Читать книгу Моя энциклопедия искусства. Ваш гид по музеям и галереям мира. Книга вторая - Гай Ханов - Страница 13

1842. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Она была рождена, чтобы стать счастливой. Жизнь кружила ее в бесконечном празднике. Смерть встретила ее банкротом: без средств, без любви, без надежды… Потомственная аристократка с родословной от Екатерины I, она не имела никаких особых способностей, кроме таланта быть Женщиной. Но именно им она обладала сверх меры. «Ей нет соперниц, нет подруг,/Красавиц наших бледный круг/В ее сиянье исчезает…». Пушкин знал в этом толк. С юности она порождала невероятные слухи. Говорили, что в пятнадцать лет она стала любовницей Александра I. И что по его протекции в 22 она вышла замуж за гуляку-гусара Николая Самойлова. Сплетни вокруг них роились как мухи. Ее осуждали за связь с сыном французского посла, тем самым Барантом, с которым стрелялся на дуэли М. Лермонтов. После развода весь цвет Петербурга собирался на роскошные балы и праздники в ее Графской Славянке, а потом в великолепном дворце на Елагином острове. Жизнь бурлила там, где была неотразимая Юлия. «Не утомлен ли слух людей/Молвой побед ее бесстыдных/И соблазнительных связей?» – возмущался поэт Евгений Баратынский. Когда она была вынуждена покинуть российскую столицу, казалось, весь бомонд устремился за ней в Италию. Она и там блистала среди первых имен Европы, великих Россини, Беллини, Доницетти. Но никто не вспомнил бы сегодня об этой женщине, если бы судьба не свела ее с художником Карлом Брюлловым. «Между мной и Карлом все было не по правилам», – говорила она. «Моя супруга – кисть», – уверял он. Что это было: любовь, дружба, взаимная привязанность? Она была его музой. Только в «Последнем дне Помпеи» она изображена четырежды. После их расставания никто так и не нашел своего счастья. Она вышла замуж за умершего через год молодого итальянского тенора, потеряв из-за этого право на все имущество в России. В конце жизни ее посватал обнищавший французский граф Шарль де Морнэ, обобравший до нитки. Она пережила «бесценного друга Бришку», как называла Брюллова, на двадцать лет и сгинула бы в безвестности, если бы не его кисть, сделавшая ее бессмертной.