Читать книгу Одна на две жизни - Галина Романова - Страница 3

Не успела она сойти с крыльца, как над ухом прозвучал негромкий голос:

– Агни?

Молодая женщина вздрогнула. Маленькая сумочка-кошелек выпала из руки, и Ариэл проворно нагнулся, поднимая ее.

– Ты что тут делаешь? – прошипела Агния, досадуя на себя за свой страх.

Здесь, днем, среди людей, она боялась его гораздо меньше. Хотя ее дом и стоял в глубине Капустной улицы, но в пяти сотнях шагов раскинулся широкий Радужный проспект, по которому туда-сюда сновали экипажи. Мимо шли прохожие, вприпрыжку торопились по свои делам мелкие служащие – люди, сатиры, представители других рас. Достаточно было одного ее возгласа, чтобы привлечь внимание. Конечно, нелюди не ввяжутся в ссору двух людей, но могут позвать патруль.

– Тебя ждал. – Ариэл выпрямился, протягивая ей ридикюль. – Куда направлялась?

– Не твое дело! – Она выхватила сумочку из руки, демонстративно распустила завязки, проверяя содержимое. В одном отделении были деньги – десяток империалов и несколько мелких монеток. Агния позвенела мелочью, но наткнулась на холодный взгляд чуть прищуренных глаз и передумала пересчитывать свои «богатства» на улице.

– Тебя проводить?

– Вот еще. Сама прекрасно дойду!

Отступив в сторону, она наткнулась каблучком на ступеньку крыльца, покачнулась – и тут же жесткие пальцы сжали ее локоть.

– Ну вот видишь! На ровном месте спотыкаешься! – Ариэл рывком заставил ее выпрямиться. – Нет уж, позволь тебя проводить!

Он коротко свистнул, взмахнул рукой – и фиакр, стоявший у обочины на противоположной стороне улицы, поравнялся с ними. То, что мужчина нанял его заранее, не вызывало сомнений и оставило неприятное впечатление. Оказывается, он все спланировал.

– Так куда ты едешь? – Ариэл протянул руку, помогая забраться на сиденье. Не желая принимать его помощь, Агния запрыгнула внутрь сама и уже оттуда ответила:

– На кладбище.

– К нему? Понимаю! Гони к Невинным Душам!

Одним прыжком Ариэл запрыгнул внутрь. Фиакр рванулся с места. Застоявшийся конь пошел широкой рысью, словно участвовал в бегах.

Внутри на кожаном узком сиденье было достаточно просторно – в ряд могли усесться трое, а коли потесниться, то и четверо пассажиров. Агния отодвинулась как можно дальше от своего спутника и принялась усердно рассматривать через окно дома, людей, козлоногов, рогачей. Рассеянно читала вывески над лавками и яркие афиши. Ей не хотелось разговаривать. Ариэл, правда, несколько раз пытался что-то сказать, но она не обращала на его слова никакого внимания, и в конце концов он замолк.

Когда фиакр остановился у ворот кладбища Невинных Душ, мужчина выбрался первым и Агнии пришлось дотронуться до его руки – иначе он бы просто не выпустил ее наружу. Но, оказавшись на земле, она решительно выдернула ладонь и зашагала в сторону большого собора Праматери Скорбящей.

К началу службы они опоздали. На хорах уже пели величальный гимн, священник провозгласил молитву, приветствуя собравшихся, и теперь произносил речь, благословляя свою паству, а люди стояли и сидели неподвижно, внимая его речам. Прежде чем найти свободное место на скамьях, Агния окунула пальцы в купель со «слезами Матери», коснулась ими глаз, лба и губ. К ее удивлению, Ариэл сделал то же самое. Обычно он отличался редкой нечувствительностью к подобным обрядам.

– Что? – уловив ее удивленный взгляд, ответил он. – Мар был моим братом… хоть и не родным. И я так и не смог проводить его, как подобает.

– Ты вообще ничего не делаешь так, как подобает! – не удержалась Агния от подколки.

– Да, – без тени улыбки кивнул он. – В прошлом я совершил много ошибок. И самая большая из них…

– Т-ш-ш! – зашипела на них какая-то дама под такой же темной вуалью вдовы. – Имейте совесть!

– Ничего, – скривился Ариэл. – Думаю, Праматерь простит одного из своих сыновей.

Агния присела на краешек соседней скамьи, с неудовольствием отметив, что ее спутник пристроился рядом. В прошлом он не был столь набожен, но думать о характере этого человека не хотелось. Молодая женщина опустила на лицо вуаль, склонила голову, внимая звукам органа и ловя отдельные слова из речи священника. Она сидела у самого выхода, сюда долетали только обрывки фраз, поэтому ничто не мешало ее мыслям.

Венчались они не здесь, а в небольшом храме Благой Вести. Пронизанный светом, льющимся из разноцветных витражных окон, он был таким маленьким, что не мог вместить всех желающих, несмотря на то что у жениха и невесты было мало родных. Родители, замужняя сестра и несколько подружек невесты, всхлипывающие тетушки и еле держащийся на ногах от старости дядюшка жениха, несколько его университетских приятелей, ректор в качестве почетного гостя. Остальные ждали на улице, теснясь в распахнутых дверях, и устроили молодым бурную овацию, когда те появились на пороге церкви.

Целый дождь цветов, зерен и мелких монеток хлынул на Агнию, и она спрятала лицо на плече мужа. Марек обнял ее, привлекая к себе:

– Ты что?

Она подняла глаза, чувствуя, что на них наворачиваются слезы.

– Ты плачешь?

– От счастья, – прошептала она тогда. И Марек двумя пальцами поднял ее лицо за подбородок и поцеловал в губы на глазах у всех.

– Обещаю, – торжественно сказал он, – что, пока я жив, ты будешь плакать только от счастья!

Тогда ей казалось, что счастье будет длиться вечно. И первые два месяца она действительно была счастлива, просыпаясь каждое утро с мыслью о том, что в ее жизни есть самый лучший мужчина на свете, которого она будет любить всю жизнь.

А потом он однажды ушел. Собрался, сказал, что отправляется в важную экспедицию, что его не будет несколько дней, но это разлука временная, а потом… И ушел, чтобы вернуться мертвым. И с тех пор в ее жизни не было счастья. Были только слезы…

Они и сейчас навернулись на глаза, и, не в силах сдерживаться, Агния заплакала, пряча лицо в ладони и стискивая зубы, чтобы не зарыдать в голос. Она ничего не могла поделать со своей болью, но люди осуждали подобное, и она научилась сторониться посторонних. Держалась в отдалении, никуда не выходила без крайней нужды, перестала общаться с подругами и родными. Ей не хотелось, чтобы рядом был хоть один человек. Лимания не в счет, она же сатирра из племени козлоногих.

Сквозь слезы Агния почувствовала, как крепкие пальцы сжали ей локоть. Сопровождавший ее мужчина встал, заставив подняться тоже, увлек за собой к выходу, пока отчаянные рыдания не нарушили молитвенные песнопения.

Двери храма были распахнуты настежь, и после полумрака неяркий осенний денек казался похожим на летний солнечный полдень. Ариэл оттащил Агнию в сторону, достал из кармана камзола надушенный платок, отвел ее руки от заплаканного лица и вытер ей щеки.

– Не реви. Слезами горю не поможешь!

– Много ты понимаешь! – Она вырвалась, достала собственный платок. От этого так разило фиалками и еще чем-то приторно-сладким, что хотелось чихать. Кто бы мог подумать, что у такого мужчины платок будет благоухать, словно оранжерея в королевском дворце! – Тебе не приходилось…

– Ну да, – кивнул Ариэл. – Мне не приходилось сначала терять родителей, потом семью, затем любимую женщину, а под конец младшего брата… Да успокойся ты! Мар умер почти четыре месяца назад. Уже ничего не исправишь, остается только смириться и…

– Нет! – воскликнула она. – Я не смирюсь! Я люблю Марека и буду любить его вечно! До самой смерти! Он – моя единственная любовь! Одна на всю жизнь!

– Ну и глупо! Он умер. Понимаешь? Умер! А ты – жива. И надо продолжать жить.

– Моя жизнь кончилась…

– А моя – нет. И я намерен жить дальше! И любить.

– Вот и живи. – Агния отвернулась, сердито глядя на подъездную аллею и примыкавшее к храму кладбище Невинных Душ. К нему вели два подхода – со стороны храма, то есть в двух шагах от ступенек, и с противоположной стороны, от высокой ограды и окраинных улиц. – А меня оставь моей судьбе!

– Чахнуть в четырех стенах, проливая слезы и предаваясь скорби? Нет уж.

– Уйди! И забери свой платок!

Скомкав надушенный фиалками и жасмином кружевной лоскуток, она швырнула его в лицо Ариэла.

– Платок? – Он ловко поймал влажный комок. – Но он не мой! – развернул отороченный кружевом прямоугольник, внимательно осмотрел вышитую в уголке монограмму. – «О. Л.» Интересно, кто это такая? Может быть, Оливия Лаймери? Или Октавия Лансеро?.. Хм… – Он понюхал краешек. – Нет, по-моему, это все-таки герцогиня Ольторн… Как там ее звали? Лариса?

Агния с изумлением смотрела на этого наглеца и циника. А тот, поймав ее взгляд, вдруг улыбнулся и небрежно сунул платок в карман с таким видом, словно это была простая тряпочка:

– Ты ревнуешь?

– Нет. – Она отвернулась. – Ты мне безразличен. И оставь меня! Мне надо к Мареку.

– На могилу?

– В гости! – воскликнула она, чувствуя, что еще чуть-чуть – и расплачется снова.

Взгляд зацепился за продавщицу, у ног которой стояли две большие корзины, полные ярко-желтых и ядовито-розовых лохматых осенних цветов. Агния со всех ног кинулась к продавщице, но Ариэл ее опередил. В три прыжка обогнав спутницу, он бросил торговке империал, выхватил из корзины несколько цветов и быстро протянул их ошеломленной его поступком женщине. Цветы Агния не приняла.

– Прости меня. У меня не хватило духа прийти на твою свадьбу. У меня не нашлось времени как подобает проводить в последний путь Мара, но никогда не поздно признавать свои ошибки…

– Признавать, может, и не поздно. А вот исправлять…

– Не будем здесь ругаться. – Ариэл взял ее под локоть. – Пойдем лучше к нему!

Агния смирилась и безропотно позволила увлечь себя по дорожке.

Вблизи храма могилы были старые. Многие каменные плиты глубоко ушли в землю, некоторые надгробные камни были покрыты мхом и серо-желтыми пятнами лишайника. Старые деревья смыкали ветви над ними, роняя первые осенние листья. Общий День поминовения еще не настал, и большинство могил выглядело неухоженными. У братьев-молельщиков не хватало рук, чтобы обихаживать все огромное кладбище – ведь они должны не только порядок наводить, но и молиться над покойниками и утешать скорбящих родственников.

Ариэл крепко держал одной рукой Агнию за локоть, в другой руке неся цветы.

– Покажи мне дорогу, – сказал он. – Я точно не знаю…

– Ты ни разу у него не был?

– Почему? Заходил. На другой день после похорон, и еще чуть позже, когда… ну, это мои личные дела.

Она кивнула, не желая расспрашивать. В конце концов, что ей до этого человека?

Дорога со стороны храма была почти в два раза дольше, и в какой-то момент молчать стало невыносимо.

– Ты… давно приехал?

– Нет. Позавчера. Закончил свои дела – и сразу к тебе. Понимаю, что должен был сделать это раньше…

– Ты мне ничего не должен. Я нормально жила без тебя…

– Ага, нормально, как же! Сидела взаперти, проливала слезы… Ты похудела и стала такой бледной. Я сначала подумал, что ты болеешь…

– Мне не для кого жить.

– А для себя? Ты молодая, красивая… Ты могла бы…

– Могла бы что? Второй раз выйти замуж? – Агния остановилась, в упор посмотрела на Ариэла.

– Ну хотя бы! Мар оставил тебе небольшое состояние. Правда, оно довольно скромное…

– Мне хватает! А какое тебе дело до моего состояния? – Внезапно Агния вспомнила, что, насколько она знала, своего дома у Ариэла не было. Пока был студентом, как и Марек, жил в общежитии, а когда его отчислили… Где он ночевал в промежутках между посещениями более успешного брата? – Ты охотишься за ним?

Бледные губы на обветренном лице изогнулись в улыбке:

– Если бы я охотился за состоянием, то давно бы женился. Мне не нужны деньги. Мне нужна ты.

«Мне нужна ты!»

Однажды она уже услышала эти слова, сказанные тем же самым тоном. Только тогда был вечер.

До свадьбы оставалось всего два или три дня. Уже было готово платье – верхнее, теплого кремового цвета, с золотым шитьем, и нижнее, собранное в мелкие складочки. Портниха не успевала, и к Агнии приехала сестра, чтобы помочь пришить кружева. Тут же хлопотали подруги – без конца перебирали в шкатулках и ящиках комодов мелкие вещи, щебетали о чем-то своем. Внизу носились слуги – кроме Лимании для предстоящих торжеств были наняты еще трое козлоногов.

Один из них как раз и поднялся наверх, к людям, постучав в дверь:

– Госпожа, вас там про-о-осят! – На человеческом языке он говорил с заметным акцентом.

Агния посмотрела в окно. Смеркалось.

– Кто?

– Мужчина. Че-э-элове-э-эк!

Подруги, копавшиеся в ее белье, тихо захихикали. По традиции жених последние три дня не должен был видеть невесту. Во всяком случае, официально и наедине.

– Проси сюда.

– Не-э-эт! – Сатир покачал головой. – Он не-э-э согласе-э-эн!

– А кто это? Он назвался? Сказал, что ему надо?

– Не-э-эт, – затряс головой сатир. – Он ничего не-э-э сказал.

– Ты пойдешь? – Сестра подняла голову от шитья.

– Я быстро. – Агния набросила на плечи шаль. Весна была ранней и теплой, снег уже почти весь растаял, лишь в парках и на задних дворах в тени кое-где оставались грязные сугробы. Но вечером в передней было прохладно.

Узкие ступеньки старой деревянной лестницы спускались вниз, в темноту. Сбоку под лестницей был проход на кухню, к комнатам слуг, кладовой и ванной, а также узкий, заставленный ящиками и корзинами путь на задний двор, такой грязный, маленький и заброшенный, что Агния давно уже оставила всякую мысль сделать его ухоженным и разбить там садик. Возле самой двери маячила темная фигура. Из-под щегольски заломленной шляпы блеснули светлые глаза.

Это был не Марек, и Агния остановилась на полпути, держась за перила. Миновало почти полгода с той первой встречи в общежитии, и за это время она почти никогда не видела до этого Ариэла без Марека, успев привыкнуть, что он – всего лишь говорящая тень, навязчивый и подчас бесцеремонный спутник ее жениха.

После того случая он почти всегда вел себя вполне пристойно, как друг. Не раз и не два он сопровождал Марека и Агнию на свидания и очень редко возмущался, когда его под благовидным предлогом отсылали ненадолго прочь – поискать на соседней улице свободный экипаж, сделать заказ в кафе, сбегать на угол в бакалею за приправами для бульона или к аптекарю за настойкой от простуды. Он жил в смежной комнате с Мареком и, по словам молодого человека, стал чаще появляться в лабораториях, проявляя странное рвение к занятиям. То ли решил взяться за ум, то ли преследовал свои цели. Первое впечатление оказалось немного обманчивым, и, хотя раз или два случались досадные происшествия, Агния постепенно привыкла к родственнику своего жениха и сейчас встретила его вполне спокойно.

– Ты… здесь?

– Долго же тебя пришлось ждать. – Он улыбался, но голос был серьезен.

– Я занята. У меня… гости.

– Понятно.

Он не сводил с нее пристального взгляда.

– Говори, что тебе надо.

– Ничего. Просто хотел на тебя посмотреть. Спустись.

Она переступила на несколько ступенек пониже. Протянув руку, Ариэл взял ее за запястье.

– Ты ищешь Марека? – догадалась Агния. – Но его здесь нет.

– Я знаю. Он в лаборатории, с профессором Молосом. У них там очередной эксперимент. – Он презрительно скривился, всем своим видом показывая, как относится к такому рвению. – Мне не нужен Марек. Мне нужна ты.

– У тебя проблемы?

– У меня только одна проблема – ты. И твоя свадьба.

– Не понимаю. – Агния попыталась высвободить руку из его цепких пальцев, но Ариэл подтянул девушку ближе, вынудив спуститься еще на одну ступеньку. Теперь их лица оказались на одном уровне.

– Ты все прекрасно понимаешь. – Светлые глаза оказались очень близко. – Послушай, у меня не будет возможности сказать тебе это в другое время. Уже завтра будет поздно… Но ты должна знать… Не выходи за Марека, не надо!

– Что ты говоришь? – Агния не поверила своим ушам.

– Не выходи за Марека! Ты нужна мне!

– Ты бредишь, – осенило Агнию, – ты простыл. Весенняя погода такая непредсказуемая. У тебя жар. Тебе нужно лечь в постель, позвать лекаря и…

– Мне не нужен лекарь! – вскрикнул Ариэл, свободной рукой хватая девушку за талию и притягивая к себе. – Мне нужна ты!

Взвизгнув, Агния свободной рукой ударила его по лицу.

– Уходи! – вырвавшись, она отбежала на несколько ступенек вверх, цепляясь за перила лестницы.

– Прости. – Он сделал движение, хватая ее подол. – Постой! Я… не хотел. Вернись! Ты нужна мне.

Наверху скрипнула дверь.

– Агния? – послышался голос сестры. – Что происходит? Ты кричала?

– Все хорошо. – Девушка попятилась, не сводя глаз с оставшегося внизу Ариэла и со страхом прикидывая, что будет делать, если он бросится следом.

Не бросился. Стоял как вкопанный, не сводя с нее горящих глаз. И уже когда она оказалась наверху, рядом с сестрой, хлопнул дверью, выскочив за порог.

До самой свадьбы Агния потом не находила себе места. В каждом скрипе двери ей чудились шаги Ариэла. Каждый резкий звук означал его приход. Она с замиранием сердца искала его среди гостей, и когда все вышли из дома, чтобы ехать к церкви, бросила пристальный взгляд на улицу – нет ли там знакомой худощавой фигуры. По дороге тоже смотрела по сторонам, вглядывалась в лица пришедших с Мареком гостей. Ариэла не было. Он не появился ни во время обряда венчания, ни потом. Лишь когда садились в фиакр, чтобы ехать на свадебный пир, девушке показалось, что в глубине аллеи мелькнула знакомая темная тень в надвинутой на глаза шляпе. Но как раз в этот момент ее отвлекла рыдающая от счастья мать. А когда Агния снова посмотрела в ту сторону, тени – или человека – уже не было. Девушку окружали только знакомые светлые, счастливые лица. Рядом был Марек, несколько минут назад ставший ее мужем. Жизнь казалась прекрасной.

– Мне нужна ты.

Она вздрогнула, услышав эти слова, так напугавшие ее каких-то полгода назад:

– Перестань.

– Но это правда!

– А мне какое дело? – Агния быстро зашагала по аллее кладбища. – Ты мне никто. Оставь меня в покое.

– Ты мне нравишься, – сказал он ей в спину.

Она вздрогнула, но не сбавила ход.

– Знаю.

– Давно, – продолжал он, идя следом. – С самой первой встречи. Но ты уже была с Мареком. Если бы я встретил тебя раньше, ни за что бы не отдал ни ему, ни кому-то другому.

– И поэтому ты его убил.

Мужчина возмущенно фыркнул, но для Агнии все было понятно и не вызывало сомнений. Ариэл ревновал ее к мужу, мечтал устранить соперника. Случай представился неожиданно рано, через каких-то два месяца после свадьбы. Они вместе отправились выполнять поручение профессора алфизики, а живым вернулся лишь один из них. В этом наверняка и кроется причина того, почему Ариэл дал о себе знать не так скоро. Ясно как день – прятался в укромном месте, выжидал удобного случая. Наблюдал, собирал сведения. А как только понял, что никто не считает его убийцей, вернулся и прямиком направился к вдове своей жертвы. И ведь он сам неоднократно говорил, что умеет отнимать жизнь!

– Это неправда. Кровью Первопредка клянусь: я его и пальцем не тронул!

– О да, конечно! Есть много других способов. Яд, например…

Он рассмеялся:

– Как же ты меня ненавидишь!

– А за что мне тебя любить? Ты мне всю жизнь сломал! Ты сделал меня несчастной…

– Агни…

– Оставь меня в покое!

Она побежала, задыхаясь от страха. На кладбище было мало посетителей, она не знала, что будет делать, когда Ариэл ее настигнет. Надо было свернуть на центральную дорожку, поближе к храму, где ее могли защитить, но знакомая желто-зеленая крона была уже близко. У Агнии мелькнула мысль, что само присутствие могилы мужа может послужить надежной защитой.

– Марек! – закричала она, зовя его по имени.

– Стой!

Ее крепко схватили за локти. Агния закричала, стала вырываться, и тогда мужчина приподнял женщину над землей, прижимая к себе.

– Да стой же ты, глупая! – рявкнул он на ухо.

– Пусти! Пусти немедленно! Я закричу! Помогите!

Краем глаза она заметила отца-молельщика, который спешил в их сторону, и удвоила усилия. Ариэл повиновался и поставил Агнию на землю, но крепко стиснул за плечи.

– Пущу, – заявил он, – если ты во всем будешь меня слушаться.

– Что происходит, господа? – Отец-молельщик приблизился к ним.

– Ничего особенного, – улыбнулся Ариэл. – Я просто учу эту молодую даму правилам поведения в местах захоронений. Скажите хоть вы ей, а то она не верит, что здесь нельзя вопить во все горло и носиться сломя голову среди надгробий.

– Это правда, – кивнул монах.

– Он меня преследовал, – заявила Агния, тряхнув головой.

– И у меня были на то причины. – Ариэл еще сильнее стиснул женщине плечи. – Ты могла споткнуться и упасть.

Тем не менее он разжал руки, давая ей свободу. Агния немедленно встала так, что отец-молельщик оказался между нею и ее спутником.

До могилы Марека оставалось всего несколько шагов. Агния приблизилась, встала над курганом из цветов, который сама и возводила день за днем все эти месяцы. Плита давно скрылась под ними, надгробный камень в изголовье был едва виден.

Обычно Агния разговаривала с мужем, рассказывала, как сильно любит его, как тоскует и мечтает о том, чтобы поскорее соединиться с ним под этой же плитой, ласково укоряла за то, что оставил ее совсем одну на свете, вспоминала про ночные визиты. Порой просто плакала, обнимая камень и прижимаясь к его нагретому солнцем боку. Но сегодня рядом с нею стоял Ариэл, держа в руках помявшиеся желтые и розовые лохматые цветы, и слова не шли с языка. «Прости меня, Марек! Если можешь, прости!» – без конца повторяла она мысленно.

Ариэл постоял молча, потом шагнул вперед, всматриваясь в высеченные на плите слова.

– «Камень сей установила по мужу своему, Мареку Боуди, безутешная вдова его», – прочитал он вслух. – Красиво!

– Что ты понимаешь в красоте? – воскликнула Агния. – Если бы не ты…

Он не ответил. Пожал плечами, делая шаг вперед и наклоняясь, чтобы положить букет сверху кучи остальных цветов…

И вдруг резко отпрянул, толкнув Агнию в грудь:

– Назад!

– Ты с ума сошел! – воскликнула она. – Ты что себе позволяешь?

– В самом деле, сын мой, – вмешался отец-молельщик, последовавший за ними на могилу Марека, – имейте совесть! Вспомните, где вы находитесь! Такое поведение недопустимо в…

– Помолчите! Оба, – цыкнул Ариэл. – Здесь кто-то побывал до нас.

– С чего ты взял?

– Куча… Такое впечатление, что ее ворошили. Хотел бы я знать для чего. – Он сделал несколько шагов, внимательно глядя себе под ноги. – А ты стой где стоишь!

– Зачем?

– Затем! Ты можешь затоптать следы.

– Глупости! – передернула плечами Агния. – Не мели чепухи.

– Боюсь, дочь моя, что этот молодой человек говорит сущую правду, – вздохнул монах. – Меня зовут отец Мило. Я, как вы знаете, молельщик при кладбище и уже давно приметил вас. Несколько раз я порывался подойти к вам и даже как-то раз осмелился заговорить…

Агния внимательно посмотрела на невысокого пожилого отца-молельщика с лицом, похожим на печеное яблоко, и в самом деле припомнила, что уже неоднократно встречала его недалеко от могилы. И вроде бы даже как-то разговаривала. Она кивнула, подтверждая его слова.

– Так вот, – продолжал отец Мило, – в мои обязанности входит также уход за могилами на этом участке. И сегодня утром я заметил, что этот великолепный курган цветов, этот памятник истинной любви разворошен, словно кто-то пытался докопаться до плиты. Нашелся некто, безо всякой жалости разбросавший их, так что обнажилось надгробие. Я, как мог, собрал их снова…

– Да так, что вялые цветы и полупрелое сено оказались на самом верху, – кивнул Ариэл, присаживаясь на корточки перед цветочным холмом и принимаясь его раскапывать. – Хвалю ваше рвение, отец Мило, но вы только что уничтожили улики.

– Какие улики? – переспросила ошеломленная Агния.

– Откуда я знаю? Следы, например! Тот, кто раскидал всю эту кучу компоста, наверняка оставил множество следов, которые вы, отец Мило, затоптали, приводя тут все в порядок. – Он отбросил в сторону охапку гнилых стеблей и горстями сдвинул назад верхнюю часть кучи, не давая ей обрушиться на голову. – Вот это вам в отместку за излишнее рвение.

– Ты что делаешь? – поинтересовалась Агния.

– Пытаюсь понять, что произошло. Ну, так я и думал! Плита цела!

Ариэл произнес это таким тоном, что Агния оставила свои страхи и наклонилась вперед, чтобы посмотреть. Мужчина отгреб часть кучи, обнажив край просевшей могилы. Прямоугольная плоская плита под собственным весом ушла в землю. Если бы не ворох цветов, ухаживавшие за кладбищем монахи-молельщики давно бы приподняли ее и подсыпали немного земли. Несколькими взмахами рук расчистив еще немного места, Ариэл осмотрел край, потрогал землю.

– Нет, ее не сдвигали, – определил он. – Во всяком случае, настолько, чтобы это было заметно невооруженным глазом.

– Ты думаешь, кто-то пытался разрыть могилу Марека? – изумилась Агния.

– Это кощунство, – возмутился отец Мило. – Кому и зачем это могло понадобиться?

– Не знаю. – Ариэл встал и, к ужасу Агнии, стал небрежно, кое-как, ногами сгребать помятые, грязные, вялые и гнилые букеты обратно в кучу. – Могу только предположить. Кому-то хотелось что-то достать… Ты ничего такого не клала в гроб… необычного?

Агния затрясла головой.

– Ладно. – Сорвав пучок листьев с ветлы, Ариэл кое-как вытер испачканные в земле ладони. – Будем считать, что ничего не было. Кстати, отец Мило, не стоит пока приводить могилу в порядок. Если вы уберете эту траву сейчас, то только облегчите задачу гробокопателям… или кем бы они ни были на самом деле!

Всю дорогу домой Агния молчала, стараясь не смотреть в сторону своего спутника. Ариэл увязался за нею, и никакими силами нельзя было заставить его отстать. Не затевать же скандал прямо на улице или в фиакре! Вот была бы потеха для зевак и соседей! Впрочем, от соседей и без того покоя не будет. Улица полна внимательных глаз и чутких ушей. Как ни скрывайся, обязательно найдется кто-то, кто что-то видел или слышал и потом рассказал остальным. И каждый рассказчик считает своим долгом добавить что-то от себя, так что неудивительно, что порой по городу ходят самые невероятные слухи.

– В дом я тебя не приглашаю, – решительно заявила Агния уже на крыльце, когда фиакр укатил прочь. – Я живу одна, не считая горничной, только два раза в неделю приходит прачка и один раз – уборщица. И если соседи заметят у меня постороннего мужчину…

– Скажешь, что это – брат твоего мужа, – пожал плечами Ариэл. – Тем более, что, чем дольше мы стоим на крыльце, тем больше глаз нас видит!

Раздраженная его правильным замечанием, Агния потянулась к шнурку звонка. Дребезжание колокольчика они услышали сквозь закрытую дверь, но никто не поспешил им открыть. Помедлив, Агния позвонила еще раз, потом – в третий. Тишина.

– У тебя есть ключ? – поинтересовался Ариэл.

– Был. Но я им не пользуюсь, – вздохнула Агния. – Я почти никуда не выхожу – только до кладбища и обратно. Лимания знает.