Читать книгу Лицо с обложки - Галина Сула - Страница 4

* * *

Лана покинула агентство и побрела по улице, не чувствуя земли под ногами, свернула в маленький, густо озелененный скверик и села на деревянную скамейку под деревом. Легкий, но прохладный ветерок растрепал ее волосы по плечам. Капельки летнего дождя появились на асфальте. Паника и безысходность охватили девушку:

«Моя жизнь закончена!!! Что мне теперь делать?! – в отчаянии, едва сдерживая рыдания, думала она. – Вернуться в Астрахань, поступить в консерваторию и продолжать учиться музыке, растрачивая бесценные годы юности на гаммы, упражнения, этюды?! Нет уж, это, по меньшей мере, скучно!!! Я хочу быть моделью, сниматься для дорогих журналов. Хочу, чтобы мое лицо улыбалось с их глянцевых обложек! Другой судьбы для себя я не хочу!!! Не хочу! Я не хочу уезжать из Москвы, здесь такие возможности, такие перспективы! Не хочу!!!» – Лана не заметила, что последнюю фразу она высказала вслух, стукнув обеими кулачками по старой, дряхлой скамейке.

– Простите, что Вы сказали?

От неожиданности Лана вздрогнула и резко обернулась. Рядом с ней сидела высокая, полная молодая женщина, лет 30. «Синий чулок», – подумала Лана, разглядывая даму в огромных очках, с толстой туго заплетенной косой. На ней была надета длинная черная юбка и серый бесформенный свитер, что делало и без того непривлекательную женщину серой мышью.

– Извините, что напугала Вас. Я этого не хотела, – мягко сказала женщина, виновато улыбаясь.

– Ничего, – пробормотала в ответ Лана.

– Вы с такой яростью сказали «не хочу!», – незнакомка попыталась объяснить свой интерес к ней. – А мне, в свою очередь, захотелось узнать, чего же так сильно не хочет делать Мисс Брагинская, самая очаровательная девушка России.

– Вы меня знаете? – Лана удивленно посмотрела на собеседницу.

– Я смотрю ТВ и читаю газеты. Хотя в последнее время у меня остается все меньше времени делать это.

Щеки Ланы вспыхнули ярким пламенем, что придало ее красоте особый шарм и невинность.

– Тогда Вы, вероятно, читали о том, в чем меня обвиняют? – почти шепотом спросила девушка.

– Конечно, читала и возмущалась, как же низко они Вас подставили!

– Подставили? – удивилась Лана.

– Естественно! – воскликнула незнакомка.

– Откуда Вы знаете? – подозрительно переспросила Лана, косо глядя на собеседницу.

– Сразу видно, что Вы – тепличное растение, – невесело усмехнувшись, ответила она. – Вам не приходилось жить среди ядовитых змей, готовых каждую минуту на Вас наброситься.

– Да, – согласилась Лана. – Я всегда жила в любви и согласии. Мои родители – музыканты. Мама – пианистка, а папа – дирижер и преподаватель астраханской консерватории. Поэтому с самого раннего детства я начала заниматься музыкой.

– У тебя не было выбора, – заключила женщина, мягко переходя с Ланой на «ты».

– Наверное, но я не сильно сопротивлялась. Занятия музыкой мне давались очень легко.

– А сейчас?

– Я не знаю, – Лана немного замялась. – Я не больна музыкой, как мои родители. Сейчас они в гастрольном турне по Америке. Они даже не знают, что я здесь.

– Что ты собираешься делать дальше? Чего хочешь от жизни?

– Я хочу быть фотомоделью! Я хочу демонстрировать красивые вещи, белье, дорогую косметику. Я хочу, чтобы, глядя на меня на обложке журнала, каждая женщина захотела быть тоже красивой и привлекательной и не забывала, что она женщина, а не машина для выполнения ежедневных скучных функций. А еще я хочу быть богатой и знаменитой!!!

– Ишь ты! – засмеялась женщина. Её грудной смех звучал очень сексуально, что совсем не соответствовало ее внешности.

Лана прищурила глаза и немного оценивающе снова посмотрела на собеседницу:

– Вы так говорите, будто прошли семь кругов ада…

– О, ради Бога, не называй меня на «Вы», а то я и впрямь почувствую себя древней старухой.

Лана смущенно замолчала, но ненадолго.

– А все-таки мы с тобой находимся в неравном положении. Ты знаешь обо мне, можно сказать, все, а я не знаю даже твоего имени…

– Ярослава… Лисицына. Занимаюсь исследованиями в области ядерной физики. Знаменитый физик Павел Афанасьевич Лисицын – мой отец. Сейчас, к несчастью, он серьезно болен. У него рак. Мой папа стал заведовать институтом в сорок и руководил им на протяжении 35 лет. Когда болезнь подкосила его, руководство институтом перешло к его заместителю и лучшему другу, талантливейшему ученому Александру Викторовичу Белому. Но дело в том, что дядя Саша гениальный ученый, но никудышный администратор. Поэтому с 24 лет, сразу по окончании университета, я пришла на работу в институт лаборанткой, но негласно начала помогать дяде Саше с выполнением административной работой в НИИ.

– Во сколько лет??! – воскликнула Лана. Уже через несколько секунд она корила себя за несдержанность.

Ярослава приняла ее реакцию без обиды, а если и смутилась, то не подала виду.

– А что, выгляжу старше? – игриво спросила она, подмигнув Лане правым глазом.

– Честно говоря, да, – искренне ответила Лана. Она прониклась симпатией к своей новой знакомой. Поэтому она не хотела быть нечестной с этой сильной, не по годам взрослой и проницательной девушкой.

– Человек должен быть таким, каким его создала природа. На мне она, мягко говоря, отдохнула.

– Ярослава, – укоризненно заметила Лана. – Ты не права. Сейчас у женщин есть столько возможностей, чтобы хорошо выглядеть.

– Зачем? – как-то недоуменно спросила Ярослава.

– Чтобы нравиться мужчинам, чтобы выйти замуж… – еще больше удивляясь, ответила Лана.

Ярослава безразлично пожала плечами:

– Человек приходит в этот мир для того, чтобы выполнить определенную миссию. Ты должна пройти свой путь, только свой. И совсем неважно, одеваешься ли ты на вещевом рынке или у Ж. П. Готье, делают ли тебе макияж лучшие визажисты мира, или ты красишься самой дешевой косметикой самостоятельно, ты проживешь ту жизнь, которую тебе положено прожить. Поэтому нам остается не слишком-то большой выбор действий: научиться достойно принимать все испытания, которые посылает нам Всевышний, с наименьшими потерями для своего здоровья.

– Нельзя быть такой фаталисткой!!! – упрямо сказала Лана, пытаясь переубедить Ярославу. – Надо бороться за свое счастье, а не плыть по течению.

– Зачем?! Чтобы разбить себе лоб, а в результате вернуться к тому, с чего начала?

Лана растерянно посмотрела на свою собеседницу, не зная, что ей ответить, а та, в свою очередь, продолжала:

– Возьмем, например, мою маму. Она имела состоятельную, как теперь говорят, благополучную семью. Она безумно любила своего мужа и ребенка. Но однажды, через десять лет их совместной жизни, ее обожаемый муж загулял с молоденькой моделью. Моя мама взбесилась от ревности. Он развелся с ней и забрал ребенка. От отчаяния она решила начать новую жизнь. Биться за свое счастье, как ты говоришь. Она приехала в Москву, познакомилась с моим отцом, влюбила в себя закоренелого холостяка и произвела на свет меня.

На некоторое время Ярослава замолчала. Ее взгляд стал еще более серьезным и отрешенным.

– А дальше? Что было потом? – нетерпеливо затеребила ее Лана.

– Потом был развод. Она не смогла жить с моим отцом. Она по-прежнему любила первого мужа. Он к тому времени уже похоронил свою молоденькую жену. Она умерла от лейкемии. Сгорела за три месяца. После долгих выяснений отношений мать вернулась к нему.

– А ты? – удивилась Лана. Она даже представить себе не могла, чтобы мама могла уйти из семьи, да еще и оставить маленького ребенка.

– А я была слишком мала, чтобы сделать свой выбор. Слава Богу, у нее хватило ума оставить меня с отцом. Она, конечно, сделала это не ради меня. Она всего-навсего лишь не захотела брать с собой в другую жизнь, более счастливую, по ее мнению, живое напоминание о своей ошибке.

– Ты невыносимая пессимистка, Ярослава. Мне кажется, что жить с таким настроем просто невозможно!

– Я не пессимистка, я реалистка, Лана, – глубоко вздохнув, ответила Ярослава. – У моего отца рак. Я не знаю, чем ему помочь, как облегчить его страдания. Я готова отдать свою бестолковую жизнь, только бы он остался жить на этом свете и приносить пользу людям и родной стране.

– Ярослава! – Лана резко развернулась и взяла ее за руку. На глазах обеих девушек навернулись слезы. – Я бы хотела помочь тебе, но не знаю чем… – тихо сказала Лана.

– Помочь?! – Ярослава резко отстранилась от нее. Слезы быстро высохли, и она улыбнулась. – Спасти моего отца из лап злодейки-смерти, увы, не сможет ни один человек. Но скрасить последние месяцы его жизни, я думаю, в твоих силах…

– Правда?

– Да, – уверенно ответила Ярослава, – мой отец всегда был сильно неравнодушен к красивым женщинам. А если женщина вдобавок неглупа и владеет компьютером на уровне пользователя, тогда ей просто нет цены в его глазах. Ты же умеешь работать на компьютере?

– Конечно! – не понимая, к чему она клонит, ответила Лана.

– Вот и отлично! Издательство заказало отцу книгу о зарождении ядерной физики в СССР. Он стоял у истоков научно-исследовательской работы, работал с Курчатовым и Сахаровым.

– Здорово! – Лана чувствовала, как ее охватывает волнение в предчувствии встречи с человеком-легендой. В глубине души она была бесконечно благодарна Ярославе за этот шанс. Всю свою жизнь она общалась только с музыкантами: дирижерами, певцами, инструменталистами. Теперь ей судьба послала ей встречу с людьми совсем другого круга и образа мысли. Лана, как девушка чрезвычайно любознательная и жизнелюбивая, была очень этому рада.

– Я думаю, – возбужденно продолжала Ярослава, – он сразу же предложит тебе работу, как только увидит тебя.

– Какую работу? – не догадывалась Лана.

– Он будет диктовать книгу, а ты набирать текст на компьютере и держать связь с редакцией. Ты справишься?

– Конечно! – ответила Лана, но вдруг по ее лицу пробежала тень сомнения, и она тихо спросила:

– А вдруг я ему не понравлюсь? Мы же сейчас все решили без него?

– Не вешай нос! – воскликнула Ярослава, по-мужски хлопнув ее по плечу. – Все будет О.К. Где же твой оптимизм, красавица?

Лана как-то очень по-детски шмыгнула носом и улыбнулась ей в ответ.

– Давай не будем терять время! Поехали! – решительно заявила Ярослава, указывая в сторону старенького «Фольксвагена», стоявшего у обочины дороги.

– Ты водишь машину? – удивленно спросила Лана, с любопытством разглядывая строго отделанный салон автомобиля.

– Сколько себя помню, – бросила Ярослава, умело трогаясь с места, – мне кажется, что я сначала научилась водить машину, а потом ходить и говорить, добавила девушка с улыбкой.

– Здорово! – не переставала восхищаться Лана. С каждой минутой ей все больше и больше нравилась Ярослава. Лана чувствовала себя спокойно и надежно в ее присутствии.

Ярослава уверенно вела машину по неспокойным улицам Москвы. Они подъехали к большому дому, находившемуся в историческом центре Москвы, и поднялись на пятый этаж на лифте, который Лане доводилось раньше видеть только в старых советских фильмах.

Ярослава открыла тяжелую резную деревянную дверь своим ключом и сделала шаг в квартиру, кивком головы приглашая Лану следовать за ней. Они вошли в просторную прихожую. Резкий запах лекарств ударил в нос.

– Яська!!! – точно гром среди ясного неба прогремел сильный мужской голос, смертельно напугавший Лану.

Она приготовилась увидеть старого человека, обессиленного болезнью. Вместо этого перед ней предстало совсем другое зрелище. В дверях дальней комнаты стоял высокий, статный широкоплечий мужчина. Его темные, волнистые волосы, слегка тронутые сединой, были аккуратно подстрижены и причесаны. Огромные карие глаза смотрели на нее с нескрываемым любопытством. И только желтовато-бледное осунувшееся лицо и резко постаревшие руки, покрывшиеся глубокими морщинами, выдавали тяжелый недуг профессора. Лану смутил его откровенный прямой взгляд. Она покраснела и опустила глаза.

– Яська! – сказал он уже более мягким и немного кокетливым тоном. – Неужели я умер, и этот ангел предстал предо мною, словно нежное недосягаемое облачко…

– Папа, – укоризненно ответила Ярослава, – ты разве не видишь, что напугал нашу гостью. Лана сейчас уйдет и больше не ступит на порог дома, где живет столь негостеприимный хозяин.

– О, нет!!! – театрально воскликнул Лисицын, хватаясь за сердце. – Мое бедное сердце не вынесет такого удара.

Это было сказано с таким пафосом, что Лана не выдержала и звонко расхохоталась.

– Я ожидала увидеть надменного гордеца с каменным лицом, – задыхаясь от смеха, пояснила она.

– Я разочаровал тебя, деточка?

– Нет, ни в коем случае. Я очень рада, что Вы такой же, как Ярослава.

– Какой?

– Ну, не знаю, как сказать, – смутившись, ответила Лана. – … Настоящий, такой, как есть…

– Увы, красавица. Я прожил на земле не так уж мало лет, но, к сожалению, не научился притворяться и играть по чужим правилам…

Заметив теплый контакт, установившийся между отцом и Ланой, Ярослава потихоньку вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.

– Почему, к сожалению? – удивилась Лана.

– Потому что были времена в нашей стране, когда людей, говоривших то, что они думают, гноили в лагерях или просто уничтожали.

– Знаю. А как же Вам удалось избежать репрессий?

– Меня спасла физика. Хоть я всегда был и остаюсь на контрольной мушке у правительства, «высшие» мира сего нуждались во мне, а я, в свою очередь, занимаясь любимым делом, приносил пользу государству. Как говорится «Служил Отечеству!»

– Да, дела… – не зная, что на это ответить, пробормотала Лана.

Павел Афанасьевич замолчал. На какое-то время он ушел в свои мысли и воспоминания. По его лицу пробежала тень грусти и ностальгии, а морщинки на лице стали более заметны. Глубоко вздохнув, Лисицын перевел взгляд на Лану и продолжил:

– Как бы то ни было, хорошо или плохо, но я прожил свою жизнь в ладах с собственной совестью.

Лана явно услышала в голосе профессора тревогу.

– Вот и отлично, – сказала она. – Но что-то же вызывает у Вас беспокойство?

– Яська, – тихо, почти шепотом, ответил Лисицын.

– Но почему? – искренне удивилась Лана. – Мне она показалась независимой, сильной и самостоятельной девушкой.

– В том-то и вся беда, – с грустной улыбкой сказал профессор. – Грядут другие времена. Вам, молодым, предстоит жить не в той России, в которой жили мы. Сейчас в цене другие человеческие качества: хитрость, ловкость, умение идти на компромисс. Прямолинейность, честность и преданность нынче не в почете.

– Ну, что Вы, Павел Афанасьевич, – яростно возразила Лана. – Неужели все так плохо, и нам предстоит жить в обществе, где человек человеку волк?

– Да, милая. Ты выразилась абсолютно верно. У людей выбили почву из-под ног, лишили идеологии, ничего не дав взамен. Но свято место, как известно, пусто не бывает. Отсутствие духовных ценностей заполняется материальными. Прагматизм и расчетливость – становятся идеологией для ведущей части современной молодежи. А это не лучшая почва для человеческих взаимоотношений.

– А как же мы, воспитанные на идеалах чистоты и веры в светлое будущее? Что же делать нам?

– Что делать, говоришь? Жить!!! У вас вся жизнь впереди. Вам нужно искать себя в этом мире. Вот ты, например, чего хочешь от жизни?

– Я хочу стать фотомоделью. Чтобы мое лицо было на обложках всех популярных журналов, а ведущие модельеры, стилисты и визажисты работали над моим имиджем.

– Ого! Очень амбициозно. Хотя у тебя есть все данные для этого.

– Спасибо. А еще я мечтаю посмотреть мир, увидеть другие города и страны, узнать побольше людей, кроме тех, в окружении которых я выросла.

– А знаешь ли ты, что жизнь всех этих артистов, моделей совсем не похожа на сказку и строится подчас на некрасивых поступках и нечестных человеческих отношениях.

– Я уже почувствовала это на своей шкуре. Но сдаваться все равно не собираюсь. Я думаю, что известность, деньги и возможность изменить мир, хотя бы вокруг себя этого стоят. И пусть моя красота спасет даже не весь мир… но все равно кого-нибудь спасет.

– Хвалю за решительность, хотя я глубоко уверен, что фотомодель – это не профессия. Жизнь – штука длинная, а век модели очень короток. Что ты будешь делать, когда праздник закончится, фотографы начнут замечать мелкие морщинки у глаз, да и тебе самой может надоесть тупое позирование перед камерой.

– Пока не знаю, – честно ответила девушка. – Мне нравится позировать перед камерой, и пока я хочу только этого.

– Ну, ладно, пусть так, – с большой неохотой согласился профессор. – И все-таки я считаю, что тебе необходимо подумать о настоящей профессии, потому что жить одним днем – это очень недальновидно.

Лана не знала, что сказать Лисицыну. Юношеский максимализм и уверенность в себе делали ее глухой к голосу разума. Размышления физика казались ей лишь брюзжанием больного старика.