Читать книгу Мода на чужих мужей - Галина Романова - Страница 2

Глава 2

Оглавление

– Да, Танечка, да, именно! Почему я должен по сто раз тебе объяснять, не понимаю?!

Станислав Викторович Супрунюк удрученно смотрел на свою секретаршу, сосватанную ему три месяца назад Светланой. Хорошая девушка, добрая, отзывчивая, симпатичная даже. Правда, чем именно, он так и не сумел рассмотреть за три минувших месяца. Но раз Светлана сказала, что симпатичная, значит, так оно и есть. Да и недосуг ему ее рассматривать. Когда он сидел в своем рабочем кресле, то переставал быть просто мужчиной, он превращался в робота и пахал, пахал, пахал как проклятый. Не потому, что надо, а потому, что нравилось. И какой бы красоты девушки ни работали в его приемной, бухгалтерии, плановом или финансовом отделах, отвлечь его от процесса, в котором он находил для себя наслаждение, было невозможно.

Одной только Ольге это удавалось с легкостью. Только ей было под силу скомкать его рабочий день, заставить перенести встречу, настроиться на легкомысленную игривую волну, бросить все к чертовой матери и укатить за город, к примеру, смотреть, как идет лед по реке.

Она легко увлекала его своим настроением, и он так же, как и она, мог битый час зачарованно смотреть на громадные глыбы льда, степенно плывущие по черной воде. Потом они начинали сбиваться в стаи, толкать друг друга рыхлыми тяжелыми боками, обламывались с невероятным, каким-то сахарным хрустом и устремлялись дальше.

– Куда спешат, и сами не знают, – выдохнула как-то Ольга, не отрывая взгляда от реки.

– Что ты имеешь в виду? – не понял тогда Стас.

– Торопятся, толкаются, а впереди ничего, кроме краха.

И она посмотрела на него с такой тоской, что у него сердце защемило. Будто бы и понял, что она имела в виду, а все равно бестолково переспросил:

– И что?

– А то! – Она ткнула его в плечо. – Никогда не надо спешить, Супрунюк! Не надо толкаться локтями, пытаться обогнать! Не надо никогда торопиться и тогда, возможно, избавишь себя от неминуемого краха. Вот что я имела в виду…

А он поторопился? Поторопился, сделав выбор не в ее пользу? Он много раз задавал себе этот вопрос с тех пор, как расстался с ней. И каждый раз не находил ответа.

Да нет, наверное, скорее всего…

– Так да? Нет? Или наверное? – с пониманием хмыкнул как-то один из его друзей, когда Стас задал ему этот вопрос.

Ответить он не смог. Не знал он ответа. Не было его, хоть тресни!

С Ольгой ему было очень славно. И он любил ее, кажется, за все время, что они были вместе, она не надоела ему. Никогда не была в тягость. Так, порой донимала своей бесшабашностью, за что могла получить легкий подзатыльник. Иногда путалась под ногами, мешала его планам, но он способен был быстро восстанавливаться. И ни разу не имел невосполнимых потерь. Только усталость, пожалуй, накапливалась.

Да, все-таки, видимо, он просто со временем устал от ее энергетики, хотя и не отдавал себе отчета. И ему не с кем было ее сравнить. А когда в его жизни появилась Света…

Света, Светочка, Светланка. Славная милая девочка. Беззащитный воробышек, ласковый добрый котенок, любящий сворачиваться клубочком на его половине кровати. Она была полной противоположностью Ольги. Даже внешне.

Ольга была высокой, длинноногой, длинноволосой, с потрясающей фигурой и удивительно красивыми чертами лица. Ему всегда льстили завистливые мужские взгляды, провожающие ее. Всегда был горд тем, что обладает таким сокровищем.

– Ты со временем устанешь хранить у себя такой бриллиант, дорогой. Устанешь бояться за его сохранность, – покачивала головой мать, с осторожностью любившая Ольгу. – Она слишком хороша, чтобы быть твоей женой. Слишком!

Мать, как всегда, оказалась права. Он не выдержал. А чего, и сам понять не мог. И до сих пор не понял.

Светлану мать поначалу приняла весьма сдержанно. А потом, в третий или четвертый визит, оценивающим взглядом прошлась по ее хрупкой фигурке, потрогала коротко выстриженный затылок, погладила по пухлой, как у подростка, щеке и обронила удовлетворенно:

– Хорошая девочка. Женись на ней, сынок.

Он и женился. Спонтанно как-то, быстро, хотя в глубине души и хотел какое-то время побродить в холостяках. И, что странно, ни разу потом не пожалел. Почти ни разу. И никогда не сравнивал их. Почти никогда.

Сравнивать приходилось лишь тогда, когда Ольга врывалась в их жизнь мощной торпедой. Переворачивала все с ног на голову, глумливо смеялась, неудачно шутила, заставляя их со Светой чувствовать себя последними гадами на земле.

Потом она уходила, а они замолкали почему-то. Они не могли после ее визитов говорить друг с другом. Разбредались по комнатам, старательно делая вид, что работы невпроворот, нужно срочно все закончить. Встречались за обеденным столом с охапками бумаг, опять же только для того, чтобы отгородиться друг от друга и не иметь возможности разговаривать. Дня через два-три такой канители они начинали скучать. Света принималась ласкаться, журчать, убаюкивая его чувство вины до следующего Ольгиного визита или звонка.

Вчера ночью она снова позвонила. Несла какую-то чушь, рассказывала старые анекдоты и сама же хохотала над ними. Света, вытянувшись в струну, сидела подле телефонного аппарата с включенной громкоговорящей связью, чтобы и он принимал участие в разговоре, и боялась смотреть в его сторону.

– Так больше продолжаться не может, Света, – проговорил Стас, когда сеанс громкоговорящей связи был закончен. – Мы не должны терзаться из-за того, что любим. Не должны стыдиться своего семейного счастья.

– Мы поступили с ней подло, – судорожно вздохнула его жена и всхлипнула. – Я часто думала, милый… Если бы со мной так поступила Оля, я бы не пережила. А она находит в себе силы…

– Измываться над нами! – подхватил он и потянулся к ее плечу, ухватил и привлек к себе. – Она же сильная, она все выдержит. А ты?

– А что я? – Она податливо прильнула к нему, продолжая всхлипывать. – Я подлая. Я не должна была…

– Что? Любить меня не должна была, что ли? Но с этим ведь очень трудно бороться, не так ли?

– Невозможно!

– Вот и я о том же. Тем более мы ведь старались.

– Да, старались.

Они и в самом деле избегали друг друга очень долгое время, когда поняли, что происходит между ними что-то не то, когда как-то все стремительно начало выходить за пределы дружеских отношений. И Ольга глупенькая, раз думает, что все у них славно и гладко выстроилось с того самого сломанного утюга. После того пустякового ремонта сколько всего было! И встреч, будто бы случайных. И несуразных звонков. И нечаянных прикосновений. Но все старательно не замечалось, отодвигалось на задний план, жесточайше подавлялось глубоким чувством вины.

Может, потому и отношения у них теперь такие прочные и тщательно оберегаемые, что долгосрочно выстраданы были, а? Может, потому каждая их ночь теперь полна новизной и узнаванием, что прежняя концентрация их подавляемой чувственности наэлектризовалась до такого предела, что начала стрелять жгучими искрами во все стороны?

Наверное, все так. Наверное…

– Станислав Викторович, а вот этот абзац нужно с новой строки печатать?

Бестолковая Татьяна продолжала стоять подле его стола, тыкать коротким ноготком в черновик и смотреть на него глупыми коровьими глазами.

И зачем только Светка ему ее подсунула? Прежняя Верочка очень умненькой была, и уж точно симпатичной, слепой бы разглядел, а эта…

Это она ревнует тебя, Супрунюк, тут же подсказал услужливый внутренний голос. Светка твоя ревнует, потому и настояла на увольнении прежней секретарши, обвинив ее в постоянных опозданиях. И секретаршу тебе вызвалась сама подобрать. Подобрала, называется!

– Так, Татьяна, слушай меня внимательно и запоминай, – вдруг разозлился Стас и на тупую секретаршу, и на Свету с ее женской осторожностью. – Еще один такой промах, заявление на увольнение положишь мне на стол. Все, ступай, и работай уже, работай! Мне этот доклад нужен к шестнадцати ноль-ноль!

Коровьи глаза вдруг наполнились таким животным страхом, что Супрунюк устыдился. И что, в самом деле, прицепился к девчонке? Попросил бы Галку из бухгалтерии, та давно бы уже все отпечатала и даже отредактировала бы. А эта пускай бы на звонки телефонные отвечала. С этим она более-менее справляется.

– Я щас, – вдруг тряхнула головой Татьяна, и страх в ее глазах вытеснился дикой обидой. – Щас, Станислав Викторович.

Упорхнула за дверь. Минуты три ее не было. Потом ворвалась без стука, чего не позволяла себе никогда, и, положив ему на стол лист, исписанный детским почерком, удовлетворенно произнесла:

– Вот! Подписывайте!

– Что это? – Он смотрел на Татьяну, не читая.

– Это заявление об уходе.

– Что, считаешь, второй абзац тебе не по силам? – примирительно улыбнулся Супрунюк. – Не торопишься, а, Тань?

– Нет, не тороплюсь, все равно нам с вами вместе не работать, – она поближе пододвинула ему свое заявление.

– А что так? – Ему вдруг сделалось интересно, чем это он так не угодил нерадивой девице.

– С вами ведь никто, кроме нее, не сможет работать! Вернее… – она помялась немного, пытаясь подобрать слова, но потом решила сказать так, как думает: – Вернее, это вы ни с кем, кроме нее, не будете работать.

– Кроме кого? – побагровел Стас, отлично понимая, что к чему.

– Кроме вашей бывшей невесты, Станислав Викторович! Вы ведь каждую новую секретаршу на нее примеряете. Сколько их у вас после нее поменялось, а? Молчите! А я вам напомню: четыре! И это за полтора года-то! А Ольга у вас в приемной просидела три.

– Четыре, – поправил Стас, сморщившись.

Какого черта какая-то глупая деваха пытается копаться в его личной жизни? Какого черта она пытается анализировать его поступки? Распустил команду, совсем обнаглели!

– Четыре года, у вас неправильные сведения, Татьяна, – моментально переходя на «вы», жестко отчеканил Супрунюк. – И она не сидела в приемной, в отличие от вас, она работала!

– Так пускай бы и дальше работала, зачем уволили? Все равно вы общаетесь, – снова начала лезть ему за кишками молоденькая бестолковая дрянь. – Все так и говорят…

– Что говорят? – резко перебил он ее.

– Что, раз вы остались друзьями, могли бы и дальше работать вместе. А то вы и сами мучаетесь, и людей мучаете.

Он мучается? Что, в самом деле это так и выглядит? И что, это настолько неприкрыто для остальных?

Да бред же, бред!

Это же ерунда какая-то! Он же счастлив! Он абсолютно счастлив со Светкой, чего они все несут?! У них полная идиллия и дома, и на работе. За год совместной жизни они ни разу не усомнились в искренности своих чувств, ни разу не пожалели. И никаких эротических видений с участием Ольги, как, по слухам, бывает у других мужиков, у него в постели не случалось и не случается, когда он со Светой. И не сравнивал он их почти, потому что они совершенно разные. Это все равно что тигрицу и… ну, к примеру, лилию сравнивать.

– И кто же так говорит, Таня? – быстро собрал он свою растерянность в кулак.

– Да все!

– Что, прямо с утра до ночи собираются в курилке и обсуждают тему моих отношений с Лаврентьевой? Все-все, начиная от уборщицы и заканчивая моим замом? – с холодной усмешкой уточнил Стас, подписывая ей заявление. – Вы сами не знаете, что несете…. Вот, заберите и сдайте дела Галине из бухгалтерии.

– До свидания, Станислав Викторович, – с горделивой обидой обронила Татьяна, направляясь к двери, потом вдруг притормозила и, не удержавшись, проговорила с ехидцей: – А все-таки вы ее не перестали любить, Ольгу свою. И зачем вы только ее бросили?..

Вот сука, а! Весь день ему обгадила напоследок. Наговорила, а теперь сиди и думай, что и как он делает не так, что у общественности вдруг такое на его счет мнение?

Ведь если Татьяна и преувеличила, то ненамного. Наверняка сплетничают по углам, наверняка. А сплетни, как известно, на ровном месте не рождаются. Всегда повод должен быть. Кто же этот повод народу преподносит? Он? Светка? Или, может, Ольга куражится подобным образом?

– Галина, зайди ко мне, – приказал он, позвонив в бухгалтерию.

Галина в его кабинет впорхнула крупным мотыльком. Тут же поправила на огромной груди пышные фалды малиновой блузки, пробежала ладошкой по укороченной юбке, открывающей полные коленки, прострочила паркет каблучками, подбегая к его столу, и замерла нарядным эльфом слева от плеча.

– Дела у Татьяны принимай, – приказал он, неодобрительно покосившись на яркий наряд Галины. – Какая ты…

– Какая?

– Яркая.

– А, это мне любимый из Турции тряпки приволок, – рассмеялась она. – Я бы не надела никогда, слишком уж вульгарно, да обижать не хочется. Он все пристает да пристает, чего не носишь, я, говорит, искал, старался. Чудной!

По тому, как именно она назвала своего мужа чудным, Стас понял, что Галина и в рубище нарядилась бы, лишь бы ему угодить. Любовь!..

– Мне пересаживаться в приемную? – без лишних уточнений спросила Галина.

– Да, придется пока, – поморщился Стас, понимая, что без объяснений со Светланой ему не обойтись. – У меня к тебе разговор имеется, Галин. Ты человек откровенный… Присядь-ка.

Галина вытянула стул из-под стола переговоров, присела и уставилась на него внимательными добрыми глазами.

– Тут вот какое дело… Танька только что мне тут такого наговорила…

– Не берите близко к сердцу, Станислав Викторович, – поспешила успокоить его Галина, еще не зная, о чем пойдет речь. – Не очень хорошая девочка, любит позлословить.

– Так цитировала она!

– Кого?!

– Коллектив будто бы наш. Говорит, все в один голос утверждают, что никто мне, кроме Ольги, угодить не может. Будто я до сих пор ее люблю, по мнению опять же коллективному. И что зря я ее будто бы бросил! Вот ведь… Это что, и правда всем так кажется?

Он понимал, что беседа с Галиной – не что иное, как проявление слабости. Его слабости. Что он не должен был, не имел права об этом заговаривать, но ничего поделать с собой не мог. Слишком зыбка почва, по которой Татьяна заставила его ступать. Не смог бы он, ни за что не смог идти по ней без поддержки. Увяз бы точно и запутался, а потом и тонуть начал. Одна надежда на старую подружку, которая не выдаст, не предаст и не разнесет на весь белый свет.

– Не знаю за остальных, но мне вот лично… – начала Галина и вдруг запнулась. – Честно говорить?

– А как же? – обеспокоенно вскинулся Стас. – Если ты честно не скажешь, тогда кто?

– Честно можно, но вот беспристрастно вряд ли получится, потому что… – она снова запнулась. – Потому что я не люблю Светлану Викторовну.

– Что так? – Он старался не обращать внимания на неприязненное чувство, холодком кольнувшее в самое сердце. – Честно говори, Галь! Я тебя не прошу, я тебе просто приказываю!

И тут же обругал себя нещадно. Дурак! Идиот последний! О чем вздумал говорить с женщиной! Станут они любить друг друга, как же!

– Я считаю ее неискренней, Станислав Викторович. Уж простите мне мою откровенность, но… Как она поступила с Ольгой?

– И ты туда же! – вспылил он. – Да никто ни с кем никак не поступал, пойми! Все так сложилось!

– Как? Как сложилось, Станислав Викторович? Так, что она задумала вас отбить у лучшей подруги, чтобы поиметь в мужья?!

– Задумала? С чего это ты решила, что она задумала? Все само собой получилось и…

– Само собой даже прыщ не вскочит, господин Супрунюк, – усмехнулась Галина и посмотрела на него как на несмышленыша. – Ее ведь к нам Ольга попросила устроить, после вашего знакомства у вас на квартире, так?

– Ну.

– А Светлана однажды на корпоративе под хмельком брякнула по неосторожности одной нашей, из бухгалтерии, что костьми, мол, лягу, но мужик моим будет. Как вам это?

– Брехня! – возмутился Стас. – Такого быть не может, Светка не такая! И языком с кем попало молоть не станет.

– Во хмелю-то?

– Пусть так, но… Как можно быть уверенным, что кто-то кого-то может… – Он замолчал, не зная, чем заменить тривиально базарное слово «отбить».

Галина по-бабьи быстро нашлась и закончила за него, а потом снова усмехнулась:

– Много вы, мужики, про нас, женщин, понимаете!.. Вы спросили, я ответила. Уж простите, коли не пришлось по душе. Мнение мое неизменно. А что касается Ольги… Она бы так никогда не сделала, никогда!

– А как же чувства, Галь? – совсем уже растерялся Стас, начав бестолково складывать бумаги на столе в стопку. – Разве они могут быть подконтрольны?

– Любовь с первого взгляда, если вы это имеете в виду, Станислав Викторович, случается обычно до двадцати лет. Потом мозги работают иначе. И чтобы серьезному чувству возникнуть, нужны предпосылки. Так вот Ольга никогда бы в вашу сторону даже не глянула, я имею в виду как на мужчину, если бы вы были на тот момент женаты. Она для этого слишком чиста и порядочна. Да, она могла быть легкомысленной, взбалмошной, но никогда вероломной. И лично я очень удивилась, когда вы ей предпочли Светлану Викторовну. Она же…

– Ну, ну, не молчи! – подтолкнул ее Супрунюк, уже сто раз пожалев, что затеял этот глупый, ненужный разговор и никак не мог прекратить его. – Что она? Не способна влюбиться в меня с первого взгляда?

– С первого она вас оценила, со второго приценилась и все взвесила, а с третьего уже начала примерять на себя, – жестко парировала Галина, через слово извиняясь. – Такой прагматичный… Такой расчетливый человек, как она, не способен на безрассудство, а именно это подразумевает любовь с первого взгляда. И что касается ваших секретарш…

– Ну! Чего мнешься-то опять?! Считают, что я с ними не срабатываюсь.

– Да не вы, Станислав Викторович! А она – Светлана Викторовна. Она начинает палки в колеса подсовывать, как только подметит, что взгляд вашей очередной секретарши на вас задержался чуть дольше положенного. Она чисто по-женски рассуждает: если он женился однажды на своей секретарше, почему ему этого не сделать во второй раз, и если он один раз ушел от своей женщины, то почему бы ему не сделать этого вторично?

– Ольга не была моей женой, – проворчал Стас, принявшись складывать на столе домик из карандашей.

– Да? – совершенно искренне изумилась Галина. – А мы все считали именно так. Только ее, кстати…

И ушла, «успокоив» его таким вот бесхитростным способом. А ему теперь хоть в петлю, хоть с обрыва в реку. И чего ведь наговорила-то! Его Светка – расчетливый человек? Его воробышек, котенок ласковый, слабый, нежный?..

Да, не безрассудный. Да, не взбалмошный, не легкомысленный, но и не расчетливый же до остервенения.

Заранее она задумала его заполучить, надо же такое придумать! Да тут нужно было такую комбинацию состряпать. Просчитать каждый шаг, выверить каждое движение…

Вот оно, зерно сомнения, что с человеком способно сотворить, а? Ведь стоило ему упасть даже на не возделанную почву, тут же крохотными всходами пошло. И зернышко-то маленькое, почти невидимое глазу, а как затеребило.

Неужели Светка и правда могла часами караулить его у магазинов, возле банков, кафе, сталкиваться с ним нос к носу, будто неожиданно? Ведь встреч этих, если сосчитать, дюжины три было, никак не меньше. Неужели не случайно, а строго запланированно? Но ведь тогда весь его график надо было знать от понедельника до пятницы…

Ольга могла разболтать. У нее от подруги секретов не было. Тоже еще, наивная душа.

Так, а встреча на выставке какой-то знаменитости, куда его обязали прибыть, а Света там по наитию творческой души оказалась, тоже не случайна? А там ведь она впервые в его объятия упала. В буквальном смысле. Они, помнится, спускались с третьего этажа, где в кафе кофе пили, Света оступилась на высоких каблуках и прямехонько к нему в руки и скатилась по ступенькам, потому как он шел чуть впереди.

Он сильно перепугался тогда, что они вместе по лестнице слетят и шеи себе попереломают. И когда поймал ее на лету, прижал к перилам посильнее, ухватившись за них двумя руками. И получилось так, что своим телом всю ее сразу почувствовал. Вот тогда-то в нем и заискрило, потому что подалась она вперед, навстречу, хотя и глаза опустила, и смутилась будто бы.

Так смутилась или нет?

Так, идем дальше…

Переход через ручей на тренинг-команде сразу вспомнился. Он со Светкой в паре оказался. И нужно было им от преследования уйти. Они петляли, петляли по лесу, то через реку, то через овраг. Остановились, когда голосов не стало ничьих слышно. Но все равно решили спрятаться понадежнее, потому что бежать стало некуда, лес поредел, замаячив опушкой. Да и силы на исходе, они едва дышали.

– Давайте вон там заляжем, – предложила Света, кивнув в сторону огромного дерева с вывернутыми наружу корнями. – Прямо как берлога. Там нас никто не найдет.

И не нашли, хотя до самого вечера искали. Перепугались даже, начав орать что есть мочи. Пришлось вылезать, хотя и не хотелось. А почему? Да потому, что самое главное там у них случиться успело. И опять по глупой случайности.

Пока лежали, притаившись, в корнях дерева, к Светлане за шиворот свитера кто-то заполз. Она заверещала громким шепотом, заворочалась и принялась с себя стаскивать все – сначала куртку, а потом свитер. И все брыкалась и отмахивалась, и хныкала, как маленькая перепуганная девочка. Встряхнули одежду, ничего не обнаружили, и…

Спокойно выдержать зрелище красивого женского тела, наполовину обнаженного, он не сумел. То ли вынужденное бездействие так его распалило, то ли Светлана показалась необычайно прекрасной на фоне грубых серых корневищ, но Супрунюк перестал себя контролировать.

Все это тоже специально было подстроено, да?

– Чертовщина какая-то! – фыркнул Стас и со злостью смел карандашный домик со стола на пол. – Так не бывает! Никто меня не принуждал…

Конечно, его никто не принуждал ни встречаться с ней, ни жениться на ней потом. И любить он не мог только потому, что ей так хотелось. Он просто любил ее и все! И совсем иначе любил, нежели Ольгу, к которой испытывал чувство чуть большее, чем дружеская привязанность.

Да, удобно ему с ней было, во всех отношениях удобно: всегда под рукой и на работе, и дома. Да, секс был потрясающий. Готовила она неплохо и ухаживала за ним как подобает. Красавицей опять же была, каких поискать. Но не млел он рядом с ней, убейте его! Не задыхался от нежности, не спешил никогда, когда в пуговицах и застежках ее запутывался.

А со Светкой все так и было. И страсть, и нежность, и любовь. Банально звучит, но так. И есть ли, в принципе, разница, каким путем он шел к своему счастью! Своим или проложенным умелой Светкиной рукой… Если это и вероломство с ее стороны, то весьма из благих побуждений – чтобы быть рядом с ним. И он за это ей только спасибо может сказать.

Ольга вот осталась в пострадавших, это, бесспорно, отравляло счастье. Но Стас уверен был на все сто, что совместная жизнь с ней продлилась бы еще совсем недолго, останься он и не уйди к Светлане.

– Милый, привет, – будто услышав его мысли на свой счет, просунула аккуратно причесанную головку из-за приоткрытой двери Светлана. – Как дела?

– Нормально. Привет, – буркнул он, хотя вовсе не собирался бурчать.

– Ты не занят? Можно к тебе? – попросилась Света.

Она всегда спрашивала разрешения. Никогда не смела комкать его рабочий день, с благоговейным трепетом относясь к делу его жизни. И уж, конечно, не могла, как Ольга, забраться к нему на стол с ногами, смахнуть с него бумаги и начать приставать к нему сразу после серьезного оперативного совещания, когда в приемной человек пять разноса ожидали.

– Конечно, Свет, можно. Чего ты? – улыбнулся Стас, но неожиданно вышло криво, снова не так, как хотелось.

Вот противные бабы, что за народ, а? Наверещали, насплетничали, а ему теперь и не хочется, а думается. И все вроде по нужным полкам разложил, все у него сошлось как надо, а все равно что-то теребит внутри неприязненное, и голос предательски садится, и улыбка не выходит.

Света осторожно, будто на цыпочках, – она всегда так ходила – подошла к его столу и уселась на Галкином стуле, который та, упорхнув, не успела задвинуть. Села, аккуратно разложила локоточки на столе, как отличница, и посмотрела на него с такой трогательной щенячьей доверчивостью, что у Стаса моментально стиснуло горло.

Ну чего он, в самом деле! Чего еще пытается в ней для себя узнать? Вот она перед ним, вся открытая, как на ладони. И душа, и тело, и сердце! Читай, – не хочу. Скажи он ей сейчас: прыгни из окна третьего этажа (а именно на третьем был его кабинет) – прыгнет, несомненно. Попроси достать молодильное яблочко, так семь пар железных сапог износит, а принесет. Она для него на все готова, Светка его – милый, славный воробышек…

– Татьяну уволил? – спросила она безо всякого выражения.

– Да не то чтобы… – Он досадливо поморщился, объясняться с женой насчет очередной секретарши жутко не хотелось. – Просто сказал, если не готова работать так, как мне надо, пускай пишет заявление.

– А она что? – заинтересовавшись, чуть улыбнулась Света, кончиками тонких пальцев пятная полированную поверхность стола для переговоров.

Была у нее такая привычка – тыкать кончиками пальцев по столу, будто она в тот момент невидимую клавиатуру нащупывала, намереваясь сыграть. Звуков, конечно же, из-под ее пальцев не рождалось, а вот пятнышки на полировке оставались. Причем не всякий раз Светлана про них помнила и вытирала.

Обычно он наблюдал за этим с интересом. Когда узнавал ее, даже пытался углядеть какой-то определенный алгоритм в ее движениях и даже на бумагу переносил и соединял хаотичными линиями. Все ждал непременного, невероятного открытия или умопомрачительных аккордов, если линии сложились бы в ноты.

У Супрунюка ничего не вышло. Ни открытий, ни нот, ни звуков, только пятна на мебели…

– А она пошла и написала заявление. И еще гадостей мне наговорила! – пожаловался Стас жене.

– Каких гадостей? – удивилась Света, хотя все давно знала из сбивчивых объяснений Татьяны, когда та рыдала у нее на плече.

– Да про Ольгу! – нехотя признался Стас. – Будто я ни с кем, кроме нее, сработаться не смогу.

– Может, и так, – неожиданно отозвалась Света и вздохнула. – Может, она и права, милый. Может, и не надо было Олю увольнять. Все было бы гораздо проще.

– И что же, прикажешь мне ее назад возвращать? – Он неожиданно развеселился: воистину женщины не переставали его сегодня изумлять.

– А ты готов? – Она призывно улыбнулась.

– Да мне-то что! Пускай работает. Я ее и не увольнял, она сама не вышла. Да что я тебе рассказываю, ты лучше меня все знаешь.

– Знаю, – кивнула Света, неуловимым движением облизнув губы.

Ох, как он любил, когда она так делала! Ох, как заводился! Тут же пытался повторить ее движение, только теперь своим языком, но с ее губами. И тащил в кровать, и не позволял подняться, когда она то в душ, то попить просилась.

Много они понимают, бабы эти! Соблазнила, увела, отбила! Пускай попробовала бы хоть одна Светкиным ремеслом заняться, интересно, как далеко продвинулась бы. А она особенно ничего такого и не делала, и продолжает не делать. Ей иногда достаточно просто посмотреть на него, как внутри все обрывалось и делалось тяжелым и горячим.

– Так что, может, правда взять ее снова на работу, Светлан? – продолжал веселиться Супрунюк, не углядев, как ни старался, в лице жены и намека на расстройство или ревность. – Перестанет тогда изводить нас ночными звонками, неожиданными визитами. Успокоится, глядишь, остепенится и…

– И простит? – с надеждой подхватила Света.

– Может, и простит, – крякнул Стас.

Вот если откровенно, то виноватым он себя не очень-то и считал. Это Светка вся извелась, а он нет. Миллионы женщин и мужчин расстаются, поняв, что отношения исчерпали себя. А у них с Ольгой со временем так бы и случилось, не ускорь процесса Света. Детей у них не было. И о женитьбе если и говорили, то всегда в шутку и никогда всерьез. С чего ему было обвинять себя в подлости? Да, признаться Ольге было нелегко. И нелегко в первые месяцы с гадким чувством вины жить. Его, правда, как стал считать Стас со временем, ему тоже навязали. Обе женщины: и Ольга, и Светлана.

А что, в сущности, произошло-то? Расстался с одной женщиной, предпочтя ей другую? Какая трагедия, в самом деле! У Ольги до него было два романа, у него до нее – не счесть. Да что произошло-то?..

– Можно было бы с Олей поговорить насчет ее возвращения, – Светлана кивнула округлым подбородком в сторону приемной, осиротевшей без секретарши. – Но…

– Что «но»? – Стас забеспокоился.

Неужели права Галка и Светлана ни за что не посадит в его приемную неугодного ей человека? А Ольга, какой бы виноватой Светлана себя перед ней ни считала, ей в первую очередь соперница. И очень серьезная. Это опять же исходя из Галкиных слов, не из его соображений. Он-то уже выбрал.

– Но, кажется, у Оли уже есть работа, – и она стрельнула в его сторону лукавыми глазенками. – Как думаешь, где я пропадала последние полтора часа?

– И где?

Он даже и знать не знал, что начальник коммерческой службы, то есть его жена, последние полтора часа отсутствовала на своем рабочем месте. Не захотела докладывать или отвлекать?..

– Перегоняла Олину машину от «Эльбруса» к «Фабуле», – кончики ее пальцев, совершив виртуозное па по полированной столешнице, сошлись в одной точке. – Спроси, с какой стати?

– Спрашиваю – с какой стати? – улыбнулся Стас, хотя внутри у него все напряглось до такой степени, что того и гляди сорвется на крик.

Нет, бабы его сегодня все же доконают. Как живут, непонятно, черт бы их побрал! В каком-то своем обособленном мирке, по своим неписаным законам, которые никогда мужской половине человечества подвластны не станут. Никогда им, мужчинам, не понять внезапных порывов и отступных маневров.

– Я ей позвонила, – призналась Света, продолжая пятнать стол для переговоров замысловатым хаотичным узором. – Спросила, как дела… Спросила, не нужно ли ей чего.

– И она прямо сразу с ходу тебя попросила! – фыркнул Стас, не поверив.

– Нет, не сразу.

– Опять прощения просила? – догадался он и негромко выругался. – Свет, ну сколько можно?! У нее, может, уже сорок романов после нашей свадьбы случилось, а ты все…

– Ну не знаю…

Она неожиданно с облегчением рассмеялась, глядя мимо него, куда-то в стену над его головой. И понять, откуда вдруг взялась эта легкость, чем была вызвана, Супрунюку никогда в жизни не догадаться, как бы он ни старался.

– Ну не знаю, как насчет сорока романов, а вот один очень даже серьезный намечается, – проговорила его жена и заговорщически прикусила нижнюю губу.

– И с кем же? – на той же волне, что и она – игривой и беспечной, – поинтересовался он, изо всех сил стараясь, чтобы холодок из сердца неожиданно не просочился в глаза. – Кто же такой счастливый? Мы с ним знакомы?

– Еще бы! – продолжила веселиться Светлана, не уловив ничего из того, что его беспокоило. – Георг Третий.

– Жорка?! – вытаращил на нее глаза Стас. – Жорка Тихонов?! У него с Олькой роман?! Не может быть!..

– Может быть, а может и не быть. В том смысле, что может не случиться, если она неверно себя поведет, – Светлана тряхнула головой, но ни один волосок из ее аккуратной стрижки не сдвинулся с места. – Он ее на работу берет. Причем на встречу она с ним опоздала, а он все равно берет!

– Жорка?! – снова ахнул Стас.

– Ну! Так мало этого, машину за ней прислал, прикинь?

Супрунюк прикинул и понял, что Тихонову что-то понадобилось от Ольги Лаврентьевой. Как пить дать, понадобилось. Иначе с чего такое непозволительное великодушие?

Он терпеть не мог разгильдяев и неопрятных людей, за крошку от кекса на одежде запросто мог уволить со службы. Пасьянс «Паук» грозил не только увольнением, но и невыплатой выходного пособия. А уж опоздание запросто могло бы грозить гильотиной, отвоюй он права на нее перед законом.

– Ему что-то от нее нужно, – проговорил он вполголоса.

Но Светлана не услыхала в его тоне озабоченности и подхватила радостно:

– Ну! А я что говорю? И я о том же!

– О чем? – стараясь не смотреть на жену, особенно мрачно, а именно такие предчувствия его теперь терзали, спросил Стас.

– О том, что Тихонов, скорее всего, в Ольгу влюбился! – на подъеме сообщила Светлана.

– Да ну! – насмешливо покосился на нее Стас.

– А почему нет, милый? Почему нет? – защебетала Светлана и впервые за все время показалась ему вдруг не очень разумным существом. – Ольга очень красивая женщина, одинокая. Тихонов тоже весьма и весьма интересен. К тому же холост до сих пор. И…

– И наша фирма ему как кость в горле, – перебил ее Стас, устав слушать про достоинства своей бывшей подружки. – И холост он уже давно. И женщин вокруг пруд пруди, и среди них такие красавицы встречаются, глаз не оторвать! А он почему-то остановил свой выбор именно на Ольге. На женщине, которая наравне со мной почти четыре года работала в нашей компании. И изучила здесь все до последнего винтика, и всех клиентов знает как облупленных. Вплоть до того, где у каждого из них кнопка. И клиентов этих Тихонову заполучить очень бы хотелось. И завидовал он мне с первого дня основания фирмы, и свою-то основал следом тоже из зависти. И даже места другого не нашел, как через дорогу… Нет, дорогая, что-то ему нужно. Что-то еще, кроме ее великолепных женских достоинств.

– Думаешь? – прикусила теперь уже верхнюю губку Светлана, забеспокоившись. – Что же делать, Стас?

– Выход один, дорогая, – Супрунюк припрятал до времени лукавство на дне глаз. – Надо Ольгу нам назад вернуть, чтобы она все наши тайны конкурентам не сдала. И сделать это надо непременно сегодня. И прямо сейчас! Она уже уехала оттуда, не знаешь?

– Не знаю, – неуверенно ответила Светлана и тут же бросилась за ним следом из кабинета, пытаясь схватить за рукав пиджака. – Стас, милый, не нужно так торопиться, поверь! Оля будет пристроена на хорошую работу, при шикарном мужике! Ну что ты так летишь, я не знаю!.. Она тогда и нас оставит в покое!.. Я так устала от ее присутствия в своей жизни… Стас!

– Ты что, ревнуешь, я не пойму?

Он остановился внезапно и снова поймал ее, как тогда на лестнице, когда они будто бы случайно встретились на выставке знаменитости. И она снова, как и тогда, прильнула к нему и подалась навстречу. Только что-то теперь ничего не откликнулось в Супрунюке, не взорвалось и не взметнулось искрами в черное небо.

Может, потому, что сильно обеспокоен он был будущим дела своей жизни? Или неприятно уколола его недальновидность Светланы, которая стремилась всеми правдами и неправдами убрать с его горизонта возможных соперниц, все равно какой крови это будет им обоим стоить?

Что-то не то…

Как-то по-другому он себя с ней сейчас чувствует. Неуютно и не трепетно будто бы.

Придумывает или так все и есть? И если есть, то с чем это связано? С озабоченностью судьбой своей компании или с озабоченностью судьбой своей бывшей возлюбленной?..

Да бред же! Быть такого не может! У него Светланка есть, маленький испуганный воробышек. С чего его судьба Ольги Лаврентьевой должна волновать? Да и в компании за то время, что она не работает, много чего поменялось. Не сможет она никак навредить им, даже если и захочет.

Вот лезет же в голову чертовщина! А все почему? Да потому, что душевно пообщался сегодня с женщинами. Наслушался от них вздора, позволил прополоскать мозги, как им вздумается…

– Свет, ты что, ревнуешь? – снова повторил он, дуя ей в ушко с осторожной нежностью. – Признайся, ревнуешь?

– Я??? – Она задохнулась от возмущения.

И даже вырваться из его рук попыталась. Благо он держать умел крепко и не выпустил. Она обмякла тут же, поняв, что сопротивление бесполезно, и кивнула куда-то ему в грудь. И пробормотала сдавленно:

– Конечно, я тебя ревную, Супрунюк. Всегда и ко всем. Не злобно так, не до фанатизма, но ревную. А разве возможно иначе? Ты вон у меня какой!

– Какой? – Польщенный, он улыбался, уложив подбородок на ее склоненную макушку.

– Необыкновенный! – призналась Светлана.

И руки ее полезли ему за спину и сцепились там в надежный замок.

– Поэтому ты не хочешь, чтобы Ольга возвращалась сюда?

– Нет! – Она отчаянно замотала головой, боясь, что он не поверит. – Нет, не поэтому!

– А почему?

– Надо дать ей возможность пожить другой жизнью, Стас. Другой, а не нашей! Иначе этот кошмар никогда не закончится, никогда!..

Мода на чужих мужей

Подняться наверх