Читать книгу Мой выбор - Галина Чередий, Галина Валентиновна Чередий - Страница 2

– Лерка, ну что за дурь, а? Переться в такую даль, чтобы шастать по лесу в компании всяких неадекватов, – пробурчала я, осмотревшись на перроне. Просто платформа из бетонных плит в чистом поле, даже без перил из облезлых столетней давности труб, как бывало обычно. Ни здания вокзала, ни хоть каких-то еще строений. И кроме нас еще десятка два разномастных дебилов, что, видно, тоже прутся на этот фестиваль шумоголовых. Господи, сколько же вокруг народу с тараканами в башке!

– Хэй, всем привет, братья и сестры! – закричала подруга, игнорируя мое нытье. Она подняла руки и запрыгала на месте. При этом бесчисленные браслеты на ее руках и лодыжках, ожерелья и огромные серьги с массой висюлек зазвенели. Божечка, помоги, ходячая лавка бижутерии в стиле бохо тут у нас. Лишь бы все местные сороки от радости не спятили, а то нас точно зоозащитники засудят за нанесение невосполнимого вреда психике представителям пернатой фауны. Они сейчас вообще отбитоголовые беспредельщики похлеще бандюков в девяностые стали. – Повеселимся?

Ей ответили не менее бурно, сопровождая вопли так же звоном, бряцанием, и даже какой-то парень постучал по барабану (или как там бишь эту потрохню зовут), что болтался у его бедра, и еще кто-то поднял над головой бубен. Да, уж, мы тут не самые красочные персонажи. Я так вообще порчу весь пестрый пейзаж. Одета в удобные застиранные и проверенные годами джинсы и серую толстовку. Ни косичек, ни бусин, ни амулетов. И все, главное, улыбаются так имбецильно-просветленно, одна я тут мрачная и ничуть не счастливая от перспективы ночи в сыром лесу в этой компании.

– Повеселимся, само собой, потом, когда воспаление легких и циститы лечить будем. На земле в начале мая спать – оно же самое то для подобного веселья, – пробухтела я, нацепляя увесистый рюкзак, и ткнула в такой же Лерке. – Давай, я сама все тащить не собираюсь.

– Эх, Сонька, нет в тебе легкости бытия! – махнула на меня рукой подруга, но рюкзак напялила. – Приземленная ты, и меня к земле тянешь.

– Тащишь меня всегда куда-то ты. – Ага, вечно чудес ей в жизни не хватает. – И конкретно здесь и сейчас мы потому, что…

– Я же говорила, Сонька! Здесь будет сеанс бесплатного приема самой ведьмы Арнеллы. И я собираюсь спросить ее, почему Димка ушел, и попросить вернуть. Я ж его люблю.

Я бы ей без всяких мошенниц ряженых Арнелл могла рассказать, почему Димка ушел. Задолбала она мужика своими закидонами. Он пашет целый день как папа Карло и дома хочет вкусно и сытно пожрать, потупить перед телеком в обнимку со своей бабой, давая отдых и телу, и мозгу, и, чего уж там, сексом заняться конкретно, основательно и без выкрутасов. В выходные на рыбалку или на шашлыки смотаться. И так далее. А она ему что? То у нее веганство жесточайшее случается, то вообще праноедение, а в перерывах извращаться принимается в изготовлении каких-нибудь безумно заковыристых блюд с неимоверным количеством редких и дорогущих и хрен съедобных ингредиентов типа крайней плоти единорога, цветков папоротника или акульих языков, в итоге выходит нечто непригодное в пищу, если только нет желания чуть отдохнуть от жизни такой в реанимации, ибо ну нет в числе Леркиных талантов даже слабенького кулинарного. То она сутками квартиру прованивает, ой, пардон, окуривает для изгнания духов и сущностей, то врубает музон со всякими мантрами и прочей ерундой и подвывает им. Толку-то от этого ноль, если за стеной у соседей этих сущностей, похоже, прорва целая, замаялась я их гонять, как к ней приходила. То всякие заумные техники секса на нем пробует ночами напролет, и пофиг, что ему утром на работу, то объявляет периоды воздержания с хождением при этом голыми по квартире. А он потом или голодный, как собака, или животом мается, да каждый день, считай, на войне живет и домой возвращается с ужасом, не представляя, какой финт ушами его там сегодня ждет и чем запасаться: противогазом, таблетками от несварения, дополнительной партией презиков или вообще распятием и святой водицей. И так терпел бедолага, сколько мог. Да этому Димке памятник в полный рост из золота при жизни ей ставить впору. Большинство-то мужиков сейчас и одним процентом его терпения не обладали.

И говорить я с подругой пыталась, но было мне указано, что ни черта я не понимаю в отношениях, так как у самой их нет, и уж она-то лучше знает. И вообще, это я тут та подруга, чьи странности она терпит, а не наоборот. И это я еще ей с третьего класса перестала рассказывать о том, что вижу в окружающем мире на самом деле. Вот как это мохнатое, круглоглазое нечто, что притаилось за крайним деревом в лесу, куда мы как раз входили. На вид вроде не агрессивное, скорее уж зашуганное. И еще бы не испугаться, учитывая музыку, слышную и отсюда, и противные запахи жженых трав. Надеюсь, хоть без наркоты в этот раз обойдется. Перспектива носиться в темноте по незнакомой пересеченной местности, тормозя ловящую собственные глюки подругу, меня абсолютно не прельщает. Вот взять бы и отказаться от этой авантюры, но кто же тогда за этой шумоголовой присмотрит? Она же, при всей дурости, мне, считай, родня, учитывая, что мои кровные родственники давно предпочли свести общение со мной к минимуму. Как раз после того, как я с потолка над супружеской постелью сестры и ее благоверного лярву прямо в разгар семейного застолья стаскивала. Вышло, конечно, шумно и ни черта не понятно для всех окружающих, что в упор эту разожравшуюся мерзость не видели. Но и тянуть нельзя было. Надька своей ревностью ее и так раскормила до таких размеров, что я чудом справилась, и, судя по состоянию сестры и тому, как лоснилась лярва, времени на реверансы у меня не осталось совершенно. Короче, в квартире бардак, вся родня и гости в диком шоке, а меня вежливо попросили больше не приходить без крайней надобности. Что поделать, я и так для своих близких была девочкой с придурью. Сильной такой. Вот их терпение и лопнуло.

– Потерпи, чувак, скоро все закончится, – прошептала так, чтобы никто не засек, не видимому больше никому созданию, похожему на здоровенную голенастую лягуху в черной мохнатой шубе, и оно уставилось изумленно и что-то залопотало. Мотнула головой отрицательно. Прости, чудик, видеть-то я вас вижу, но по большей части не понимаю. Да и не хочу. Чур меня. И так у меня с этим виденьем не жизнь, а мука.

Лягух скис, лупнул горестно круглыми глазищами и притаился опять под корнями. Ничего, чудо-юдо, ты тут не один такой, кому бы день простоять да ночь продержаться. Терпеть будем вместе.

Естественно, на помощь в установке палатки я даже не рассчитывала, небось не наивная и не первый раз с Леркой на выезде. Можно было бы и спальниками обойтись, но по прогнозу ночью ливень не слабый. Верить синоптикам – себя не уважать в большинстве случаев. В девяноста процентов случаев, одевшись с учетом их прогнозов, обещающих «резкое потепление» или «внезапное похолодание», вы или замерзнете до зеленых соплей, или же будете потом обливаться, отдуваясь в переполненном транспорте. Но все же проснуться среди ночи, если Лерка угомонится раньше обычного и поспать все же свезет, от того, что сверху лупит дождь, мне ни капли не хотелось.

Когда я закончила с насущным и приземленным, то пошла искать подругу, что, отойдя «вот на секундочку, просто одним глазиком гляну», отсутствовала уже больше часа. Обнаружила ее в исполинских размеров шатре с поднятыми стенами. Он был весь настолько яркий, что в глазах рябило, и оттуда разило благовониями так, что чуть с ног амбрэ не сбивало. Бедолажные же местные представители всякой безобидной нечисти! Для них же это все равно, что для клопов дуст. Чистая отрава. В центре этого источника газовой атаки расположилась на небольшом плоском подиуме в позе лотоса или типа того, очевидно, та самая Арнелла. Ничего неожиданного: сильно накрашенная дама, жгучая брюнетка неопределимого под добротным слоем макияжа возраста в бесформенном черно-красном одеянии с хреналиардом всевозможных серебряных побрякушек и устрашающе длинными ногтями цвета крови, усыпанных еще и кучей стразов. Да уж, Лерка, тебе есть к чему стремиться. Хотя, чтобы нацепить на себя столько, придется в зал походить и со штангой поприседать наверняка. Нелегка участь настоящих ведьм, ох нелегка. В прямом смысле.

Шепотом извинившись по пути раз двадцать, я таки добралась до пропащей подруги и присела рядом на расстеленные тут покрывала. Сразу скривилась и пересела, умостившись на собственные пятки, и толкнула Лерку в бок, веля ей строгим взглядом тоже оторвать задницу. Жаднючие организаторы явно сэкономили на толщине покрытия, гады.

Глянув на меня только мельком, Лерка подорвалась вообще на колени и подняла вверх руку, зазвенев браслетами.

– Я! Можно теперь мой вопрос! – выкрикнула она. Очевидно, я прослушала, и великая Арнелла предложила озвучивать свои проблемы всем желающим.

– Можно, дитя! – провещала дамочка глубоким, хорошо поставленным голосом и велела: – Подойди.

Лерка, недолго думая, цапнула меня за запястье и, не обратив внимания на мое возмущенное шипение, поперла к подиуму. Дойдя, отпустила наконец и затарахтела, вываливая свою проблему проблем. Я же так и осталась стоять столбом, безразлично поглядывая вокруг.

– А ты, дитя, не хочешь обратиться ко мне с вопросом? – внезапно спросила Арнелла меня, и, обернувшись, я натолкнулась на ее очень цепкий взгляд. Такой пристальный, даже, сказала бы, вторгающийся, что у меня вдоль спины озноб промчался и я поежилась. Черт, не знаю, как насчет ведьминских способностей, потому как бог его знает, как они ощущаются, но что-то не совсем от человека обычного в ней было.

– Нет, спасибо. Предпочитаю пользоваться собственными мозгами и не просить подсказок у камушков, косточек или рисованных картинок, – ответила я не слишком любезно. Хамить привычки не имею, но, видно, на меня эта ее визуальная атака так подействовала плюс недоумение по поводу, что за существо такое передо мной. Не пугала, но озадачивала.

– Сонька! – прошипела на меня возмущенно подруга.

– Что же тогда ты делаешь здесь? – псевдоведьма обвела демонстративно взглядом шатер, полный внимающих ей чудиков.

– Сопровождаю подругу.

– То есть получить ответ, отчего именно ты видишь то, что от других скрыто, не хочешь?

– Ничего я… – начала я, привычно ощетиниваясь, но Лерка сдала меня с потрохами, встав в позу и всем видом провещав: «Ага, а я говорила! Падай ниц и восхищайся великой ведьмой!» – Спасибо, но нет.

– Разве ты не хочешь использовать свой дар на благо других или своего процветания? – не отстала Арнелла, стягивая ко мне все внимание своей шизанутой публики.

– Слушайте… а не могли бы вы и дальше… – дурить мозги, – заниматься проблемой моей подруги и забыть обо мне?

– Да как пожелаешь, – величаво кивнула она и стрельнула густо накрашенными глазами куда-то вправо, в сторону сплошной стены зарослей, что начиналась прямо за границей шатра. Мне там почудилось нечто большое, темное, вроде как фигура в бесформенном одеянии, но лишь на мгновение. И мало ли тут сейчас бродящих личностей в разного рода балахонах? – Но учти, что ничего не дается просто так.

А то я не знаю. Или просто так живу одна в мои годы, семья знаться не хочет, и мужики если и появляются, то сбегают почти сразу.

– Учту, – буркнула я и, решив, что Лерка и без меня не пропадет пока, пошла из этого балагана.

– Дурдом, да? – подмигнул мне невысокий, но весьма симпатичный крепыш снаружи. – Пива?

Он протянул бутылку. Закрытая. А то мало ли. Я уже почти кивнула, от одной бутылки вреда не будет, но тут заметила тень за его спиной. Нечто, будто состоящее из более густой темноты, чем уже окружающие сумерки. Тряхнула головой и глянула снова. Все то же. Чуть приоткрытые огромные крылья и подрагивающие, как от нетерпения распахнуться в полную силу. От изумления я и рот открыла. Много чего видела-мерещилось, но такое впервые.

– Ага, увидела, – нахмурился крылатый симпатяга. – Выходит, ошибки нет. Ну и славно, а то заждались.

Он стремительно шагнул ко мне и схватил за горло. Тряхнул, и все погасло вокруг под ужасный хруст в позвонках.