Оглавление
Галина Синило. История немецкой литературы XVIII века
Введение
1. XVIII век как историко-культурная эпоха. Просвещение как главный культурный феномен эпохи
2. Основные художественные направления XVIII века
3. Специфика социокультурной ситуации и литературного процесса в Германии XVIII века
Немецкая поэзия XVIII века
1. Поэзия на рубеже XVII–XVIII веков (1690–1720)
Иоганн Кристиан Гюнтер
2. Поэзия 1720-1730-х годов
Бартольд Хинрих Броккес
Фридрих фон Хагедорн
Альбрехт Галлер
Спор между И.К. Готшедом и «швейцарцами» о путях развития поэзии
3. Поэзия Зрелого Просвещения (1750–1770)
Кристиан Фюрхтеготт Геллерт
Фридрих Готлиб Клопшток
4. Поэзия Позднего Просвещения (1770–1810)
Кристоф Мартин Виланд
Эстетика Иоганна Готфрида Гердера и штюрмерская поэзия
Фридрих Шиллер
Фридрих Гёльдерлин
Немецкая проза XVIII века
1. Публицистика, философская и художественная проза первого этапа Раннего Просвещения (1680–1720)
Философская проза и публицистика: Готфрид Вильгельм Лейбниц, Кристиан Томазиус, Кристиан Вольф
Немецкий роман на рубеже XVII–XVIII веков: Кристиан Рейтер, Кристиан Вейзе
2. Публицистика, литературная критика и художественная проза второго («готшедовского») этапа Раннего Просвещения (1720–1750)
Иоганн Кристоф Готшед и полемика с ним «швейцарцев»
Развитие жанра памфлета. Становление сатирического, утопического и морально-дидактического романа: Кристиан Людвиг Дисков, Готлиб Вильгельм Рабенер, Иоганн Готфрид Шнабель, Кристиан Фюрхтеготт Геллерт
3. Философско-эстетическая проза Зрелого Просвещения (1750–1770)
Иоганн Иоахим Винкельман
Готхольд Эфраим Лессинг
Кристоф Мартин Виланд
4. Проза позднего этапа немецкого Просвещения (1770–1800)
Штюрмерская проза
Основные тенденции развития художественной, исторической и философской прозы 1780-90-х годов
Немецкая драматургия XVIII века
1. Драматургия Раннего Просвещения (1680–1750)
Драма на рубеже XVII–XVIII веков: Кистиан Рейтер и Кристиан Бейзе
Театральная реформа Иоганна Кристофа Готшеда и становление просветительского театра
«Трогательная» комедия Кристиана Фюрхтеготта Геллерта и утверждение чувствительности на немецкой сцене
2. Драматургия Готхольда Эфраима Лессинга как вершина Зрелого Просвещения (1750–1780)
Творческий путь Г Э. Лессинга
Особенности драматургической концепции Г Э. Лессинга
«Бюргерская трагедия» и «бюргерская комедия» в творчестве Г. Э. Лессинга
Философская драма «Натан Мудрый» как духовное завещание Г. Э. Лессинга
3. Драматургия Позднего Просвещения (1770–1810)
Штюрмерская драматургия
Драматургия Фридриха Шиллера: от штюрмерства к «веймарскому классицизму»
Мещанская драма на немецкой сцене 1780-1790-х годов
Философская трагедия Фридриха Гёльдерлина «Смерть Эмпедокла»
Творчество Иоганна Вольфганга Гёте как синтез и вершина немецкого просвещения
1. Молодой Гёте: начало творческого пути и штюрмерский период
Становление поэта
Лирика штюрмерского периода
Роман «Страдания юного Вертера»
2. Гёте в Веймаре
Лирика первого веймарского десятилетия
Бегство в Италию и становление «веймарского классицизма»
Эпоха художественного универсализма
3. Художественный космос «Фауста»
История создания «Фауста». Источники сюжета. Специфика жанра и композиции. Функции прологов
«Малый мир» «Фауста»: проблематика и поэтика I части
«Большой мир» «Фауста»: проблематика и поэтика II части
Список рекомендуемой литературы
ОБЯЗАТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Художественные тексты для обязательного чтения
Учебные пособия, хрестоматии и основная научная литература
Антологии
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Отрывок из книги
Немецкая литература XVIII в. является органичной составляющей европейской культуры и литературы этой эпохи, которую чаще всего именуют эпохой Просвещения. Однако ныне совершенно очевидно, что понятие «XVIII век» как обозначение культурной эпохи шире, чем термин «Просвещение», так как все многообразие философских, идейно-эстетических, художественных поисков этого времени несводимо только к просветительским тенденциям. Тем не менее просветительская идеология является, безусловно, ведущей идеологией эпохи, что частично оправдывает применение для обширной второй фазы европейского Нового времени (после первой – XVII в.) обозначения «эпоха Просвещения».
«Эпоха Просвещения» – предельно устоявшееся в постсоветском культурном пространстве словосочетание, термин, знакомый всем со школьной скамьи. Тем не менее именно на примере этой эпохи мы особенно ясно можем убедиться, насколько что-то кажущееся абсолютно знакомым может оказаться «знакомым незнакомцем». Долгое время наука, особенно советского периода, воспринимала эпоху Просвещения искаженно, превратно понимая ее идейно-философские устремления, явно недооценивая ее художественные открытия. Не случайно российский литературовед, исследователь английской литературы XVIII в. И.О. Шайтанов отметил в конце 1980-х гг., что «по отношению к XVIII столетию, к его художественному мышлению у нас особый долг – непонятости, недооцененности»[1]. Имелось в виду то обстоятельство, что, признавая новаторство эпохи Просвещения в выработке социально-политических и философских концепций, их в то же время сводили к голому рационализму, материализму и атеизму, к подготовке Великой Французской буржуазной революции; в свою очередь новаторство в области художественной культуры, и особенно литературы, отрицалось или умалялось, в лучшем случае сводилось к возникновению «просветительского реализма». В целом же литература века Просвещения, особенно в советском литературоведении, мыслилась как сугубо рационалистическая, схематизирующая человека, лишенная психологической глубины; все, что отличалось полетом фантазии, творческим воображением и тонкой интуицией, выводилось за рамки Просвещения (например, сентиментализм); Просвещение резко противопоставлялось романтизму, а последний виделся как результат борьбы с просветительскими установками, преодоления их «ига». При таком подходе совершенно невозможно объяснить ни большой интерес современных культурологов, антропологов, мыслителей (например, М. Фуко, Р. Барта, X. Ортеги-и-Гассета) к культуре и литературе века Просвещения, ни значительное влияние художественных открытий литературы XVIII в. на писателей модернизма и постмодернизма.
.....
Весь интерес литературы рококо, подчеркивает Н.Т. Пахсарьян, «направлен на постижение интимной психологии частного человека, на историю естественно-скандальных “заблуждений сердца и ума”»[33]. Не случайно первые тенденции литературного рококо можно обнаружить в произведениях писателей, отстаивавших позиции «новых» в знаменитом «споре “древних” и “новых” [“современных”]», или «споре о древних и новых», который развернулся в 90-е гг. XVII в. во Франции и Англии. Во главе «новых», или «современных», стояли Ш. Перро и Б. Фонтенель, «древних» возглавили Н. Буало, Ж. Расин, Ж. Лафонтен, Ж. Лабрюйер. Спор инициировал Перро поэмой «Век Людовика Великого» (1687), где помимо безмерного восхваления «короля-солнца» провозгласил превосходство современной литературы над древней (античной). Эти рассуждения продолжил поэт и философ Фонтенель в «Свободном рассуждении о древних и новых» (1688), где выступил также с осуждением суеверий, свойственных язычникам (а значит – и древним). Далее Перро развил свои взгляды в серии диалогов «Параллели между древними и новыми авторами» (1688–1697). Рассуждения «новых» строились на отождествлении искусства с наукой и перенесении на первое идей научно-технического прогресса. С их точки зрения, если современное общество опередило древних в естественных науках, значит оно не могло не превзойти их и в области искусства. Из этого вытекало, что современные писатели гораздо лучше, а главное – прогрессивнее древних. При этом Перро в «Параллелях…», где он сопоставлял науку, архитектуру, скульптуру, живопись, красноречие и поэзию, выступил против авторитаризма и поставил под сомнение принцип подражания в искусстве. «Древние» же полагали, что античным авторам нужно подражать, ибо они чрезвычайно глубоко выразили сущность человеческой природы, создали ярко выраженные, предельно типические, «образцовые» и вечные характеры. В силу этого невозможно говорить о превосходстве современных писателей над античными. Полемизируя с «новыми», Лабрюйер в «Характерах» (1688) говорил о неизменных константах человеческой личности. Следует подчеркнуть, что преклонение «древних» перед античностью и обращение к созданным ею образам и сюжетам служило помимо эстетических устремлений средством противостояния действительности и даже ее критики.
«Новые» становились все более популярными, хотя исторически они были не правы: прогресс в искусстве – понятие несуществующее, ибо ни один гениальный автор не отменяет предыдущего и не превосходит его, но наиболее полно выражает свое время и одновременно несет в себе вечность, соединяет национальное и универсальное (это лучше всего и раньше всего в конце XVIII в. осознают и объяснят немецкие просветители, в особенности И.Г. Гердер, утвердивший исторический подход к искусству). В этом плане совершенно очевидно, что Данте не может «отменить» или «превзойти» Гомера, а Шекспир – их обоих и т. д. Таким образом, по сути были правы «древние», но на стороне «новых» были симпатии широкой публики, ибо они обращали внимание на современность и ее злободневные проблемы. Отмечая значение «спора “древних” и “новых”» для французской культуры, К.А. Чекалов видит это значение в следующем: «…утверждение и даже абсолютизация рационализма и представления о неуклонном прогрессе в искусстве; акцент на познании политических, этических, религиозных аспектов современной цивилизации; осознание приоритетной роли национальной литературы; возрастающая роль женщин в культурной эволюции»[34]. Исследователь подчеркивает, что «все эти феномены, характерные для культуры Просвещения, в той или иной степени с ним [спором] связаны»[35].
.....
