Читать книгу Потерянная - Гай Юлий Орловский - Страница 3

Девочка с ужасом замерла перед клеткой, боясь шевельнуться. Маленькие ручки вцепились в куклу так, что побелели костяшки, глаза выпучились и не мигают.

– Мама! – сдавленно пискнула она.

Малышка метнулась к лестнице, но у самых ступенек остановилась, перепуганно уставившись в проход. Потом отступила на несколько шагов и затравленно оглянулась на меня.

Грохот наверху усилился настолько, что в ушах зазвенело.

Я хаотично соображала, что говорить перепуганному ребенку. Обоняние рисует дикие картины. В голове мелькают образы, вижу, как фермеры падают под блестящими копытами, женщины прячутся в домах, на бегу хватая детей. Наездники яркие и непонятные.

Девочка затряслась как осиновый лист, голубые глаза заблестели от влаги. Она всхлипнула и метнулась к куче мешков в углу. Дрожащими руками проделала небольшое отверстие и протиснулась внутрь. Затем подтащила мешок с пола и заткнула проход. Теперь куча выглядит вполне натурально.

Я завистливо посмотрела на неприметную кучу – малышка нашла укрытие, а у меня в распоряжении лишь голые стены, земляной пол и смертоносная решетка.

Стянутые за спиной руки онемели настолько, что совсем перестала их ощущать. Безысходность накатила тяжелой волной и парализовала. Даже встать сил нет.

Я уронила голову и замерла в ожидании неизбежного.

Грохот раздался у самой двери, за ним последовал лязг металла и сдавленный крик. Я невольно повернулась, ожидая увидеть виновников заварухи. Напасть на фермеров могут только совсем отъявленные разбойники.

Воображение успело нарисовать суровых косматых людей, в звериных шкурах, с гигантскими топорами в руках, которыми они рассекают людей. За сражением, сидя на черной лошади, наблюдает предводитель – угрюмый, с клыками размером с ладонь. Борода свисает до самого живота, а из-под широких бровей блестят злые глаза…

На порожек ступила нога в высоком сапоге с витиеватыми узорами. Стройная фигура, не касаясь ступеней, пронеслась над лестницей и приземлилась на одно колено.

Внутри меня все взорвалось, сердце бешено заколотилось. Точно выскочит из груди, если так и останусь сидеть. Дыхание, как у птички, даже связанные руки задрожали.

– Эльф… – прошептала я. – Эльф во плоти… Какой белый.

Он выпрямился и быстро огляделся.

От высокой фигуры веет уверенностью и величием, грудь и плечи покрыты ослепительным металлом. Сверкающие мечи зажаты в ладонях, с лезвий срываются багровые капли и впитываются в пол. На лбу узкое кольцо с синим камнем. Длинные волосы настолько белые, еще чуть-чуть, и засветятся в полутьме подвала. Из этой копны торчат остроконечные уши, кончики нервно подергиваются.

У меня язык прилип к нёбу. Хотела крикнуть, но голос пропал, в глотке сжался тугой комок. Покосилась на решетку – ализариновые потоки от нее превратились в настоящие реки, ползут по темнице, словно змеи, накрывают слабостью и дурнотой.

Нос защекотало терпким запахом вперемешку с железным дымом. Воин расширил глаза, взгляд слепо блуждает по комнате, периодически останавливаясь на крупных предметах. Даже чуть остановился на куче с мешками, где, не помня себя от ужаса, трясется девочка. Чую, как запах страха поднимается из узких щелей между мешками.

Его взгляд переполз на железную решетку, глаза сощурились. Я поняла – он и правда не видит.

Внутри все сжалось, я снова попыталась крикнуть, но получилось лишь проплямкать губами. Оцепенение усилилось, тело потяжелело, меня против воли стало прижимать к полу, захотелось уткнуться лицом в сырую глину и забыться.

Воин отвернулся, согнул колени, готовясь к мощному прыжку, и бросил контрольный взгляд на мою камеру. Брови взлетели на лоб. Синие, как глубокое море глаза, изумленно расширились. Он развернулся на месте и всплеснул руками, едва не задев мечами кувшины на полке.

– Святые эльфы… Кто вы, миледи? – затараторил он, подскочив к решетке. – Как здесь оказались?

Белокожий с открытым ртом разглядывает меня. Хотела спросить, не издевается ли он насчет миледи, но голоса все еще нет.

С великим трудом я поднялась с колен, чтобы не выглядеть совсем уж жалкой. Преодолевая головокружение, выпрямилась во весь рост.

Перед оторопевшим эльфом открылась моя грязная, поцарапанная фигура. Ноги до самых колен покрыты подвальной пылью, на животе след от помидора – один из снарядов все-таки достиг цели. Волосы превратились в сплошную паклю и свесились грязной сосулькой до пояса. Не так я представляла знакомство с представителями своего народа.

Эльф проморгался, приходя в себя, и сказал с жаром:

– Как этим обезьянам удалось поймать эльфийку? Я немедленно вызволю вас из позорного плена, миледи.

Я похлопала ресницами и перевела взгляд на прутья. Ализариновые потоки слились в сплошное полотно и колышутся в воздухе, как утренний туман.

Одурманенный ум соображает медленно, но я все-таки успела заметить, что он словно не обращает внимания на железо. Будто его вообще тут нет.

Он окинул озабоченным взглядом решетку и пробормотал что-то неразборчиво. Я понимающе закивала – края прутьев закреплены в стене. Даже если нет – руками расшатать не получится.

Белокожий сдвинул брови и потер подбородок. Несколько секунд разглядывал камеру, затем раздраженно фыркнул. Словно не привык проигрывать.

Он успокаивающе вскинул ладони и попятился.

– Можете не беспокоиться. Я все устрою, – сказал он и, метнувшись к лестнице, скрылся в проходе.

Я не сомневалась, что белокожий вернется, уж очень обнадеживающе смотрел. На сырой глине остались едва заметные следы его сапог. Такие слабые, что даже мой зоркий глаз с трудом видит. Застыв в мучительном ожидании, я уставилась в проход.

С улицы доносятся звуки затихающего сражения, сквозняк приносит запах свежей крови и непонятных животных.

Секунды поползли медленно, словно толстые улитки, растягиваясь в такие же бесконечные минуты. Я стала считать удары сердца, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей. Но они все равно лезут в одурманенную голову, перед глазами появляются какие-то образы, чужие лица, незнакомые места.

Я потрясла головой, уши приподнялись и зашевелились. В куче мешков раздался едва различимый шорох, из маленькой щели показалась золотистая головка с перепуганными глазами. Девочка с перекошенным от ужаса лицом уставилась на меня. Я успела понять, что общаться с человеческими детьми не очень умею. Чтобы не напугать в очередной раз, решила молчать.

Сверху донеслись жалобные всхлипы и грубые голоса. Малышка замерла, шумно вдыхая воздух, и нелепо вытянула руки. На тоненькой шее пульсирует синяя жилка, зрачки расширились. Слышу, как трепещет детское сердце, теперь больше похожее на мышиное.

У входа послышался топот, девочка молниеносно юркнула в незатейливое убежище и прикрылась мешком. Донесся сдавленный чих – неудивительно, подвальная пыль даже мне нос свербит.

В подвал влетел синеглазый эльф, за ним в дверь попыталось протиснуться огромное каменное существо. Проход оказался слишком узким. Существо секунду пялилось на дверь, затем шагнуло на лестницу. Раздался сухой треск, со стен посыпалась известь и глина, заполняя подвал клубами серой пыли.

Белокожий закашлялся, отскакивая в сторону. Каменный монстр с невозмутимой рожей пролез внутрь. Ступеньки под ним жалобно скрипнули, существо спустилось и выжидательно остановилось у стены.

Я замерла в середине камеры, всем видом показывая, какая я послушная и беззащитная. Синеглазый таращит глаза, щурится – ему точно не хватает ночного зрения.

Он осторожно шагнул к решетке и поправил обруч на лбу.

– Миледи, вам лучше отойти, – проговорил синеглазый. – Голем лишен чувства меры. Не хочу вас ранить.

Я молча отошла в дальний угол, когда спина коснулась стены, крепко прижалась, не обращая внимания на стянутые руки.

– Дергай! Живее! – скомандовал белокожий.

Каменный монстр приблизился к решетке, оставляя в полу глубокие ямы. Он ухватился огромными руками за прутья и рванул в сторону. Решетка жалобно заскрипела и прогнулась под грубым натиском. Боковые штыри зашатались, но остались в стене.

Голем снова дернул, на этот раз сильнее. Железо оглушительно простонало, штыри медленно поползли наружу. Из дыр посыпалась пыль и каменная крошка, я закашлялась.

Существо с ревом потянуло на себя, остатки окаменевшей глины треснули и посыпались крупными кусками на пол. Голем с хрустом выдрал решетку, затем поднял над головой и несколько мгновений так стоял. Лишь когда белокожий что-то скомандовал, он швырнул ее на кучу мешков. Металл глухо ухнул, с протяжным шуршанием решетка сползла на глину, стягивая следом полупустой мешок.

Я застыла с вытянутыми ушами, в глубине свала тихо всхлипнуло. Но белокожий, кажется, не заметил. Он убрал один меч в ножны и приблизился.

– Миледи, вы свободны, – проговорил он, протягивая ладонь. – Позвольте проводить вас в безопасное место.

Я неловко поежилась и указала на связанные руки. Эльф выдохнул, краснея:

– О, прошу меня простить. В темноте плохо вижу.

Он одним взмахом рассек веревки. В пальцы хлынула кровь, онемевшие ладони приятно закололо. Я выдохнула и попыталась благодарно улыбнуться. Наверное, получилось не очень, потому что лицо эльфа осталось неизменным.

Повисла короткая пауза. Прислушалась – девочка перестала трястись и съежилась в комок. Белокожий слегка отступил назад и приложил кулак к груди.

– Меня зовут Лисгард, – представился он. – Я пришел с рейдовым отрядом. Но кто вы, прекрасная незнакомка, и как оказались в плену у людей?

Я хмыкнула, представив, какая сейчас из меня незнакомка, да еще и прекрасная. Грязная, босая, со свалявшимися волосами.

– Это хороший вопрос, – наконец проговорила я хриплым от ализарина голосом.

Синеглазый непонимающе дернул ушами, острые кончики сверкнули в темноте, как крошечные молнии. В ночном зрении выглядит особенно красиво.

Я похлопала ресницами, ожидая, что он снова заговорит, но белокожий молча щурился, словно пытался что-то во мне высмотреть.

В конце концов, я не выдержала и пояснила:

– Не помню имени.

– Чьего? – снова не понял он.

– Своего.

Лисгард сверкнул глазами и шарахнулся, как от прокаженной.

– Они с вами что-то сделали? – выпалил он изумленно. – Мы сотрем эту деревню в пыль! Найдем другую ферму для рейдов. Никто не смеет издеваться над эльфами!

Особо теплых чувств к фермерам я не испытывала. Тем более после того, как закидали меня тухлятиной и грозили жуткой расправой с отрезанием ушей.

Я немного помолчала, искоса поглядывая на белокожего. Тот аж светился от возмущения. Простояв в тишине несколько секунд, поняла, что остывать он не намерен.

Я осторожно проговорила:

– Нет, они ничего не сделали.

– Точно?

– Да, – подтвердила я. – Только пригрозили.

Белокожий выдохнул и проговорил:

– Значит, я вовремя успел.

– Если бы чуть позже, – сказала я, прочищая голос, – мои уши болтались бы на шее Старейшины.

Лицо Лисгарда снова вспыхнуло, серебристое лезвие меча опасно качнулось, блеснув в темноте подвала, словно само светится. Показалось, даже зазвенело.

– Они угрожали вам? – выдавил белокожий сквозь зубы. – Угрожать одному эльфу – все равно что угрожать всему эльфийскому роду!

– Что это значит? – осторожно поинтересовалась я.

Он ответил горячо:

– Нужно разобраться!

Я даже отстранилась, от белокожего повеяло праведным гневом. Глаза расширились, скулы заострились, словно у мертвеца, он скрипнул зубами. Вскинув мечи, Лисгард развернулся на месте и направился к выходу.

Весь его вид говорит о том, что сейчас устроит настоящую резню. Деревня зальется лужами крови, трупы детей и женщин в неестественных позах, отрубленные части тела, беспорядочно разбросанные по земле…

– Нет! – выпалила я в ужасе и зажала рот, понимая, как странно это прозвучало.

Белокожий замер и вопросительно посмотрел через плечо.

– Миледи? – сказал он и непонимающе прищурился.

Пока уши горячели от стыда, я мысленно себя ругала – он же освободил из плена, предлагает справедливую месть, а я вроде как недовольна.

Я едва заметно повернула голову и шевельнула левым ухом, чувствительный слух уловил слабое дыхание девочки, даже с такого расстояния слышу, как колотится ее сердце.

Напряжение в воздухе стало почти осязаемым. Чтобы как-то его ослабить, я выбралась из камеры, обойдя истукана, и подошла к белокожему.

Воин молчит и неотрывно следит за каждым движением. Взгляд строгий, непонимающий, но без враждебности.

В голове зашумело, к горлу подступил комок, будто жабу проглотила. Я быстро оглядела себя и сокрушенно опустила голову – выгляжу жалко перед высокородным эльфом. Немытая, полуголая, с длинной паклей на голове и ободранными плечами. Хотя белокожий деликатен и учтив, словно специально не замечает моего непотребного вида.

Я сделала глубокий вдох и выдала все как на духу. Рассказала, как очнулась под палящим солнцем, как лечила кожу чудодейственной травой. Про то, как попала в плен к людям, полагая, что смогу найти помощь.

Лисгард внимательно слушал, пока в красках рассказывала о незатейливых приключениях. Когда закончила, он задумался на несколько секунд.

Я ждала его ответа, как приговора. Белокожий смотрел куда-то вниз. Глаза такие, словно не в подвале людской деревни стоит, а где-то в заоблачных далях созерцает великое.

Наконец, он поднял голову, затем сделал шаг ко мне и внимательно вгляделся в лицо. Взгляд на мгновение остановился на ушах, потом он отступил к лестнице и сдвинул брови.

– Думал, показалось, – смутился он. – Ваша кожа…

– Серая, – закончила я.

Снова повисло звенящее молчание, такое густое, что голова тяжелеет. Синеглазый нахмурился и задумчиво потер пальцами подбородок. Послышалось тихое сухое шуршание, похожее на шелест листьев. Затем он выпрямился, подняв голову, в глазах блеснула решительность.

– Миледи, я уверен, мы сможем все выяснить, – поговорил он. – Следуйте за мной, обещаю вам личную защиту и безопасность.

Белоухий протянул ладонь и выжидательно замер, тараща глаза в темноте.

Я насторожилась, уши дернулись и выпрямились столбиками.

– Куда это? – спросила я вкрадчиво.

– Туда, где вас никто не посадит в клетку, – сказал Лисгард.

Он чуть наклонил голову и указал на ладонь, которую все еще держит вытянутой.

Я поспешно схватилась. С придворным этикетом плохо знакома, во всяком случае – не помню. Пальцы Лисгарда оказались прохладными и мягкими, как шелк. Едва сдержалась, чтобы не спросить, почему от постоянных тренировок у него на руках нет грубых мозолей. Но тут же решила, они только на людских лапах появляются. У тех и лица похожи на печеные яблоки, и руки – вообще деревянные лопаты.

От высокородного веет уверенностью и силой. Видно – привык отдавать приказы и получать все по первому требованию. У такого и отряд должен быть, и целый сарафан слуг.

Белокожий осторожно, но крепко сжал ладонь и быстро повел к выходу.

С улицы тянет горячим воздухом, человеческая вонь перемешалась с чем-то терпким. Покосившись на синеглазого, я потянула воздух. Ноздри защекотало уже знакомым древесным запахом вперемешку с чем-то сладким. Наконец дошло – это общий запах высокородных.

Звуки борьбы почти стихли, слышны лишь резкие приказы и топот копыт.

Лисгард спросил на ходу:

– Здесь больше никого нет?

Я украдкой глянула на кучу мешков. Запах девочки перемешался с сыростью и вонью старой картошки. Даже я с трудом отличила его в замысловатом коктейле. На судьбу человеческого ребенка в целом плевать. Не мое дело – куда ей идти и где прятаться.

Белокожий оглянулся и вопросительно посмотрел в глаза.

Девочка вырастет, будет ненавидеть эльфов, как ее родители. Станет рассказывать своим детям, как войска лесных демонов опустошали деревни, уводили в плен людей. Поселит в маленьких сердцах ненависть и ужас перед эльфийским народом. Или же запомнит, что, однажды плененная, эльфийка ее не выдала.

Я подняла голову и честно взглянула на Лисгарда.

– Нет. Здесь больше никого нет, – сказала я.

Белокожий удовлетворенно выдохнул и потащил меня наверх.

– Голем! Отправляйся к остальным! – крикнул он.

Мы выбежали наружу, дневной свет опять ослепил, из глаз потекли слезы, пришлось их быстро вытирать, чтобы никто не заметил.

Я прищурилась и быстро-быстро заморгала. Через секунду зрение вернулось, и я увидела странную картину.

На площади толпится группка юнцов, рубахи распахнуты, на лицах ужас. Руки закованы в кандалы, цепи соединяют пленников между собой и придавливают к земле. Похожи на праздничные гирлянды, только из-за женских воплей праздником тут не пахнет. Эльфы вытаскивают пареньков из домов и бесцеремонно тащат по лестницам. Те бессильно дрыгают ногами и вопят, как бабы.

– Что происходит? – спросила я осторожно.

Белоснежные волосы воина картинно развеваются на ветру, острый подбородок торчит вперед. Даже засмотрелась – красивый до неприличия.

Он сказал с достоинством:

– Дежурный рейд по человеческим деревням.

Я замедлила шаг. Белокожему тоже пришлось притормозить – все еще держит мою ладонь Он серьезно посмотрел в глаза и нахмурился.

Мне остается только надувать губы и хлопать ресницами, всем видом показывая – я вообще не знаю, что тут у вас и как.

– Традиция, – пояснил он, смягчаясь. – Периодически мы совершаем вылазки на поселения и забираем подросший молодняк.

– Но зачем? – изумилась я.

Высокородный терпеливо продолжил:

– В Черных рудниках гномы добывают адамантин. Это звездный металл, из которого мы делаем оружие и доспехи. По древнему договору они обязуются снабжать эльфов звездным металлом в обмен на людей. Черные рудники – суровое место, а гномы не гнушаются дешевой рабочей силой.

Я сделала вид, что поняла, кивнула для убедительности.

Гномы, рудники, звездный металл. Голова пошла кругом, пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы как-то утрамбовать новое.

Лисгард сложил пальцы и свистнул. Откуда-то донеслось дикое ржание, земля затряслась от гулкого топота. Через секунду из-за сарая выбежал белый конь с блестящим рогом на лбу. Гарцуя, он подскакал и остановился прямо перед нами. Сияющая грива свисает почти до земли, глаза – как рубины, из ноздрей пар.

– Что это? – проговорила я зачарованно.

Эльф подошел к зверю и тихонько хлопнул по белому боку.

– Арум. Боевой товарищ.

Он провел рукой по короткой шерсти, зверь выгнул шею и преданно посмотрел на эльфа.

– Миледи, позвольте, помогу сесть верхом, – предложил Лисгард.

Я с сомнением посмотрела на сцепленные замком пальцы под брюхом Арума. Тот искоса поглядывает на меня красным глазом.

Подняв подбородок, я сделала вид, что совсем не страшно, вот нисколечко. Это всего лишь рогатая лошадь, а лошадей бояться – пешком ходить.

Уперевшись босой ногой в ладони Лисгарда, я взлетела на зверя. Хотя вполне могу обойтись без помощи.

Короткая юбка задралась, неприлично обнажая бедра. Попыталась оттянуть края вниз – не вышло, только ткань перекосилась. Несколько секунд я возилась с краями, но юбка только перекашивалась и совсем не соглашалась прикрывать ноги. В конце концов махнула рукой. Пускай смотрит, ноги у меня красивые.

За спиной послышалось легкое шуршание. Обернулась – белокожий уже сидит за спиной. Он деликатно отодвинул меня, делая вид, что не заметил голых ног. Прядь гривы оказалась у него в ладони.

Белокожий что-то процокал языком, Арум заржал и резко развернулся. Через несколько мгновений отряд белокожих остался позади.