Читать книгу Преступные игры гения - Галина Романова - Страница 9

Анна сидела на своем рабочем месте как ни в чем не бывало. Будто и не отвозил он ее вчера из больницы с пробитой головой и перепачканными кровью волосами. В легких черных брюках по щиколотку, белоснежной футболке и белых кожаных кроссовках. Все как всегда, если не считать тонкой полоски пластыря на лбу – когда Аня упала после удара, стукнулась лбом об асфальт. Вчера все ее раны скрывала повязка. Сегодня…

– Ты что здесь делаешь? – проворчал Гена, проходя за свой стол. – Тебе неделю надо лежать.

– Серьезно? Считаешь, что я смогу? Буду лежать и ждать, когда вы найдете того, кто напал на меня?

Отвечала она в привычной манере: не отрывая взгляда от монитора компьютера, не глядя на собеседника и произнося слова словно нехотя, как по великому принуждению. Как же его всегда это бесило! Но сегодня – нет. Сегодня он ей все прощал.

– Что ищешь?

Гена швырнул на стол свою сумку, где в маленьком кармашке лежала флешка. Он не сумел изучить содержимое как следует. От Аллочки он поехал в ближайший мотель и оплатил на всякий случай трое суток. За это время, решил он, разберется с жилищной проблемой. Либо квартиру снимет. Либо попросит Анну пустить его пожить на даче. Все равно та пустует. Им и раньше-то некогда было там отдыхать. Иногда телефонные звонки по службе возвращали их с середины пути. После того как это случилось трижды, они махнули рукой и решили, что отдых в городе в их выходные тоже ничего.

С жильем на три дня определился, но ноутбука в отеле с собой не было. Раньше он все время лежал на журнальном столике в гостиной. Гена усаживался в кресло, и пока Анна принимала ванну или ела что-нибудь на ходу, пытался поработать. После его ухода от Ани ноутбук из гостиной перекочевал на работу. Теперь он лежал в нижнем ящике тумбочки. И Гена надеялся, что сегодня в обед он сможет дотошно, детально рассмотреть запись с видеорегистратора Настиной машины. Выпишет все марки и номера, запомнит всех людей, которые смотрели вслед Анькиной машине. Составит список и станет с ним работать.

Такие у него были планы на сегодня. Он думал, что Анны на работе не будет. А она сидит как ни в чем не бывало. А при ней нельзя. Станет задавать вопросы. Узнает о гадком поступке Аллочки. И не факт, конечно, но, возможно, будет злорадствовать. Типа: выбрал себе счастье.

Что же, Аня имела на это право. Он заслужил.

– Так кого высматриваешь? – повторил он вопрос, усаживаясь на свое место.

– Просматриваю записи с подъездных камер.

– Как результат?

– Пока пусто. То есть не совсем, конечно. Прохожих много. Но никого похожего. Самое интересное знаешь что?

Она подняла на него глаза, горевшие болезненным лихорадочным огнем.

А ведь ей очень больно, понял он. Наверняка напилась с утра таблеток и поехала через силу на работу. Ну что за настырное создание!

Тут же вспомнилось, что точно такими же глазами она смотрела на него, когда выпроваживала из своей квартиры и из своей жизни.

Ей тоже было больно, как она ни пыталась это скрыть.

– Что самое интересное?

– Что этот чел напал на меня в мертвой зоне! – возмутилась Анна, снова направляя взгляд на монитор. – Ни метром дальше, ни метром ближе. Именно в точке, куда камера не достреливает, меня шарахнули по башке. Вывод?

– Человек знаком с местностью.

– Да. Он готовился. Хорошо готовился. Выбрал место и время. Там же в это время почти никого. Все, кто вернулся с работы, сидят дома за ужином. Время выгула собак не наступило. Блин… Тщательная подготовка. Интересно, если бы я не уловила движение сзади, он бы меня добил?

– Хотел бы добить, добил бы. Нет, Ань, тут что-то другое. Может, он думал тебя похитить? Надо еще раз просмотреть все машины, что выезжали и въезжали. Тачку спрятать в мертвой зоне не удастся. – Он покосился на сумку и со вздохом полез в тот кармашек, где спрятал флешку. – У меня кое-что есть для тебя. Думал, сам без тебя просмотрю и изучу досконально, но раз уж ты здесь…

Он отдал ей флешку и, пока она просматривала записи, развел суету с чайником и кофе. Сбегал для начала за свежей водой, потом пошел мыть чашки. Поставил их на своем столе, засыпал кофе из банки, потом сахар. Руки не слушались, он без конца все просыпал, сметал на пол ребром ладони. На Аню старался не смотреть.

– Вот твой кофе, – поставил он на край ее стола чашку. – Знаю, не любишь растворимый, но другого нет. Автомат в коридоре вторую неделю не работает.

– Не суетись, Сидоров, – хмуро посмотрела она на него из-под низкой челки. – Лучше объяснись.

– А что объяснять? Сама видишь, за тобой следят. – Он прислонился задом к подоконнику, шумно втянул в себя кофе.

– Это я поняла. Запись у тебя откуда?

– От следопытов, мать их… – он жалко улыбнулся. – Алла с подругой развлекалась.

– Серьезно?! – ее лицо сделалось синюшным от бледности. – Она за мной следила? С подругой? Как давно и как долго? Почему я ее не срисовала?

– Она машины меняла: то на такси, то на своей тачке, то на Настиной, – цедил из себя по слову Гена, поймал взгляд бывшей жены и произнес: – Я только сегодня ночью узнал.

Взгляд был тем самым, от которого ему всегда становилось особенно тошно. Это когда он лажал и не находил себе оправданий. Анька в такие моменты смотрела на него с жалостью и презрением. И чего было больше, попробуй разберись.

– Ты ночью узнал? – Она недоверчиво сощурилась.

– Так точно.

Гена отвернулся к окну. Уставился на летнее ненастье, треплющее зеленую гриву листвы в сквере через дорогу.

– Ночью узнал. Почему мне не позвонил?

– В половине третьего ночи? Серьезно? Ты еле на ногах стояла, когда в подъезд входила.

Он покосился на нее через плечо. Она выглядела обескураженной.

– И твоя эта… Алла – внучка аксакала – как-то объяснила свое дикое поведение?

– Я не требовал с нее объяснений, – резко отреагировал он.

Вот так и знал, что начнутся подобные разговоры! Зря он флешку ей отдал. Сам бы лучше разобрался.

– Конечно! Как можно требовать объяснений с такого ангела! Она такая славная, ей все прощается. Это не я – дура, – вечно замотанная и недовольная. Наверняка она оправдала себя как-то. К примеру, что ревновала тебя. А?

Она неожиданно сорвалась с места, встала за его спиной и ткнула согнутым пальцем между лопаток.

– Отвечай, гаденыш! Стоило оно того? Стоило изменять мне с этой… которая за твоей спиной следит за твоей бывшей женой? Может, она и нападение организовала, а? Надо бы ее допросить. Допросишь сегодня в перерывах между вечерним чаем и сексом?

– Нет. Не допрошу. В перерывах. Их не будет.

Он повернулся, и оказалось, что они стоят очень близко. Непозволительно близко. Уже полгода он не ощущал на своем лице ее дыхания. Не слышал запаха ее удивительных духов.

– Почему? – ткнула она теперь согнутым пальцем ему в грудь, она ничего такого не почувствовала, просто злилась. – Потому что жалко тебе ее, да? Или трахаетесь без перерывов?

– Потому что я ушел от нее, Ань. – Он поймал ее руку, подержал в своей и вдруг забыто перевернул ладошкой вверх и поцеловал ей запястье. – Ушел я от Аллы. И уже не вернусь.

– Ого… – бесцветным голосом отреагировала она и вытерла запястье о брюки. – Неожиданно. И к кому теперь ушел? Утром ушел или в половине третьего?

– В три ночи. Полчаса разбирался с ней. Собирал вещи. И ушел. И не вернусь. В отеле поселился.

– Меня это сейчас должно растрогать? – ее губы дернулись, но не сложились в улыбку.

Аня вернулась за свой стол, принялась щелкать мышкой, снова просматривая кадр за кадром. Он медленно цедил кофе и не сводил с нее глаз. Вот она, не глядя, вытянула руку к ящику стола, порылась там и швырнула связку ключей на стол.

– От дачи, – буркнула бывшая жена. – Живи там. Далековато ездить, но… Больше ничего предложить не могу. И не стану! Теперь давай поработаем над этим видео. Тут много интересного, Сидоров. Бери стул, присаживайся рядом. И это… Ничего личного, только работа!..

Машин оказалось много. И на проспекте, и в ее дворе. Ничего подозрительного в них не было – машины как машины. Люди ехали на работу, на рыбалку – удочки торчали из окна, в детский сад – малыши в креслах лапали автомобильные стекла, из садика. И почти все машины, что засветились на камерах Анькиного микрорайона, въезжали и выезжали туда-оттуда и днем, и двумя ранее. Все, кроме одной.

– Вот эта тачка! – ткнул он пальцем в машину, замеченную Настей и Аллой на проспекте. – Знаешь, кому она принадлежит?

– Пока нет. Надо сделать запрос.

Еле касаясь указательным пальцем, она поглаживала висок, голова у нее сто процентов болела. Но утащить ее с работы теперь так уж точно не выйдет. Анна взяла след.

– Не надо делать запрос. Я знаю, кому принадлежит эта машина, – проговорил Гена, на всякий случай отодвигая свой стул подальше.

Даже представить себе не мог еще вчера утром, что ее близкое присутствие так его разволнует. Внутри ворочался какой-то острый ком из жалости, любопытства, воспоминаний. И это все неожиданно делало ему больно.

– Кому принадлежит эта машина? – она обернулась на него, проследила за его манипуляциями со стулом, понимающе хмыкнула. – Ну!

– Художнику твоему.

– Осетрову? – Аня принялась покусывать костяшку указательного пальца, недоверчиво посматривая в его сторону. – Это ты только что придумал?

– Это Настя выяснила и сказала Алле. И отказалась продолжать следить за тобой.

– Хоть один разумный человек в твоей компании обнаружился, – проворчала Аня. – И когда она это выяснила?

– Если ты внимательно посмотришь на изображение, то поймешь, что запись сделана за несколько дней до известных событий в лесопарке. И за рулем увидишь девушку, блондинку. Предположительно, жертву. И у меня вопрос…

– Почему Осетров промолчал, что виделся с ней, давал ей свою машину? – перебила его Аня с понимающим кивком. – Главное – с какой стати она ехала за мной? И кто на этой машине приехал в мой двор, чтобы на меня напасть? Гена, едем!

– Куда? – он вжался в спинку стула, так резко Аня подскочила с места.

– К Осетрову, конечно же. Надо задать ему все эти вопросы. И если понадобится, привезем сюда и допросим под протокол и…

И вот тут ей сделалось совсем худо. Она покачнулась, и если бы он не успел ее подхватить, точно грохнулась бы на пол.

– Хватит лапать меня, Сидоров, – простонала она слабым голосом. – Скотина такая…

– Ань, давай я тебя домой отвезу. Ты же на больничном. Ну чего геройствовать?

– А Осетров? Вдруг он замешан? Вдруг эта девушка ехала за мной, чтобы о чем-то сообщить?

– Никуда не денется твой Осетров. – Гена осторожно усадил ее в рабочее кресло, убрал с лица волосы. – Как ты, Ань? Воды?

– Пожалуй, – слабо улыбнулась она. – И, наверное, мне действительно сегодня лучше отлежаться. А ты дай слово, что съездишь к Осетрову и поговоришь с ним. Только беспристрастно, Гена!

Последнюю фразу она произнесла с нажимом, почти по слогам.

– Есть, товарищ подполковник.

– Потом позвони мне и доложи. Начальству пока ничего не говори. Нечего поднимать бурю в стакане, который может оказаться наполовину пуст.

– Или наполовину полон, – привычно возразил он. – Пей, и поехали.

До ее дома они добрались быстро, а вот до жилища художника ему пришлось добираться по пробкам. Несколько раз звонили из дежурной части, интересовались, когда он будет на месте.

– У меня опрос свидетеля, лейтенант, по плану. Я еду на адрес. А в чем проблема-то?

– Начальство интересовалось: почему отдел закрыт?

– Отдел закрыт по причине того, что Смирнова на больничном, я на выезде, а Олег Ольховцев в отгуле. Так и доложи.

– Есть, – кисло рапортовал лейтенант из дежурной части.

И через полчаса снова звонок.

– Товарищ майор, начальство требует отозвать из отгула Ольховцева. По убийству в лесопарке у вас дело встало. Тут еще нападение на сотрудника. На Смирнову. Начальство в гневе, товарищ майор, – понизив голос, оповестил лейтенант.

– Чего ты от меня хочешь, Вася? – вспомнил Гена, как зовут молодого парня из дежурной части. – Необходимо отозвать Ольховцева? Отзовем. Нужен рапорт, вернусь – напишу. Смирнова на больничном, ее не тревожьте.

– Так точно, товарищ майор. А что сказать, если потребуют уточнить, на каком вы выезде?