Читать книгу Татуированная любовь - Гайя Алексия - Страница 11

Даже Таня перестала плакать, чтобы посмотреть на два силуэта, входящих в комнату.

– Его девушка?.. Эм… У него нет какой-то постоянной, поэтому… – ответил Бенито на вопрос своей спутницы.

Убил бы его за бред, что он несет. Еще и галантным быть пытается, ублюдок. Я сейчас зубы ему выбью. В гневе выбросил свой косяк и накинулся на него, кулаком пытаясь вдарить по его тупой черепушке. Не успел он отвернуться, как мой кулак прилетел ему прямо в нос.

– Нет! Тиг! – кричит Таня.

Я травмировал себе руку, но оно того стоило. Он заслужил это, придурок!

Пошатываясь, он сделал несколько шагов назад и зажал руками свой нос, а сквозь его пальцы побежала кровь. Все закричали.

Таня стала оттаскивать меня назад. Я оттолкнул ее, чтобы она оставила меня в покое, и уставился на ту, что зашла в квартиру вслед за Бенито. Солис и ее огромное пузо были здесь и смотрели на меня, нахмурив брови.

– Тиг, твою ж… Что ты опять натворил? – начинает она.

Я разворачиваюсь. Зачем выбросил косяк? Вот идиот!

Дерьмо… он в крошки! Наверное, я наступил на него.

Тяжело вздохнул. Неподалеку Таня пыталась оказать первую помощь Бенито и его пострадавшему носу.

Я схватил сигарету, зажигалку и быстро закурил, пока ничего не успело мне снова помешать. Сделав глубокую затяжку, слышу, как Таня говорит своему брату:

– Не двигайся! Знаешь, что? Тебя искали! Какие-то парни пришли в паб и все там разгромили. Они искали тебя, Бен!

– Так вот почему этот сукин сын решил пробить мне череп? – говорит он с трудом, настолько взволнован.

– Нет! Это потому, что он оказался в подъезде с этими четырьмя один на один из-за тебя. Они хотели заставить его заговорить, чтобы узнать, где ты. Я должна тебе объяснить, что это могло бы плохо закончиться? Он ведь не самый разговорчивый парень на земле! – объясняет ему сестра.

– Тиг? – раздается над моим ухом голос социального работника.

Я медленно выдохнул. Что ж, началось. Фирменная проповедь от Солис, погнали!

– Ты представляешь, что я почувствовала, когда узнала, что ты сбежал от Хиллзов? Я могу узнать, почему ты это сделал? – спросила она.

Я не обращал на нее никакого внимания и сосредоточился на сигарете. Последняя же не возымела на меня никакого эффекта. Прямо сейчас во мне бурлила такая ярость, что я не смог бы выдавить из себя ни единого слова, и Солис, казалось, поняла это, поскольку она только вздохнула, потерла лицо руками и холодно сказала:

– Я тебя отвезу обратно.

Рядом с нами Таня все еще обрабатывает Бена:

– Это были парни из Бронкса, Бен! В какой очередной гениальный план ты вляпался? Тиг, ты уверен, что с тобой все в порядке? – вдруг спрашивает она меня.

Она протягивает ко мне руку, но я посылаю ее. Не нужна мне ее жалость.

Солис поморщилась и сложила руки на своем круглом животе.

– Натали, присядь, – предлагает ей Таня.

– Спасибо, но нам надо идти. Тигу пора возвращаться, – отвечает та.

Таня хмурится, но ничего больше не говорит.

Бенито, который до этого был вне поля моего зрения, вдруг объявился, прижимая салфетку к своему носу.

– Ну, черт, братан, у тебя и удар, как боинг проехался. Вовсе было не обязательно, – говорит он.

Я затянулся еще раз, и вкус дыма заполнил меня изнутри. Блин, фильтр уже докуриваю. Бросил свой окурок в переполненную пепельницу на маленьком столике и вышел через дверь.

Нет никакого желания возвращаться к Хиллзам. И потом мне так нравится то, что я сейчас делаю. На лестничной площадке ко мне присоединилась Солис, и мы вместе начали спускаться вниз. Здесь всюду царил полумрак, лампочки в таких домах не горят уже лет пятнадцать. Думаю, где-нибудь в желудке Моби Дика и то было бы светлее.

– Подожди меня, Тиг, у меня болит живот. Я пробегала за тобой всю ночь, – просит она меня с упреком в голосе.

Я не обращаю на нее внимания и спускаюсь дальше. Из подъезда выбегаю как кошка из воды. Мне нужно подышать воздухом или впечатать кулак в стену, но Солис начнет чересчур меня опекать, если я слишком откроюсь перед ней. А вот и она, стоит теперь рядом со мной на тротуаре. Осознание того, что теперь мы только вдвоем, позволило мне дышать чуточку свободнее.

– Ты поведешь, ладно? – спрашивает она.

Вести машину? В первый раз в жизни она позволила мне приблизиться к рулю своей тачки. Еще и посреди ночи…

– Не смотри так на меня, ты окончательно вымотал меня своими выходками, – жалуется она.

Когда мы подошли к ее консервной банке, она протянула мне ключи, не дожидаясь ответа. Мы молча сели в машину и в течение первых десяти минут никто из нас не осмеливался нарушить тишину.

Я искоса поглядываю на нее. Что, неужто никакой морали? Она даже не будет иметь мне мозги на тему того, что это моя жизнь и чем я рискую? Подозрительно как-то. Это было настолько подозрительно, что я даже открыл рот:

– Какая-то ты странная, – бормочу я.

– Сейчас… – она смотрит на часы. – Сейчас двадцать шесть минут третьего ночи, а я на седьмом месяце беременности, Тиг. Два часа ищу тебя повсюду в этих кварталах среди всяких торчков. Не похоже на идеальный вечер для женщины на седьмом месяце, да? Когда я узнала, что ты ушел от Хиллзов без предупреждения, то сразу испугалась, что ты сделаешь какую-нибудь очередную глупость и…

– Окей, да понял я, что ты беременна уже как семь месяцев, – обрываю ее.

– Нет уж, позволь мне договорить! Я… я понимаю, что тебе нужно было проветриться, хорошо, но ведь у Хиллзов есть достаточно большой парк, где ты мог бы прогуляться. У тебя вовсе не было необходимости возвращаться сюда. Это место никогда тебе ничего хорошего не приносило. Знаешь, я ведь отправила тебя на Статен-Айленд еще и потому, чтобы ты покинул Куинс и все эти неприятности, которые к тебе так и липнут.

Я тяжело вздохнул. Как же она меня достала. Так что, пожалуй, помолчу, а то скажу ей еще какую-нибудь гадость.

Только в Куинсе я чувствую себя хорошо. За исключением этого вечера. Этот вечер как никогда ужасен.

– Я так волновалась, – добавляет Солис. – Ты…

– Вообще-то я рассчитывал туда вернуться завтра утром, – прерываю ее, и… наслаждаюсь каждой секундой тишины, которая следует за моими словами.

Солис может читать мораль бесконечно, уж я-то ее знаю, поэтому мне пришлось заговорить, чтобы ее хоть как-то заткнуть.

Мы остановились на светофоре, и я очень пожалел, что не включил фоном музыку, потому что Солис снова открыла рот.

– Но почему ты тогда ушел? – вдруг восклицает она. – Тебе плохо у Хиллзов? Тиг, тебя освободили условно всего несколько дней назад, а уже сегодня я нахожу тебя в самой гуще каких-то неприятностей с гангстерами из Бронкса! Иногда я задаюсь вопросом, что же все-таки у тебя в голове…

Ей не понять, но для самих Хиллзов было бы лучше, если бы я свалил. Вот вообще не уверен, что на этом все закончится: Бен посвятил меня в свой план по угону тачек, косяк не возымел на меня никакого эффекта, и я даже не потрахался… В общем, нервы мои были напряжены еще даже больше, чем до моего ухода. Очень надеюсь, что когда вернусь, львица не попадется мне на пути. Для ее же блага. В таком состоянии я вполне способен наделать о-о-очень больших глупостей.

Я сильнее сжимаю руль и трогаюсь, когда загорается зеленый. Левая рука все еще сильно болит, но я предпочитаю сосредоточиться на этой боли, чем на морали Солис. Она продолжала что-то там вещать, но я совсем ее не слушал: ее слова в одно ухо мне влетали, а из другого так же легко вылетали, будто ветер сдувал их в моей голове. Эффект от ее слов ровно такой же, как и от той первой сигареты – я многозначительно вздыхаю и гляжу вдаль.

– Тиг, ты же меня совсем не слушаешь! – ворчит она. – Ответь на мой вопрос: почему ты ушел?

Блин, я вот теперь вообще не представляю, получится ли у меня и дальше держать себя в руках? Старался не обращать внимания на ее слова и сосредоточится на дороге. Если я смогу сейчас полностью абстрагироваться, то ничего больше не услышу.

– Ты так и будешь молчать сейчас? Ответь мне, Тиг! – настаивает она.

Меня аж передернуло. Вот дерьмо, я все-таки ее слышу, что мне делать?

– Тиг!!!

– Да блин! Из-за девчонки! А теперь прекращай базарить или за последствия я не отвечаю! – со злостью ору я.

По мосту, ведущему в Статен-Айленд, мы едем в полной тишине. Солис поворачивается ко мне и очень странно на меня смотрит.

– Девушка? Какая девушка? Та, о которой говорил Бен?

Я ничего не отвечаю. Ничто на свете не заставит меня рассказать о ней. Львица и так занимает слишком много места в моих мыслях, хотя ее даже не было рядом этим вечером. Да и речи даже быть не может, чтобы Солис рассуждала о ней.

Мы в полной тишине проехали несколько метров, как вдруг я услышал тихий смешок.

Я посмотрел на Солис. Она сидела, зажав одной рукой нос, а другой придерживала свое огромный живот.

– Почему ты смеешься? – спрашиваю я.

Она что, издевается надо мной? Все ее попытки сдержать смех не увенчались успехом, и она разразилась хохотом прямо перед моим носом.

– О, мой Бог, Тиг, ты меня насмешил… да никогда бы не подумала, – продолжает она, смеясь.

– Да блин, о чем ты говоришь?

Ну все, я начинаю терять терпение. Почему она так смеется?

– А она красивая… Елена, – заканчивает она.

Успокоенный остроумием Солис, я заткнулся. Что правда, то правда, Елена хороша. Особенно, когда закроет свой рот.

Мысль о том, что я смогу высказать всю мою ненависть к ней, даже вдохновила меня на ответ:

– Не-а, она мерзкая дура и если я и ушел оттуда, то просто ради того, чтобы не размазать ее о стену, ясно? Эта стерва только и делает, что пытается до меня докопаться, и уверяю тебя, однажды у нее это получится, а я не выдержу и сорвусь. Вот тогда мы с тобой точно долгое время будем общаться только в комнате для свиданий.

Солис внезапно прекращает смеяться.

– Тиг, тебе нужно проще к этому относиться, говорю тебе. Мне кажется, что ты плохо понял ее намерения. Ведь это именно она позвонила мне, плакала, что ты исчез и никому ничего не сказал. Она так переживала.

Я резко торможу на светофоре на выезде с моста. Как это «плакала»? Что за фигня!

– Пф-ф… не верю ни единому хренову слову, – бормочу я.

Не думал, что этим вечером что-то сможет заставить меня волноваться еще больше, но да.

Солис показывает мне свой телефон. Я бегло гляжу на экран. Там эсэмэска, которую львица ей отправила больше двух часов назад.

«Натали, это Елена. Я прошу прощения, знаю, что уже очень поздно, но… мне кажется, что Тиган ушел из дома. Из-за меня… Мне очень стыдно. Я уже отправила ему СМС, но он выключил телефон. Я не говорила об этом маме с папой, потому что это грозит ему большими проблемами. Могу я вам позвонить?»

Я перечитываю дважды, чтобы убедиться, что мне не показалось. Эта сучка заставила меня поверить в то, что немедленно сообщит родителям о моем уходе, но это не так, получается.

Честно сказать, я ее недооценил: она способна манипулировать даже Солис при помощи какой-то эсэмэски…

Но зачем ей, рыдая, звонить Солис и пытаться меня вернуть, если на протяжении трех дней она только и делала все возможное, чтобы я свалил? Не понимаю.

Солис забирает из моих рук мобильник и знаком просит следить за дорогой.

– Давай уже, я и правда очень хочу поехать домой и лечь спать, – говорит она, зевая.

Необъяснимое поведение Елены заставило меня даже забыть о всех событиях этого вечера.

Солис показывает, куда ехать, и затем, очень быстро, мы подъезжаем к дому Хиллзов.

– Так, припаркуйся здесь. А сейчас ты прямиком отправишься в свою комнату… Я не предупреждала ни родителей, ни Елену, так что постарайся зайти как можно тише, хорошо?

Я выключаю мотор и выхожу из машины. Солис стоит на тротуаре, и я передаю ей ключи от машины. Я обращаю внимание на ее ключницу. Она мне кажется знакомой. Да, это точно она: единственная вещь, которую я когда-либо ей дарил. Никогда не замечал, что она хранила ее все эти годы.

Я ищу в карманах сигареты, издали глядя на огромный дом Хиллзов. Все везде закрыто, а в окнах не горит свет. Мне нужно будет подняться через козырек на крыше.

Черт, да где же мои сигареты? Неужели все-таки оставил их у Тани? Кажется, да.

Я выдыхаю и быстро засовываю руки в карманы. Что за дерьмовая ночь! Я оставляю Солис и иду к дому.

– Я рассчитываю на тебя, Тиг! Больше никаких глупостей! – кричит мне вслед Солис.

Ага, конечно.

Я перепрыгиваю через калитку и направляюсь прямиком к крыльцу. С трудом я взбираюсь на козырек, перемахиваю через перила и пересекаю балкон, чтобы, наконец, войти в свое временное жилище.