Читать книгу У попа была собака. Повесть - Галина Соколова - Страница 8

– И когда уж оне оженятся? – хмуро вопрошала меня Баба, глядя вслед хлопнувшей дверью Юльке. По её исчерпывающему мнению, встречаться с парнем больше месяца было недопустимо. Когда я бралась объяснять, что намного хуже вступить в необдуманный брак, она с негодованием укрывалась в своей комнате: «Тогда и шляться по ночам нечего!». «По ночам» означало после девяти вечера. Юлька же могла вернуться с концерта и в одиннадцать, и в двенадцать, что превышало отпущенный домашним комендантом срок, и ближе к контрольному часу я укладывала одеяло в Юлиной комнате так, чтобы придать ему вид человеческого тела. Я даже приспосабливала туда свой старый распатланный парик – в свете ночника было почти незаметно, что он темнее Юлькиных волос. Потом щёлкала замком и слегка поскрипывала дверью. После чего тихонько включала телевизор.

А вот спросите мня, почему я это делала? Разве не проще было с самого начала всё расставить по своим местам? …За рамками дома я была вполне адекватным, профессионально состоявшимся человеком. И свой творческий почерк у меня был, и самостоятельная позиция. И передачи мои шли даже по союзным каналам. И первая книжка художественной прозы вышла. Её даже «на ура» приняли в Союзе писателей. Но стоило переступить порог дома, я уходила в глухую защиту. Изощрённо лавируя между характерами и претензиями всех участников домашнего повседневного действа.

– Ну, давай дуй в Одессу, – положил передо мной командировочное удостоверение шеф – низкорослый очкарик с усталым вымотанным лицом, он всегда вызывал у меня сочувствие – непросто в сегодняшнее время вести корабль. С одной стороны, хлеб ешь от коммунистов, с другой – и не всё с совестью уживается. – Два дня на поездку и три, чтобы сдать материал. О волновой медицине, – шеф выразительно похлопал ладонью по заваленному бумагами столу и зверски засопел. Он всегда так делал, если хотел придать словам особый вес. – О самом интересном нам положено сообщать раньше журналов. А мы уже опоздали, – и он засопел снова.

– Так я же не отвечаю за медицину, – заупрямилась я для виду.

– Это не обычная медицина. Короче, езжай давай, – прикрикнул шеф.

Дома, оторвавшись от учебника по испанскому, Юлька как бы невзначай шепнула:

– А твой придурок опять звонил. Беру трубку – молчок.

– Да-да! Что там у вас за тайны завелись? – предстала моему взору и Баба. – Телефон названивает. Поднимаю трубку – бросают.

– Так дети балуются, – буркнула я и на всякий случай врубила в гостиной телевизор. Шло «Очевидное – невероятное» с Капицей.

– Н-да, дети, – недоверчиво хмыкнула Баба, усаживаясь в кресло. Это была её любимая передача.

«Женихаться-невеститься» в моём возрасте она считала стыдным и смешным. А не имеющий конечной целью брачных уз флирт не значился в банке информации Бабы вообще. Заподозри она хоть намёк на владевшие мной мечтания – не избежать бы «позорного столба»! Повертев в руках купленные мной у Нели туфли, она резюмировала: «Снова женихов развела».

– Давно пора, – весело подтвердила Юлька, усаживаясь рядом с Бабой. Это была и её любимая передача. Тем более, что телевизор дозволялось включать только на допущенные программы. Все иные объявлялись «чушью», и вилка из розетки выдёргивалась.

Поёрзав с минуту, Юлька вытянулась струной – в присутствии Бабы можно было сидеть исключительно так.

– Да ну вас! – огрызнулась я. – Какие «женихи»!

И в ту же минуту зазвенел телефон. Было слышно, как в трубке дышат. А чуть вдали голос Борюнчика что-то выговаривал внучкам.

– Говорю же, дети, – уведомила я почему-то с тайной радостью. – Вот послушайте…

После прослушивания детских голосов вытянувшаяся физиономия Юльки выразила недоверие, а Бабина – удовлетворение. При всей своей строгости мама была достаточно наивна.