Читать книгу Шандола - Галина Полынская - Страница 3

Ирвин проснулся оттого, что кто-то пинает его в бок. Открыв глаза, он увидел, что крепко спящий Пилат молотит лапами, видимо от кого-то удирая во сне. Ирвин поднялся, протер глаза, вытащил из волос хвоинки. Утро было тихим и свежим, оно только-только сворачивалось прозрачными росами на зеленых листьях редких низкорослых кустарников.

– Давай, просыпайся, Пилат, хватит дрыхнуть.

Пес приоткрыл один глаз, перевернулся на другой бок и захрапел еще громче.

– Ну, как знаешь, можешь спать, а я пока позавтракаю.

Ирвин принялся развязывать мешок, а Пилат мгновенно принял вертикальное положение. Юноша отломил два куска хлеба, немного сыра, вытащил печеные овощи и разделил это между собой и собакой. На удивленной морде пса ясно читалось: «Как и это все?!!»

– Нужно экономить, неизвестно когда и где мы сможем пополнить запасы. Воды у нас тоже мало, так что, когда будешь пить, постарайся не расплескивать ее по всей округе, как ты обычно делаешь.

Пес оскорбленно хрустел овощами. Позавтракав, они отправились дальше.

Ближе к полудню показалась большая поляна, поросшая высокой темно-зеленой травой.

– Здесь сделаем привал, – сказал Ирвин, а Пилат вдруг весь вытянулся, насторожился и стал тщательно принюхиваться.

– Что ты обнаружил? – улыбнулся юноша. Пес пару раз тявкнул и подбежал к неприметной ямке. Подойдя следом, Ирвин удивленно воскликнул:

– Ой!

Дно ямки выстилала свежая травка, на этой мягкой подстилке спал некто пушистый ярко-розового цвета.

– Ты только посмотри, Пилат! Какая замечательная зверушка!

Ирвин присел на корточки, разглядывая зверька, а Пилат сосредоточенно принялся его обнюхивать. А зверек вдруг открыл огромные глаза небесно-голубого цвета и неожиданно произнес:

– А вот за «зверушку» можно и по физиономии получить.

– О… извините… – опешил Ирвин. – Вы умеете говорить?

– Я еще и петь умею, ну и что? – незнакомец потянулся и сел.

Он был чем-то похож на небольшого медвежонка, голубые глаза занимали главное место на симпатичной мордочке, и в них светился проницательный ум. Вот только из-за густой ярко-розовой шерсти незнакомец казался игрушечным.

– Ты, вообще, кто? – незнакомец с интересом разглядывая юношу.

– Я Ирвин из Антары.

– А что за охламон с тобой?

– Это мой пес, его зовут Пилат, он добрый и не кусается.

– Здоровый какой, на нем кататься можно.

Из травы незнакомец извлек небольшой мешочек, развязал его, вытащил ножичек, волосатый корень и принялся деловито его чистить. На пушистых лапках незнакомца оказались довольно длинные загнутые когти, очень крепкие на вид.

– А вы, извините, кто? – спросил Ирвин.

– Я сроут.

– Это имя такое?

– Нет, у нас нет имен, просто сроут и все, – спокойно и благородно. – Он очистил корень и, отрезав кусочек, стал задумчиво жевать. – Хочешь?

– Нет, спасибо.

– Как знаешь. Вы куда-то идете, или просто так гуляете?

– Идем, – юноша присел на травку, рядом тут же развалился Пилат, обрадованный привалом, – ищем зачарованную страну Шандолу. Вы случайно не знаете, где она может быть?

– Понятия не имею, даже никогда не слышал о ней. Вы что ж, идете наугад?

– Получается, так.

– Забавно, – доев корень, сроут достал из сумочки еще один.

– А вы куда идете?

– Своих ищу.

– Вы потерялись?

– Нет, меня ураган унес.

– ???

– Мы собирались устроить маленький праздник и приготовить специальное блюдо, для которого нужны вот такие корни, и я отправился их собирать. Тут, среди бела дня и ясного неба, налетел какой-то глупый смерч, подхватил меня, понес и вот – результат. Теперь даже не знаю, где нахожусь.

– Вы почти в двух днях пути от Антары.

– Это мне совершенно ни о чем не говорит.

– Хотите пойти с нами? Мы будем искать Шандолу, а вы своих.

– Вполне возможно.

Закончив трапезу, сроут убрал ножик в сумочку и выбрался из ямки. В полный рост он был гораздо больше, чем казался.

– Вы такой красивый, – улыбнулся Ирвин, разглядывая сверкающего на солнышке сроута, – такой розовый.

– Мы бываем еще и желтыми, но розовый, естественно, лучше. Слушай, а почему твой приятель все время молчит?

– Он вообще редко лает.

– А что, кроме лаянья он больше ничего не умеет?

– Ну, еще лапу подает.

– Блестяще. Я не в этом смысле, я спрашиваю, почему он ничего не говорит?

– Это же собака, они не умеют говорить.

– Глупости, все умеют, – сроут аккуратно стряхнул с себя травинки. – Хочешь, я его научу?

Юноша недоверчиво улыбнулся.

– Напрасно сомневаешься. Так хочешь или нет?

– Но это же невозможно.

Сроут вздохнул и снова полез в свой мешочек. Он извлек маленький узелок, развязал его, достал кусочек сахара и протянул юноше.

– На, дай ему сам, а то вдруг цапнет.

– А что это?

– Не бойся, не отравлю.

Сроут убрал узелок обратно в мешочек, а Ирвин протянул сахарок Пилату. Пес с подозрением его обнюхал и слизнул с ладони.

– И что теперь будет?

– Увидишь. У тебя случайно попить ничего нету?

– Есть.

Ирвин достал плетеную флягу и протянул ее сроуту.

– Замечательно! После этих корешков все время пить хочется, но зато они очень вкусные и питательные, даром, что выглядят гадко.

– Послушайте, но ведь не может быть, чтобы из-за какого-то кусочка сахара собака заговорила. Это невозможно.

– Опять ты за своё? Нельзя быть таким нудным, девушки любить не станут. Возьми, – он протянул юноше флягу. – Интересно, ну где же я нахожусь и как мне попасть домой?

– Мы постараемся вам помочь…

– Ага, помощник! Кто бы нам помог! – Голос у Пилата оказался высоким и ломким.

Раскрыв рот Ирвин уставился на свою собаку. Пес сидел, склонив голову набок, и поглядывая то на юношу, то на сроута.

– Пилат… – прошептал Ирвин, – а еще что-нибудь скажи?

– Не волнуйся, я сейчас все скажу всё, что я о тебе думаю!

– Потрясающе! Поверить не могу! Ты умеешь говорить! Сроут, что вы ему дали? Что это было?

– Все тебе надо знать, это секрет.

– Мой пес может говорить! Как я рад!

– А уж как я рад! Теперь я все могу тебе высказать! – заявил Пилат. – Помнишь, помнишь, как ты меня отмутузил за то, что я съел какую-то подозрительную смесь непонятно из чего?

– Это был мой ужин, – возмутился Ирвин. – Из-за тебя мне пришлось лечь спать голодным.

– Какой-то бурды пожалел для друга! – не слушал его пес. – А вот это еще: «Эх ты, Пилат, ничего ты не пронимаешь в искусстве!» Ты в костях и мясе ничего не понимаешь, я тебя хоть раз упрекнул за это? А день рождения? Ты помнишь мой день рождения? Что ты мне подарил? Ошейник!

– Но я всегда думал, что это нравится собакам, что ошейник – знак отличия пса, имеющего хозяина от дворняги…

– Знак отличия! А ты сам его носить пробовал? Попробуй, узнаешь! А вот еще, ты помнишь, как…

– Сроут! – взмолился юноша. – Вы не могли бы сделать так, чтобы он опять замолчал?

Сроут покачал головой:

– Нет, не могу, теперь уже всё, процесс необратим.

– Если бы я только знал, что он такой зануда! Он всегда был очень милым псом! Какой кошмар!

– Что поделать, может он выговорится и станет лучше?

– Сомневаюсь, – тяжело вздохнул Ирвин.

– Если ты сию секунду не дашь мне еще сыра, я не выговорюсь никогда! – Пригрозил пес.

– Он еще и шантажист, – ужаснулся Ирвин, развязывая мешок и вынимая кусок сыра.

– По-моему, довольно симпатичный пес, – пожал плечами сроут, – пока ему в новинку этот дар, немного попривыкнет и успокоится.

Юноша с сомнением покачал головой, глядя как Пилат блаженно дожевывает сыр.

– Ну что, вы идете с нами дальше? – Ирвин повернулся к сроуту.

– Почему бы и нет? Все веселее, – сроут перебросил через плечо матерчатую лямку своей сумочки.

– Хочешь, я понесу? – Пилат преданно заглянул в глаза сроуту.

– Предатель… – грустно вздохнул Ирвин.

– Глупости, – Пилат лизнул щеку юноши шершавым языком. – Ты же знаешь, как я тебя люблю и ни на кого никогда не променяю, пусть даже этот кто-то будет хоть трижды розовым.

– Действительно нудный пес, – вздохнул сроут, – а сумка у меня не тяжелая, я и сам могу понести.

– Ладно, пойдемте, – Ирвин поднял из травы свой мешок. – Вы, сроут, на двух лапах ходите?

– У меня ноги, а не лапы и лицо, а не морда, и не зверушка я вовсе!

– Простите, я не хотел вас обидеть, – огорчился юноша.

– Ладно, я не обидчивый, – махнул рукой сроут. – Но я злопамятный, учти!

– Кажется, не только вы один тут злопамятный, – Ирвин погладил Пилата.

Дальше они отправились втроем, и вскоре углубились в прохладную сень леса.