Читать книгу Фламенко. Allegria. Магия танца - Галина Сайгушева - Страница 6

Во все времена танец помогал пережить невзгоды, превозмочь боль, победить страх. Люди не переставали танцевать, даже когда у их жизни была печать смерти, а несвобода сковывала все тело. В каких бы тяжелых условиях люди не были, место празднику было всегда. А какой праздник жизни без музыки и танца? И это не про столько движение тела, сколько про жест и силу духа – вопреки смерти праздновать саму Жизнь.

Во время блокады Ленинграда танец не умер, город украшался афишами, а артисты Театра оперы и балета им. Кирова (сейчас Мариинский) продолжали петь и танцевать. «Что это? Презрение к смерти? Вызов врагу? Или образы Пушкина и Чайковского оказались сильнее снарядов, несших гибель?..» – из воспоминаний Ивана Николаевича Нечаева, тенора Кировского театра, в войну организовавшего «блокадный» музыкальный театр.

В дневниках памяти актера и режиссера Театра музыкальной комедии, который не прекращал свою работу всю войну: «Балерина Пельцер потребовала от дирекции приказа об обязательном посещении артистами балета занятий по классическому танцу и сама проводила их. И это тоже было фантастикой: холодное фойе с садовыми скамейками, заменявшими балетный класс со станком, где исхудавшие до скелетообразного состояния девушки разминаются, как прежде, перед началом урока.

В танце отражается сила каждого народа, его философия, история, страсть, единение – его жизнь. Благо, что сегодня мы можем найти себя не только в национальном танце, но и в культуре, казалось бы, дальних стран. Где бы не жили, наше сердце стремится к ритму свободы, любви, к тому, чтобы быть собой. Танец фламенко отзывается на эти чувства. Невозможно устоять перед его музыкой ветра, перед элегантностью рук, перед прекрасной осанкой байлаора, которая подобна несокрушимости утеса.

Танец рождается благодаря ритму, выходит из него. Внутри каждого из нас стук сердца, только услышать это вдохновение, чтобы сделать первый шаг в творчество, в индивидуальность, в танец фламенко. И да, фламенко не заканчивается уроком в классе, он продолжает жить в осанке и на сцене, и в жизни, в упругих, гибких руках, похожих на виноградную лозу, которая вьется из глубины столетий в современность, из Андалусии в нашу студию… Руки выражают все противоречия жизни, сливаясь воедино с чуткими пальцами гитариста и проникновенным пением Канья.

Поэзия, литература, искусство напустили много дыма в таинство фламенко с его особой, ни с чем несравненной манерой движения тела, но где тайна, там рядом и незнание, попросту невежество во всем, что касается техники танца. Любое искусство требует огранки компетентностью, опытом, как алмазу, чтобы стать ослепительным бриллиантом. Обучение, теория созданы не для того, чтобы сковывать вдохновение, не для того чтобы связывать условностями, навязанной методикой – напротив, все это помогает выработать свою собственную манеру исполнения, а также облегчить первые шаги погружения в танец, в искусство фламенко.

В знаменитом «Трактате о классическом танце» артист балета знаменитых «Русских сезонов» Дягилева Серж Лифарь пишет: «Нет искусства без техники, однако возведение технического совершенства в абсолют, убивая вдохновение, губит искусство. Танец – это живая, постоянно развивающаяся материя».

Как только дробь сапатеадо превратилась в состязание профессионалов, танец фламенко лишился изначальной непосредственности для широкого круга зрителей. В незамутненном состоянии с чистой импровезацией фламенко встречается все реже. Однако неравнодушие людей всего мира, как просто зрителей, так и писателей, искусствоведов, исследователей, в том числе и ЮНЕСКО свидетельствует о необходимости не только глубокого изучения теории, но и ее формирование, иначе неизбежно то, что искусство фламенко фальсифицируется и превращается в развлекательный танец за ужином у туристов, где достаточно экзотической внешности, нескольких па и яркого костюма.

Чтобы не превратить свой фламенко в пародию, его нужно глубоко и тщательно изучать, не поддаваться на «сказку» импровизации и свободы. Все это появится, но гораздо позже, когда в руки, ноги, в само тело войдет знание и понимание. У танца появится основа, он будет живой и постоянно развивающийся. И, конечно, звук и стук фламенко должен войти и остаться в сердце. Как танцевать без любви, без эмоций и страсти – невозможно, да и надо ли…

Зритель может простить танцовщику не идеальную технику, но никогда пустое, формальное исполнение. Фламенко по сути – продукт поглощения, впитывания, слияния различных культур; а сама идея слияния имеет очень древние корни. Один из классиков фламенко много лет назад сказал: «Можно петь в сопровождении оркестра, а можно – в сопровождении свирели, подо все можно петь! Движение – вот, что важно, движение означает жизнь!». Песенные стили уже сформированы, и к генеалогическому дереву больше нечего добавить. Фламенко – фольклорное творчество, находящееся за семью печатями, поэтому так хорошо сохранившееся почти в первозданном виде.

В настоящее время наблюдается тенденция к сохранению искусства в чистом виде: фламенко тем лучше, чем более выдержанный вкус имеет. Сделать революцию во фламенко по силам только выдающимся артистам исключительных способностей, которые чтят традиции. Стоит упомянуть дуэт величайших артистов фламенко, проработавших большую часть своих жизней вместе: Камарон и Пако. Четверть века назад появились творческие группы исполнителей с мировым признанием, среди которых Пако де Лусия и Маноло Санлукар (гитара), Антонио Гадес и Марио Майя (танец), Камарон и Энрике Моренте (пение).

Фламенко начинает окрашиваться в иные цвета. Вводятся новые музыкальные инструменты, появляются новые музыкальные формы в пении и игре. Яркий тому пример – творчество Пако де Лусия и Камарона, которые для целого поколения дали новое определение фламенко. Тем не менее всегда найдутся беспокойные души от других музыкальных традиций. История фламенко – нескончаемая цепь нововведений и примесей, но любая эволюция всегда имеет двойственное значение. Возникнув, фламенко исполнялось в семейном кругу и не выходило за его пределы. Дальнейшим распространением и развитием оно обязано истинным творцам-исполнителям, искавшим свои пути развития и именно поэтому оставившим след в истории.

Последний виток развития фламенко сводится к реинтерпретациям. Не имеется в виду прогресс как таковой (например, введение новых инструментов), а попытки возродить фламенко, вернуть ему былую славу. Нет смысла отрицать, что большая часть правил была создана для того, чтобы быть нарушенными, но как бесписьменное музыкальное творчество, как любое закрытое и потому хорошо сохранившееся фольклорное явление фламенко должно быть сдобрено страстью.

В конце 20 века можно говорить о «смешанном культурном элементе». Наибольшую ценность в этом смысле представляют смелые эксперименты, в которых должное уважение отдается первозданным ритмам. Чтобы говорить об авангардизме, необходимо вернуть те глубокие, затрагивающие душу чувства, которые с каждым разом все реже встречаются во фламенко.

Смешение различных культур в современной Испании не дань моде, но очень древняя история с глубоким смыслом. Испания – пограничная область Европы, состоящая из различных рас и культур как следствие. Её сила заключается в том, что она может все ненужное отфильтровать. Нельзя идти на поводу у моды и составлять мозаику из музыкальных групп, представляющих разные фольклорные течения.

Есть определенный смысл в том, что приверженцы фламенко чтят традиции, что имеет и положительные, и отрицательные стороны. В частности, строгое следование традиции делает невозможным глубокое понимание фламенко. Пение, стили, мелодия фламенко подобны живому организму: они заслуживают уважения, что означает постоянное развитие, а всякое движение, как известно, есть жизнь.

В таком стремительно развивающемся обществе, как современное, где идеалы обесцениваются, где искусство перестает иметь значение, вполне понятны пессимистические настроения фламенкогологов, которые за искусством фламенко не видят будущего и описывают его в своим трудах, как если бы это было мертвое искусство.

«Фламенкогология» (или «фламенковедение») как наука копается в прошлом. Книга с таким название была написана ГонсалесомКлиментом в 1955 году и дала название разделу искусствоведения, изучающего фламенко. Ввиду отсутствия письменных документальных доказательств, ученые много времени занимались гипотезами происхождения фламенко, что сделало его достаточно закрытым и непопулярным искусством. Но в качестве доказательства тому, что фламенко до сих пор живо, выступает тот факт, что фламенко не чуждо другим культурным или социальным течениям.

В начале 20 века его начали исполнять в кафе кантанте Фалья, Лорка, Нинья де лос Пейнес подняли его на интеллектуальный уровень; Маноло Караколь и Пепе Марчена способствовали появлению фламенко на радио и на аудионосителях; оно вошло в историю музыки с Майрена и приблизилось к культовой поэзии с Менесе. Пако де Лусия и Камарон добавили немного мотивов хиппи, Пата Негра – настроения панк-культуры, Кетама, Хорхе Пардо и Карл Бенавент – джазовых нот и ритмов сальсы.

В настоящее время достаточно затруднительно дать оценку тому, что происходит. Сейчас найдутся такие, кто скажет, что за последние 50 лет сильно ухудшились и техника исполнения, и ритмика, что достойно внимания только пение стариков. Другие считают, что лучшего момента для фламенко, чем в настоящее время, и не найти. «Фламенко только за последние 15 лет претерпело больше изменений, чем за всю свою историю», – утверждает Барберия, который, как многие другие, за точку отсчета нового видения фламенко принимает диск Камарона де ла Исла «Легенда времени», вышедший в 1979г.

Чистое фламенко – не старое фламенко, но древнее, от этого более ценное. Во фламенко умирающий почтенный старец подобен сожженной книге, сломанному диску. Если говорить о музыкальном примитивизме, чистоте и подлинности исполнения, становится очевидным сложность сделать что-то новое. Когда певец исполняет песню, а музыкант аккомпанирует ему на гитаре, они оба как бы осуществляют акт воспоминания. Чувства – это тень памяти. Истинное фламенко – это огонь, умирающий для того, чтобы родиться.