Читать книгу Любовные чары - Гай Юлий Орловский - Страница 4

Часть первая
Глава 3

Оглавление

Из-за стеллажей медленно выбрел, с кряхтеньем разгибая спину, косматый и толстый гном, хотя, конечно, не гном, гномов не бывает, а низкорослый и толстый старик с лохматой бородой.

– Ваше величество! – проскрипел он.

Не удостоив меня ответом, она обратила царственный взор на сгорбленного гнома.

– Фернандель, покажите этому глерду здесь все, что этого… глерда заинтересует.

Гном поклонился, спросил со значением:

– Ваше величество…

– Да?

– Все, – уточнил он, – это все?

Она наклонила голову.

– Да. Глерд Юджин волен читать все, что изволит. Чтение не наказуемо. Наказуемо не чтение, а если он вынесет из чтения могущее повредить королевству.

Он наклонил голову, а я поинтересовался смиренно:

– А если вынесет то, что может повредить королевству, но не применит во вред?

Она ответила холодно:

– Я все сказала.

Мы оба поклонились, все – это как бы все, а она повернулась и пошла обратно.

Я проводил ее взглядом, а когда двери за ее королевским величеством захлопнулись, словно отрезали от нас вселенную, повернулся к Фернанделю.

– Ну, любезный, королевское повеление нужно исполнять. Вы мне показываете, что тут и как, а я усердно читаю. Или смотрю картинки, если интересные.

Он ответил недружелюбно:

– В рукописях нет картинок.

– Чего-чего? – спросил я в неимоверном огорчении. – Тогда с чего это меня сюда принесло? С картинками всегда интереснее.

Он спросил сухо:

– Вы что именно хотели?

Я пожал плечами.

– Королевство в опасности, потому нужно какое-то мощное оружие. Или то, что может быть оружием. При модернизации.

Он проворчал:

– Королевство всегда в опасности. Любое. Постоянно. И всегда все ищут оружие.

– Только люди и муравьи воюют друг с другом, – сообщил я. – Потому и совершенствуются. Воевали бы друг с другом кабаны или волки – они б стали венцом творения и царями природы! Потому что за царский венец приходится платить кровью. А для этого нужно оружие все более мощное… Так как?

Он посмотрел на меня искоса.

– Я ничего не знаю про оружие Древних.

– А полудревних? – спросил я. – Мне вообще-то все сойдет. Я скромный и непереборчивый. Лишь бы много и побольше.

Он буркнул:

– Я могу показать, где у нас самые старые рукописи, свитки, отдельные листы из древних книг, неведомо как уцелевшие… Но читайте сами, у меня совсем другие заботы.

– Намного более важные? – спросил я.

Он ответил высокомерно:

– Разумеется! Я составляю полную генеалогию родословного древа династии Орнидов. Со всеми боковыми ветвями.

– Ого, – сказал я потрясенным голосом. – Да-а, ради этого стоит жить!.. Ладно, не буду мешать.

Он сказал высокопарно:

– Это самое умное решении в вашей жизни.

– Хорошо-хорошо, – сказал я. – Вот на том столе, говорите?

Он кивнул.

– Да. И на полках вдоль той стены.

Я скользнул взглядом по стене, полки с манускриптами закрывают ее всю от пола и до потолка, а тянется эта стена о-го-го.

Когда я под взглядом Фернанделя сел и открыл первый манускрипт, он вскрикнул шокировано:

– Как вы можете?.. Это грубо!.. Нужно открывать специальной дощечкой… Вот она. Пользуйтесь только ею!

– Может быть, – поинтересовался я, – вы мне и перелистывать будете? Чтоб свои драгоценные слюни не тратить? Ваши наверняка дешевле.

Он фыркнул и ушел с таким оскорбленным видом, словно я предложил что-то совсем уж непристойное.

Я еще только посмотрел на все эти тысячи томов и уже ощутил тоскливое бессилие, смешанное с дурнотой. Искать неизвестно где и непонятно что, и если знатоками как-то умно объяснено, как именно древние греки вычислили размер Земли, расстояние до Луны и до Солнца, их массу, то совсем непонятно, как Демокрит сумел сделать открытие, что все в мире состоит из атомов, а именно в этом и есть фокус древних. Возможно, они чувствительнее, у них озарения происходили чаще.

Да, некое озарение, согласен. Кто-то сумел использовать мощь Солнца для создания порталов в пространстве, мало кто вообще-то знает, что все мы существуем только благодаря Солнцу, оно превращает неживую материю в живую с помощью фотосинтеза, а уж мы жрем эти листья, а также друг друга, не замечая, что находимся в атмосфере Солнца…

Найти бы записи этого умника, я же не простой древнегрек, у меня широкие познания, хотя никто из моих знакомых это не назвал бы познаниями, но я чувствую, что с моим багажом я бы понял, как он это сделал.

А что сделал древнегрек, могу и я.


Фернандель то и дело проходит мимо полок, смотрит вроде бы на книги, но вижу, с каким жгучим нетерпением косит в мою сторону. Наконец не выдержал, подошел как бы невзначай, с подозрением заглянул в манускрипт, разложенный у меня на столе.

– А что именно ищете? – спросил он. – Как создавали оружие… или где спрятано?

– Все ищу, – пояснил я.

– Все, – ответил он с легким презрением, – это слишком много. Всего не найти никогда.

– Любые зацепки ищу, – пояснил я, – чтобы помочь родному отечеству в лице нашей обожаемой королевы. Пока хрень какая-то…

Он дернулся.

– Глерд, что вы говорите?

– А кому нужны, – спросил я, – записи, за сколько покупали рыбу на базаре три тысячи лет тому?.. Тоже мне, хроники…

– Здесь все, – сказал он нравоучительно. – Так было заведено. Каждый шаг королей важен. От этого зависело, каким быть королевству.

– Долой самодержавие, – пробормотал я. – Это я так, была такая форма правления. Самодержавное самодержавие.

– В библиотеке масса всего, – сказал он нравоучительно. – В древние времена случались вещи, непостижимые не только нам, простым людям, но даже высшим магам.

– Нынешним?

– Ну да, – сказал он. – И сама магия была иной.

– Правда? Как это?

Он ответил нехотя:

– Может быть, не сама магия, а люди. А магия делает то, что люди жаждут и к чему стремятся. Желания же в разные времена бывают разными.

– Золотые слова, – согласился я. – А вон там дверь, как я понял, в подвал?

Он ответил с огромной неохотой:

– Там самые древние записи. Но с ними нужно обращаться крайне осторожно.

– Закрыты заклятиями? – спросил я. – Прочтешь – и сразу копыта в сторону?

Он поморщился.

– Нет, но рукописи очень хрупкие.

– Идем туда, – сказал я решительно. – Ее величество изволили велеть! Кто мы, чтобы роптать?

Он вздохнул, явно жалея, что не прикрыл от моего взгляда дверь какими-нибудь ящиками.

– Хорошо, я открою. Только там неуютно…

– Стерплю, – заверил я. – Знания – сила! В погоне за знаниями можно все стерпеть. Даже подвалы.

Он буркнул с заметной неприязнью:

– Подвалы вообще-то самое надежное место. Подвалы и пещеры. Время над ними не властвует, это наверху все сносит. Быстро – человеческими руками, ветрами и дождями – медленнее, но все равно все ровняет с землей. А здесь тысячи тысяч лет неизменно…

Я кивнул.

– Даже перепады температуры исключены. Я слыхал про термопреферендумы, хотя и не понял, что это такое. Хорошо, открывайте.

Он с натугой потянул на себя дверь, я помогать не стал на тот случай, чтобы остаться чистеньким, я сюда не ломился, меня впустили, так и скажу королеве. Если, конечно, спросит, а она может.

Широкая каменная лестница уходит вниз, по обе стороны сами собой вспыхнули факелы. Я сделал вид, что не обратил внимания, это для народа магия вредна, но королям все можно, заразы.

– В глубинах, – сказал он почти равнодушно, – огромные пещеры, которые даже пещерами язык назвать не поворачивается.

– Исследованы?

Он пожал плечами.

– Кому они нужны? Раньше там жили гномы, хотя поговаривают, что и сейчас живут.

– Вымерли?

– Или ушли глубже, – ответил он. – В старину там были настоящие города. Туда переселились те, кому не понравились три солнца.

Я насторожился.

– А что, их когда-то не было?

– Есть и такие легенды. Правда, многовато их. Некоторые говорят вообще про одно, как будто такое вообще возможно!.. Ладно, я вас пока оставлю. У меня работа…

Он ушел, а я уже с волнением ринулся заглядывать во все рукописи, пробегая взглядом по одной-двум строкам, чтобы определить, о чем речь вообще.

Как-то само собой воспринимается, что читаю с легкостью, хотя не латиница и не кириллица, вообще непонятно что, однако раз мы все люди, то какие-то общие принципы остались, так что здесь я не только понимаю всех, но и читаю, чему, наверное, способствует разлитая повсюду магия.

Мне кажется, она способствует не только этому, нужно только прислушиваться, потому прислушивался изо всех сил и наконец ощутил, что к одним толстым свиткам тянет больше, к другим меньше.

На всякий случай тихохонько, боясь спугнуть легкое, как эфир, ощущение, открыл рукопись, от которой теплом не веяло, а потом ту, которая казалась как бы милее.

Первая оказалась регистром всех конюшен королевства, а во второй шли рассуждения неведомого мага, как обращаться с Духами Природы, то бишь элементалями, и чем элементаль Огня опаснее элементаля Воды и почему элементали воздуха опаснее весной, чем летом.

Тоже хрень, но ближе к моим поискам. Прислушиваясь, я медленно, почти по сантиметру, продвигался вдоль полок и всматривался, посылая свой запрос.

Откликается совсем немного, но на этот раз я решил ничего не трогать, пока не обыщу все-все, и, вот уж я молодец и вообще гений, где-то ближе к концу полок ощутил странное тепло от одного из самых потрепанных манускриптов, самое интенсивное, хотя, если бы не вслушивался так, что из кожи лезу, не услышал бы в нормальном состоянии.

Ага, вот оно, рассуждение неведомого умника древности, что особо сильные чародеи умели брать магию прямо из Солнца. Звучит немыслимо, если для человека этих времен, но я-то знаю, что мы не только чувствуем гравитацию Солнца и его магнитные бури, но и живем в его атмосфере.

Корона Солнца – самая внешняя и самая горячая его часть, распространяется от Солнца в виде солнечного ветра, что прет у Земли со скоростью пятьсот километров в секунду, а иногда и в тысячу, это и представить страшно.

Земля защищена мощным магнитным полем, а сам поток плазмы несется дальше и дальше, за Юпитер, Сатурн, и все это окружено гелиосферой.

Мы тысячи лет пользовались солнечной энергией, запасенной в деревьях, зерне, угле, нефти, газе, вот только сейчас начали использовать напрямую с помощью солнечных панелей, а древние наткнулись на какой-то подобный способ чисто случайно, овладели и успешно пользовались.

Я читал и читал, позабыв обо всем. Оказывается, для того чтобы суметь создавать те порталы, человеку прежде всего нужно почувствовать себя частью этого, как бы сказать точнее, сверхорганизма.

Древние мудрецы путаются в терминах и объяснениях, да и как объяснить в их время, что Солнце генерирует чудовищную энергию, но вся уходит бесполезно в пространство, а на Землю попадает лишь стомиллиардная или стотриллионная часть, неважно, да и та пропадает зря.

Кто-то из древних мудрецов, свихнувшись от великого ума, представлял себе вообще всякие дикие вещи, он и вообразил себя частью чего-то огромного, и это огромное по его заказу создало портал. Он шагнул в него и оказался в другом королевстве.

К счастью, мудрец сумел поделиться своим открытием с другими, и еще двое таких же полоумных научились создавать порталы. Хотя, как гласит рукопись, удавалось даже им не сразу, а после долгих попыток.

Фернандель несколько раз заглянул в подвал, даже прошел мимо меня, такого начитанного, наконец не утерпел:

– Вам что-то еще нужно?

– Сгоняй за пончиками, – велел я.

Он набундючился.

– Что-что?

– Ну за пирожками, – уточнил я. – Или за гамбургером. Тут что, вообще не кормят?

– Нет, – отрезал он, – здесь не кормят. Здесь, если вы еще не поняли, библиотека, а не конюшня!

– В конюшне людей тоже не кормят, – сообщил я. – Уж и не знаю почему. А самому жрать овес, отнимая у коней…

Он сказал сухо:

– А вы попробуйте. Судя по вашему поведению, вы способны отнять у бедных коней даже сено.

– Ладно, – отетил я, – сдохну, но науку не брошу. Пусть вам будет стыдно. Науки юношей питают, отраду старым подают… Я уже так начитался, что совсем старый. Вон шея скрипит…

Он надменно задрал нос и удалился, а я продолжал лихорадочно думать, что я вот, как современный человек и понимающий настоящую картину мира, как раз могу вообразить себя частью Солнца и не свихнуться, так как все живое в самом деле его часть, от самых мелких амеб и до человека, все растения, даже камни, пронизаны его лучами, его энергией.

Мы живем в самой внешней части атмосферы Солнца и самой горячей, но не замечаем ее точно так же, как не замечаем плотного воздуха, всем нам по-детски кажется, что двигаемся в безвоздушном пространстве…

Эволюция идет от простейших все выше и выше, миром правят самые высшие, они преобразовывают вселенную, и преобразовывают не мышцами, то от простейших, а интеллектом.

Я пересмотрел остальные книги на тему Великой Магии Древних, от которых идет неведомое тепло, что не настоящее тепло, но все-таки тепло. То же о магии, но уже отвлеченные рассуждения и некие туманные общие принципы, словно кто-то просто нагоняет листаж для диссертаций.

Похоже, та гениальная догадка была единственной, что дала некий результат, а все остальное такое же знахарство, как и сейчас, и только иногда результат работы великих чародеев, которым повезло либо выжить при свете трех лун, либо наткнуться на подземные скопления магии.

Фернандель не появлялся долго, а когда наконец вошел в эту часть библиотеки, я ощутил по его виду, что он подкрепился вовсю, даже винцом пахнет мощно и призывно.

Я поднялся ему навстречу, поясница затрещала, хочется есть, во рту пересохло.

Он спросил с сытой солидностью:

– Что-то еще?

Я кое-как разогнулся, помахал руками, разгоняя застоявшуюся кровь. Раньше думал, что она может застаиваться совсем в другом месте, но, оказывается, я тоже умный или хотя бы похож на умных своей страстью к чтению в неудобных позах.

– Нет, – ответил я. – Спасибо за помощь. Сколько я тут просидел?

– Остаток вчерашнего дня, – сообщил он, – всю ночь, а сейчас уже утро… нет, ближе к полудню.

– Что наука с нами делает, – пожаловался я. – Ладно, все здесь было очень даже интересно. Начитался на три жизни вперед. Жаль, что в нашей жизни все это как бы…

Он приятно улыбнулся.

– Неприменимо?

– Именно.

– Сожалею…

Но вздохнул он с облегчением. Мне кажется, все же опасался, что полезу в личные хроники династии Орнидов, а там наверняка много и любопытного, и пикантного. Всем простолюдинам и подлым людишкам страстно хочется знать подробности жизни великих людей, а еще больше – просто знаменитых, знаем, проходили.

– Рад был помочь, – ответил он. – Еще придете?

– Вряд ли, – сказал я. – Во всяком случае, не планирую в ближайшие сто лет. Я уже весь начитанный настолько, что мои дети останутся неграмотными.

Он довольно заулыбался.

– Всего хорошего!

Да уж, мелькнула опасливая мысль, хорошее тоже есть, но опасное. Суметь настолько ярко и полно во-образить себя частью этого мира, чтобы воспользоваться сокрушающей мощью энергии Солнца?

Он провел меня до самого выхода из библиотеки, словно боялся, что передумаю и вернусь, а когда взялся за ручку двери, сказал с той гордостью, что паче гордыни:

– Жаль, вы не видели наше основное сокровище…

– А чё за? – спросил я.

Он ответил с напыщенностью:

– В дальнем схроне есть особая книга, что сама себя пишет. Заполняет страницу за страницей, творит летопись событий. Такого чуда нет нигде больше!

Я сказал с сомнением:

– Ну, не знаю… Кажется, я понимаю, почему она в самом дальнем углу засекреченного подвала.

– Почему?

– Мало ли что она пишет, – сказал я. – Писать может только человек! Излагая свою точку зрения. А эта книга чью излагает?.. А если вражескую?

– Эта книга принадлежала всегда династии Орнидов!

– Но мировоззрение менялось, – напомнил я. – То, что считалось раньше доблестью, может быть переоценено потомками. Все эти походы за зипунами…

Он отрезал с негодованием:

– Там истина!

– Но если нечеловеческая? – спросил я опасливо. – Я вообще-то не стал бы доверять такому летописцу… Хотя надо заглянуть, что он там пишет… Но не в этот раз. Будни всегда важнее праздников!

Он распахнул передо мной дверь.

– Успехов вам в боевых буднях.

– Спасибо, – ответил я.

Любовные чары

Подняться наверх