Читать книгу Крылья мглы - Галина Чередий, Галина Валентиновна Чередий - Страница 12

Все-таки камера была та же. Это я поняла, нащупав бутылку, оставленную Крорром утром. Естественно, случайно. Но кроме того, рядом нашлось еще нечто маленькое, прямоугольное и шуршащее, в количестве трех штук. Уложив вдоль стены кожаное обмундирование, я умостилась сверху и, разодрав упаковку, принюхалась. Пахло чем-то злаковым и немного ванилью. Очевидно, это энергетические батончики. Когда-то в бытность почти счастливой жизни на улицах, нам с Лукасом удалось стянуть целую здоровенную коробку этой фигни из грузовика перед одним дорогим спортивным магазином, потому что мне показалось, что это шоколадки. Противный мальчишка тогда долго ржал над моей разочарованной физиономией и совал их мне при любой возможности, доводя до кипения, пока не бросалась на него с кулаками. Он ловко уходил от моих ударов, третируя, но и тренируя меня одновременно, уже тогда, в пятнадцать, нереально быстрый, сильный, гибкий… невозможно красивый…

Я тряхнула головой, впиваясь зубами в плотный брикетик, и старательно заработала челюстями, изгоняя прочь очередной начинающийся флешбэк, пока меня от него не скрутило. Черт, или у ликторов только все лучшее, или я была голодна сильнее, чем сама думала. Эта хрустящая ерунда была реально вкусной! Я и не заметила, как съела все три до крошки.

– Моя искренняя благодарность, декурион Крорр! – подняла я бутылку с водой. – Дай бог здоровья вашей драконьей заносчивой заднице и прочим частям тела!

Любопытно, он когда батончики принес? Сто процентов утром, тогда у него вроде еще ничего настроение было, а вот вечером выглядел так, будто эти вкусняшки скорее бы мне засунул туда, откуда им выходить положено. В любом случае мой желудок уже не ощущался прилипшим к позвоночнику, а значит, день заканчивался не так и плохо. Я растянулась на спине, кайфуя от постепенного расслабления мышц, и закрыла глаза. И распахнула их, по ощущениям, уже всего несколько мгновений спустя, пытаясь схватиться в темноте за несуществующую опору и остановить жуткое падение. Но ничего не вышло. Мое тело неслось вниз по крутой каменной лестнице в приютский погреб, ломая, кажется, одну кость за другой. Кто-то толкнул меня. Растянувшись внизу, я перевернулась, хрипя от жуткой боли, и попыталась закричать, призывая помощь, и хоть как-то подняться. Но тут меня дернули за волосы, вынуждая опять упасть на спину, а вокруг шеи захлестнулась петля. В полутьме промелькнула щуплая фигурка, зловеще сверкнули глаза, раздалось какое-то жужжание, и петля стала затягиваться, одновременно поднимая меня с пола.

– Помнишь Марию Монелло, злобная сука? – узнала я свой дрожащий от сдерживаемой ненависти голос. Не такой, как сейчас, но все же мой. – А Марка Ригана? Эти ребята были влюблены друг в друга, а ты унизила их перед всеми, растоптала их чувства, выставила грязными, порочными и заставила убить себя, потому что они с этим больше не могли жить. Ты показала всем вокруг, что любовь – это плохо!

Петля сжималась все сильнее, пола касались уже лишь кончики пальцев, тело полыхало болью, горло не слушалось, не позволяя закричать о помощи.

– А Люси Мортимер помнишь? Клива Сеймура? Чена Квана? Над каждым ты издевалась, раз за разом, снова и снова, а теперь их нет! А ты живешь! И трахаешься со сторожем Менни, пока муж дожидается тебя дома. ТЫ! Та самая, кто опозорила и довела до самоубийства двух влюбленных ребят, не заходивших дальше поцелуев!

Сознание стало уплывать, и последнее, что я услышала на грани между сном и явью – свое шипение: «Ты знаешь теперь, за что умираешь».

Скривившись от фантомной боли, я перевернулась на бок. Нет, и тут я раскаиваться не собираюсь. Таких мерзавок, какой была наставница Карина, вообще нельзя к детям и близко подпускать. А если кто-то был настолько слеп и безразличен, не замечая всех тех суицидов, которые случались в ее классе в разы чаще, чем в остальных, то пусть он и взваливает на себя ответственность за то, что мне пришлось избавить от этой гадины мир. И да, в этом смысле у меня нет никаких половых предрассудков и заблуждений. Среди женщин мразей ничуть не меньше, чем среди мужчин, они просто чаще всего более скрытные и изощренные.

Второй раз я, почти ожидаемо, проснулась, крича и держась за лицо над правым глазом. Отдышалась, прислушалась: шагов топающего за мной злющего ликтора не слышно. Ну, в таком случае спим дальше. Но не тут-то было. Показалось, я и пяти минут не проспала, прежде чем подскочить от ощущения, что захлебываюсь кровью, пытаясь орать от боли в отрубленном среднем пальце и паху под аккомпанемент собственного презрительно-насмешливого бормотания.

– Эй! – возмутилась я в темноту. – Не хотите что-нибудь и на завтра оставить? А то программка сегодня что-то насыщенная! Кем потом тыкать будете?

Естественно, ответа я не получила, и остаток ночи провела спокойно. То бишь без всяких сновидений вовсе, или, по крайней мере, среди них не было ни одного, которое я смогла бы вспомнить, когда дверь залязгала, возвещая о подъеме.

Сегодня Крорр, очевидно, не склонен был даже изображать подобие вежливости и в камеру за мной не входил.

– На выход, Войт, – скомандовал он. – Мусор за собой прихвати!

Я послушно забрала упаковки от батончиков и почти пустую бутылку. Вот интересно, я должна его поблагодарить за то, что не дал помереть с голоду, или раз это, типа, в обход им же установленного наказания, то лучше помалкивать и не нарываться? И, кстати, что-то там было еще про физическое взыскание на усмотрение командира. Физическое. На усмотрение. Невольно вздрогнула, вспомнив тот, ну, скажем, неловкий момент зависания в ликторской личной ванной с владельцем за спиной, глядящим на меня так, словно он хотел меня употребить во всех существующих смыслах. Или наказать? Взыскание ведь не может носить сексуальный характер? Нет? Да? У меня проблемы с головой, если меня вообще подобные варианты развития событий посещают? Само собой, у меня в принципе с головой не порядок, нормальные люди не совершают того, что я делала в своей жизни, но эта мысль с вероятностью быть наказанной подобным образом диковата даже для меня.

– Спасибо, декурион Крорр! – все же решила я поблагодарить, не уточняя, правда, за что именно.

Никакой реакции от Крылатого не последовало. Вчерашнее построение и загрузка в транспорт повторились, только в этот раз летели мы чуть дольше. Неужели нагрузки будут повышать в таком ускоренном темпе? Уставшим никто вокруг после вчерашнего забега не выглядел, и даже Вероника, которая, заметив меня, с чего-то стала улыбаться и махать рукой, будто мы подружки не разлей вода, сияла здоровым румянцем, превратившим ее из давешней бледной поганки в очень привлекательную девушку. Я отвернулась от нее, проигнорировав дурацкое проявление дружелюбия, и совсем не искала взглядом Итана-Тощего, но, однако же, краем глаза заметила, что он пялится на меня со своего места и чему-то слегка ухмыляется.

Высадка, напутственная речь, на этот раз от Красной, и мы побежали. Я, поразмыслив, решила поддерживать более высокий темп, чем вчера, сохраняя небольшую дистанцию с лидирующей группой. Компания в пути мне ни к чему, но двигаться вблизи основной толпы все же безопаснее, чем тащиться в одиночку, как выяснилось накануне. Конечно, сомневаюсь, что ежедневно будут находиться желающие замочить меня, но, учитывая мою способность приобретать «доброжелательно» настроенных, чем черт не шутит.

– Быстро восстанавливаешься, злючка, – псевдо-Итан пристроился рядом, хотя уверена, с такими длиннющими ногами он мог давно умотать далеко вперед.

– И что на это раз тебе нужно? – зыркнула я на него.

– Ну здрасте, мы же теперь друзья! А друзья держатся вместе, потому что так веселее. Правда, я не верю в дружбу между женщинами и мужчинами, ну разве только в ту, что с особыми привилегиями. – Новый акт клоунского шоу стартовал?

– Ты девственник? – язвительно спросила, стараясь не сбиться с дыхания.

– А я похож на девственника?

Нет, вот нисколечки. Мне вообще плевать, на кого он похож.

– Да. Другого объяснения тому, что ты постоянно отпускаешь пошлые намеки и крутишься рядом, искушая врезать тебе между ног, кроме как наличие критической массы спермы в твоем организме, я не нахожу.

– Ага, вот ты и призналась! – довольно фыркнул кандидат на позу эмбриона. – Я тебя искушаю. Спасибо, детка, за откровенность. Ты меня тоже заводишь. Даже когда в одежде.

– Ясно, – я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. – Ты из этих, которые тащатся от боли и унижений. Нравится, когда тебя бьют и пинают злобные тетки в черной коже, извращуга?

– Как же приятно, что ты тратишь столько мозговых усилий, пытаясь постигнуть мою внутреннюю суть, Сочные сиськи. – Бежит, ржет как конь и даже ни капли не задыхается, поганец. – Хотя я с удовольствием поменялся бы ролями и занялся постижением и достижением твоих внутренних глубин. Потратили бы время с большей пользой, честное слово.

– Странно, а я вот не усматриваю ни единого полезного лично для меня варианта тратить время с тобой. Но ты на свой счет не принимай, я вообще ни с кем не вижу смысла тратить его совместно. – На кой черт я с ним говорю? Таких недотроллей лучше вовсе игнорировать. – Метнись вон лучше мухой к Вероничке и устрой ей еще один сеанс игры в последнего в мире героя.

Мизерный дефект слуха – небольшая цена за право называться гребаным рыцарем, ага.

– Де-е-етка, ну нельзя же быть такой ревнивой! – неожиданно заорал этот паяц так громко, что бегущие последними впереди нас стали любопытно оборачиваться. – С другими у меня просто ничего не значащий секс, бессмысленный и беспощадный, а с тобой – высокие чувства! Я понимаю, на первый взгляд сложно увидеть разницу, но она есть и огромная! Сиюминутное и вечное, поверхностное и глубокое, свободное и тугое, влажное, горячее…

– Боже, если бы мне не грозило в этот раз уже точно схлопотать от ликторов вышку, я бы тебя сейчас с таким удовольствием придушила! – зашипела, ускоряясь, но гад не отставал.

– Вот видишь, твои чувства ко мне недостаточно глубоки, чтобы рискнуть всем, а вот мои напротив! – Я сжала зубы, мечтая о затычках для ушей, и вдруг он молниеносным движением схватил меня за руку, присел и, словно мешок с мукой, взвалил на плечи, в конце обхватывая еще и бедро для удобства. И все это быстрее, чем я даже успела понять, что он делает, не то что отреагировать, а на свою скорость я не жалуюсь.

Но мое ротозейство длилось недолго. Свободной рукой я вцепилась в его волосы, с силой дергая голову назад, и без всякой пощады саданула коленом в район уха или скулы – куда уж пришлось. Тощий издал какой-то резкий звук, даже сейчас бесяще напоминающий краткий смешок на выдохе, и попытался поймать мою вторую ногу, даже не думая остановиться. При этом он ослабил хватку, и я не упустила возможности извернуться, стараясь соскользнуть с него, да еще и пнуть в поясницу вдогонку, прямо в полете. Но этот мерзавец был неимоверно быстрым. Он уклонился и успел поймать меня за ботинок, не давая быстро откатиться после приземления на спину. Вторая нога также не достигла цели, а прежде чем я успела сгруппироваться, он бросился вперед, не просто накрывая меня собой, а практически вдавив в песок. Запястья зафиксированы его пальцами, будто наручниками, узкие бедра оказались втиснуты между моих ног, варианта ударить, кроме как лупить по голеням ботинками сзади, нет. – Давай, отжарь эту дерзкую суку! – раздался чей-то голос как раз тогда, когда я почти смогла врезать лбом в переносицу псевдо-Итана.

– Обойдусь без советов всяких трусливых неудачников! – огрызнулся он, снова чудом уклонившись от моего выпада, и подначил меня: – Ну же, это все что ты можешь, детка? Давай, сделай плохому парню больно, или он прямо сейчас сделает тебе хорошо!

Нет, ну мудачин такого сорта мне еще, пожалуй, не попадалось.

– А может, я хочу сразу хорошо? – прошептала я, толкнувшись бедрами к нему и демонстративно похотливо облизнувшись.

– Ага, так я и купился, Войт! – ухмыльнулся он, но уставился на мои губы не отрываясь.

– Ну и слабак! – насмешливо фыркнула, отворачивая голову. – Слезь с меня и не трать на детские игры время взрослых тетенек, мальчик.

– Я ведь об этом миллион процентов пожалею, – пробормотал Тощий и все же наклонился, потянувшись к моему рту. И, естественно, пожалел, провидец хренов, как только я вцепилась в его нижнюю губу как пиранья. Однако, вместо того, чтобы отстраниться, визжа от боли, он только прижался сильнее, щедро делясь со мной медным вкусом собственной крови.

– Встать, новобранцы! – похожий на грохот ледяного обвала голос Крорра прогремел над нами, предвещая скорые неприятности. – Потрудитесь объяснить, какого черта тут случилось!