Читать книгу Я не умею управлять людьми. Как стать вдохновляющим лидером - Гарет Джонс - Страница 3

В начале нового тысячелетия только этот простой вопрос задавал импульс нашим исследованиям. Это был важный вопрос. Когда в разных точках земного шара мы задавали его людям, они задумывались. Наступала тишина, и люди размышляли о своем праве вести людей за собой и о готовности своих последователей быть ведомыми. Статья в Harvard Business Review, в заголовок которой был вынесен этот вопрос, вызвала широкий резонанс.

За последние пять лет этот вопрос открыл перед нами интригующие, волнующие и зачастую озадачивающие направления. Двигаясь по этим направлениям, мы опросили десятки лидеров (и их последователей) как в мире бизнеса, так и за его пределами – в школах, больницах, спортивных организациях и т. п.[1]. В конце концов, лидерство – универсальная вещь. Оно не закреплено исключительно за руководителями высшего звена. Продолжая работать со студентами и консультируя клиентов, мы узнали еще больше.

Перед вами книга, порожденная одним вопросом, но мы надеемся, что она даст ряд ответов на загадки лидерства и дилеммы, с которыми мы сталкиваемся в настоящее время, а также поставит совершенно новую серию вопросов.

Наша работа по изучению лидерства началась примерно четверть века назад; при этом мы двигались по трем направлениям. Во-первых, будучи научными работниками, перед разработкой рабочей модели мы тщательно изучили исследования на тему лидерства, проведенные в прошлом веке. Во-вторых, будучи консультантами, мы опробовали наш подход при проведении воркшопов для менеджеров и лидеров, а также в ходе наблюдений за множеством клиентов. И в-третьих, будучи лидерами, мы проверили наши идеи в своих собственных организациях.

Все эти годы в фокусе наших исследований были те лидеры, которые блестяще умеют вдохновлять людей: лидеры, которые становятся властителями сердец, душ и умов. Нас живо интересует такое лидерство, которое, в соответствии с идеями Макса Вебера, является антибюрократическим и харизматичным. Наличие лидеров с такими качествами – еще не все в бизнесе, однако мы считаем, что важность этого фактора весьма велика. Без этого вряд ли можно добиться значительных результатов.

Не поймите нас превратно: лидерство – это результаты. Великие лидеры обладают умением вдохновлять людей на поразительные свершения. Но дело не только в результатах, но и в смысле. Это важный момент, который часто не учитывается в современных публикациях по лидерству. Лидеры на всех уровнях оказывают влияние на производительность труда, потому что делают этот труд осмысленным.

Говорить, что влияние лидерства на нашу жизнь на работе, в нашей духовной жизни, в спорте и, разумеется, в политике велико, означает констатировать очевидное. Однако это наблюдение фиксирует специфическую одержимость, присущую современности: поиск аутентичных лидеров. По крайней мере, в западных обществах распространилось глубокое и усугубляющееся разочарование в способных исполнителях ролей или, что еще хуже, в опытных аппаратчиках политического или корпоративного типа. Мы все сильнее подозреваем, что нас используют. Поиск аутентичности становится все более актуальным.

Поиск аутентичности

Свидетельства стремления к аутентичности пронизывают всю массовую культуру. Одним из проявлений этого является неудержимое распространение телевизионных реалити-шоу (поистине оруэлловская фраза, поскольку участниками этих шоу манипулируют ради удовольствия анонимной и разобщенной аудитории вуайеристов). Мы также смотрим мыльные оперы, воспроизводящие ностальгическое представление о человеческом общежитии, потому что они заполняют лакуну, появившуюся из-за угасания истинно общественной жизни, тщательно препарированного в книге Роберта Патнэма «Боулинг в одиночку»[2].

Вопросы, касающиеся аутентичности, связаны с более широким кругом аспектов современной жизни. Критики современных обществ постоянно выделяют три аспекта, которые, по их мнению, ограничивают или исключают аутентичное выражение человеческих качеств, а также затрудняют человеку возможность быть самим собой.

Прежде всего налицо триумф индивидуализма. Если и есть одна превалирующая характеристика нашего времени, то это расширение личной свободы благодаря победному наступлению индивидуализма. В основе этого, разумеется, лежит парадокс. В то время как мало кто будет отрицать, что современная жизнь расширила для людей диапазон выбора, многие обеспокоены чрезмерным нарастанием индивидуализма, которое может привести к тому, что мир будет характеризоваться не аутентичным самовыражением, а просто эгоизмом.

По сути, эти критики утверждают, что сама аутентичность основывается на определенном чувстве нравственного регулирования. Мы не можем быть собой без ограничений, без всеобъемлющего набора общих нравственных ценностей. Если они отсутствуют, мы получаем не аутентичных, а нарциссических лидеров. Разрушительные скандалы в компаниях Enron, Tyco, Hollinger International и WorldCom добавляют актуальности и убедительности этой критике. Этот дефицит нравственного регулирования тесно связан с веберовским представлением о том, что в современном мире доминирует особый способ мышления. Вебер называет его «технической рациональностью»[3]. В более современной терминологии его часто именуют инструментальной рациональностью: рациональность действия оценивается по взаимосвязи между средствами и целями, причем цели не обсуждаются. Рациональность при этом рассматривается вне всякой связи с нравственностью. Какой бы ни была проблема, для нее имеется технически рациональное решение.

С точки зрения Макса Вебера, триумф подобного способа мышления является кошмаром современной жизни. Он с пылкостью пишет о том, что человечество угодило в железную клетку, из которой не может вырваться. Этот критический анализ современной жизни многократно дополнялся и конкретизировался, однако для нас особое значение имеют его последствия на рабочих местах.

Согласно этим представлениям, труд деградировал. Он становится средством достижения других целей: выплаты ипотеки, покупки дизайнерских товаров – а не средой для формирования и выявления аутентичной индивидуальности и ее раскрытия. И работники, и руководители являются просто еще одной разновидностью производственных затрат, которые нужно сократить и сбросить со счетов. Наши рабочие места – уже не поле для выражения аутентичности, а бездушные механизмы, вырабатывающие конформизм. Эта тема, предполагающая переработку всех, кто сопротивляется, разрабатывается в мрачных, исполненных пессимизма новеллах Кафки; ей противостоит целый ряд антибюрократических персонажей, созданных западной культурой: от Чарли Чаплина в «Новых временах» до Йоссариана в «Уловке-22» и бравого солдата Швейка в романе Ярослава Гашека.

Еще одна – финальная – тема помогает объяснить нашу сосредоточенность на аутентичности. Наиболее красноречиво она выражена в работе Алексиса де Токвиля, который опасается появления «мягкого» деспотизма – общества, где индивиды отказываются от участия в актах самоуправления в обмен на удовлетворение своих материальных потребностей властным аппаратом[4]. Он боится деградации гражданского общества, состоящего из огромного количества неформальных объединений, которые цементируют социум и исполняют важнейшую функцию средства самовыражения.

Тема, поднятая Токвилем, находит дальнейшее выражение в классическом труде Дэвида Рисмена «Одинокая толпа», рисующая картину изолированных, атомизированных индивидов, не имеющих социальных взаимоотношений, на основе которых они могли бы сформировать аутентичную индивидуальность[5]. Аналогичные опасения раскрыты в книге Патнэма «Боулинг в одиночку»[6]. В обоснование этого утверждения Патнэм приводит множество свидетельств: сокращение числа участников родительских комитетов, снижение посещаемости митингов и собраний представителей общественности и, конечно, распад лиг игроков в боулинг при всей популярности этой спортивной игры.

Все эти аргументы помогают объяснить присущую нашему времени сфокусированность на аутентичности. Это реакция на турбулентную и изменчивую природу современной жизни. Судя по всему, институты семьи и труда находятся под угрозой. Недавние трагические события на геополитической арене значительно усилили это ощущение турбулентности. По мере ускорения изменений люди все больше стремятся искать постоянство и смысл. Мы с растущей подозрительностью относимся к миру, где доминируют простые исполнители ролей.

Аутентичность на работе

В организациях поиск смысла и сплоченности, привносимых лидерами, стал особенно актуальным. Все традиционные источники сплоченности в организациях ослабели. Старый мир характеризовался многоступенчатыми иерархиями, более или менее стабильными карьерами (для некоторых, но никогда – для всех) и четкими границами между организациями. Все это изменилось. Сейчас иерархии в большинстве организаций сделались более плоскими из-за потребности в сокращении времени реагирования и снижении расходов, которого требует конкуренция. Однако старые иерархии в организациях были не просто структурными механизмами координации – они, что гораздо важнее, были источниками смысла. Не так уж давно после пятнадцати лет работы вы продвигались от заместителя ассистента до руководителя отделения, и это было успехом. Но когда иерархии сглаживаются, смысл исчезает. Мы обращаем взоры к лидерам, ожидая, что они вдохнут в наши организации смысл[7].

Столь же значимой является изменяющаяся форма карьерного роста. Совсем недавно для многих (но никогда – для всех) психологический контракт предполагал продвижение вверх по относительно стабильной карьерной лестнице, зачастую в одной и той же организации. Эти дни миновали. Вместо этого люди максимизируют свои жизненные возможности за счет увеличения своего человеческого капитала, так как знают, что их организации вряд ли могут обеспечить им уверенность в завтрашнем дне. Отчасти это освобождение – человек становится архитектором своей трудовой жизни, но, с другой стороны, это устранение еще одного источника смысла в работе.

Даже границы между организациями начали разрушаться. Старая теория поведения фирм описывала отдельные организации, конкурирующие между собой на более или менее идеальных рынках, причем одни выигрывали, а другие проигрывали. Сегодня организации вступают в альянсы с поставщиками, клиентами, а иногда и с конкурентами. Человек организации, в жилах которого течет кровь его компании, должен приспособиться к крайне неоднозначному миру, в котором чрезмерная идентификация с одной организацией представляет собой скорее проблему, чем карьеру[8].

Наконец, поток корпоративных скандалов в Enron и других компаниях привел к резкому падению доверия к лидерам в мире бизнеса. Если в этом и есть положительная сторона, то она состоит в том, что, может быть, мы наконец исцелимся от культа героического руководителя. Наблюдается, например, растущий интерес к так называемым тихим лидерам. Мы опасаемся, что со временем и это направление в лидерстве может стать тупиковым. Мы не хотим лидеров-клонов – ни тихих, ни шумных. Нам нужны настоящие лидеры.

Корпоративные скандалы – синоним аморального лидерства. Ущерб, нанесенный идеологии, цементирующей нашу экономическую систему, оказался весьма существенным. Успокоительные представления о том, что капиталистические предприятия управляются в интересах заинтересованных лиц, были подорваны. Широко распространился цинизм в отношении состояния нашей политической экономии.

Руководителей это тоже затрагивает. Если на работе их спрашивают о том, что придает их жизни смысл, они выдают типичную корпоративную пропаганду: «повышение акционерной стоимости», «удовлетворение потребностей клиентов». Но когда те же вопросы задают им дома, они признаются в наличии тяжелых симптомов утраты смысла на фоне борьбы с производственным стрессом и разлада в семейной жизни. Мы переживаем эпидемию аномии[9].

Похоже, мрачные прогнозы Макса Вебера в отношении «разочарования мира» могут сбыться[10].

Все это привело современные общества к глубокому моральному вакууму. Мы не понимаем, во что верим. В самом деле, одним из примечательных социальных феноменов в современном западном мире является распространение религиозных культов, поскольку люди пытаются найти что-то, во что можно верить.

Запрос на аутентичное лидерство сформировался и растет. В условиях распада традиционных иерархий только лидерство способно заполнить образовавшуюся брешь. Без четко сформулированной цели смысл ускользает. Лидерство обеспечивает это формулирование. Стремление отыскать аутентичность и лидерство усиливается, когда мы работаем внутри организаций. Главы компаний говорят нам, что в их организациях самая насущная потребность – увеличение числа лидеров, а не поднаторевших исполнителей ролей, которые, судя по всему, их окружают. А сотрудники на более низких уровнях выражают либо желание иметь более вдохновляющих лидеров, либо – не менее часто – горячее стремление развить собственные лидерские навыки. Аутентичное лидерство превратилось в наиболее высоко ценимый индивидуальный и организационный ресурс.

1

Все цитаты в этой книге взяты из наших исследовательских интервью, если не указано иначе.

2

Robert D. Putnam, Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community (New York: Simon & Schuster, 2000).

3

Max Weber, Economy and Society (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1954).

4

Alexis de Tocqueville, Democracy in America (Chicago: University of Chicago Press, 2000).

5

David Reisman, The Lonely Crowd: A Study of the Changing American Character (New Haven, CT: Yale University Press, 1961).

6

Putnam, Bowling Alone.

7

Richard Sennett, The Corrosion of Character (New York: W. W. Norton, 1998).

8

Michael B. Arthur and Denise M. Rousseau, eds., The Boundaryless Career: A New Employment Principle for a New Organizational Era (New York: Oxford University Press, 1996).

9

Richard Scase and Robert Goffee, Reluctant Managers: Their Work and Lifestyles (London: Unwin Hyman, 1989).

10

Max Weber, «Science as a Vocation», в Max Weber: Essays in Sociology (New York: Oxford University Press, 1975).