Читать книгу Ричард Длинные Руки – эрцфюрст - Гай Юлий Орловский - Страница 10

Советники продолжают шушукаться, я поинтересовался у короля, может быть, их тоже угостить, он кивнул, и я сделал для них игристое из винограда. Если здесь не растет, то будет им загадка…

Они осторожно делали по глотку и надолго задумывались, а я все оглядывался, чувствуя странное узнавание, словно бы такое или нечто такое уже видел, вот эту суровую роскошь стенной росписи, звезды на своде, но недостает… ах да, тех двенадцати кресел, что так поразили, когда видел в первый раз.

– Ваше Величество, – произнес я неуверенным голосом, – а двенадцать тронов повелителей планеты… они как, существуют?

Он вытаращил глаза.

– Что-что?

Я сказал с неловкостью:

– До моей эпохи дошел… в смысле, досуществовал таинственный зал, в котором двенадцать кресел вокруг стола. Одиннадцать, как говорят легенды, занимают великие короли, а двенадцатое – пустое, ибо на него сядет только прямой потомок Древних Королей.

Он некоторое время рассматривал меня в упор.

– Легенды, говоришь?

– Да, – ответил я. – Легенды. Но упорные такие.

Он подумал, сказал после минутного колебания:

– Ну, ты все равно скоро рассыплешься в пыль, тебе можно… В общем, тот тайный зал за той дверью. Хочешь взглянуть? Ладно, пойдем покажу. Если успеем.

С сильно стучащим сердцем я потопал за ним, он распахнул дверь в соседний зал, почти такой же, как и этот, та же роспись на стенах, на потолке звезды, только посреди зала круглый стол, вернее – стол с круглой столешницей, а двенадцать кресел, что как великолепное ожерелье блистают во всем величии, где последнее выше остальных, а на верху спинки зверь из золота, морда оскалена, крылья распростерты.

Я медленно и помимо воли почтительно приблизился к этому трону. В отличие от кресел, троны вообще не бывают одинаковыми. Трон Барбароссы не похож на трон Гиллеберда, Кейдана, Найтингейла, Фарстронга или Шарлегайла, все сделаны не просто индивидуально, а как бы под определенного человека или определенную династию, пусть даже под определенный народ, все разные, но Трон Древних Королей… даже не могу предположить, под кого строили. Целиком из камня, хотя и непонятно, что за порода, огромный, но величие не от размеров, здесь сумели передать пугающую мощь людей того периода, уверенную и безжалостную.

Король обогнул стол с другой стороны, погладил один трон по спине.

– А это вот мой. Но никто из посторонних не видел меня в нем.

– Хорош, – сказал я. – Значит, уже при вас никто не садится на этот особый трон? Который Древний?

Он покачал головой.

– Нет. Он ждет.

Я заметил, что кубок в руке короля уже опустел, быстро сосредоточился и наполнил его ромом. У короля морда хоть уже вся багровая, но с удовольствием заулыбался, приподнял в знак благодарности, отхлебнул и расплылся в счастливой улыбке.

Советников я угостил с разрешения короля еще и коньяком, но они, сказано – мудрецы, не столько пили, как нюхали, катали во рту и все старались понять, как это все происходит.

В какой-то момент раздался пронзительный звон, треск, шипение, словно на раскаленный металл выплеснули бочку воды, однако король, судя по его виду, ничего не услышал, а за его спиной гобелены разом потеряли цвет, стена стала полупрозрачной, а звон в ушах стал громче…

Я вскрикнул в страхе:

– Ваше Величество!

Однако король все так же не слышит, затем словно отдернулся занавес, там ужасающие по громадности красные массы, медленно клубятся, расплываются, поглощают, но я в оцепенении понимал, что это мое сознание не в состоянии осознать весь ужас Хаоса в его настоящем виде, но что-то на мой запрос дать надо, и вот формирует некие понятные картины.

Я провалился сквозь пол, меня несло, переворачивало, вертело в том, что условно называем пространством-временем, хоть это не так, но с готовыми ярлыками спокойнее, затем со всего размаху шлепнуло, как лягушку, о твердое.

Приподнявшись на дрожащих руках, я ошалело огляделся. Знакомые стены, статуи в проемах, зал моего дворца в Геннегау, только пахнет чем-то непривычным.

Послышались быстрые твердые шаги, человек очень торопится, но старается этого не выказывать, а как бы говорит всем своим видом и даже походкой: все хорошо, все под контролем, все спокойно…

Дверь висит, перекосившись, на одной петле. В проем ловко проскользнул, пригнувшись, барон Эйц, суровое лицо моментально прояснилось.

– Ваше высочество!

– Да, – пробормотал я, – это я, мое высочество… Что тут стряслось?

Он остро всмотрелся в мое лицо.

– А это не вы ночью погуляли?

Я вскрикнул оскорбленно:

– Барон!

– Точно? – переспросил он. – А то на всякий случай, в целях успокоения, я распространил именно эту версию.

– Ну спасибо, – пробормотал я.

– В интересах наведения порядка, – пояснил он. – И поддержания.

– А что вон там за гадостная масса?

Он объяснил с достоинством:

– Это вы наблевали. Так я объяснил для успокоения слуг и придворных.

Я прошептал:

– Ну вы молодец… Главное – работа, верно?

– А что на самом деле? – спросил он. – Я, к примеру, знаю, вы сегодня в своей спальне не ночевали…

– А где? – спросил я хрипло.

Он проговорил многозначительно:

– Да ходят слухи… Уже трое придворных дам подтвердили, что вы были у них. Не прямо, но и не отказываются, только хихикают намекающе и глазки опускают, как бы стесняются насчет подробностей… Ваше высочество, я должен знать о ваших перемещениях в интересах вашей безопасности! То, что вы натворили, сорвавшись с трудных государственных дел, как-то надо объяснять простыми словами!

Я прохрипел:

– Моих перемещениях?.. Да, моих перемещениях… А что это за слизь на стенах?

Он подтянулся, взгляд стал острее.

– Только сейчас увидели? Странно. Официально это вы все обблевали после пира.

– Даже на стены?

– Ну, это же вы, ваше высочество, вы все можете… У вас получится, хотя у меня голова раскалывается от этих непонятностей. Началось с полуночи. Весь дворец качало, как камыш на ветру! Что удивительно, ничто не рухнуло, даже ни одна свеча не погасла и не сдвинулась с места! Но через главное здание как будто стадо гигантских улиток размером с коров проползло!.. И рыбой пахнет, чувствуете?

Я оглядывался, пятна слизи не просто пятна, а широкие такие отвратительные лепешки. Эйц не прав, это не только следы от улиток, а больше похоже, что ползли эти твари по потолку, а вниз срывались жирные капли этой мерзко пахнущей слизи.

– И это все я наблевал? – переспросил я.

– Вы, ваше высочество!

– Думаете, поверят?

Он кивнул.

– Конечно. С охотой. Вы же знаете повадки простого человека! Это доброго слова от них не дождешься, а о таком сразу разнесут по всему королевству.

Я вздохнул.

– Что за народ…

Он сказал ободряюще:

– Зато популярность и народная любовь к вам будет еще выше и глыбже. Всяк увидит, что вы такой же, как и они. Король и народ – едины!

– Я не король, – ответил я автоматически.

Через раскрытые двери видно, как в соседнем зале слуги усердно собирают швабрами и совками потеки слизи с пола, спешно отмывают стены.

– А в остальных корпусах?

– Там все нормально, – сообщил он. – О том, что творится здесь, не знают. Я поставил стражу в дверях главного корпуса. Временно. Никто не входит и выходит. Пущен слух, что ищут украденную драгоценность.

– А сколько времени сейчас? – спросил я.

Он напрягся, глаза стали как два острия копий.

– Время к обеду, ваше высочество!

– Как же я ухитрился так крепко заснуть, – пробормотал я.

В зал вбежал барон Альбрехт, бледный и сосредоточенный, издали обменялся понимающим взглядом с Эйцем, тот кивнул и сказал быстро:

– С вашего позволения передаю вас в руки сэра Альбрехта.

Альбрехт подошел быстро, собранный и явно удерживающий взвинченность под строгим контролем.

– Как вы, ваше высочество?

– Терпимо, – буркнул я. – Как здесь?

– У всех трещат головы, – доложил он, – но думают, что это последствия пира. Кое-кто обблевался. Кое-где поднялась было тревога, когда обнаружили трупы каких-то странных людей, а также явно опасных зверей, но Эйц быстро погасил панику.

Я буркнул:

– Знаю-знаю, как он погасил.

– В интересах дела, – пояснил он с неподвижным лицом. – Этой отвратительной слизью больше всего залило лестницу. Первый, кто спросонья ступил на нее, катился до самого низа.

– Так-так…

Он спросил тихо:

– А вы хоть знаете, что творится?

Я буркнул:

– Знаю.

Он вздохнул, воздел очи горе.

– Так и знал, что барон Эйц попал в точку. Ну что за странные развлечения?.. А что людям сказать? Как объяснить?

Я отмахнулся.

– Скажите, сэр Растер после пира выходил проветриться.

– А лестницу обблевал?

– Почему нет? – возразил я. – Блевать – благородное дело. Значит, хорошо пил! А пить и блевать – признак мужественности и отваги в демократичном обществе.

Он поморщился.

– Ваше высочество, у нас, слава Господу, еще не демократическое, которым нас пугаете до икотки.

Я перекрестился.

– Вы правы, барон. Аминь. Тогда нужно сказать правду.

– Какую именно?

– Выбрать ту, – объяснил я, – что работает на нас. Заокеанская империя нанесла превентивный удар, рассчитывая нас сокрушить, но просчиталась, не предполагая, что мы проявим такую стойкость и с легкостью отшвырнем ее происки своей чистотой, верностью сюзерену и моральной стойкостью, сплотившись вокруг церкви и ее постулатов…

Он перебил:

– А что это?

Я отмахнулся снова.

– Да не знаю, неважно, так все говорят, звучит внушающе. Так что в едином порыве народ сплотился и дал сокрушительный и даже сокрушающий отпор. Теперь враг удирает с перебитыми лапами и прищемленным хвостом, а мы победно и уверенно, с горящим взором и светлыми сердцами…

Он покачал головой.

– Нет, такое даже не выговорю. Этот бред вы сами, ваше высочество, у вас получится, а у меня репутация… А на самом деле что это было?

– Нападение, – сообщил я так же шепотом, – я ж сказал!

– С Юга?

– Конечно, – ответил я. – Наверняка.

Он спросил с подозрением:

– Нет, я спросил не то, что на самом деле, а как на самом-самом деле?

– На самом, – пояснил я, – тоже с Юга. Когда не знаешь точно, надо либо молчать и разводить руками, а это для правителя недопустимо, либо твердо и с горящим взором указывать на того, на кого надо направлять ярость масс. Любой теракт нужно использовать в своих интересах.

Он пробормотал:

– Значит, Юг…

– В перспективе, – заверил я. – А пока будем разбираться с оппозицией. На границах неспокойно, да и наши территории еще не совсем лояльны. А до того, как начнем заниматься ими, сперва вычистим!

– Территории?

– Лестницу!

Он сказал послушно:

– Да, конечно. Я помогу Эйцу, а то наш бравый охранитель уже охрип, спеша все убрать до прихода гостей… Но все-таки, чего нам ждать?

Я проговорил с неуверенностью:

– Подождем до обеда.

– А потом?

Я сказал уклончиво:

– Пока могу сказать только, что вот такое вторжение невозможно повторить в ближайшие дни. Если это делал один маг, то копил силы всю жизнь и сейчас лежит в прострации.

– В чем-чем?

Я махнул рукой.

– В коричневом, если перевести с ученого языка.

– А если не один?

– Для второго раза соберутся нескоро.

Он помолчал, спросил тихо:

– Откуда сведения?

Я с многозначительным видом указал пальцем наверх.

– Оттуда.

Он проследил за моим пальцем.

– От Фрица? Да он вообще спит на дежурстве!

– Господь никогда не спит, – ответил я строго, – что бы ни говорили о нем недоброжелатели.

Он охнул.

– Ваше высочество! Вы уже говорите напрямую с Богом?

Я огрызнулся:

– Я всегда с ним говорил! Я паладин, забыли, барон?

– Простите, ваше высочество, – ответил он смиренно. – Думаю, не один я это уже забыл.

Я сказал свирепо:

– Ничего, я напомню! Так отпаладиню, долго вспоминать будете.