Читать книгу Ты помнишь, мама? - Галина Миновицкая - Страница 17

Наконец-то наши ясли приехали в это прекрасное место. Я впервые увидела ярко-жёлтый песок. Напротив наших яслей был глубокий карьер. Огромные машины целый день тяжело ворочались на его дне. И чем глубже становился карьер, тем выше росли горы песка. Были дни, когда мама водила меня на берег залива. Вот тут-то, на горячем песочке, я стала поправляться, окрепла. Встала с живота на коленки – и вперёд, открывать мир.

Скоро узнала о существовании большой белой козы и двух козлят, семенивших за матерью. После козьей пробежки на тропке, густо заросшей травой, оставалось множество гладеньких горошин. Какая прелесть: цветы, травы и, конечно, сам залив! Мама приезжала ко мне один-два раза в неделю, и мы всегда ходили на прогулки.

Где только я не проводила лето! Помню, в Сиверской мы ходили на ржаное поле и мама перетирала в ладонях колоски, кормила меня вкусными зёрнами, говоря:

– Галенька, из этих зёрен делают муку, а из муки хлеб пекут. Вкусный хлебушек.

А как прекрасно мы гуляли в Шувалово, собирая крупные колокольчики!

И какие удивительные встречи: через дорогу, у обочины, возле которой сидим я и мама, бегают симпатичные птички.

– Мама, кто это?

– Жаворонки, – отвечает мама и улыбается.

Как почти все ясельные дети, я редко видела маму. Встречались мы через сутки, а то двое суток пройдёт, пока я увижу маму. Вероятно, от этого постоянного ожидания и от многого другого у меня сформировалось тоскливое чувство одиночества, которое тайком подползало ко мне и неожиданно набрасывалось, хватая за горло. Хотелось плакать, скорее прижаться к маминому подолу, к её груди, почувствовать её руки на своей спине и голове, вдохнуть в себя весь аромат её души и тела.

Где бы я ни была, всё равно с кем, я могла внезапно загрустить, будто какая-то тревога подкатывала к сердцу: «Хочу к маме». Я давно взрослый, уже седой человек, но и сейчас меня одолевают те же чувства и желания: «Где ты, мама? Ты помнишь, мама?..»

Редко, но мама страдала сердечными приступами. Я видела это и очень боялась за неё. Боялась остаться без мамы. Знала, что меня отдадут в какой-то дом, если мама умрёт.

«Кроме матери, ты никому не нужна», – звучали злые слова.

Мамочка, помнишь, с какой страстью ты ждала меня? Потому я не могла не родиться, и я появилась на этот свет. Как жаль, что нам помешали быть счастливыми. Точнее, такими, какими мы хотели быть. Я мало горевала об этом, так как радовалась любому проявлению жизни. Я наслаждалась жизнью, так как у меня уже было самое главное, самое драгоценное в жизни – любовь матери.

В восемь лет я стала задумываться о том, кто я и какое счастье, что родилась человеком, а не зайцем, и именно у своей мамы, а не у другой женщины. На этом философские размышления кончались.

Моё рождение могло убить тебя, но мы обе выжили. Иначе нельзя было. Ты потратила слишком много душевных и физических сил, чтобы просто так уйти из жизни, чтобы просто так потерять то, ради чего поставлена на карту сама жизнь. Оправдала ли я твои надежды?