Читать книгу Тень Брата - Гамид Амиров - Страница 10

Шел 1985-й год. Весной во главе государства встал Горбачев. Народ в СССР жил по-прежнему бедно, но надежды на светлое будущее не угасали. Одесситы же вообще всегда ко всему относились с юмором, а потому частенько высмеивали свою примитивную жизнь. Преступность по всей стране росла. На одесской Молдованке еще со времен революции обретались преступники всех мастей: налетчики и карманники, аферисты и проститутки, грабители и воры… Они никуда не делись, только адаптировалась к новым временам. Так, на родине подпольных цехов появились первые рэкетиры. Предлагая коммерсантам свою защиту, дюжие ребята вымогали у них долю от доходов в нелегальной коммерческой деятельности, называя это «крышей». Главным в городе считался по-прежнему Флинт, но появились и более мелкие лидеры, пытающиеся отжать кусок пожирней. Это привело к бесконечным разборкам и даже локальным войнам.

Леня по кличке Ворон был известен в лагерях под прозвищем Одессит. Он был одиночкой, презиравшим новые правила и понятия. Его идеалы были тесно связаны со старыми воровскими традициями. Леня никогда не применял физическую силу, решая любой вопрос разговором. Да, он воровал и занимался мошенничеством, но был далек от наркотиков и рэкета. Тем не менее Леня был не из робкого десятка и силу своего духа показал еще на зоне, когда, не сломавшись перед режимом и не подчиняясь власти, постоянно попадал в карцер. Дела свои Ворон вел в основном с двумя подельниками, Яшей Сиплым и Зивой. При необходимости он приобщал к делу одесских карманников, которые знали его и искренне уважали.

Соломон в это время был полностью погружен в работу и неплохо зарабатывал. Он предлагал брату работать вместе, но Леня в ответ лишь улыбался и отвечал, что гордится братишкой. Но легальная работа не была его призванием. Он не мог вести размеренную жизнь простого обывателя, стихией Лени была улица. Перебиваясь мелкими делами, типа обворовывания туристов, Ворон ждал большого дела. И вот наконец-то ветер подул в его сторону, запахло большими деньгами.

Апрельским вечером 1985-го Леня вышел во двор покурить на скамейке. Соломона дома не было, мать уже спала. Почти докурив папиросу, Ворон увидел мелькнувшую тень, и через мгновение перед ним предстал сосед, Гриша Крамер. Сын ювелира и сам тоже ювелир.

– Леня, шалом! – весело поздоровался Гриша.

– Привет, Гриня! Шо не спишь?

– Да не до сна сейчас. Работать надо.

– Молодец! Вот Крамер как воспитал тебя, – засмеялся Леня.

Гриша был младше, и Ворон пару раз помогал его отцу найти украденные у него из мастерской вещи.

– У меня до тебя разговор имеется, – заговорщицки понизив голос, прошептал Гриша.

– Ну, ботай! – усмехнулся Леня, не воспринимавший всерьез соседа.

Гриша сел на скамейку и тихо, но с энтузиазмом, начал рассказывать:

– Короче, цацка одна есть… фильдеперсовая… очень дорогая…

Гриша замялся, но Леня уже почуял запах денег и начал подгонять знакомого:

– Говори, не тяни!

– Так вот… Это не просто цацка… Это венец императрицы, который еще Болин сделал в 1900 году. Там 23 карата… Ты понимаешь, о чем я?

Леня напрягся:

– Да уж не совсем дурак, понимаю. Ботай дальше.

– Так вот… все совпало так, шо венец этот везут в Москву через Одессу!

– Да ну? – удивленно воскликнул Леня.

– Шоб меня! – поклялся Гриша. – Ты дослухай! Шепнул мне тут мой знакомый француз, что один иностранец купить его хочет.

– Почем? – с нетерпением спросил Леня.

– Не поверишь, – важно ответил ювелир. – Готов отвалить огромные башли. Миллион франков ихних!

Уже само слово «миллион» привело Леню в шок, но он, быстро взяв себя в руки, небрежно спросил:

– А ты так уверен за него? За этого француза?

– Да я не первый раз с ним дела кручу. Он надежный малый. Я просто не стал все подробности расспрашивать. Думал, с тобой поботаем сперва.

– Да… – Леня задумался, Гриша ему не мешал. Помолчав с минуту, Ворон решился: – Делаем так. Завтра ты все подробно разузнаешь, часа в четыре встречаемся в кафе «Два Карла». Там и порешаем все!

– Идет! – радостно согласился Гриша и убежал домой.

Ворон снова закурил и принялся раздумывать над услышанным. Чутье подсказывало ему, что это шанс сорвать большой куш. Миллион франков на черном рынке делал сто пятьдесят тысяч рублей! Это были сумасшедшие деньги. Его мать, работавшая в больнице поваром, получала сто пятьдесят рублей в месяц. Соломон зарабатывал со своих «варенок» от силы тысячу в месяц. А тут такие деньжищи! В конце концов Леня вернулся домой и в приподнятом настроении лег спать.

На следующий день на углу улиц Карла Маркса и Карла Либкнехта появились Леня, Яша и Зива. Они зашли в кафе «Два Карла» и, устроившись за угловым столиком, заказали себе чай. Не прошло и десяти минут, как к ним подошел Гриша Крамер.

– Шалом всем! – весело поздоровался парень.

– И тебе не хворать! – также весело ответил Яша. – Взбаламутил ты нас, Гриня. Шо за гоп-стоп у тебя?

– Сейчас все расскажу подробно. Итак, вещь эту, шо я говорил Лене, после революции украли. Все эти годы ее никто в Союзе не видел. Теперь же какая-то большая шишка из Москвы договорился с каким-то польским фармазоном, который предложил ему эту вещь купить. Везет ее сюда наш посол в Турции, который должен приплыть из Стамбула в Одессу, а отсюда уже на самолете податься в Москву.

– Так это получается контрабанда? – спросил Леня.

– Ну конечно! – улыбнулся Гриша. – Официально-то такой цацке место в музее. Это же диадема самой императрицы России! Но заказчик – человек большой.

– А шо будет делать с цацкой этот большой человек в Москве? – задал вопрос Яша.

– А я знаю? – удивился Гриша. – Жинке, наверное, подарить хочет.

– Ботай дальше, Гриня, – серьезно скомандовал Леня.

– Ну, так вот… – послушно продолжал Крамер, – цацку везет сам посол. В Одессе он, скорей всего, не задержится, сразу полетит в Москву. Как его обчистить, этого я не знаю. Вам видней. А вот как продать цапку – это ко мне.

– Ты уверен во французе, шо хочет купить вещь? – спросил Леня.

– Я ж тебе говорил, Леня, на все сто уверен! Не первый год с ним работаю.

– Когда приезжает курьер? – начал выведывать детали Ворон.

– В том-то и проблема! – вздохнул Гриша. – Никто не знает, но говорят, шо со дня на день должен быть.

Леня задумался, Яша продолжал выспрашивать у Гриши незначительные детали, Зива молчала. Наконец, собравшись с мыслями, Ворон выдал:

– Мы стащим эту цацку у посла. Когда он приедет, узнаем сегодня же. – Он отпил чай и продолжил: – Встречаться с французом мы не будем. Ты сам передашь ему вещь, заберешь башли и отдашь нам. Только имена не вздумай ляпнуть наши, Гриня! Смотри у меня!

– Да ты шо, Лень! Я ж все понимаю! – возмутился Гриша.

– Долю с наших башлей хочешь или как? – продолжал Леня.

– Мне бы лучше от вас… – промямлил ювелир. – А то ж… валюта… опасно это! А вы рубли мне дадите сразу.

– Идет, – согласился Леня. – Тогда тему делаем вчетвером. Получаем равно, расходы вычтем, делим по пятой части. Одну пятую отдаем в общак блатным, на общее воровское. Помощь, может, кому в зону отправят, ну или еще что…

– Два миллиона франков! – внезапно послышался голос Зивы. Все удивленно посмотрели на молчавшую все это время девушку, а та решительно продолжала: – Или триста тысяч долларов. Хочет – пусть рублями дает! Триста тысяч!

– Но… это же… много! – возмутился Гриша. – Вы представляете, шо это за деньжищи? Да на них можно всю Молдованку купить…

– Послушай сюда! – твердо заявила Зива. – Если твой француз дает миллион, значит, готов дать и два. Ценность этой цацки не в камнях. Это ж антиквариат! Музей любой страны отвалит за нее и пять миллионов! Так шо не рыпайся и скажи своему барыге, шо два миллиона берем… Это если франков.

Леня улыбнулся и добавил:

– Она тему базарит, Гриня! Француз твой шо за фраер? Может, к другой хевре обратиться?

– Да нет! – махнул рукой Гриша. – Какой там фраер… так, еле-еле поц какой-то! Не пойдет он ни к кому. Надо два, скажу два, мне ж лучше!

– Ну вот видишь, Гриня, – подытожил Яша, – скоро вся Дерибасовская будет твоя. Цацки свои продавать иностранцам будешь.

– Скажешь тоже, – скромно заулыбался ювелир. – Ладно, ребя, я побежал?

– Давай, – кивнул Леня. – Вечером во дворе поботаем, шо к чему!

Едва Гриня ушел, как Яша с жаром выпалил:

– Леня, шоб меня покрасили, но там зреют огромные башли!

– Ша, Яша, – хладнокровно остановил друга Леня. – Надо все красиво сделать! А то загремим в Одеколон!14

– Как мы узнаем, когда приедет до Одессы тот посольский поц? – спросила Зива.

– Узнаем, – интригующе улыбнулся Леня. – Пойдем в «Братиславу», тут по Маркса два шага до Дерибасовской. Там точно узнаем.

Яша с Зивой переглянулись, довольные, что Лене пришла в голову такая отличная идея. Ресторан «Братислава» на Дерибасовской был пристанищем моряков, где они каждый день напивались, торговали и делились информацией. Спустя двадцать минут троица уже входила в заведение, в котором, несмотря на то что вечер только начался, было уже весело и шумно. В большом зале старого, можно даже сказать старинного, ресторана «Братислава» за накрытыми белыми скатертями столами сидели небольшие компании. В основном это были мужчины, но попадались и женщины, как правило, легкого поведения. Певица на сцене выводила под лихой аккомпанемент ансамбля популярную тогда «Червону руту» Софии Ротару. Две вызывающе одетые девушки отплясывали на танцполе. К ним пытался пристроиться сильно пьяный мужичек лет пятидесяти, который больше шатался, чем танцевал. Подбежавший метрдотель хотел было уже сказать, что свободных столов нет, но Яша опередил его, ловко сунув ему в карман пятирублевую купюру. Усатый, толстый мужчина мгновенно расплылся в улыбке и вежливо произнес:

– Добрый вечер, дорогие гости! Позвольте-таки проводить вас за столик!

– Валяй, – вальяжно кивнул Яша и друзья зашагали по залу.

Разместившись за столиком, Яша, заказал бутылку водки «Столичная», лимонад «Буратино», колбасу копченную, лимон, форшмак из селедки и запеченную камбалу. Леня и Зива все это время незаметно оглядывали окружающих, выбирая подходящего «языка». За одним из столов сидели два изрядно подвыпивших парня лет двадцати пяти – двадцати семи, пожиравших голодными глазами танцующих девушек. Они были хорошо сложены и подтянуты, явно моряки. Леня, понаблюдав за ними с полминуты, быстро взглянул на свою спутницу, которая улыбнулась в ответ и выразительно моргнула, давая понять, что это и есть их клиенты. Принесли заказ, и друзья, немного выпив и закусив, приступили к выполнению своего плана. Зива встала и, изображая подвыпившую посетительницу, шатаясь, подошла к ребятам.

– Хлопчики, – заплетающимся языком произнесла девушка, – шо скучаете? Такие симпатяги…

Расправив плечи, парни сразу приободрились. Один из них был темный и кудрявый, второй – светленький, почти альбинос. Брюнет весело ответил Зиве:

– Да как жеш тут не скучать? Одиноко нам без таких гарных дивчин!15

– Ну-таки а шо вам мешает пригласить до вашего стола? – удивилась Зива.

– Таки мы уже пригласили! – смело произнес кудрявый. – Сидай с нами! Просто ты не одна вроде…

– Таа… – пренебрежительно махнула рукой Зива в сторону своих друзей. – Это моя охрана. Ничего личного.

– Охрана? – удивился альбинос. – Ты шо, министр?

Ребята весело засмеялись.

Зива плюхнулась на стул, картинно закатила глаза и тяжело вздохнула:

– Понимаешь, Одесса – опасный город… А мой мужчина… – она подняла палец вверх, – шибко большой человек! Но это… – и Зива приложила палец к губам, показывая собеседникам, что выдает им страшную тайну, а потом, словно спьяну забыв, о чем только что говорила, спросила: – А как вас звать-то, хлопчики?

– Богдан! – представился альбинос.

– Николас! – не заставил себя ждать брюнет. – А вас как величать?

– Зина, – улыбнулась девушка и пожала вначале руку Богдану, а потом вложила свою изящную ладонь в руку Николасу и, нежно взглянув парню в глаза, продержала ее чуть дольше, чем нужно.

Этого хватило. Брюнет заволновался. Зива была обворожительна. Алое платье облегало ее точеную фигуру, а глубокое декольте совершенно не скрывало роскошную грудь.

– Николас, ты одессит? – с придыханием спросила девушка, пожирая парня зелеными, кошачьими глазами.

– Д-да… – растерянно ответил тот, пытаясь собраться с мыслями. – Я моряк… мы моряки… А вообще-то я грек, тут вырос просто… на Либкхента…

– Так шо у тебя за хахель такой, шо ты тут оставила двух хлопцев за столом и пересела к нам? Шо за бред? – возмущенно выпалил Богдан, который, несмотря на опьянение, понимал всю абсурдность ситуации.

Однако Зива была готова к такому повороту, ей хватило одного взгляда, чтобы сделать ставку на Николаса. Теперь ей оставалось доиграть свою роль до конца и выудить информацию. Девушка перешла в атаку: приняв надменный вид, она резко ответила Богдану:

– Молодой человек, вам-таки надо надеть себе глаза на морду, иначе вы точно себе приделаете что-то нехорошее! Я шо не ясно сказала, шо два хлопца меня охраняют? Или вы хотите-таки, шоб они угомонили ваши таланты? – От такого напора Богдан обомлел, Зива же подняла рюмку, полную водки, которую налил ей Николас, залпом выпила, закусила кусочком черного хлеба и, повернувшись к греку, добавила: – Николас, почему вы так скучаете? Я обязана поднять вам настроение!

Парни переглянулись. Все происходило очень быстро, Зива не давала им собраться с мыслями. В этот момент певица на сцене заголосила песню Аллы Пугачевой «Ледяной горою айсберг». Песню эту заказал шустрый Яша, точно рассчитавший время, необходимое Зиве. Девушка встала со стула и, едва не упав, протянула руку Николасу:

– Пригласишь меня на танец? – спросила она нежно.

Моряк не растерялся. Он вскочил, опрокинул рюмку водки для смелости и, тяжело дыша, повел девушку к сцене, взяв ее за руку. По дороге к танцполу Зива артистично подняла вверх правую руку, сделав в воздухе два круга. Выглядело это так, будто пьяная особа просто веселится. На самом же деле это был сигнал Лене и Яше. Ждать долго не пришлось, в течение минуты ребята уже сидели рядом с Богданом и вели беседу по душам, подливая парню водки. Зива в этот момент обвила руками шею Николаса и, прижимаясь к нему всем телом, подняла на него свои бездонные зеленые глаза:

– Николас… ты мне… понравился… сразу…

– Ты мне тоже очень понравилась, – осмелев, ответил моряк, уже представляя себе, как он этой ночью окажется в постели с этой обворожительной красоткой.

Зива между тем продолжала:

– Мой… мужчина… он посол. Только это секрет!

– Да, да, конечно… – закивал моряк.

– И дело в том… – протянула Зива, – что… О господи! Какая я дура… – вдруг воскликнула она.

– Почему? Что за глупости? – не понял грек.

– Я хочу тебя, Николас! – выпалила резко красотка и проникновенно посмотрела парню в глаза. – Не думай только обо мне плохо… я просто устала быть рабой!

– В каком смысле? – не понял моряк, который уже ни о чем другом и думать не мог, в голове только и крутилось: «Сегодня мы будем вместе! Это точно!»

Фраза «Я хочу тебя!» била в ушах барабаном, а все остальное в затуманенном алкоголем мозгу смешивалось в неясное бормотание. Николас решил, что свою случайную подружку нужно выслушать, посочувствовать, а потом вести в гостиницу!

Ответить воздыхателю Зива не успела: песня закончилась. И сразу же на глазах девушки появились две едва заметные слезинки. Подойдя к столу, парочка увидела хохочущего над каким-то рассказом Яшки Богдана. Заметив подошедших, Леня ткнул своего друга локтем в бок, и тот резко замолчал.

– Зинаида Алексеевна, все нормально у вас? – заискивающе спросил Леня.

Зива в ответ повелительным тоном произнесла:

– У меня все хорошо. А вы что не за своим столом?

– Да все нормально! – воскликнул Богдан, отвечая за ребят. – Пусть с нами сидят. Мы выпьем немного вместе. Да, хлопцы?

Леня с Яшей скромно закивали. Зива, махнув рукой, взяла сумочку и обратилась к Николасу:

– Проводишь меня до уборной?

– Конечно! – согласился тот, и они зашагали к выходу.

– Мне надо на воздух, – вздохнула девушка.

Выйдя на улицу, Зива уронила голову на грудь своему спутнику и стала всхлипывать:

– Понимаешь, Николас… мне так тяжело… я содержанка у человека… которого не люблю! Он наш посол в Стамбуле… и…

Рыдания сотрясали девушку. Николас не знал, что делать дальше, понимая лишь одно: ему наплавать на ее жизнь и проблемы! Сейчас в нем говорила только похоть. Парню хотелось сорвать платье с красотки и овладеть ею. Грубо и жестко. Но надо пока молчать! Пусть выскажется, а потом он ее поведет успокаивать. Пока Богдан будет бухать с ее провожатыми, они уже окажутся в гостинице.

Немного успокоившись, Зива продолжила рассказ:

– Понимаешь, он должен со дня на день приехать… Это, может быть, завтра, может, послезавтра… я даже не знаю когда! И если меня не будет утром дома… он меня… убьет!

– Таки в чем проблема? – не поняв ничего, спросил Николас.

– В том, – продолжала девушка жалобным тоном, – что его судно из Стамбула прибывает утром. Но когда? На каком именно он приедет – этого я не знаю. Провожатым моим наплевать, где я и с кем. Если они будут точно знать, что хозяин не заявится утром, я смогу уйти. А пока что… – Она посмотрела печально на дорогу. – Пока мне надо идти домой. Вдруг утром он приедет?..

– Так из Стамбула в среду приходит! – воскликнул Николас. – Сегодня ж четверг! Точно не придет!

– Да я ж не знаю точно, сладкий мой, – печально произнесла Зива. – Каждый день приходит из Стамбула кораблик…

– Да шо ты мне гутаришь?! – с жаром продолжал грек. – Посол может только в среду приехать. На пароме. И он… точно… он приезжает в среду, семнадцатого!

– А ты откуда так уверен? – удивилась Зива.

– Да… – махнул рукой парень, радуясь тому, что так легко преодолел преграду и девушка почти у него в руках. – За твоего посла до нас уже подходили! Спрашивали… шо мол и как? Когда приезжает? У всех моряков ходил хлопец один интересовался… вот я и знаю оттуда!

Зива насторожилась, но не подала виду и, продолжая дальше играть свою роль, изобразила подобие улыбки, полной надежды:

– Если это точно… значит…

– Да точно это! – радостно воскликнул Николас и, обхватив ее рукой за талию, резко прижал к себе. – Так что мы можем с тобой сегодня пошалить!

Зива не сопротивлялась. Она игриво улыбнулась:

– Давай вернемся ненадолго назад, я договорюсь с ребятами, чутка выпьем, а потом… я буду вся твоя!

– Ну пошли, – согласился моряк. – Только недолго посидим, а то ты ж меня с ума сведешь!

Парочка направилась назад.

Зива сразу же как бы между прочим поинтересовалась:

– А кто, кстати, его еще спрашивал? Посла-то моего? – Она хихикнула. – Уж не завелась ли у меня конкурентка?

Николас расхохотался:

– Да не поверю, чтоб у тебя конкурентка появилась! Тебе ж равных нет! – И добавил, видя, что девушка ждет более внятного ответа: – Из воришек наших, одесских, с Морвокзала. Бегали два шкета вчера, у всех моряков спрашивали: мол, когда посол из Стамбула приедет да на каком пароме? Ерунда, в общем!

– Ну да, – согласилась Зива, понимая, что дела плохи.

Ей стало ясно: не они одни ждут посла.

Вернувшись к столику, Зива с Николасом застали Богдана, по-прежнему смеющегося над рассказами Яши, и Леню, спокойно наблюдавшего за происходящим.

– Ребятки, наливайте! – скомандовала Зива. – Ваш шеф приедет в среду! Так шо гуляем по полной!

Яша прекратил свой рассказ и стал разливать водку по рюмкам. Богдану не понравилось, что оборвали его собеседника, и он, нагло посмотрев на Зиву, спросил:

– Шо за шеф? Шо ты нам все тут мешаешь?

Девушка явно ему не нравилась или же, наоборот, нравилась слишком сильно, и он злился, что внимание она обратила не на него. Леня посмотрел на парня и дружелюбно ответил:

– Да мы ж говорили тебе, шо она краля одного большого человека. Он на днях приплыть должен из Стамбула.

– Посол? – спросил Богдан, глядя осоловевшими глазами на Леню, который, не выказывая ни малейшего удивления, спокойно ответил:

– Да, он самый.

– Пф… – Богдан мотнул головой в сторону и добавил: – Его вся Одесса ждет… Милиция… карманники… Кто-то там еще… Краля вот эта… – показал он глазами на Зиву.

Тут уже удивлению троицы не было предела, но Леня и его друзья были опытными аферистами, и ни один из них даже бровью не повел, услышав слово «милиция».

Зива в мгновение ока сориентировалась и, округлив глаза, воскликнула:

– Милиция! Таки шо ты балаболишь?! Шо за басни?!

Николас серьезно спросил Богдана:

– А когда за него милиция спрашивала?

– Та утром же ж… сегодня… – заплетающимся языком ответил Богдан. – Ты ж спал… а я с кассиршей… это… ну и менты пришли… в Морвокзал…

Парень замолчал. Видимо, ему становилось плохо, и он сделал глубокий вдох, чтоб все съеденное и выпитое не вышло наружу.

– И шо спрашивали? – с нетерпением протараторила Зива, видя, что собеседник вот-вот выйдет из строя и уже ничего не скажет.

– Да… ничего такого… ждут его… все… – Он икнул и попытался встать со стула, но безуспешно.

Леня сделал незаметный знак Яше, и подельник в мгновение ока исчез. Зива все поняла и, изображая панику, ноющим голосом попросила Николаса:

– Уведи его до туалета! Не видишь, что ли, ему плохо! Я тебя тут жду!

– Вот Богдан! – недовольно воскликнул грек и, подхватив друга под мышки, поволок его к выходу. – Пять минут, красавица! Я вернусь!

– Я жду тебя, – обворожительно улыбнулась Зива.

Едва моряки вышли, как Леня скомандовал:

– Уходим! Яша счет закроет и догонит нас.

Они с Зивой быстрым шагом вышли из ресторана и направились по улице Карла Маркса. Свернув на Ласточкину, дошли до Оперного театра и остановились там, молча ожидая прихода Яши. Сиплый не заставил себя долго ждать и прибежал буквально через минуту.

– Я вас видел, – еле дыша сказал он. – Но еле догнал…

Леня молча подошел к стоящей у тротуара белой «Волге» и спросил таксиста:

– До Молдаванки подбросишь?

– Нехай Молдаванка буде, сидайте, – согласился толстый таксист.

Ребята запрыгнули в машину и уже через каких-то десять минут сидели на скамейке в Ленином дворе. Сам Ворон подошел к окнам Гриши и тихонько постучал в окно. Крамеры жили на первом этаже, но время было уже около двенадцати ночи, и большая часть жильцов уже спали. Через мгновение в окне появилось лицо Гриши.

– Мы у школы будем, у нашей, подходи туда, – тихо прошептал Леня.

– Через пять минут буду, – кивнул Гриша.

Оказавшись возле школы на Буденного, где ночью было тихо и никто не мог им помешать, компания наконец начала делиться информацией.

Гриша спешил выдать свою порцию быстрее всех:

– Я узнал такое… После встречи с вами, я всех наших мастеров порасспрашивал и…

– Не тяни, ботай! – поторопил его Леня.

– Вы наверняка знаете ювелира Изю Фишмана?

Собеседники кивнули. Фишман был самым зажиточным ювелиром в городе, директором большого магазина на Дерибасовской.

– Так вот, – продолжал Гриша, – Фишману заказали документы на диадему с бриллиантами в двадцать три карата! И он должен будет отдать этот пакет документов человеку, который на днях приедет в Одессу!

– Шо за ксивы на цацки?16 Я шо-то не пойму, – спросил Яша.

– Ну, это как паспорт у человека, – начал объяснять Гриша. – Если вдруг мусора остановят, то документик есть.

– Вся Одесса ждет эту цацку! – ухмыльнулась Зива и поведала о том, что ей рассказал Николас на улице.

Леня хмуро подвел итог:

– Посла этого по ходу встречать собираются люди Флинта. Это ясно как день! Ведь Фишман, ювелир, под Флинтом работает всю жизнь!

– Там не сам посол оказался, – добавил Гриша. – Курьер на самом деле какой-то работник посольства мелкий. Так мне сказали.

– Неважно! Тут другая сложность, – задумчиво произнес Леня. – Мусора в курсе. И хлопнут любого, кто захочет швырнуть того фраера! А братва может быть и не в курсе… – Он немного подумал, затем добавил: – Отрабатывать цацку тут масти нет! В Одессе никто ее не украдет! Надо в Москву ехать, там ее утянуть! Информации мало, да и город чужой… Я думаю, это порожняк. Лучше не лезть!

– Леня, это ж какие башли! – возмутился Яша. – Как не лезть?

– Ша, Сиплый, – обрубил друга Леня. – Это порожняк! Братву завтра предупрежу, шо там мусора на стреме. И все! Тема закрыта.

Следующим утром, в пятницу, около одиннадцати часов утра, Леню своим криком разбудила мать:

– Леня, вставай! До тебя хлопец какой-то пришел!

Хая была полная, но энергичная женщина, постоянно хлопочущая по дому: то готовка, то уборка, то стирка… Когда Леня вышел на кухню, мать опять возилась у плиты.

– Кто там пришел, мама?

– А я знаю? – удивилась женщина. – Какой-то франт! Говорит гешефт17до тебя имеет! Ну я ему ответила, шоб помолчал с той стороны! Вот он и стоит на дворе!

– Шо, не из наших? – подозрительно спросил Леня.

– Так если бы с наших, я б знала за него, а то чужак. – Хая громко вздохнула и, покачав головой, добавила: – Загонишь ты меня на Слободку18своими гешефтами!

– Та все в ажуре, мамэ!19 – улыбнулся Леня и пошел в ванную умываться.

Соломона дома уже не было, каждый день он уходил рано утром по своим делам. Быстро умывшись, Леня выбежал во двор. На скамейке сидел светловолосый парень лет тридцати, одетый в модные джинсы-варенки, ярко-синюю футболку и черную ветровку. Закинув ногу на ногу, он рассматривал свои кроссовки на липучках «Адидас» и неспешно курил.

Леня сразу узнал парня:

– Саня, ты?

Парень подскочил с лавки и, увидев знакомое лицо, улыбнулся:

– Одессит! Брателла! Нашел я тебя все-таки!

Они обнялись, радуясь встрече. Леня окинул взглядом старого знакомого:

– А ты, я смотрю, модный парень стал!

– Ну я-то в Москве обитаю теперь! – важно заявил Саня, добавив: – Я же после Устимлага сразу в столицу подался. А ты как?

– Та я шо? – махнул Леня рукой. – Я через год после того, как ты освободился, тоже откинулся и вот домой вернулся… Та не важно! Ты какими судьбами? Где? Как?

– Я на один денек, проездом можно сказать. И дельце есть к тебе.

– Ну, Доллар, ты всегда дела имеешь сурьезные! – рассмеялся Леня. – Пошли поботаем шо к чему и позавтракаем! – Леня направился на улицу.

– Да мне еще в гостиницу надо, – возразил Саня. – Человечка там одного жду!

– В какой ты гостинице?

– «Красная».

– Хорошо живешь! – подмигнул другу Леня, остановил проезжающее мимо такси и, садясь вперед, скомандовал: – Педаль до «Красной»!

Спустя тридцать минут Леня со своим бывшим сокамерником Сашей Долларом уже сидели в ресторане гостиницы «Красная» и ждали заказанную яичницу и чай. Повспоминав немного своих друзей по зоне, Саша наконец перешел к делу:

– Одессит, я, короче, к тебе по делу. Очень крупному.

– Ну ботай, Доллар. Я уже срисовал, что ты не чай пить приехал!

– Короче, – немного подавшись вперед, начал Саша, – в среду сюда приедет один человек из Стамбула, он везет с собой очень дорогую вещь…

От этих слов у Лени внутри все похолодело, но виду он не подал. Получалось, что уже и москвичи охотились за диадемой! Саша Волков по кличке Доллар был обычным валютчиком и фарцовщиком, который никогда не воровал. По крайней мере, раньше. Попал в тюрьму он за валютные операции, отсидел спокойно свой срок, не блатовал, но и в обиду себя не давал, сидел достойно, по-мужски. За это его уважали блатные, к которым и относился Леня. Сейчас же, судя по всему, Доллар занялся другими делами. Одессит решил вначале выслушать друга, а потом решить что к чему.

– Так вот, – продолжал Доллар, – диадему эту повезут в Москву. Там ее заказал какой-то крупный чиновник. Но у меня есть клиент, хочет купить ее за огромные бабки.

– За сколько? – поинтересовался Леня.

– За пятьсот тысяч долларов, – прошептал Саша.

Леня прикинул: раз друг говорит пятьсот, значит, на самом деле ему дадут минимум семьсот! Доллар не вор, у него нет понятий, как у блатных. Он обычный спекулянт и, естественно, занижает цену. Судя по всему, вещь эта действительно очень дорогая, и Леня был уверен в том, что люди, которые ее везут и продают, даже не представляют истинной ценности украшения! Иначе все было бы сделано так тихо, что никто ничего не узнал бы.

– И шо ты хочешь сделать? – спросил Леня.

– Я хочу тебе предложить сработать вместе! Я Одессу не волоку, здесь и своих блатных и воров хватает. Меня тут быстро потеряют. А ты местный, да еще и авторитетный. Я едва на ваш район зашел, на Молдаванку, спросил первых попавшихся пацанов, где ты живешь, так они мне сразу дом показали и предупредили, что ты еще спишь! – Друзья рассмеялись. Затем Доллар продолжил: – Со мной в доле еще один человек, мой кореш. Он и подтянул эту тему. Я понимаю, вымутить будет тяжело, поэтому хочу тебе предложить пятьдесят на пятьдесят! Ты со своими вещь украдете, а я ее пихну красиво и тихо! Деньги…

– Ша, Доллар! – остановил его Леня. – Ты шо забываешься? Какие деньги? Какие доли? – Он нахмурился. – Я имею быть бродягой, а не барыгой каким-то! Гембель этот мне не нужен. Вопрос закрыт.

Саша с сожалением посмотрел на собеседника:

– Лень, ну не обессудь. Я то по-другому не это… Я в Москве живу, там везде только деньги, вот я и привык.

– Кайфанем сегодня, потом педаль назад в свою Москву, – строго оборвал друга Леня. – Считать башли не мое. Я живу, шоб было все красиво! На это мне хватает. А такие сделки… Это не по мне. И тебе не нужно. За этой цацкой мусора пасут и вся хевра одесская. Тебе ловить тут нечего.

– Так значит, ты волокешь за нее? – Доллар удивленно посмотрел на Леню и скромно улыбнулся: – Одессит, ну не обессудь, в натуре… Давай мутанем эту тему!

– Не хочу я! – решительно воскликнул Леня. – Нет масти уже. На Одеколон загремим за эту цацку… В Москве отработайте ее.

– Да в Москве-то можно, но… – Парень призадумался. – Не справлюсь я! А к московским ворам идти не хочу. У меня есть информация, которой нет ни у кого!

– Я тебя поздравляю, – безразличным тоном подвел итог Леня, демонстративно спокойно попивая чай.

Друзья позавтракали, не возвращаясь больше к этой теме. Затем Леня ушел, договорившись с Долларом, что вернется за ним в пять часов.

Выйдя из «Красной», Леня пошел пешком на Морвокзал. Внутри у него все кипело. Он никогда не гнался за деньгами, они были для него не так важны, как доброе имя и честь. Многие, конечно, пытаются добиться уважения и положения в обществе с помощью денег, но для Лени это все было фальшью. Несмотря на то что он был беден, его с молодых лет знали и уважали на Молдованке за правильные поступки, справедливые решения и храбрость, благодаря которой он мог влезть в драку с превосходящим по силе соперником. А почему нет, если ради справедливости?! Леня, спускаясь по Суворова, кинул взгляд в сторону моря. Его жизнь всегда была игрой, и он ее любил. В данный момент в его венах бурлил азарт, он жаждал победы! Конечно же Леня очень хотел украсть эту диадему, но не ради денег. Ему наплевать было, сколько она стоила. Ясно, что за этой вещью уже гоняются все крадуны Союза. Не была нужна она ему и ради тщеславия. К черту славу! Зачем привлекать к себе лишнее внимание? Лене хотелось украсть эту диадему, чтобы доказать самому себе, что он может сделать невозможное. Но с другой стороны… Стоит ли оно того? Доллар – хороший парень, но он не бродяга. Он просто хочет заработать, и судить его за это нельзя. Это человек другой масти. Сам же Леня вор! Бродяга! И его дело воровать. Если он попадется, значит, пойдет опять на зону. Значит, еще не так хорош, чтобы не попасться в руки ментам.

Думая об этом, Леня подошел к Морвокзалу. В огромных стеклах здания, взлетавших на несколько этажей, бликовали солнечные лучи. Перед входом слева, как обычно, стояли автобусы, ждущие туристов, и таксисты, лениво курящие дешевые сигареты. Леня знал, где и кого нужно искать. Заходить в здание Морвокзала он не стал, а, пройдя немного в сторону, стал присматриваться. Народ выходил и заходил в здание. Через несколько минут показалась группа туристов, с шумом направляющаяся к автобусам. Леня мгновенно заметил мальчика лет четырнадцати, с неподстриженными кудрявыми волосами, в коричневых брюках, такого же цвета свитере и черной кепке-гаврош. Пацан то ли шел по своим делам и растерялся, увидев столько людей сразу, то ли специально прибежал поглазеть на иностранцев, он крутился в самом центре толпы, озираясь с одновременно восхищенным и озадаченным видом по сторонам. Леня ухмыльнулся и не пошел в сторону этой группы, а притаился сзади автобуса, не упуская из виду пацаненка. Когда гомонящая толпа расселась по автобусам, пацан аккуратно свернул и оказался на том же месте, где стоял Леня.

– Ну, привет, Цыганенок!

– Опа! – улыбнулся пацан. – Ворон! Приветствую.

– Как чистка прошла? – поинтересовался Леня.

– Негусто! – скривился мальчик. – Пара лопатников… А ты по делу или шо?

Леня еще раз ухмыльнулся. Его всегда веселили деловитость и наглость вокзальной шпаны.

– Слухай сюда! – начал он серьезно. – Дуй сейчас до старших, скажи, Ворон прокнокал слушок, шо у мусоров в среду на Морвокзале облава готовится на крадунов наших. До Флинта пусть доведут.

– Да я и сам могу Флинту цинкануть, – важно заявил карманник. – Он и есть мой старший. А с чего хипишь?

– С того! – Леня легонько стукнул пальцем по козырьку пацанской кепки. – Шукали вы слишком много за какого-то посла, шо из Стамбула педалит к нам.

Цыганенок округлил черные глазища:

– Во падлы!

– Давай беги, – бросил ему напоследок Леня и пошел обратно.

Пацан убежал вперед. Ворон опять усмехнулся. Он не хотел сам идти к Флинту, так как держался независимо от городской братвы, хотя при этом в общак регулярно вносил «грев на общее». Однако предупредить братву считал своим долгом.. Лене конечно же поверят на слово и операцию по диадеме свернут. Но предварительно, конечно, Флинт либо сам придет, либо отправит кого-то из своих подручных уточнить информацию у Лени.

После Морвокзала Леня пошел к Яше, который в это время по своему обыкновению сидел на Дерибасовской в кафе, играл в карты с друзьями с Молдованки. Друзья отсели за другой столик и долго разговаривали, пытаясь найти верное решение проблемы. Яша был для Лени как брат, он всегда к нему прислушивался и ни разу не пожалел об этом. Конечно, у Раппопорта был настоящий, кровный брат Соломон, но Моня был другим. Он был умным и грамотным парнем, способным на большее, чем банальное воровство. Леня любил Соломона всем сердцем и оберегал его от всей этой грязи, насколько, конечно, это было возможно. Хоть Моня и занимался нелегальным производством джинсов, было ясно, что за эту «работу» его не посадят. В Одессе и без него было полно воришек, налетчиков, торговцев наркотиками и других преступников, преследуемых законом. Около четырех часов в кафе появилась Зива. Оттуда троица, не спеша прогуливаясь по Дерибасовской, направилась в гостиницу «Красная». Саша уже ждал друга и, познакомившись с Яшей и Зивой, сразу перешел к делу:

– Леня, ты не передумал?

– Нет! – хитро улыбнулся Леня. – Пойдем посидим у нас. Сегодня шабат заходит, погода чудная, на Молдованке наверняка весело будет.

– Может, рыбки свежей забацаем? – весело спросил Яша.

– Нехай забацаем! – задумчиво ответил Леня. – Надо к рыбакам махнуть!

– Та не проблема! – возмутился Яша, – У нас же ж тут есть наш брульянт чистой воды! У нас рыба завсегда имеется. В общем, вы водки купите и на Молдованку, а я быстро к рыбакам. Не доезжая Крыжановки, есть у меня пара знакомых, куплю ведро и к вам.

– Глосей возьми побольше, – попросил Леня.

– Шо будет, все заберу, – согласился Яша.

– А что такое глоси? – с интересом спросил Саша, когда Яша убежал ловить такси.

– Камбала черноморская. – ответил Леня. – Пошли до Еси, купим харчей.

– А есть чем стрелять? – спросила Зива, имея в виду наличие денег.

– Пока чуток осталось! – подмигнул ей Леня и зашагал вперед, по своему обыкновению высоко подняв голову и держа спину ровно.

По его походке можно было сразу сказать, что этот человек уверен в себе и привык повелевать. Его утонченная внешность говорила о благородстве характера, глаза были умными и проницательными, тонкий нос с горбинкой добавлял облику аристократизма и сразу выдавал в нем еврея. Не спеша прогулявшись до улицы Хворостина, Леня с друзьями свернули во дворы. Зайдя в один из общих дворов, где возле голубятни играла детвора, Леня постучал в одну из дверей. Через полминуты в проеме показалась лысая голова пожилого мужичка, в очках с роговой оправой, большим носом и отвисшей нижней губой.

Мужичок немного испуганно воскликнул:

– Вэй из мир!20 Леня, это ж ты!

– Я, – ответил гость. – Чего ты боишься?

– Та я не ожидал никого, шабат все-таки. В это время все наши дома сидят уже, а прийти могут только… ну ты понял кто, – подозрительно посмотрев на Сашу, пролепетал мужичок и распахнул дверь перед гостями.

Леня с друзьями зашли в бедное, с обшарпанными стенами жилище мужичка. Зива закрыла за собой дверь.

– Еся, мне нужны продукты хорошие. Шо есть?

Мужичек важно ответил:

– Ленечка, есть все. Шо тебе треба, скажи – принесу.

– Тогда неси нам водку хорошую, бутылок четыре-пять, вино давай…

– Французское? – деловито спросил Еся.

– Лучше грузинское, белое, – ответила Зива.

– Сервилат – палку, сыр голландский… шо еще там у тебя имеется? – продолжал Леня.

– Я понял все, шо вам нужно. Сядьте, подождите. – И мужичок скрылся в другой, тонущей в темноте комнате.

Через десять минут друзья уже выходили из дома Еси с двумя черными пакетами. В одном позвякивали пять бутылок водки «Московская. Особая», во втором лежали батон сервилата, головка импортного голландского сыра, банка греческих оливок, полкило осетрины холодного копчения, коробка импортных шоколадных конфет и две бутылки грузинского белого вина «Цинандали».

– Откуда у этого бедолаги столько дефицита? – не выдержав, спросил Саша. – Я просто в шоке! Ты сейчас дал ему в руки почти двести рублей. Его хибара дешевле стоит!

Леня с Зивой, переглянувшись, засмеялись, и девушка объяснила москвичу:

– Еся один из самых известных спекулянтов в Одессе. Ему все привозят моряки. Помимо этого, ему тащат товар из Ялты с валютного магазина «Каштан» и из буфета «Интурист» в Киеве. У него связи везде есть. Уже вечер, шабат начинается, а с утра сегодня, поверь мне, у него стояла очередь. Все одесские шишки скупляются у Еси. Я думаю, он тысячи на две минимум сегодня наторговал.

– Если это так, почему он живет в таких условиях? – недоумевал Саша.

– Да ему наплевать на условия, – пустился в объяснения Леня. – Он привык так жить. Зато его дети живут как короли! У него один сын в Москве в МГУ учится, а второй живет тут, в четырехкомнатной квартире. И работает в горисполкоме каким-то большим чином… а ведь молодой еще совсем. Папа все проплатил, всех накормил и все купил.

Через пять минут друзья пришли во двор Лени. Детвора там прыгала по нарисованным мелом клеткам, играя в «классики». Отовсюду неслись вкусные запахи готовящегося ужина. На Молдованке торжественно, с застольем, встречали пятничный вечер не только евреи. За годы жизни среди иудеев жители района переняли традицию, вне зависимости от религии и национальности. Леня поднялся в квартиру, позвал Соломона, предупредил мать, что скоро принесут рыбу. Прибежал Гриша Крамер. Ребята засуетились во дворе, вынесли из квартир три стола и составили их в один. Температура поднялась до семнадцати градусов, и сидеть на улице уже можно было с комфортом. Хая выбежала с тарелками и скатертью во двор, следом начали выходить другие соседи. Из окна второго этажа, напротив квартиры Раппопортов, высунулась женщина с бигуди на голове и прокричала:

– А шо за праздник у Раппопортов?! Неужто Леня женится?!

– Теть Роза, не дождетесь! – засмеялся Леня. – Просто у нас шабат и ко мне приехал друг из Москвы.

– У моего Семки уже сын родился, Аркашка. А Семка, поди, младше тебя. Пора тебе уже, Леня, жениться! – выкрикнула женщина.

Ответила ей уже Хая:

– Давай спускайся, Роза! И неси соленое. Хватит болтать.

Когда приехал Яша, во дворе уже был накрыт стол, за которым сидели помимо Раппопортов Крамеры, тетя Роза Мазур с мужем и молчаливой дочкой лет двадцати, Георгий со своими родителями, сапожник Моисей с женой и украинец Коля с супругой. Детвора переместилась ближе к улице, старый Самвел, который уже и сам не помнил, сколько ему лет, сгорбившись, сидел на стульчике немного в стороне от стола и курил трубку. Каждый вынес что-то из дому, и стол получился праздничный. Соломон уже разжег дрова в мангале и приготовил металлическую решетку, чтобы пожарить на ней рыбу. Хая возмущалась, что нужно жарить на сковороде, но молодежь предпочитала угли. В ведре, принесенном Яшей, оказалось несколько кефалей, две камбалы и куча черноморских бычков разного размера. Женщины быстро чистили рыбу, Соломон отправлял ее на решетку, следя за дровами. Все что-то говорили, то тут, то там слышался смех. Леня то и дело поднимал рюмку, кто-то пил водку, закусывая соленьями тети Розы, Зива и Хая предпочли вино, кто-то – компот, приготовленный мамой Гриши Крамера. С появлением Яши стало еще веселей. С присущим ему задором, он своим сиплым голосом начал травить анекдоты. Саша был в шоке от такой теплой, домашней обстановки. Люди здесь относились друг к другу как родня, двор жил одной большой семьей, и никто не выказывал ни высокомерия, ни жадности, ни зависти. Небогатые люди, обретавшиеся в старых, тесных квартирках, веселились так, будто в их жизни все прекрасно. Впрочем, у них действительно все было неплохо. Им не нужны были миллионы, чтобы жить хорошо, они умели наслаждаться каждым днем без денег. В разгар застолья Леня вышел из-за стола и отошел в сторону покурить. Саша последовал за ним. Облокотившись на стену дома, слегка подвыпивший Леня улыбнулся:

– Ну как тебе у нас?

– Я просто в шоке! – честно ответил Саша. – Так все просто и весело.

– Это Одесса, друг мой, тут всегда так, – философски ответил Леня и как будто между прочим спросил: – А ты знаешь, где и как будет проходить передача диадемы в Москве?

Саша сразу засиял:

– Да, знаю! Но это, кроме меня и моего кореша, никто…

– Ша, погоди, – спокойным тоном оборвал его Леня. – Сначала послушай меня. Тему мы сделаем. Но ты не забывай, что просто даешь наводку, и не считай, кому, что и сколько. Провернем, на общее выделим, а там, че останется, по-братски всем будет!

Саша глубоко вздохнул:

– Как скажешь, Одессит.

Заручившись согласием друга, Леня произнес:

– Говори, что там и как будет, а там мы подумаем.

– Курьер прилетит на самолете, – начал свой рассказ Саша. – Его встретят. Будет охрана. Но это… это все показуха. Для тех, кто захочет его кинуть. Цацку он на самом деле оставит в камере хранения, в ящике железном. Номер не знает никто, кроме него и того, кто заберет товар. – Он снова вздохнул и развел руками. – Я просто не представляю, как в Москве можно все это провернуть. Пасти курьера бесполезно. Камеру хранения – тем более!

– Почему? Перед камерой хранения поставить людей, и все…

– Дело в том, что я ни в одном московском аэропорту не знаю даже такой камеры хранения.

– Да ладно? – удивился Леня.

– Именно так! Есть такие на вокзалах, но в аэропорту… Я нашел только одну. В Шереметьево-2. Там есть подходящая… Но тут опять тупик!

– Какой?

– В Шереметьево-2 прилетают только международные рейсы и самолеты издалека. Рейс из Одессы летит в Домодедово. Тем не менее я проверил камеру в Шереметьево. Там ящиков штук двести! А еще везде менты шныряют… Не вариант там. Я потому и решил, что в Одессе сподручнее будет дело провернуть.

– Н-да… – нахмурился Леня. – Ты завтра уезжаешь?

– Ага, вечерним поездом.

– Добро. Постараюсь до завтра что-то придумать, – подвел итог Леня. – Пойдем за стол.

Парни вернулись к шумной компании, которая, закончив с трапезой, теперь играла в лото. Время было около десяти часов вечера, уже совсем стемнело. Леня сел в стороне и задумался. Задача была не из легких. Немного подумав, он взглядом указал Яше и Зиве отойти в сторону. Когда Леня рассказал друзьям о том, что он узнал от Саши, они тоже крепко задумались. В Одессе они чувствовали себя как рыба в воде, многое могли сделать, но в Москве… Никто из них там даже ни разу был. Яша позвал Доллара, он попрощался со всеми, и друзья пошли проводить гостя до гостиницы. Молдованка всегда считалась ночью опасной для незнакомых людей, дворовая шпана в темное время промышляла грабежами, нападая на незадачливых туристов. Когда Саша уже был в своем номере, Леня, Яша и Зива сели на скамейку недалеко от гостиницы. Леня подвел итог, пытаясь, собрав всю информацию в кучу, найти подходящее решение.

– Итак, шо мы имеем: цацку рано утром привозит фраер из Стамбула, на Морвокзале его ждут мусора и Фишер с ксивой. Его наверняка также встречает какая-то охрана в погонах, возможно, те же менты, а может, и кагэбэшники… Везут в аэропорт, самолет в Москву улетает где-то часов в двенадцать. Наверняка они все подгадали. В столице он прилетает в Домодедово… Вот тут неувязочка. Как курьер может добраться из одного аэропорта до другого, там расстояния большие, как от Одессы до Херсона! Смысла нет…

– Леня, – вмешалась в его рассуждения Зива, – самолет может сесть в другом аэропорту. Это ж бывает, если туман или еще шо! Видимо, там клиент жирный, наверняка у него есть такая возможность повлиять на рейс.

– Точно, – щелкнул пальцами Ворон. – Конечно, только так! Еще и лишний раз следы запутают. Тут ясно как день, все мусора, охрана и остальные участники знать не знают, что именно везет этот фраер и почему его охраняют. Известно обо всем только заказчику и тому, кто заберет из камеры хранения цацку. Все остальные думают, что это просто большая шишка тут нарисовалась. Даже слух пустили, будто это сам посол едет, а там на самом деле какой-нибудь простой уборщик из посольства!

– То ясно, – отозвался Яша. – Но как в Москве забрать цацку из камеры хранения? Наверняка, как только он ее положит туда, ее заберут!

– Нет, – решительно сказала Зива. – Они тоже не дураки, у них план чистый! После того как курьер положит цацку, он должен будет уехать, а другие люди потом заберут диадему.

– Согласен, Зива, – кивнул Леня. – Они хотят запутать след, думают, кто-то, типа, следить будет. А лишний раз зачем им светиться? Наверняка курьера, который цацку заберет, вообще не будет в аэропорту, либо он спрячется подальше от камеры хранения. Иначе зачем вообще нужен этот цирк? Могли бы просто из рук в руки передать – и все! Там, видать, заказчик какой-то очень недоверчивый тип, который боится, что про него узнают…

– Ага, – усмехнулся Яша, – поэтому-то от Москвы до Одессы все уже знают о деле!

– Именно поэтому, Яша, – кивнул Леня. – Он, пытаясь скрыть свое имя, не обратил внимания на то, что стало известно многим вокруг. Плюс, я думаю, информация, скорей всего, идет от того, кто хочет купить эту цацку у нас! Этот хмырь наверняка приближенный заказчика… крыса…

– Давай завтра еще поговорим, – устало вздохнул Яша. – А вообще тут шанец – ноль. Лучше, по-моему, оставить дельце. Проводим вечером кореша твоего и забудем обо всем.

– Я тоже так думаю, – согласилась Зива. – Если не судьба, лучше не лезть!

– Хорошо, пошли по хатам, – задумчиво протянул Леня.

Думал он до утра. Дом весь уже спал, а Леня то курил на скамейке, то шагал по двору. Поднявшись домой, он заваривал себе крепкий, по тюремной привычке, чай, а потом долго сидел на кухне и размышлял. Около пяти часов утра Леня позвонил Яше. Сонный голос ответил спустя несколько гудков:

– Алло.

– Сиплый, – шепотом, но очень бодро начал Леня. – У тебя, помнишь, дядя в политехе работал?

– Лень, ты? – не мог понять спросонья Яша.

– Я, я… Ну! Проснись! Дядя в политехе…

– Какой политех? Ты шо не спишь? – пытался собраться с мыслями Яша.

– В институте. Политехническом. Дядя у тебя работает там сейчас?

– Аа… – наконец понял друг. – Ну сейчас-то он спит. Кто ж в шабат утром работает?

– Вот ты шлимазала! – нервно воскликнул Леня. – Я не шучу! Серьезно отнесись!

– Работает, работает, – устало ответил Яша. – Только давай поспим еще, а потом поступать пойдешь.

– Отлично! – довольным голосом воскликнул Леня. – Спи. В десять утра я зайду.

Повесив трубку, Леня, улыбаясь, отправился в кровать и сразу крепко заснул.