Читать книгу Дожить до утра - Галина Романова - Страница 6

Николаев Роман Николаевич, заместитель начальника убойного отдела, с глухим стоном опустился на стул и со злостью швырнул папку с документами на соседний стол.

– На вот, дружочек, займись-ка делом, – сопроводил он свой бросок комментарием опешившему от неожиданности сотруднику Лене Усачеву. – А то все ерундой какой-то занимаешься…

– Роман Николаевич, – Леня приложил руку к сердцу, – неправда ваша. Все последнее время исключительно выполняю ваши распоряжения. Пусть они и не всегда мне нравятся. Но здесь, как говорится, выбирать не приходится.

– Ну-ну, поговори. – Роман вытащил сигарету из пачки и принялся растирать ее между большим и указательным пальцами. – Распустил я вас. На шею сели…

Леня решил не возражать. На шею они, конечно, ему не садились, но отношения в отделе действительно сложились почти дружеские. И как ни странно, работе это совсем не мешало. Как раз наоборот, чувствуя твердое плечо товарища, ребята, как могли, друг друга выручали.

Кроме него, в отделе работали еще два сотрудника. Но один из них, Копылов Саша, был сейчас на больничном. Ухитрился же человек в августовский зной подхватить ангину! А второй, Буряков Илья, уехал в отпуск к матери. Жила она где-то на Урале, посему скорого возвращения его никто не ждал. Ребята приготовились все положенные Илье по графику денечки отпахать на совесть за себя и за того парня. А поскольку работы было хоть отбавляй, Николаев и Усачев домой почти не уходили.

– Так, так, – листая тонюсенькую папку, всего лишь день назад выпрошенную в канцелярии, Леня надувал щеки и качал головой. – Ничего… Никто ничего не знает, не видел, не слышал и так далее… Стоп! А это что за Ксения Николаевна? Уж не та ли самая?..

– Та, та, – подтвердил Роман, завесившись плотной пеленой табачного дыма. – И она тоже ничего и никого… Ты знаешь, Лень, когда на меня вешают такое вот дело, то у меня челюсть начинает сводить. Ну просто спасу нет. Ноет, паразитка, ноет…

– Что, и сейчас? – Леня оторвал свой взгляд от исписанных страниц и повнимательнее присмотрелся к шефу. – И сейчас ноет?

– В том-то и дело, что нет, – ухмыльнулся Роман загадочно. – И чую печенкой, что дело все в этой черноглазой сучке.

Он выставил оба пальца с зажатой в них сигаретой в сторону Лени и несколько раз погрозил кому-то незримому, но, так и не решившись ни на какое откровение, лишь качнул головой.

Сказать по правде, Леня был заинтригован. И не столько необычным жестом начальника и его неоконченной фразой, сколько тем, что тот сконцентрировал внимание на цвете глаз этой дамочки. Нет, Николаев, конечно же, имел фотографическую память, мог в деталях описать и внешность, и туалет прошмыгнувшей мимо них в толпе женщины. Он, кстати сказать, и обязан был это уметь, занимая подобную должность.

Но то, как он это произнес…

Всего там было понамешано: и скрежета зубовного, и отвращения, и недовольства собой, но самое главное, что уловило чуткое ухо Леонида, так это хорошо завуалированную скрытую боль.

От неожиданно посетившей его мысли Усачев заерзал на месте, что, естественно, не могло укрыться от всевидящего ока руководства.

– Чего это ты занервничал? – вкрадчиво начал Николаев.

– Я?! – Леня выкатил на него глаза и вторично приложил руку к груди. – Да чтобы я, да ни в жисть, гражданин начальник!

– Хорош куражиться! – неожиданно вспылил Роман. – Я тебя насквозь вижу! Думаешь, поймать меня сумел? Ловкач… Устал я, Леня. Очень устал. А эта сука… Она бесит меня, понимаешь? Так бы взял и придушил! Черт!!!

Николаев откинулся на спинку стула и притушил окурок в переполненной пепельнице. Полуприкрыв глаза, он переваривал последние минуты его с Ксенией утреннего разговора и, как ни сложно было ему признаться в этом самому себе, не мог с ней не согласиться. Эта стерва действительно волновала его. Волновала больше, чем ему того хотелось бы. И хотя ему всегда нравились белокожие женщины с мягкими завитками белокурых волос, он не мог не думать о ней.

Сколько раз во время допросов он пытался глядеть на нее с пристрастием, взывая к чувству долга, дремлющему в этот момент. Сколько раз он пытался убедить самого себя, что для красивой женщины в ней слишком много всего: слишком темные волосы, до неприличной жгучести черные глаза, да и грудь для леди непристойно высока и упруга. Но отрицать, что ему до зуда в ладонях хочется дотронуться до этой груди, он не мог. Да скорее не в ее безупречном теле была проблема, хотя выточено оно было создателем безукоризненно, а в этих самых чертовых глазах!

Как-то, читая книгу одного из любителей изложить исторический ход событий на свой писательский лад, Николаев наткнулся на описание внешности Екатерины Второй. Так вот этот самый автор написал, что, вопреки всем утверждениям современников, была она на редкость мала ростом. Но обладала удивительной способностью сгибать спины придворных, глядя на них, приподняв подбородок и полуприкрыв веками глаза. Всякому хотелось прочесть что-нибудь важное для себя в ее царственном взоре, вот и выгибался каждый на свой лад. Отсюда-де и миф о ее высоком росте.

Если это правда, то что-то похожее было и у Ксении. Имелся в ее арсенале этот взгляд, особенно бесивший Николаева. В такие моменты ему хотелось схватить ее за плечи, встряхнуть что есть сил, сбросить с нее это надменное оцепенение. Заставить посмотреть на себя широко открытыми глазами, а не прятаться за непроницаемой вуалью полуопущенных ресниц.

Но она оставалась невозмутимой. А он все свое бешенство, все свое нерастраченное негодование хоронил глубоко внутри себя, где набирал силу до времени дремлющий вулкан. Боялся он в этой ситуации лишь одного – взрыва. Поскольку никому бы не смог ответить, что за этим последует…