Читать книгу Вспомни меня… или Фотография из прошлого - Галина Одинцова - Страница 1

Вспомни меня…

Приходит время, когда вольно или невольно мы оглядываемся назад. Туда, где прошло наше детство, юность, где расцветала первая любовь…

И происходит переоценка ценностей. То, что казалось непоколебимо святым и настоящим, вдруг, начинает поворачиваться совсем другой стороной. Из ниоткуда проявляются детали, которые внезапно заставляют нас задуматься: а всё ли было так непорочно гладко и безмятежно? И вот, потянув за ниточку, клубок, туго смотанный из неожиданных фактов, сюжетов, слов, начинает разматываться с такой скоростью, что не успеваешь удивляться и задавать один вопрос: за что?

Глава1.

Рано утром позвонили в дверь. Полина Егоровна не удивилась, частенько кто-то забегал то за солью, то за другой какой помощью, поэтому поспешила открыть незваным гостям. На пороге стояла соседка с третьего этажа. Она была взволнована, глаза полные слёз смотрели на неё с мольбой.

– Что случилось, Настенька?

– Папа болеет. Позвонил, попросил приехать. Что-то там у него случилось опять. А мне сына не с кем оставить. Приболел тоже. Посидите с Димкой? Вы же знаете, он мальчик спокойный, покладистый.  Пока ещё спит…

– Конечно, конечно! Сейчас поднимусь к тебе, девонька. Иди, собирайся.

Через несколько минут Полина Егоровна  тихо вошла в квартиру. Настя уже была готова уйти. Она наспех показала соседке – чем кормить малыша, где лежат игрушки, книжки. Полина кивала головой, убеждая Настю, что всё будет хорошо.

– Настенька, я педагог! Я больше тридцати лет работала с детьми! Не волнуйтесь, спокойно поезжайте к отцу, помогите ему. А мы уж тут сделаем всё, как надо. И покушаем, и погуляем!

Настя вернулась после обеда.  Она была обеспокоена здоровьем отца. Требовалась ежедневная помощь, пока папа поправится.  И уговорила Полину Егоровну присмотреть эти дни за мальчиком. Ребёнок был долгожданным и поздним. Часто болел. Поэтому в садик его не водили, оберегали, лелеяли.  Полина Егоровна понимала, что это значит – поздний ребёнок. У неё дочка тоже родилась поздно, когда ей самой  уже было за тридцать. Полина обрадовалась, что так складывалось. Появилась приятная работа.  Она с удовольствием нянчилась с Димкой, гуляла с ним, читала книжки, укладывала спать. Димка был замечательным парнем! Быстро привык к Полине, с удовольствием оставался с ней, любил слушать сказки, заниматься математикой.

Незаметной чередой летели дни. Полина Егоровна так привыкла к малышу, что уже с грустью думала о том дне, когда не нужно будет сюда приходить.

Однажды  малыш открыл шкаф и достал коробку  с фотографиями. Коробка была  тяжёлой, и  Полина Егоровна поспешила на помощь мальчику. Малыш уселся на диван и начал  перебирать фотографии, показывая их по одной своей няне.

– Тётя, дядя… – комментировал мальчик.  Полина цокала языком, поддакивая мальчику: какие все красивые, хорошие, кивала головой, не особенно вглядываясь в лица на фотографиях.

Наступало время обеда и Полина пошла в кухню, чтобы разогреть еду для Димки.

– Димка, ты пока смотри фотографии, а я супчик разогрею. Будем кушать?

– Да-а-а! Хочу кушать! Хочу кушать…

Полина обняла мальчика, крепко прижала к себе, поцеловала в обе щёчки и понеслась на кухню. Вернувшись, забрала у мальчика коробку, подняла с пола упавшие фотографии. И, вдруг…

Глава 2

Сентябрь заканчивался, а осень всё не наступала. Как будто загуляла где-то и забыла о своих обязанностях: поливать мир дождями, подгонять дерзкими ветрами,  срывающими листья с деревьев, пугать спешащих по делам людей утренними заморозками.  Осенние дни шли размеренно, спокойно.  Солнечные лучи пронизывали  ещё густые кроны деревьев, радуя своим теплом и лаской город.   Радуя и старушек на скамейке у подъезда.  Стайку старушек-болтушек и старушками – то разве назовёшь? Легкие на подъём, острые на язык, знающие все новости и бурно дискутирующие на злободневные темы. А что им ещё делать? Дамочки они  одинокие, безмужние, свободные. Их дети давно живут отдельно, посещают своих родителей: кого чаще, кого реже, а кого и никогда…

Полина Егоровна год, как переехала в этот дом. Но уже успела стать полноправным членом «приподъездной»  компании. Дочь с зятем, как только мама вышла на пенсию,  разменяли её трёхкомнатную квартиру.  Матери выделили однокомнатную и себе нашли неплохую «двушку». Удачно всё получилось. Квартирка Полине понравилась – окна во двор, всё на виду, этаж самый подходящий – второй. Ремонт сделали замечательный. Вот так и стала Полина Егоровна жить самостоятельно. Без детей. Без работы, которую очень любила. Но проблемы с сердцем не давали работать полноценно. Так, как она любила, отдавая всю себя своему делу. Учитель математики с тридцатилетним стажем – работа не из лёгких, требующая постоянного напряжения и общения с детьми. А дети современные такие, что не всегда хватает терпения и нервов. Вот и решили на семейном совете дети и внук дать маме отдых. Не только от школы, но и от неугомонной семьи.

– Мамочка, хватит, хватит уже работать, тебе пятьдесят пять, пора отдохнуть!

– Бабуля, – вторил родителям пятилетний внук, – соглашайся, отдохнёшь без шума и нашего гвалта! А мы будем в гости к тебе ездить!

– Папа был бы рад, что мы думаем не о себе, а о тебе, соглашайся, мама!

И Полина Егоровна поддалась уговорам. Действительно, сколько можно жить для других? Пора подумать и о себе!

– Гвалта! Ах, ты мой умничек! Как же я без вас привыкать буду? Я ж с ума сойду без этой суеты!

Первое время она скучала. Ездила к дочке, чтобы чем-то помочь. Посидеть с внуком. Но дочь была недовольна, ей хотелось самой хозяйничать в своём доме. Внук ходил в садик, поэтому в бабушке не нуждался. А по выходным с сыном хотелось возиться родителям. Полина Егоровна обижалась, но проглатывала обиду и уезжала к себе.

Ездила в школу. Помогала молодым коллегам, ученикам, которым требовалась помощь. Но после очередного приступа гипертонии успокоилась, стала более бережно относиться к себе.  Со временем, оценив прелесть одиночества и покоя,  успокоилась.  И соседки-активистки не дали скучать. Тут же приобщили к своей деятельности: они строго следили за порядком в подъезде, во дворе, смотрели за ребятишками, пока молодые мамы хлопотали по хозяйству. Соседки недалеко ушли по возрасту от Полины Егоровны. Были полны сил, но по разным причинам им пришлось оставить основную работу, засесть дома. От безделья никто из них не страдал. Вели активный образ жизни.

Через полгода Полина знала всё и обо всех, а ведь раньше никогда не увлекалась общением с соседями. А тут такая метаморфоза: из нелюдимой, необщительной женщины Полина превращалась в активистку. Дочка радовалась и была за маму спокойна.

Полина всегда была замкнутой, никогда не водила дружбы с соседями, но и не обостряла ни с кем отношений. Была со всеми приветливой. Подруг не имела. Их надо заводить в детстве, в студенчестве. А у Полины Егоровны такого времени и возможности не было – с кем-то крепко дружить всю жизнь. Так сложилась судьба.

Члены её семьи так же старались не приглашать никого в гости, только – «здрасти-до свидания». И весь разговор. А тут всё не так. Всё иначе. Дети, узнав, что мама «под присмотром и не скучает», успокоились, возрадовались и зажили своей самостоятельной жизнью.  Телефонных разговоров, смс-сообщений им вполне хватало. Так и текла жизнь спокойно и размеренно: походы в кино, в бассейн, на танцы для пожилых людей, сидение по вечерам на лавочке у подъезда. Они не были теми старухами, которые пронзительным взглядом провожают жителей своего дома к подъезду или из него. К ним частенько присаживалась молодёжь, чтобы отдохнуть после работы. Вот так и жили соседи – дружно и спокойно. Часто вели долгие беседы, иногда ностальгируя по своей молодости. Вот только Полина Егоровна никогда никому не рассказывала о своей юности… Никогда и никому.

Глава 3

В стране царит эпоха застоя. Иначе можно сказать – эпоха развитого социализма. Почти двадцать лет страна пребывала в этом полусонном состоянии. И современная ностальгия по Советскому Союзу имеет в виду именно тот временной период, тот образ жизни, который вели практически все граждане страны в эти годы. Считается, что в Советском Союзе не было бедных и богатых, все жили одинаково ровно, в домах, где квартиры с одинаковой планировкой – одинаковая мебель, ковры на стенах, по телевизору показывали фильмы, разрешённые цензурой. Писатели и поэты восславляли партию и правительство, певцы пели патриотические песни, а народ дружно им подпевал. А ведь песни были замечательными: «Бухенвальский набат», «Бери шинель, пошли домой, «Алёша»… Слёзы, откровенные и чистые слёзы вызывали эти классические произведения. Рождались замечательные дети, но постулат, что в СССР не было секса, никто не отменял.

Семья Перовых переехала к новому месту службы майора Егора Степановича Перова. Жизнь в небольшом городке, как и по всей стране, текла своим чередом. Было спокойно, надёжно. Чувство защищённости и неприкосновенности, справедливости и неподкупности во всём витала в обществе. Можно было пойти и пожаловаться в милицию на соседа за дебош, за поздний шум, и милиция придёт, угомонит скандалиста, заберёт в милицию, или в вытрезвитель. Иногда, даже на пятнадцать суток! Приходит пьяница домой уже другим человеком: тихий, послушный, на работу устраивается, соседей старается не беспокоить. Что там с ним делают – неизвестно. Не рассказывает. Но жизнь свою как-то строит по-новому. Отпетые, совсем запущенные алкоголики и то притихали. Люди ходили на демонстрации, на партсобрания, студенты и школьники посещали комсомольские собрания, пионерские сборы. И всё было под строгим контролем, всё на виду. Никаких сбоев, никакого нарушения общественного порядка и морального отклонения от норм поведения. Нарушителей клеймили, разбирали на собраниях в рабочих коллективах. Трудовые коллективы принимали социалистические обязательства и стремились их выполнить. Не выполнивших наказывали не только выговорами, но и рублём: лишали прогрессивок и премий.

В целом – народ не роптал, жили себе – поживали, добра наживали. По знакомству достать можно было всё: от колбасы копчёной до «Жигулей» последней марки.  И доставали. Ты мне – я тебе. Записывались в очередь на ковры, мебельные стенки, на холодильники и телевизоры, на мотоциклы и машины. И терпеливо ждали своей очереди годами! Каждая покупка приносила в дом радость! Выстаивали длинные очереди за хрустальными рюмками и вазами. Прятали эту красоту в мебельные стенки, любовались этой красотой, изредка протирая с неё пыль. Не дай Бог разбить такую ценность! По праздникам собирались большими компаниями и накрывали столы такими продуктами, которых в магазинах не достать просто так. Шпроты, лимоны, красная икра, чёрная икра, рыба, финский сервелат… А шампанское, а коньяк! Вместо доступного портвейна и вермута. Начинался расцвет предпринимательства, иначе – расцветал период спекуляции. Но он был таким хилым и неумелым, что чуть шаг в сторону и … уже дело заведено в милиции. Работали все. А если кто-то отлынивал от работы на производстве, считали его тунеядцем. Тунеядцы вели праздную жизнь, но недолго. Их перевоспитывали, осуждали, стыдили всем обществом. Выселяли из городов в деревни, где перевоспитывали этих кадров трудом в поле, на фермах. Вот такая полная интересных событий жизнь простых людей со средним достатком, с одинаковой зарплатой, праздниками и выходными днями. Доступно было всё: медицина, образование, занятия спортом, танцами, искусством.

Вот и семья Перовых мало чем отличалась от граждан огромной страны, несмотря на то, что отец Полины был офицером Советской Армии.

Ходили на выборы все. Голосовали одинаково. Полина, получив паспорт в 16 лет, на свои первые выборы побежала в шесть часов утра! Хотелось быть первой. Всю ночь не спала, переживала: такая ответственность – участвовать в выборах! Так и получилось: прибежав раньше всех, она стояла под дверью избирательного участка минут пятнадцать, но зашла первой, подала свой паспорт и гордо опустила бюллетень в ящик.

За ней потянулись люди, открылся буфет с разными деликатесами, образовалась очередь, запахло праздником. А если конкретно – бутербродами с икрой, копчёной колбасой, рыбой и загремела музыка.

Праздник! Какой же замечательный был праздник – День выборов. Танцы, народные гуляния допоздна. На улицах прогуливается народный патруль, состоящий из передовиков производства, комсомольских дружин, и никакого хулиганства и пьянства!

Глава 4

Семья Полины считалась обеспеченной. Как же – папа майор Советской Армии, мама, конечно же – домохозяйка. Считалось, что семьи военных жили всегда лучше. Зарплата выше, обеспечение в своих гарнизонных магазинах. Магазины на территории части обеспечивали высший офицерский состав продуктами, которые были недоступны младшему офицерскому составу. Компоты, фрукты, колбасы – это всё и не снилось многим одноклассникам Полины. А Поля и не распространялась о своей жизни в семье и обеспеченности. Да и кому распространяться, если переезжали с места на место, спали на казённой мебели, жили в казённых квартирах, своего ничего нажить и не успевали, к недоумению обывателей. Друзей тоже не успевали заводить. Только привыкнешь к месту, к людям, а вот уже и вещи собирать пора, снова в путь, в неизвестность.

За время учёбы Поля поменяла несколько школ: приходилось перемещаться к новому месту службы отца почти каждый год. Отец был часто в командировках, мама занималась домашним хозяйством, собой, была строга с дочерью, и не терпела никаких пререканий.

– Поля, чтобы в восемь была дома!

– Поход? Какой поход? Никаких походов! Знаю я, чем там в этих походах занимаются!

– Уроки сделала? Спать. Хватит читать. Ну и что, что ещё полдесятого. Ты девочка, тебе надо высыпаться!

И вот так ежедневно: командирский тон, приказы, недоверие. Поля мечтала о душевных разговорах с мамой. Ей хотелось рассказать о своей первой любви, о том, как она счастлива. Но мама и не думала секретничать с дочкой. Подумаешь – любовь! Какая ещё любовь в шестнадцать лет! Никакой любви! Рано ещё.

Поля училась хорошо. Оставался год школьной жизни, выпускной класс и… взрослая жизнь! Как же мечтала Полина об этом! Как часто, засыпая, представляла себя свободной, самостоятельной, независимой девушкой, с отрезанной косой, которая так уже надоела, с развевающимися на ветру волосами, в короткой юбке и, конечно, рядом он – надёжный друг, который её понимает и смотрит на Полину с восхищением!

Большая половина класса называли себя Полиными друзьями. Друзьями, которые любили списывать у неё домашнее задание по математике.  Эти друзья до такой степени обнаглели, что уже и не пытались дома решать задачи и уравнения:

– Полька сделает – спишем, – рассуждали бездельники. А Полина не отказывала. Не хотят работать – пусть списывают.  Хоть что-то запомнят. У Полины уже были задатки учителя – подсказать, научить, исправить ошибки. Да и общественная жизнь класса была на Полиных плечах. Как так получалось, непонятно, не успевала девочка поменять школу, привыкнуть к новой обстановке, как уже она или староста класса, или член какой-нибудь комиссии школы, или секретарь комсомольской ячейки. Вот и здесь ей не повезло. Её добросовестность и аккуратность тут же оценили, и на первом же общешкольном собрании  выбрали секретарём комсомольской классной ячейки. Как могла худенькая, маленькая девочка, с длинной косой, с невыразительной внешностью иметь такой стальной характер, непонятно.

Глава 5

Как – то не укладывалось в рамки этой семьи поразительное событие – Поля едет к тёте на море. Но в связи с тем, что родители решили путешествовать в отпуске вдвоём, они решились доверить Лилии Степановне свою дочь. И перед выпускным классом почти всё лето Полина провела на море у сестры отца. Лилия, молодая весёлая женщина, работала в приморском ресторане кондитером.  За лето Поля повзрослела, загорела, отдохнула и с нетерпением ждала, когда уже начнётся учёба.  Последний год в школе. Ей так хотелось взрослой жизни, самостоятельной и подальше от строгих родителей. Хотелось свободы!

Тётя Лиля здесь, конечно, сыграла не последнюю роль.  Она дала полную свободу племяннице. Поля никогда не бежала домой, сломя голову, потому что время пришло. И  могла уйти на море чуть свет, когда весь город спал.  Лилии было не до Полины – начался летний  сезон. И работы навалилось непочатый край. Отдыхающие капризничали, требовали деликатесов и разных «вкусняшек». А Лилия была мастером на эти вещи! Она придумывала разные рецепты пирожных. Торты разбирали моментально, слава о приморской кондитерской носилась не только по курортному городу, но и по России. И Лилия гордилась этой славой, берегла её, умножала, украшала разными красками и бантиками. Так же и себя любила украшать Лилия: кудряшки, шиньоны, нарисованные брови, яркая помада на губах, платья с глубоким вырезом и воздушным облаком оборок на груди. Всё это вкупе делало Лилию похожей на вкусный ароматный торт в розочках и вишенках. Её обожали мужчины и ненавидели их жёны. Но Лилии было всё нипочём! Она любила свою работу и всех своих гостей. Порхала, словно бабочка. Полине очень хотелось быть похожей на тётю. Но она так не смогла бы. У неё не было свободы. Или проще, она не умела ею пользоваться правильно.

Сестра отца – Лилия, была женщиной эмоциональной и жизнелюбивой. А Полина – замкнутой и стеснительной. Строгая мама Лилии так прижимала свою дочку, что та, кое-как закончив восьмилетку,  поступила в ПТУ на повара. Да как поступила! Сбежала из дома! С подружкой сели на междугородний автобус и уехали к морю.  Вся милиция была поднята на ноги матерью Лили – Ириной Викторовной.  А Лиля спокойно поступила в училище, получила место в общежитии и начала учиться варить щи, печь пироги, да украшать торты.  Когда нашли беглянку, та даже разговаривать с матерью не стала. Хмыкнула, дёрнула худыми плечиками и пошла на занятия. Директор уговорил мать оставить девочку в училище. Очень уж хороша студентка-активистка, всё на лету схватывает, дисциплину не нарушает, с мальчиками не водится. Пришлось Ирине Викторовне согласиться и оставить непослушную дочь в чужом городе. Так и не вернулась дочка больше к матери. Не забыла её побои, да унижения. Не простила.

А всё началось после того, как ушёл отец. Молча. Егор Степанович собрал вещи, оставил зарплату на столе и вышёл из дома. Никакой партком не смог вернуть беглеца. Ни слова не говоря, положил партбилет на стол секретаря партийной организации. Настоящий мужчина, начальник отдела ОТК,  уважаемый, непьющий. Отличный семьянин.  И ушёл. К другой женщине, которая была и не красавица совсем. И не молода вовсе. Так себе  женщина. Тихая, спокойная.  Но родила отцу вскоре сына, а позже и ещё одного сына.  Отец Лилии чуть с ума не сошёл от того, что так получилось!  Счастью его не было границ!

Старший сын отца понял. Он впервые видел отца таким счастливым, улыбчивым всегда. Помнил, как часто скандалили родители. Ни дня покоя. Постоянные упрёки, подозрения, истерики. Отец срывался на детей. И сын, не выдержав постоянного напряжения в семье,  после школы поступил в военное училище. Домой приезжал редко. И ненадолго.

И дочка отца поняла. И простила.  Кто с такой женщиной, как их мать  уживётся.  Может быть, и была она не такой, как хотели  они. Но жизнь уж так обошлась с ней. Жестоко. Осталась мать их одна. Совсем одна.  Никем не любимая. Даже по праздникам дети не стремились проведать её. Да и сама Ирина Викторовна не особенно стремилась к общению с детьми. Обиделась. Держала марку. Ждала, когда вспомнят сами, придут и попросят помощи. Уж тогда она и докажет, какая она мать. Настоящая.

Есть такая категория женщин, которая считает верным только своё мнение и требует исполнения только своих желаний. И ничем не сломишь их упрямство, и никакие уговоры не сдвинут их с места. Даже своим одиночеством они доказывают свою непоколебимость и правоту. А дети жили своей жизнью, были далеки от проблем матери, наведываясь по праздникам на денёк. И этого дня им хватало: упрёки и слёзы, снова упрёки и слёзы…

Глава 6

В начале августа Полина вернулась от тётки Лилии домой. Родители долго пытали дочь: как прошло лето, как дочка себя вела, не случилось ли чего там такого, что могло бы подорвать их авторитет. А это было очень важно. Их Полечка должна окончить школу с золотой медалью и поступить в самый престижный институт, может быть даже в Москве, в МГИМО! Разговоры были только об этом. Другие темы и проблемы дочери родителей не интересовали. Им нужна образованная дочь, которой можно гордиться. Иначе – нельзя. Иначе – неправильно. Иначе – стыдно! Офицерские жёны любили друг перед дружкой похвастаться своими детьми, гордились их успехами и скрывали все недостатки детей. Вот и мама Поли, Вера Павловна, строго контролировала девочку во всём. Даже в самых незначительных мелочах.

В конце августа отец пришёл домой темнее тучи.

– В чём дело, Егор? – заволновалась Вера Павловна,– что случилось?

– Тебе с какой новости начать? С плохой или хорошей?

– Начинай с какой хочешь! Только не тяни резину, Егор! Давай, говори!

– Хорошо. Радуйся, твоя мечта сбылась! Меня повысили в звании. Пришёл приказ. Мне дали подполковника! И теперь грозит повышение в должности.

– Ладно, говори скорее, не тяни уже. Какая плохая? Говори… – не терпелось скорее узнать плохую новость Вере Павловне, она теребила пояс атласного халата и закатила глаза так, как будто вот-вот упадёт в обморок.

– Отправляют за границу. На пять лет.  Согласия еще не дал, но думаю, придётся ехать. Да и согласия моего никто спрашивать не будет. Прикажут и всё!– печалился отец.

– Вот это да! За границу! Ой, а дочка? Выпускной класс! Какая такая заграница?

Мама перешла на фальцет. Лицо у неё покраснело, руки затряслись.

– Ну-у-у, я ничего не смогу сделать, приказ есть приказ!

–Ты представляешь, что с девочкой может случиться без нас? Мы же не сможем её взять с собой. Выпускной класс! Институт! Что делать? Что же делать…

– Оставайся. Дочка должна доучиться, поступить в институт.

– Да ты что, с ума сошёл! Я тебя одного отпущу? Ни за что! Вызывай свою мать! Она строгая, справится. Тем более – Поля её единственная внучка! Звони немедленно!

– Да я ещё никуда не еду! Что ты завелась, дорогая! Вот когда всё станет ясно – тогда и будем предпринимать что-то.

Глава 7

Через неделю, придя домой из школы, Полина увидела в прихожей чемоданы, коробки, сумки. Бабушка приехала. Бабушка – Ирина Викторовна, приехала не только с вещами, но и со своими требованиями и условиями. Полина поняла, что не было свободы, а теперь её не будет окончательно. Она ушла в свою комнату и, уткнувшись в подушку, заплакала.

– Мамочка, а может быть мне уехать к тёте Лиле? Папиной сестре? Я всё лето провела с ней, она такая хорошая. И меня понимает. И школа там недалеко от дома, – осторожно поинтересовалась Поля за завтраком.

–Твоя тётя сама ещё не устроила свою жизнь. Сбежала из дома после школы. Какой из неё воспитатель, если она с матерью не ладит! Скажи спасибо, что я вытерпела твоё пребывание летом у неё. Это только из-за моря! Чтобы ты набралась сил перед выпускным классом, – отрезала все доводы дочки Вера Павловна менторским, железным тоном, не терпящим никаких возражений.

– Мамочка! Я не смогу с бабушкой! Я её последний раз видела, когда мне было десять лет! Я не знаю её. Она постоянно кричит! Как с ней жить?

– Ничего, привыкнешь. Зато я буду спокойна. Она тебе спуску не даст. Будешь учиться и осенью поступишь в институт. Тема закрыта. Иди в школу.

На этом все разговоры о том, с кем останется Поля, закончились. Как и закончилось спокойствие в доме. Бабушка наводила свои порядки. Родители молчали, девочка плакала по вечерам в своей комнате, утром убегала в школу. Бабушка успела всё взять в свои руки. Даже непреклонная и строптивая невестка не смела ослушаться свекровь. Полина была в ужасе. Она и представить себе не могла, как сложится её жизнь со строгой бабушкой. Но деваться было некуда. Пришлось смириться.

Глава 8

Полине хотелось на прощание поговорить с мамой. Её распирали чувства, они требовали выхода, они нуждались в помощи. Мальчик писал записки, а Поля даже не знала, как себя вести, что отвечать, надо ли обращать на них внимание. Подружки душевной так и не появилось. А та, которая понимала Полину, была далеко, в другом городе. Письма шли долго. Но в письме не расскажешь обо всём. Вот так и протекала первая любовь Поли сама по себе. Непонятная, странная. Маме было не до Полиных проблем. Она готовилась к отъезду за границу. Выкрасила волосы хной в яркий рыжий цвет, села на диету и старалась похудеть, постоянно измеряла талию, грудь и ширину бёдер. Болтала по телефону с подругами, рассказывая, какой фурор она произведёт за границей среди жён офицеров высшего офицерского состава. Для неё это было важнее всего. Ирина Викторовна смотрела на всё это и смачно плевала в сторону невестки. Постоянно жаловалась сыну на «непотребное поведение» его жены. Майор отмахивался, уходил в свою комнату. Почти перестал общаться с дочерью. Эти две женщины вконец вымотали его своими жалобами друг на друга, и он мечтал скорее покинуть этот дом. В конце сентября родители Поли уехали, оставив дочку наедине с бабулей.

Ирина Викторовна добросовестно выполняла свои обязанности. Готовила обеды, ходила в школу, вовремя выключала свет в комнате Поли, чтобы внучка не засиживалась допоздна. Девочка страдала. Она подолгу лежала в постели и мечтала о времени, когда же кончится учебный год, и она поступит в институт, а там всё будет иначе. Ведь она уже будет совсем взрослой и самостоятельной.

Первая любовь незаметно закончилась. Даже первого поцелуя не получилось. Мальчик оказался робким и неумелым. Раскраснелся, засмущался и убежал, бросив Полин портфель ей под ноги. Поля погрустила немного. Но бабушкин надзор не позволял сидеть долго задумавшись. Весь день был расписан по минутам. Полина только успевала выполнять все указания бабули. Иногда ей хотелось возмутиться, ослушаться, убежать из дома, куда глаза глядят, но она вовремя одумывалась, зная, какие это повлечёт последствия. Приедет  мама, начнутся скандалы, разбирательства, а ей так не хотелось проблем.

Все силы Полина отдала учёбе. Намечалась золотая медаль. Бабушка пригласила репетиторов, чтобы уже наверняка можно было рассчитывать на награду. Перезнакомилась с учителями, носила им пирожки, выполняла поручения учителей. Старалась. Одноклассники посмеивались над Полей:

– Ха-ха-ха! Полька, твоей бабушке нужна медаль!

– Бабушка зарабатывает золотую медаль.

– А зачем медаль бабуле? Всех учителей пирожками закормила уже!

Поле было неудобно за родственницу и обидно. Но она стойко переносила все насмешки, не показывала виду, как ей больно. Постепенно отстранилась от одноклассников, стала ещё более замкнутой, необщительной. Её стала напрягать роль комсорга классной ячейки. А бабушка разошлась не на шутку. Дошло до того, что она приходила к школе после уроков и смотрела, чтобы внучка, ненароком, никуда не завернула после школы. Вон они, одноклассники, с уроков сбегают, в кино бегут после школы. И не скажешь, что класс выпускной. Совсем распустились. Нет. Её внучка не такая.  Внучка получит медаль и бабушка докажет сыну и невестке, что не зря доверили ей свою дочь.

Так и проходили дни один за другим по строгому распорядку. Полина жила, как автомат, не сопротивлялась, с нетерпением ожидая окончания школы.

Глава 9

После зимних каникул началась серьёзная подготовка к выпускным экзаменам. Ничего не предвещало никаких срывов и непредсказуемых ситуаций. Жизнь Поли шла по чёткому плану бабушки: школа, обед, уроки, сон.

Всё произошло внезапно, как взрыв, как гром, как молния. Полине показалось, что она проваливается в бездну вместе со стулом, на котором сидит, и тут же, едва прикасаясь к нему, готова взлететь в любую секунду и улететь, улететь, улететь из этого пространства, в котором стало так тесно и неуютно.  Поля даже приподнялась с сидения немного, как будто выбирая, что сделать надёжнее – взлететь, или провалиться, лишь бы поскорее исчезнуть. У неё кружилась голова, а сердце готовилось выпрыгнуть. И выпрыгнуло бы, если бы не медный голос директора: мощный, как иерихонская труба:

– Итак, друзья, к нам пришли на преддипломную практику студенты. Мы распределили всех по классам. Я понимаю, что класс выпускной и не стоило бы вам мешать готовиться к экзаменам, но мы подумали и решили, что Виталий Петрович сможет вам помочь по математике, поможет лучше подготовиться к экзаменам. Прошу любить и жаловать. Виталий Петрович, студент четвёртого курса физико-математического факультета.

Виталий Петрович широко улыбнулся, поправил волосы, тряхнув головой назад, и кивком головы поприветствовал учеников. Он был невысокого роста, широкоплеч, в нём ощущалась физическая подготовка и сила. Серый свитер и брюки в клетку делали его образ стильным и привлекательным. Директор говорил быстро, он торопился, потому что за дверью стояли такие же практиканты, надо было до конца урока развести всех по остальным классам.

В кабинете стало шумно. Девочки шептались, хихикали. Мальчики загудели, посмеиваясь и рассуждая, что они его так достанут, что студент сбежит от них через неделю.

– От нас сбежит через неделю, – пробурчал с последней парты Вовка Орлов и заржал своим гомерическим смехом.

– Орлов, сейчас пойдешь со мной! Ладно, ребята, желаю вам хороших знаний! Удачи, Виталий Петрович.

Как только директор вышел, студент подошёл к учительскому столу, сел и предложил учителю продолжить урок. Учительница в недоумении смотрела на парня, занявшего её место так бесцеремонно, не ожидая приглашения, что забыла, о чём до его прихода шла речь. Затем тряхнула головой, как дикая лошадь, приходя в себя, подошла к доске и продолжила урок.  Студент устроился удобнее и стал наблюдать за учениками. Когда его взгляд остановился на Поле, у неё почти остановилось дыхание. Ей стало жарко. Она чувствовала, как краска заливает не только её лицо, но и шею, спину грудь, все тело. И её тело становится непослушным, руки одеревенели так, что выпала ручка, прокатилась по столу и упала на пол. Надо бы её поднять, но Поля не может пошевелиться. Сосед по парте толкнул Полину в бок:

– Ты что, оглохла что ли, тебя к доске.

– Можно мне выйти?

– А что случилось, Поля?

– Мне надо.

– Ну, иди. Самсонов, к доске. Не тяни, быстренько давай, что там возишься, Самсонов?

Поля шла, как ей казалось, на ватных ногах. Она держалась, как могла. По пути задела учебник на первой парте, тот шлёпнулся на пол.

– Дура, что не видишь, куда идёшь,– прошипела одноклассница в очках и бросилась поднимать книжку.

– Извини, – прошептала Полина и выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью.

 В коридоре девочка, наконец-то, выдохнула  и заревела. Она поняла, что с ней случилась беда. Большая беда. Непоправимая беда. Она поняла, что влюбилась. Она влюбилась!  Полина впервые столкнулась с таким состоянием, когда не могла толком объяснить, что с ней происходит, что творится в её душе. Ей с первой секунды стало понятно – это он! Он, который жил в её девичьих мечтах. Он, с кем  хотелось быть каждую минуту. Он, который сможет её выслушать, понять, пожалеть. А ей так не хватает именно этого.  От мысли, что его не будет, вдруг, остановилось сердце! Полина испугалась этой мысли.  Как это его не будет? Он, только что, минуту назад, появился в её жизни и его уже не будет? Нет! Она не допустит этого! Ни за что! Наспех вытерла слёзы и помчалась в класс.

Глава 10

Полина Егоровна держала в руках фотографию и сотни вопросов рождались в её голове. Откуда она появилась в доме молодой соседки? Откуда эта фотография там, где её не должно быть? Как она попала в семью Насти? Кто она, Настя?  Кто её родители? Полина Егоровна внимательно рассматривала изображение на фото. Молоденькая девушка смотрела на неё её глазами, улыбалась её улыбкой, была одета в её любимое белое платье в горошек. На шее мамины бусы. Длинная коса – гордость родителей. Как же Поля мечтала скорее избавиться от неё! Полина перевернула фото. Её почерком написаны слова, которые она помнила наизусть:

«Вспомни меня, когда утром проснёшься и тихо откроешь глаза, вспомни меня, когда вечер начнётся, взойдёт над тобою луна, вспомни меня, а не вспомнишь – не надо, в жизни бывает всё. Если хоть раз меня вспомнишь, мечтая, спасибо тебе и за то». И подпись – твоя Поля. Чернила выгорели, стали почти незаметными, но, всё же, прочесть можно. Эти слова она списала с маминой фотографии, которую та дарила отцу, когда он ещё был курсантом в военном училище.

Полина спешно схватила коробку с остальными фотографиями, перебрала их снова и снова. Но ничего более интересного не нашла. Лица на остальных фото были чужими, незнакомыми. Она поставила коробку на место в шкаф, закрыла его. Положила фото в карман халата, взяла Димочку за руку и повела малыша кормить обедом.

Вскоре пришла Настя. Полина не стала у неё ничего спрашивать,  ушла домой.

Дома долго рассматривала фото, вспоминая то время, когда была счастлива, любима, когда любила так, как никогда больше в этой жизни не любила. Заныло сердце, заболела голова. Где он, где тот, для кого было подписано это фото? Столько лет прошло. А ведь с того дня, как была подарена любимому фотография, они так и не встретились. Хотя мечтали о вечной любви, до последнего вдоха.

Полина Егоровна накинула на плечи тёплый шарф, вышла на улицу и села на лавочку. Она стала ждать. Она не знала, чего ждёт, но понимала, что надо ждать того, о чём она не знает, по каким-то причинам, обстоятельствам. Много странного было в её жизни. Но никто так и не рассказал ей что-то очень важное и главное. Касающееся лично её. Мимо проходили соседи, здоровались, присаживались рядом, задавали ничего не значащие вопросы, спрашивали о здоровье. И уходили в свои квартиры. Всё обычно, всё как всегда: привычно и ничего нового.

Утром, дождавшись, когда Настя уйдёт к отцу,  Полина ещё раз пересмотрела все фото в коробке. Малыш принимал в просмотре фотографий активное участие. Показывал пальчиком на знакомые лица, смеялся и радовался встрече с родными людьми. Полина Егоровна положила своё фото в коробку. Она не понимала, зачем оно там. Но забрать его не могла. Стала ждать удобного случая, чтобы спросить о нём.

А через два дня Настя сказала, что отцу стало легче и уже не надо оставлять Диму.

– Я вам так благодарна, Полина Егоровна. Вы меня выручили. Возьмите деньги. Пожалуйста.

– Да нет же, что ты, Настя!  Я всегда с удовольствием выручу тебя. Если что, зови меня!

Настя улыбнулась, ещё раз поблагодарила Полину Егоровну за помощь. Про фотографию Полина так и не смогла спросить. Что-то останавливало её это сделать.

Глава 11

– Пётр Захарович!  Выпускной класс неуправляем! Давайте уберём этого студента. Девочки сошли с ума! Они забыли, что скоро экзамены, забыли, что им поступать в институты! Вы посмотрите на их наряды, лица! Они стали как куклы – размалёванные, лохматые. А мальчики? Мальчики подражают ему! Стали ходить в школу в свитерах! Как мартышки, прыгают вокруг него, подчиняются этому Виталию Петровичу. Я не могу добиться пиджаков! Пётр Захарович! Что делать?

– Ничего не делать. Перебесятся. Возраст, матушка, возраст. Переменчивый, обезьяний, хрупкий. Не сломать бы. Пусть перегорят. Еще целая четверть впереди, потерпи. Практика закончится и всё уляжется, буря пройдёт, начнётся затишье. Вспомни себя в их возрасте. Не влюблялась ли ты, голубушка? Или забыла уже всё? Неужели? – в глазах директора школы забегали светлячки, он внимательно, с мягкой улыбкой смотрел на Дину Васильевну, от чего она покраснела и прикрыла лицо рукой, – Ну, да ладно! Хорошо, что ещё тёмную из-за девчонок  студенту не сделали пацаны. Сумел студент войти в доверие, к себе всех расположил. Талант. Далеко пойдёт парень. Не встревай, Дина Васильевна. Наблюдай и корректируй. Иди на урок. Звонок звенит.

Дина Васильевна, завуч школы, вышла из кабинета. Ох, и мастак же Пётр Захарович ввести в смущение, разрядить обстановку, увести от проблемы. Умеет же вернуть к реальности и просто объяснить элементарное, до которого и сама бы могла додуматься. Нет же, надо было идти к директору, жаловаться. Ух, как неловко, опять неловко получилось, как и в прошлый раз. Тоже можно было бы самой разобраться. Нет, тянет к нему, тянет. Хоть и столько лет уже прошло!

Дине Васильевне вспомнилось, как она впервые переступила порог этой школы двадцать лет назад. Как зашла по вызову в кабинет к директору – бравому, подтянутому, громкоголосому Петру Захаровичу и сердце её оборвалось. Как страдала бессонными ночами, мечтала о любви и строила планы совместной жизни только с ним, с ним и больше никто ей не был нужен. Готова была бежать к нему по любому поводу в любое время суток. Ей было всё равно, что о ней думают в коллективе. Пока мудрая Валентина Игоревна, завуч школы, не подсела к ней в учительской, когда уже никого там  не было, и не сказала несколько слов, которые навсегда запомнились. И, по сей день, благодарна она мудрой женщине, что вовремя опомнилась, пришла в себя, вышла замуж и всё у неё хорошо. А то так и маялась бы со своей безответной любовью. Ходила бы слепая, пока не провалилась бы в омут с головой.

Виталий Петрович шёл навстречу. Стройный, подтянутый, аккуратный,  «с иголочки», как говорится.

– Здравствуйте, Дина Васильевна. Как у вас дела?

– У меня нормально. А у вас, Виталий? Всё получается? Есть вопросы, жалобы?

– Да что вы, Дина Васильевна, какие жалобы! Всё замечательно.

Дина Васильевна смотрела парню вслед и думала, что молодёжь пошла не та, что была в её молодости. Ведут себя свободно, раскованно. Что будет дальше? Непонятно. Но отчётливо поняла: будь она в возрасте школьниц, уж точно бы влюбилась в этого парня. Было в нём что-то такое неуловимое, что притягивало. Да-а-а, она знает толк в любви. Попадалась на эту удочку. Дина Васильевна рассмеялась вслух, так развеселили её шаловливые мысли. И в прекрасном настроении пошла на урок.

Глава 12

– Полина, вы допустили ошибку в задаче. Я бы хотел разобрать её вместе с вами.  Останьтесь после уроков, попробуем понять, отчего вы так решили задачу.

– Виталий Петрович, я не могу. Мне бабушка не разрешает задерживаться. После школы я должна идти сразу же домой.

– Ничего. За полчаса решим задачки, и вы пойдёте домой.

Полина не ожидала, что ей придётся остаться наедине с практикантом. Она чувствовала, как её пробирает мелкая дрожь и ничем эту дрожь не унять. Девочки зашипели, зашептались, недоброжелательно поглядывая на Полю.

– Почему же ошибка именно у Польки,– злобствовали они.

– Не должно быть ошибок у отличницы! Это он специально Польку оставляет.

– Что-то там у них есть… Точно! У него взгляды на отличницу!

– Девочки, вот так тихоня, вот так отличница!

– Как ей не стыдно! Глазки опустила… посмотрите на неё!

А Полине хотелось бежать, куда глаза глядят, только бы не остаться наедине с ним.

– Любочка, останься со мной. У тебя ведь тоже не всё правильно решено, – попросила она соседку по парте.

– Нет уж, после уроков я оставаться не собираюсь. Ещё чего не хватало. И ты иди домой. Не имеет права. Он что, учитель, что ли!

– Виталий Петрович, а можно я дома всё сделаю, а завтра вам покажу?

– Хорошо. После уроков подойдёшь, я отдам тебе тетрадь.

После шестого урока Полина постучала в дверь учительской. Никто не ответил. Поля осторожно приоткрыла  дверь.

– Заходи, не стесняйся!– Студент сзади, касаясь Полиных плеч, дыша в её ухо, открыл широко дверь учительской. От неожиданности девушка чуть не упала в обморок.

– Проходи, садись. Почему я тебя позвал? А вот смотри: ты как никто начала решать эту задачу. Я сам заинтересовался. Ну, думаю, не я буду, если не разгадаю ход твоей мысли! Молодец. Просто молодец. Тебе надо поступать на математический факультет. Ты прекрасно мыслишь, у тебя есть логика в рассуждениях, ты видишь на несколько шагов вперёд. Ты играешь в шахматы?

– Да,– неуверенно прошептала Полина.

– Вот. Я сразу же об этом подумал! Сразу же! Хорошо бы нам поговорить на эту тему. Мне интересно с тобой. Вот тебе учебник. Посмотри его дома. Там много интересного. Его задания выходят за рамки школьной программы.  Если ты сможешь выполнить эти задания, тебе ничего не стоит поступить и учиться в институте!

Полина вышла из учительской. Не вышла, а вылетела, как на крыльях. Она прижимала к груди учебник, который он держал в своих руках!

– Полина, Полина, постой! – уже на крыльце девушку окликнул практикант, – ты забыла свой портфель!

Виталий Петрович подошёл так близко, что Полина услышала, как стучит его сердце. Или это её сердце стучит так громко?  Она уже ничего не понимала. Она понимала только одно – он рядом и смотрит в ёё глаза.

– Полина, вот твой портфель, а завтра жду с выполненным заданием, – тихо проговорил студент, держа её за руку и никак не отпуская. Полина резко выдернула свою холодную руку из его горячей руки и не смогла двинуться с места. Она стояла перед ним, как вкопанная, как телеграфный столб, который и с места-то не сдвинешь. Что с ней творилось в эту минуту, девушка не понимала. Горячая волна окатила её с головы до ног. Она почувствовала, как краска залила лицо, как ослабли ноги, как стали тяжёлыми веки, что невозможно и взглянуть на парня!

–С-спасибо, В-виталий П-петрович.

Поле казалось, что сейчас все ученики и учителя школы видят, как он, учитель, держит её за руку, так близко стоит, что она ощущает его дыхание на своей щеке, Поля чуть в обморок не падала от стыда, от своей неловкости, от своей дурацкой любви, которая так мучает её.

– Полька! Полька! Паршивка такая! А ну иди сюда! Ты чего там мусолишься, а? Бессовестная, стоишь как вкопанная! А вы, молодой человек, отойдите от девочки! Ишь, чего удумал! Приставать к школьнице! Откуда вас таких понабирали, студентов непутёвых!

Полина вздрогнула и, сгорая от стыда, сбежала с крыльца школы.

– Бабушка, что вы делаете, зачем вы позорите меня! Зачем вы тут стоите!

– Я? Я позорю! Посмотрите на неё, позорю! – не унималась бабушка, – кто кого позорит! Вся в свою мать! Тоже брюхатая хочешь замуж выскочить, да?

– Бабушка, это учитель, что вы говорите!– Полина готова была сквозь землю провалиться. Она осмотрелась вокруг – никого.  Первая смена разошлась, вторая была на уроке. На крыльце тоже было пусто, студент ушёл.

– Меня оставили смотреть за тобой, не думай, что сможешь мне тут шашни водить! Ишь, какая! Я её жду, а она стоит, выслушивает соблазнительные речи! Рано еще думать об этом! Рано! Поступи в институт, окончи, а потом пусть родители с тобой разбираются. Скорее бы это уже кончилось! Как же я устала от всего! Ну, ничего! Скоро экзамены, а там мать вызову, пусть сама разбирается с тобой, шалава. Вот шалава! Глаз, да глаз нужен!

Полина плакала весь вечер! Какие тут задачи, какая тут школа. Она сгорала от стыда. Как? Как завтра посмотрит в глаза студенту? Как скажет, почему не готова?

Утром бабушка, как ни в чём не бывало, позвала внучку завтракать. Никаких нравоучений, выговоров и наставлений. От этого Поле стало ещё хуже. Она ожидала привычных распоряжений, но их не  было! Тишина. Ни слова. Как будто и не было вчерашней ссоры. Полина вышла из дома, села на автобус и поехала на вокзал.

Глава 13

В автобусе было тесно. Утро, час пик. Поля кое-как протиснулась в середину салона. Передала деньги за проезд. Сзади подпирали. На каждой остановке люди заходили в автобус, а выходить пока никто не собирался. Толкучка! Началась ленивая перепалка. Никому не хотелось продвигаться в середину. Всем хотелось ехать поближе к выходу. Воздух накалялся не только от того, что было тесно и жарко, но и от запахов. А пахло перегаром, духами, потом. Ругались, в основном, мужчины. Женщины молчали. Обычно, скандальные женщины не работают и в транспорте начинают появляться позже. Когда спадает основная волна. Полина редко ездила в общественном транспорте. Особенно утром. Школа была рядом. Торопиться было некуда. А днём в автобусах всегда пусто.  Полине уже хотелось выйти из этого ада, вернуться на свою остановку, пойти в школу. Но деваться некуда. В таком состоянии – какая школа? Пришлось терпеть.

Вокзал был конечной остановкой. Оказалось, что  до вокзала ехали все. Сумки, чемоданы, тюки. Откуда они появились, как люди могли в переполненный автобус пробиться с этими вещами. Непонятно!

Полина прошла к кассе:

– Мне нужен билет до Адлера.

– В Москве пересадка, знаете это?

– Да я уже ездила, знаю.

–Какой вагон?

– Желательно плацкарт.

– Когда ехать желаете?

–Желательно сегодня.

– Сегодня поезд уже ушёл.

– А когда следующий?

– Завтра. Один утром, второй в обед. На какой брать будете?

– А сколько стоит билет?

Кассир назвала цену. Полина извинилась и отошла от кассы. Денег не хватало. Не хватало на билет, а еще и продукты надо взять в дорогу. Почти неделю на одном чае не проживёшь.

Девушка села на скамейку в зале ожидания и заплакала. Что делать? Как теперь пойти в школу после вчерашнего позора? Теперь Виталий Петрович и не посмотрит в её сторону. Будет избегать её после слов бабушки! А как же учебник? Она должна отдать ему учебник! Ни одной задачи не решила, даже не открыла его после такого стресса. Как теперь подойти к нему? Как?

В здании вокзала было пусто и гулко. Она слышала каждый свой шаг, и ей казалось, что все, кто находится за служебными окошками, смотрят на неё. Девочка старалась как можно тише ступать по плиточному полу, чтобы не привлекать к себе внимания. Рядом с выходом вход в буфет. Девушка нырнула в дверь вокзального буфета, как будто спряталась от посторонних глаз. Купила пирожок, стакан какао, перекусила, успокоилась, вышла на улицу и не понимала, что же делать дальше? Куда идти? Не заметила, как оказалась на остановке. Села на автобус и приехала в школу.

В школе был переполох. Пропали ученики. Мальчик и девочка уже третий день не приходят на уроки. В первый день никто не обратил внимания на их отсутствие. Во второй день заговорили о том, что у них любовь. И они сбежали из школы. Но это всё было на уровне загадок и предположений. Сегодня началась паника. Классная руководитель позвонила родителям и узнала, что дети уходят в школу и приходят домой вовремя. Полина только вошла в класс, как на неё накинулись  все:

–Ты, комсорг класса, почему не выяснила, почему Витя и Лена уже третий день прогуливают уроки, а ведь скоро экзамены!

– А почему ты сама сегодня не была на уроках? Может быть, ты с ними заодно?

Полина никак не могла придти в себя. Ей было не до Вити и Лены. Её интересовал студент, заметил ли он, что её не было на уроках.

– И студента сегодня нет, он тоже мог бы принять участие в поиске ребят, – тихо произнесла Оля, соседка по парте.

И Поля выдохнула! Выдохнула всей грудью! Его нет! Он не знает, что она прогуляла! Значит – она спасена. Сегодня вечером перерешает все задачи, а завтра всё ему расскажет.

Глава 14

После обеда всех собрали в актовом зале. Пропавших влюблённых нашли в городском парке. Они целовались на виду у всех. Какой позор!  Целовались. Вся школа обсуждала это событие: Витя целовал Лену в губы! Его рука лежала на плече Лены! На Лене не было школьного фартука. Фартук с комсомольским значком был спрятан в портфель. Комсомольцы, а так опозорили свою школу!

Началось собрание. Лена и Витя стояли на сцене, как на эшафоте! Перед старшеклассниками!  За столом посреди сцены директор, завучи и классная руководительница. В зале – гробовая тишина. Директор приглашает классного руководителя ребят объяснить, как дошло до такого, что ученики ведут себя вот так свободно! Не успела раскрасневшаяся Анна Матвеевна рот открыть, как вдруг с грохотом открылась дверь в актовый зал. Все повернули головы назад.  В зал стремительно вошёл Виталий Петрович. Прошёл к сцене. Он  был против этого собрания и уговаривал класс покинуть это собрание. Но никто с места не двинулся. Студент кричал, что нельзя судить любовь! Она свободна. Она должна жить. Но его никто не слушал. Поднялся шум, началась неразбериха, каждый что-то кричал! Директор своим густым басом, не повышая голоса, усадил студента на место, припугнув, что хорошей характеристики у него не будет. Студент приуныл и занял место в конце зала. Недалеко от Полины. Снова воцарилась тишина и свою речь начала Анна Матвеевна. Она осуждала поведение не только Вити и Лены, но и всего класса. Виноват комсорг, что не забил тревогу вовремя, не доложил ей, классному руководителю, что творится в комсомольской ячейке. Полина дрожала всем телом. Она понимала практиканта. Понимала, что он прав. Но никто его не поддержит. Никто не осмелится сказать то, что думает. А ведь все так и думают, как студент. Кроме осуждения Лены и Вити была ещё и зависть. Зависть тайная, чёрная: многим девочкам хотелось дружить, иметь мальчика, который был бы предан, как Витя Лене. Но, это была такая редкость – настоящая дружба. Через несколько минут студент покинул зал. Полина обрадовалась, что его уже нет! Выдохнула и стала ждать своего выхода на сцену. Через несколько минут  дали и ей слово, как комсоргу класса.

– Я не знаю, что сказать. Если они любят, пусть любят. Осталось несколько месяцев, сдадут экзамены  и пусть женятся.

– Полина! Ты с ума сошла, – закричала завуч школы Дина Васильевна,– ты о чём говоришь! Какая женитьба! Пусть к экзаменам готовятся. Какой же ты комсорг, если в твоей ячейке такое произошло? Они три дня в школу не приходили? Ты интересовалась, где они? Что с ними? Или у тебя свои проблемы? Где ты была до обеда? Тебя искали тоже! Почему тебя в школе не было?

– Я была у врача. У меня зуб болел.

– Зуб у неё болел. Справка есть?

– Нет.

– Почему?

– Мне стало  очень больно, и я сбежала от врача. Пришла в школу.

– Бред какой-то. Выпускной класс! Одни прогуливают, целуются в парке у всех на виду, другие зубного врача боятся. Куда мы катимся!

Директор ёрзал на стуле. Он явно куда-то торопился.  И это собрание его мало интересовало.

– Друзья! Вы ж смотрите, что вы делаете! Выпускной класс, экзамены. Придержите свою любовь. Дождитесь лета, осталось совсем недолго, а там делайте, что хотите. Только дотерпите до конца учебного года! Комсоргам поставить на вид. Не расслабляться. Готовиться к экзаменам. Я тороплюсь. У меня коллегия. Я должен уйти.

После ухода директора в зале зашумели, расслабились. Лена и Витя переминались с ноги на ногу на сцене.  Им уже было не до любви.  Им хотелось поскорее сойти со сцены. Лена побледнела так, что казалось, что она вот-вот упадёт в обморок. Губы её дрожали, она еле стояла. Витя постоянно поглядывал на неё, он был напуган. Крепко держал Лену за руку, как будто и сам боялся свалиться в обморок. Никто не обращал на них внимания. Все кричали, и уже невозможно было разобрать, кто что кричит!