «К кому бы из курочек сегодня нагрянуть, так, чтобы сто процентов забыться и расслабиться?», – задался Андрей вопросом и стал просматривать телефонный список. Он шёл, спотыкаясь в темноте, вдоль высокого забора, за которым ещё слышался лай собак, и зло думал о Князе: «И куда делся этот хренов Князь именно сейчас, когда так нужен? И кто дал ему эту кликуху? Из него Князь, как из меня балерина. Маленький, рыжий, строптивый». Правда, дрался Князь отчаянно, как чёрт, и никого не боялся.

Откуда было знать Андрею, что Роман, отец Никиты, был учителем истории, до фанатизма любил свой предмет и своего рыжего первенца назвал в честь русского князя Серебряного – Никиты Романовича? Роман Ильич мечтал, что Никита вырастет достойным сыном земли русской, и с детства прививал ему любовь к истории, к отечеству. Но не предполагал, что из его уроков сын вынесет лишь один – надо быть смелым и сильным, как князь Серебряный, никого не бояться, ни перед кем не пресмыкаться. В детстве он был задиристым, как петух, и злым. Его светлые брови и ресницы за лето выгорали так, что их совсем не видно было, а большой красный и основательно обгоравший к сентябрю нос с горбинкой становился темой для подколок одноклассников и сущим адом для Никиты. Он не сносил оскорблений и даже намёков на оскорбления, а любой смех за спиной принимал в свой адрес, комплексовал из-за своей внешности и вырос в подозрительного и ранимого юношу. Свои комплексы он прятал глубоко в душе, а перед окружающими представал заносчивым и высокомерным молодым человеком.

Мальчик рано понял власть денег, и они стали для него богом. Он скоро сообразил: не важно, какой у тебя нос, не важно, что ты не вышел ростом и твоё лицо покрывают веснушки, если у тебя в кармане шелестит «лаванда». И чем больше, тем лучше. Никита, будучи студентом, уже в восемнадцать лет сам приобрёл первый автомобиль «Жигули» шестой модели. Автомобиль был подержанный, но выглядел вполне свежим. Никита поставил в машине мощный subwoofer и, подъезжая к университету, врубал звук на полную мощность. Машина сотрясалась от низкочастотных звуков, а вокруг собиралась толпа девчонок и ребят, как на дискотеку. В эти минуты он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Он мог пригласить любую девчонку покататься на своей машине со всеми вытекающими отсюда последствиями. Никто не отказывался и не замечал веснушек и облупленного красного носа Князя, потому что у него в кармане всегда водились денежки. Промышлял Князь криминальным бизнесом – с двумя старшими товарищами занимались автомобилями. Под заказ они могли доставить любой автомобиль – от бэушных дешёвых «Нисанов» до новеньких дорогих «Мерсов». Новые, угнанные за рубежом автомобили отстаивались до полугода в укрытиях, потом на них делались липовые документы «двойники», в мастерской перебивались номера на двигателях. Свои люди были и в ментовке, всё было «схвачено» и отработано. Их бизнес существовал без малого восемь лет, и Князь чувствовал себя вполне комфортно: сегодня ездил уже не на стареньком «Жигулёнке», а на нулевом «Land Cruiser», купленном в салоне.

Но это не отразилось на его характере: так и остался подозрительным, не уверенным в себе мужчиной. Теперь он точно знал, что женщины любили не его самого, а его деньги. Хотелось же любви настоящей, безусловной, взаимной. И он перестал покупать продажную любовь, стал мечтать о женщине яркой, неординарной, умной и красивой. Он мечтал так сильно, что она не могла не появиться.

8

Они познакомились год назад, когда она заказала у них «Мерседес». Он сразу её узнал и увидел в ней достойную партнёршу. Князю понравилось в ней абсолютно всё: и то, как она решала дела, как выглядела, двигалась и как говорила. У неё, маленькой и хрупкой женщины с восточными чертами лица, с грудным бархатным голосом, были мужской характер и железная хватка. Такое неожиданное сочетание Князю не приходилось встречать раньше, хотя женщин он повидал предостаточно. В ней он почувствовал родственную душу: оба считали себя выше окружающих, оба были уверены, что достойны лучшей жизни, склонны к авантюрам, любили рисковать, у обоих была страсть к роскошной жизни. Они поняли друг друга с первой встречи, но она держала дистанцию.

Эльвира давно решила про себя: если она и сблизится с каким-нибудь «князем», то лишь в том случае, если будет уверена, что тот обладает царской казной. От судьбы не уйдёшь! Снова Князь должен был платить за любовь твёрдой валютой и смирился с этим, лишь бы быть рядом с этой женщиной. Он грезил о ней почти год, и она появилась-таки на его горизонте месяц назад. Сообщив, что продала свой автомобиль, она приехала заказать новый и выглядела печальной и задумчивой. Князь предложил женщине присесть в кресло и положил перед нею на столик автомобильный журнал.

– Что на этот раз хотели бы приобрести? – поинтересовался он, заметно волнуясь.

– А что посоветуете?

– Для вас? – Князь задумался всего лишь на мгновенье. – Я бы посоветовал достойную вас модель – «Мазератти», – и дрожащей рукой открыл журнал на нужной странице.

Женщина внимательно посмотрела на его руку, потом на него самого снизу вверх и спокойно спросила:

– Вы считаете, она меня достойна?