Читать книгу Поэмы (сборник) - Галина Сергеева - Страница 4

Башко́вы мы, а значит башковиты.

Сибирь. Бескрайние пшеничные поля.

Зимою снежным саваном укрытый

Мир деда и отца – моя земля.

Мой дед – из мужиков, силён и крепок,

И ростом вышел, и умом богат,

Два сына, в точности фамильный слепок,

И дочерей и внуков – длинный ряд.

Не знаю, был ли кто любим, я – не был:

Ершист, заносчив, горд – не уступлю.

Хоть он мне дед, но за краюху хлеба

Обиды, униженья не стерплю.

Я сирота, судьбой обижен круто:

Отец погиб на фронте – мне был год.

Шесть душ у матери – раздеты и разуты,

И хлеба нет, и дел невпроворот…

То белые, то красные – все грабят:

– Давай! Давай! – А что тут можно дать,

Коль беспредел давно уж миром правит

И впереди просвета не видать.

И вот уж белые уводят нашу лошадь,

А мать вцепилась в гриву: «Не отдам!».

А нас, детей, от страха всех колотит,

Испуганные, жмёмся по углам.

Схватили мать, затеявшую драку,

Хотели расстрелять, но офицер:

– Позорно против баб ходить в атаку, —

Сказал, нахмурившись, и отменил прицел.

Мать отпустили, только что же дальше?

Ни лошади, ни хлеба, ни муки.

И мы пошли по людям, кто постарше:

Земля, дрова, покосы у реки…

И я – батрак у собственного деда.

Дед был кулак, работников – не счесть,

И круглый год с зари и до обеда

В большом хозяйстве всем работа есть.

После обеда отдых – честь по чести,

Дед был хитёр – работников щадил.

Потом до сумерек я с мужиками вместе

Снопы в гумно на обмолот возил.

Зимой – навоз, солома, возка сена,

Весной на пашне деда – всё село,

А летом сенокос идёт на смену,

А осень – это хлебное тепло.

Мне по плечу тяжёлая работа,

Я в десять лет уж был богатырём:

И топором махать имел охоту,

И воз направить мог одним плечом.

И горд был – не прощал ничьей обиды.

Раз в Пасху сели все за длинный стол,

А дед, гордясь, сказал с довольным видом:

– Вишь, и рубаху Федька приобрёл.

А был бы дома – в нищете и голи,

Молись на деда – будешь сыт и пьян.

Я встал и вышел: хватит мне неволи,

И хватит деньги класть в чужой карман.

И стали с братом на себя работать —

И день, и ночь пахали целину.

Рубахи сгнили на плечах от пота

В ту тёплую и раннюю весну.

Посеяли прекрасную пшеницу,

Заколосились тучные поля,

Которым, как казалось, нет границы —

Была к нам щедрой матушка-земля.

Мы называли сорт красноколоской,

Его я позже не встречал нигде:

Как проволока, стебель прям и жёсток,

Не сломится ни при каком дожде.

А как подует ветер, будто волны

По полю движутся – вольны и широки,