Читать книгу Соргемия - Гэбриэл М. Нокс - Страница 5

Консилиум представлял собой титаническое строение в форме круга, с множеством входов и выходов, окон и арок. Парки Консилиума славились своей красотой и изяществом, гулять в них позволялось любому жителю Соргемии.

В руководящем органе планеты работали только те специалисты, которые закончили свои академии с отличием, а также написавшие не один десяток научных работ в той или иной области. Принцип наследования здесь не действовал. Чтобы попасть на место, скажем, отца, сыну следовало пройти соответствующее обучение и проявить себя не только как политика, но и как ученого. Консилиум можно было по праву называть мозгом планеты.

Из числа специалистов народом отбирались самые лучшие, из которых формировался рабочий Совет, возглавляемый ипсумом*. Ипсум, по сути, и руководил всеми действиями Совета и Консилиума. Лишить ипсума власти мог как Совет, так и народ. Работа Совета оценивалась качеством жизни населения. Если в каких-либо сферах жизни общества происходили сбои, ответственные за данную сферу смещались.

Ипсум Терра занимал свою должность ни один десяток соргемианских лет. При нём промышленность, экономика и социальная сфера вышли на новый уровень. Именно благодаря ему соргемианцы не думали о том, что ждёт их в будущем, они знали – их жизнь сложится лучшим образом. Единственное, о чём народ мог переживать, это о здоровье самого ипсума, хотя для соргемианского главы Консилиума он был достаточно молод. Так или иначе, никто не хотел приемников, поэтому все надеялись, что Терра будет жить и править долго. Многие считали, что дар управления передался ему по наследству. Отец ипсума правил планетой до глубокой старости, пока уже физически не мог нести бремя ответственности. Его сын усердно учился, перенимая позитивный опыт отца, и когда тот стал совсем стар, предложил свою кандидатуру на пост члена Совета, а позже и на пост ипсума планеты.

– Я просматривал вчера письма от населения, их было более миллиона. Конечно, мне помогали ассистенты, но основную суть я уловил, – заседание Совета из двадцати членов длилось уже не один час, но Терра не был намерен завершать его, пока не разберётся в главном. – Многие жалуются на труднодоступность зелёных парков в Аустрийской арии, что не приемлемо с учётом данных от советника Планта. Советник, расскажите, пожалуйста, что с Аустрийской арией не так, почему парков на территории мало, хотя по отчётам в этом анно количество парков на планете увеличилось?

Низкорослый мужчина, даже по меркам соргемианцев, встал из-за круглого стола. В руке он держал портативный электронный журнал отчётов. Оживив его прикосновением, Плант поднял глаза на ипсума.

– Дело в том, что в данной арии условия для выживания растений хуже, чем, скажем, в Центрийской арии. Для выживания даже самой крепкой растительности необходимо специальное оборудование, которое в целевой арии находится в дефиците.

– Так, я вас понял, советник. Тогда вопрос к советнику Теку. По какой причине в Аустрийскую арию не завозят новое оборудование? Если не ошибаюсь, ваши отчёты также свидетельствовали о хороших результатах в сфере разработки.

Тек, как один из самых старых членов Совета, двигался медленно, ровно так же он соображал. Терра, будучи младше его на пятьдесят, а то и больше, соргемианских лет, порой чувствовал себя неловко, когда дело шло к порицанию. Однако его уверенность в необходимости отставки Тека нарастала с каждым новым заседанием. Старый советник, вероятно, чувствовал это, отчего испытывал неприязнь к «инфанту»*, как он называл ипсума. Тек имел вес в Совете, поэтому его отставку никто не поддерживал. Тогда Терра решил, что сам должен показать населению, кто плохо работает в Совете, и сейчас для этого было лучшее время.

Каждое заседание транслировалось через информационную сеть. Население могло ознакомиться с текущими делами планеты и составить петицию на устранение из Совета того или иного его члена. Рейтинг Тека упал ниже некуда, и Терра жаждал его добить.

– Советник Тек? – Терра повторно обратился к старику, который всё ещё перебирал пальцем по электронному журналу, словно намеренно игнорируя слова ипсума.

«Мерзавец, знает ведь, что просчитался», – подумал ипсум.

– Да-да, – вяло отреагировал Тек. – Я тут как раз искал данные по этому вопросу, но, к сожалению, пока не могу ответить точно. Вы позволите мне проанализировать вопрос и ответить на следующем собрании?

Ипсум сжал зубы от негодования, ведь он слышит эту фразу не первый раз.

– Советник Тек, у вас на каждый мой вопрос одна и та же фраза. Я хочу, чтобы вы сейчас мне сообщили, почему не оснащается Аустрийская ария. Каждый менсис-тандем* на оснащение всех арий в равной степени выделяются средства. Почему в одних ариях всё идет по плану, в других мы наблюдаем нехватку зелёных парков или новых монорельсов? Напомнить вам, чем заканчивается ухудшение условий жизни отдельных слоев населения?

Тек сверлил ипсума взглядом человека, чья гордость и статус были значительно ущемлены. Его морщинистые руки сжали журнал с такой силой, что вот-вот раздавили бы экран.

– И почему именно Аустрийская ария? Не потому ли, что именно эта ария при переизбрании вас в Совет голосовала «против»? А что, если бы это была Центрийская ария, вы бы тоже перестали их снабжать техникой? Мстительность не к лицу столь почётному политику, как вы.

Как бы ни хотелось Терре продолжить говорить о некомпетентности Тека, Совет имел иные вопросы для рассмотрения. Главное, что растерянность этого старика попала в сеть. Краем глаза Терра видел, как информационники с передатчиками, ответственные за съёмку заседания, посмеивались, глядя на раскрасневшегося Тека. Где-то за ними, на одном из стульев, сидел отец ипсума. Он не поощрял нападки сына, но в тоже время считал необходимым в скором времени обновить Совет.

– Теперь вопрос, который я встречал практически в каждом письме: как обстоит ситуация в колониях Сперио и Фида. По тем сведениям, что я получил, часть колонистов вернулись на Соргемию. Сейчас они находятся на карантине в орбитальном медицинском модуле, многие из них заразились неизученным на текущий момент вирусом. Практически вся известная мне информация была опубликована в нотспате*. Возможно, у советника Солта есть дополнительные данные, о которых просто не успели сообщить.

Солт нравился ипсуму больше всех из Совета. Он говорил по делу, никогда не задерживал отчёты и был предан Соргемии как никто другой. От него ипсум получал самую точную информацию. В ведении Солта находилась одна из самых сложных сфер планеты – охрана здоровья, несмотря на это мужчина справлялся со своими обязанностями на отлично. Лишь с одним ипсум не мог согласиться, Солт занимал позицию ярого противника отмены процедуры подавления гена у телекинетиков, что никак не вязалось с его позитивным образом. Ипсум же считал увеличение числа недееспособного населения планеты социально опасным явлением. Этот вопрос по-прежнему оставался открытым, и Терра не собирался пускать его на самотёк.

– Смею заверить, ипсум, вы владеете самой актуальной информацией. Мне лишь стоит добавить, что я работаю над проблемой, волнующей большинство родственников колонистов, живущих на Соргемии. Они требовали встречи с больными. Сейчас налаживается работа по транспортировке желающих на орбитальную медицинскую станцию, а также возвращению их без опасности для остального населения. Родственники пострадавших проходят тройную обработку и осмотр, как до посещения станции, так и после.

– Это хорошо, благодарю вас и ваших коллег за работу. Что известно о вирусе и есть ли возможность вернуться к освоению Сперио? На Фиде подобные проблемы встречались?

– Пока природу вируса не удается выявить. Проблема заключается в том, что он непрерывно мутирует. К счастью, летальных исходов не наблюдалось. На текущий момент ведется поддержка зараженных. Тех, кто подходит к тяжелой стадии заболевания, мы помещаем в гибернацию на время, которое нам понадобится для создания лекарства.

– Я опечален ситуацией с родными пострадавших, но рад, что в этом плане у вас всё под контролем.

– Мы не можем говорить о продолжении освоения Сперио, пока не решим вопрос с вирусом. Нескольких колонистов, которые не подверглись заражению, мы также забрали на борт станции. Они дали согласие на анализы, поскольку есть вероятность наличия у них иммунитета. Колонистов, что остались на Сперио, очень мало, поэтому их задача лишь поддерживать колонию, обслуживая рабочие машины. Если не ошибаюсь, им в помощь направили новые протестированные модели роботов, но об этом вы уже знаете от советника Колдема. На Фиде вопрос о вирусах не стоит.

– Благодарю, советник Солт. Ваши отчёты как всегда полезны и точны.

Мужчина кивнул и сел. Ипсум обвёл взглядом всех присутствующих, куда входили не только советники, но также информационники и приглашённые наблюдатели из народа.

– Оставшиеся вопросы мы рассмотрим на следующем заседании Совета. Теперь же у вас, мои коллеги, есть возможность задать вопрос мне, либо внести предложение в законодательный процесс.

Тек и ещё один советник по имени Хемред засуетились. Тек поманил кого-то из толпы, и Терра решил, что он зовет ассистента. Хемред тем временем передал работнику зала персональное устройство с просьбой отнести его ипсуму.

– Не смотря на наши сегодняшние разногласия, – начал Тек, – прошу вас, ипсум Терра, принять на рассмотрение кандидатуру Вэна Долума на должность сопровождающего на исследовательское судно «Фабула-VII». На более раннем Совете на повестку дня встал вопрос о том, что всё чаще в Солнечную систему вторгаются свободные исследователи, которые расхищают Землю, привозя на Соргемию новые предметы быта землян. Всё бы ничего, но средства защиты таких исследователей оставляют желать лучшего, поэтому каждый новый анно мы рискуем получить заразу извне или же лишиться наследия землян в целом, ведь многие из этих людей не добираются до нашей планеты, оставляя предметы культуры болтаться в межпространстве*. Мы уже выпустили закон, запрещающий несанкционированные полёты к Земле, теперь же предлагаем контролировать санкционированные полеты нашими сотрудниками.

Терра нахмурился, такой глупости он ещё не слышал. Взяв в руки переданное персональное устройство, он быстро просмотрел информацию о Вэне Долуме.

– Чем полёту поможет раздувание управленческого аппарата? – не отрывая глаз от документа, спросил Терра.

Тек осёкся, не понимая, какой ответ от него ждут. Он глянул на Хемреда, пожимающего плечами, затем на возмущенного Вэна.

– Прошу прощения, ипсум?

– Хорошо, спрошу иначе. Чем господин Долум поможет нам в контроле? Основной экипаж «Фабула-VII» составляет пятнадцать человек, к пассажирам судна относится рабочая группа в составе порядка пятисот человек, затем группа поддержки, это ещё около сотни. Каким образом господин Долум будет следить за тем, чтобы кто-то из этих шестисот пятнадцати членов экипажа не украл безделушку, найденную в почве или воде?

Ипсум был готов поклясться, что Тек беззвучно выругался. В бешенстве старик швырнул свой электронный журнал в сторону, чуть не зашибив Хемреда.

– Мы дадим ему людей из нашего подразделения безопасности и особые полномочия для управления роботами! Ипсум, вы должны понимать, насколько ценным является сохранение культурного наследия землян. Расхищение должно караться! Если мы проявим слабость в данном вопросе, кто угодно будет гонять в Солнечную систему, как к себе домой. Новейшие разработки в этом плане сыграли с нами злую шутку. Теперь пространственными рефракторами* оснащают даже маломестные космические катера. Ипсум, вы не можете игнорировать данную проблему. Вэн проследит за ходом работы на корабле, чтобы всё шло по плану, а экипаж не позволял себе лишнего.

На последней фразе рыжеволосый бесцветный Вэн в стандартном чёрном костюме дипломата, вытянулся, приподняв подбородок, и кивнул ипсуму. Терра недоверчиво вернулся к информации о нём на устройстве. Окончил академию Служащих Консилиума с отличием, имеет несколько работ по развитию средств коммуникации и ведению переговоров, владеет навыками обращения с боевым оружием.

– Военный человек на борту исследовательского судна? Советник Тек, капитан «Фабула-VII» будет весьма огорчён, нам следовало заранее предупредить его и пригласить на Совет.

Тек нервно поёрзал на стуле.

– Вы же знаете, это было невозможно, он только недавно вернулся из системы Гадо.

– Я не совсем согласен с подобным решением, более того, считаю его непродуманным и необоснованным, но давайте решит Совет.

Тек расплылся в улыбке, которая не понравилась ипсуму. Так улыбаются те, чьи планы приводятся в действие.

– Прошу проголосовать, кто «за» внедрение господина Долума на борт «Фабула-VII» в целях контроля за сохранением культуры народов Земли.

Когда руки подняли больше половины членов Совета, Терра понял, в чём подвох. Тек явно преследовал личные цели, Хемред же, будучи ответственным за культурное наследие землян, наверняка лишь поддался манипуляции. Половина Совета состояла из сочувствующих Теку, именно они не позволили отправить его в отставку, и именно они представляли старейшую часть Совета. Такие же, как Солт, проголосовали против.

– Что же, решение принято. Прошу Вэна Долума незамедлительно проследовать в космопорт, поскольку отправление судна назначено на третий ора* текущего лукс-торна, опаздывать нельзя. Вас, советник Тек, я прошу направить подробное письмо капитану «Фабулы», ведь Вэн, как представитель Консилиума, получит соответствующие полномочия и право применить код Консилиума в экстренной ситуации. Будьте готовы получить неприятный ответ. Заседание объявляется закрытым.

***

Кио подходила к своему дому. Его плоская крыша, как и все остальные крыши домов на длинной и широкой улице, устилалась фотоэлементами, принимающими энергию звезды. На заднем дворе гудела пара старых генераторов – домашняя версия генераторов стелла-станций.

Вдоль улицы, по другую сторону от жилых домов, тянулась линия монорельса. Транспортники двигались практически бесшумно, со слабой вибрацией, поэтому такое соседство не мешало жителям квадрата.

Кио подошла к невысокому серому забору и ввела простой код на панели. Заходя во двор, она заметила, что клумбы, раскинувшиеся под защитным козырьком, обновились, а это значило, что мама снова занималась любимым делом. Витио-флосы* сменились малорингами*, чуть ли не единственными доступными цветами на Соргемии.

Соргемианцы не оставляли попыток выводить растения, способные выживать в условиях сурового соргемианского климата. «Зелёные полки», так называли магазины, где можно было приобрести то немногое, что удалось вывести учёным, практически всегда пустовали. Домохозяйки мгновенно скупали все возможные семена, в надежде обновить свой палисадник. Иногда матери Кио везло, и её подруга из академии приносила некоторые образцы ещё не вышедшие в продажу. Сад Лиа Кору всегда пестрел яркими красками и радовал прохожих своей неповторимостью.

Уже на пороге Кио почувствовала дурманящий запах обработанного мяса с приправой. Мама готовила, напевая весёлую песенку.

На кухне шумела техника: духовой шкаф и водный преобразователь. Мама танцевала, её бедра двигались в такт причудливой мелодии, при этом всё её внимание занимала кастрюля с супом, в которую она подсыпала, то одну, то другую приправу. Иногда она останавливалась, чтобы пропеть свою любимую часть, а затем снова принималась за дело. Кио не могла не улыбаться, когда видела это.

– Привет! – радостно отозвалась мама, услышав шум закрывающейся двери. – Я тут готовлю, – пояснила она явно очевидный факт.

– Да, – Кио оставила у входа сумку и завернула на кухню.

Мама потянулась к ней, широко разведя руки для объятия.

– Ну что, как ты? Довольна распределением?

Кио с грустью поджала губы.

– Не то, что ожидала?

– Совершенно, мам. Но у меня есть кое-какие идеи на этот счёт.

Мама вернулась к готовке.

– Только сильно не расстраивайся по поводу этого, ладно. Через какое-то время можно будет повторно сдать квалификацию и получить что-то более приемлемое для тебя.

– Да, конечно.

Кио не захотела рассказывать о планах на «Фабулу», опасаясь, что в случае отказа, ей будет стыдно признаться в своём промахе. Мать понимала её, но к некоторым увлечениям дочери относилась не серьёзно. Да, она любила шутить на счёт полётов в дальние системы, но реально эту возможность не воспринимала всерьёз. Кио решила, что поделится только успешным результатом.

– Что думаешь? – вторгаясь в размышления Кио, спросила мама. – Когда отправишься на беседу?

– Корабль отходит в третьем ора текущего лукс-торна.

Лиа остановилась.

– Как? Так рано?

– Да, не хочу откладывать в долгий ящик.

– Ох, – мама села на автоматически выскользнувший из-под стола стул. Со стороны раковины к ней подъехала рука-помощник – робот, ассистирующий преимущественно на кухне. Он быстро обсушил руки хозяйки, продолжив готовить за неё. – Мы даже попрощаться не успеем?

Кио опустила голову, чувствуя вину за свою спешку. Она знала наперед, что родители расстроятся, особенно мама, но ничего не могла с собой поделать. Лиа Кору была мягкой и чувствительной женщиной, она сильно любила дочь и, как это часто бывало у людей со схожим характером, в разлуке с родными на неё находила тоска.

– Прости, мам, я не хотела тебя огорчить.

– Да ничего, – Лиа натянуто улыбнулась, – я дам тебе чего-нибудь перекусить в дорогу, хорошо?

Кио подошла к маме и крепко обняла.

– Я тебя очень сильно люблю, ты же знаешь это?

Лиа посветлела, словно дитя, которому дали новую игрушку. Маме было достаточно теплых слов, чтобы немного приободриться, и Кио частенько пользовалась этим.

– Конечно, моя хорошая. И я тебя люблю. Что бы ты ни выбрала и куда бы ни полетела, я всегда буду рада за тебя. Ты должна знать, что это твой дом и его двери всегда открыты.

Кио посмотрела маме прямо в глаза, не уставая удивляться её проницательности.

– Я буду сильно скучать.

– Иди, отец тебя ждет с самого утра. Попрощайся с ним, как соберешь вещи.

Миновав коридор, Кио забежала на лестницу и поднялась в свою комнату. Во многих домах лестницы замещали небольшие подъемники, но в доме Кору царила атмосфера, приближенная к культуре землян. Всё выглядело именно так, как будто дом замер в двадцать первом веке на Земле. Не обрамленные рамами картины природных пейзажей, бесполезные цветные дорожки на полу, памятные статуэтки, выкупленные у торговцев антиквариатом. К слову, эти дельцы в свою очередь перекупали необычные вещицы у свободных исследователей.

Горшки с искусственной растительностью заполняли все подоконники дома. Лиа любила цветы. В доме царил порядок и чистота. Из небольших динамиков в разных углах комнат лилась лёгкая музыка. Нигде Кио не чувствовала себя такой защищенной, как здесь. Во многом сама атмосфера, в которой она росла, составила её мировоззрение. Даже то, что она сейчас спешит на исследовательское судно, вопреки здравому смыслу, говорит о сильном влиянии окружения и научной деятельности родителей на её жизнь. Иногда Кио задумывалась, а действительно ли это её мечта, а не навязанная идея, к которой лично она не имеет никакого отношения. Так или иначе, не попробовав дойти до цели, она никогда не узнает, была ли эта цель её или же принадлежала кому-то другому.

Кио встала перед дверью в свою комнату. Сработали сенсоры, и та отъехала в сторону. Девушка быстро осмотрелась. На полке пылились электронные книги и справочники – ничего из этого ей не понадобится. Еда, питье, корабельная форма, приспособления для личной гигиены и тому подобное тоже будут на судне. Она могла взять только пару голо-записей с тренингов по психологии, а также устройства для сбора образцов, чтобы привезти родителям как можно больше исходного материала для работы над их научными проектами.

Подобрав с полок несколько памятных вещиц и поместив их в белую сумку, Кио словно в последний раз взглянула на комнату. Ей представилось, что полёт изменит её жизнь. Она вернется другим человеком. Сейчас решительность подавляла страх перед огромным риском и желание остаться здесь, в родном мире, мечтая в безопасности. Кио даже не предполагала, что когда мечта находится на расстоянии вытянутой руки, сомкнуть ладонь оказывается невероятно сложно. В воображении намерение выглядит просто и безобидно. Вот ты выходишь из дома, садишься на транспорт до космопорта, находишь капитана Вайза и летишь на Землю. А когда возвращаешься, тебя встречают с овациями, родители гордятся тобой – цель достигнута. Однако когда ты начинаешь воплощать в жизнь свои представления, множество сомнений тянут назад, в зону комфорта, из которой ты так долго выбиралась. Мысли о провале приходят всё чаще, их становится тяжело контролировать. Вот и сейчас Кио сомневалась, правильно ли поступает. Речь шла не только о выборе корабля, но и о ней самой. Она действительно могла не справиться. Малейшая ошибка и вся размеренная жизнь, построенная для неё родителями, разрушится в мгновение ока.

Кабинет отца располагался на первом этаже за гостиной. Он редко из него выходил, что объяснялось некоторой отстранённостью Телли от семьи.

Дверь отъехала с задержкой.

«Отцу следует заняться сенсорами, а то скоро ему придется выбираться из кабинета через окно или вентиляцию», – заметила Кио.

Телли говорил с кем-то по видеосвязи.

– … и я настаиваю на наличии у нас общего прародителя, даже если эта теория не получила должного развития в научных кругах.

– Теория не получила развития неспроста. Была проведена масса исследований…

– Я провожу своё исследование. Идентичность во внешности, некоторых языковых группах, наличие схожих элементов в культуре…

– Последнее они могли перенять от нас, когда мы начали жить среди них.

Телли нервно рассмеялся.

– Это ли не иллюстрирует, что мы одна семья? Мы смогли «затеряться в толпе» и не привлекать к себе внимание. Да, мы ниже ростом, мускулатура развита лучше, наши кости крепче, а сердца сильнее, но это лишь адаптация и образ жизни. Живи земляне на Соргемии, выглядели бы также как и мы. Мы один вид, каким-то образом занесённый на две планеты разных систем. Я считаю это подтверждением наличия общего прародителя. Вспомни, учёные не смогли объяснить схожесть наших ДНК. Соргемию и Землю разделяют десятки световых планетарных анно и при этом мы имеем схожую ДНК! Кто знает, возможно, и мы и земляне лишь прохожие на родных планетах.

На том конце молчали, то ли соглашаясь с озвученными утверждениями, то ли придумывая новые аргументы против.

– Ладно, – Телли решил опередить собеседника, – ко мне дочь пришла, отключаюсь.

Отец устало улыбнулся, развернув кресло к гостю своей скромной обители.

– Согемианцы просто не хотят верить в свою не уникальность. Не хотят верить в возможный галактический эксперимент. Они стараются отодвинуть теорию, что мы – это они, а они – это мы, несмотря на абсурдность собственных выводов. Не исключено, что подобные мысли диктуются сверху. Но каков смысл? Этого я никогда не пойму. Зачем отрицать очевидное? Их сделали такими, какие они есть, условия планеты Земля. Из-за того, что их планета обладала большими ресурсами и более мягким климатом, если сравнивать с нашей планетой, развивались они медленнее. У нас же были суровые условия, которые заставили соргемианцев действовать быстрее. Мы сумели защититься от звезды, вернулись из подземных городов на поверхность. Однако жизнь была дана изначально в одном своём виде, без форы какой-то из сторон.

– Пап…

– Знаешь, иногда мне это напоминает лабораторию, где в разные пробирки помещают одни и те же живые организмы и дают им разные условия, одну пробирку ставят под лампу, а вторую помещают в тёмный угол комнаты…

– Папа.

Телли взглянул на дочь, словно она только что вошла.

– Ох, да, прости, снова я ушел в рассуждения. Эта работа не оставляет меня. Я хочу доказать нашу полную идентичность, и тогда исследователи начнут поиски первичной цивилизации, а не абстрактных пришельцев, как это делается сейчас.

Кио снисходительно улыбнулась, заметив на рубашке отца следы еды, а между пальцев мозоли от работы с голографическим монитором.

– Тебе стоит чаще выходить из комнаты.

Светловолосый Телли Кору был чрезвычайно обаятельным мужчиной, но его столь фанатичная погружённость в науку отпугивала многих коллег и огромное количество представительниц противоположного пола. Лишь Лиа увидела в нём любовь всей своей жизни и научилась мириться с его странностями.

– Пришла сказать, что уезжаю пап. Я прошла распределение.

– Что они тебе дают?

– Шахтёрские суда.

– Не совсем то, что ты хотела, так?

– Так.

– Но знаешь, я рад. На шахтёрских нагрузка куда меньше, чем на исследователях.

Кио отошла от отца, повернувшись к полке с семейными фотографиями и памятными безделушками.

– Я не хотела говорить маме, потому что не уверена в успехе…

Телли не понимал, о чем речь.

– Я об исследователе, пап. Хочу попробовать попасть на исследовательское судно.

– Это нормально, позанимаешься немного, поработаешь в космопорте и…

– Ты не понял, я хочу попробовать сейчас.

Телли молчал, но когда осознание сказанного пришло, глаза его округлились.

– Ты хочешь попасть на «Фабулу»?

Кио кивнула, выжидая вердикта отца. Она нуждалась в поддержке хотя бы одного из родителей. Отец никогда не строил планов на её счёт, и это облегчало Кио жизнь. Мама же постоянно представляла, как дочь становится известным психологом или возглавляет один из оспитов. Она даже мысли не допускала, что Кио может остаться просто Кио, без заслуг и достижений. Это не делало её плохой, она просто считала своего ребёнка особенным, как и многие матери до и после неё. Отношение отца отличалось, он просто радовался, когда дочь время от времени заходила в гости.

– Опасная затея, ты же понимаешь, дорогая.

– Разумеется.

– О маме не беспокойся, пока не позвонишь, я ничего не скажу. Просто будь осторожна и держи себя в руках. Никто не должен узнать.

Кио с отцом крепко обнялись.

– Спасибо, пап. Я постараюсь. Не факт, что у меня выйдет задуманное, но…

– Выйдет, – Телли улыбнулся. – Я же тебя знаю. А! Вот!

Телли метнулся к полке, набитой самыми обычными бумажными книгами. Этим реликвиям мог позавидовать любой соргемианский исторический музей. Телли вытащил часть книг с одной из полок, чтобы добраться до нужной.

– Смотри, – он протянул Кио обшарпанный томик, на обложке которого имелась запись буквами соргемианского алфавита.

– Не понимаю, что здесь написано. Вроде наши буквы, но слово мне не знакомо.

– Это новая история Земли. Вот, здесь, – Телли обратил внимание дочери на мелкую заметку поверх надписи.

– Ты перевёл её, так?

Телли замялся.

– Не я один, но в целом да, я участвовал в переводе. Это не учебник, скорее рассказ одного из землян о том, что творилось до катастрофы на планете. Книга на нескольких языках, тот, что мы перевели – назывался у них «английский». Уверен, тебе понравится. Так, для общего развития.

– Спасибо пап, – Кио провела ладонью по шершавой обложке, а затем ещё раз обняла отца, с трудом сдержав слёзы. – Я буду скучать.

Телли коснулся щеки дочери, его глаза заблестели.

– Ничего не бойся, моя дорогая.

– Транспорт в первую Центрийскую вот-вот будет отходить, поторопись, – прокричала мама с кухни, когда Кио вышла в прихожую.

Кио задержалась в зале и по привычке включила голо-проектор, свисающий с потолка у дальней стены. Шла трансляция из зала Совета, где ипсум Терра по обыкновению своему отчитывал советника Тека, которого так не любила мать Кио.

– Это повтор, дочка. Сегодня уже показывали, как Дефич разнес этого прогнившего старика, – мама всегда называла ипсума по имени. – Я уже подписала петицию на его отстранение, надеюсь, через пару заседаний мы больше не увидим его наглую физиономию.

Кио промотала повтор вперёд.

– …Вэн проследит за ходом работы на корабле, чтобы всё шло по плану, а экипаж не позволял себе лишнего…

– Мам! А что за Вэн?

– Да это прихлебай Тека. Они решили засунуть свои клешни контроля и на исследовательское судно «Фабула-VII». Я же говорю, от этого мерзавца исходят только глупые законы и такие же глупые инициативы, давно пора его отстранить. Ипсум старается, как может, но вероятно настала очередь народа разобраться с ним.

Сердце Кио забилось чаще. На корабле будет служащий из Консилиума, что только усугубит нахождение на нём Кио, если её возьмут, конечно. Мик был прав, «Фабула» привлекает слишком много внимания.

– Готова? – мама снова выглянула из кухни.

Бесчисленное количество мысленных «может» Кио оборвала одним глубоким вздохом.

– Да, – ответила она, закинув сумку на плечо.

Мама притянула дочь к себе.

– Я буду очень сильно скучать. Позвони нам, когда разрешится твой вопрос.

Кио поправила волосы, потуже затянув их в хвост, накинула капюшон, включила визор и вышла во двор.

***

– Зря ты так с ним, старик очень мстителен, – заметил старший Терра, обращаясь к сыну.

Дефич смотрел из окна личного межария*. По отдельной линии монорельса он должен был доставить их в космопорт к моменту отлёта челнока основного экипажа «Фабулы». Сам корабль с рабочим персоналом находился на орбите, в ожидании нового длительного путешествия.

– Я просто хочу, чтобы он перестал портить жизнь мне и соргемианцам в целом. Он стар и более не работает так, как раньше. Казалось бы, что ещё нужно старику под конец его жизни? Материальные блага? Да этого у Тека должно быть в достатке. Тогда что?

– Власти, сынок. После того, как люди получают всё материальное, они хотят власти, господства, осознавать себя всемогущими, теми Кто порицает, а не Кого.

Ипсум скривился.

– Терпеть его не могу. Каждый из нас, выбирая такую работу должен осознавать, что результат её выражается в хорошей жизни населения, от ребёнка до старика. Почему он хочет это разрушить? Из-за власти? Но это глупо. Когда народ ненавидит тебя, власть ничего не стоит. Разве не должен он получать истинное удовлетворение от улыбки ребёнка, который увидел настоящее дерево?

– Ты идеалист, сынок, – по-доброму улыбнулся отец, про себя подумав, как сильно он гордится им. Старшему Терре удалось показать и рассказать сыну то, что сам он успел почерпнуть от своего отца. К сожалению, дед Дефича не видел ни восхождение сына, ни восхождение внука.

– Жаль, что я не могу залезть в голову этого дурака и исправить там пару механизмов, чтобы они начали работать правильно. Но Тек ещё полбеды, больше всего меня угнетает эта старческая солидарность. Ты ведь работал с этими людьми раньше, что движет ими? Почему они поддерживают бездельника, почему не хотят его устранить?

– Полагаю, каждый из них видит в Теке себя, за одним исключением. Голосуя, они думают о возрасте, но не думают о личностных качествах советника – Тек невероятно хитёр и изворотлив. Наверняка он настраивает их таким образом, чтобы они боялись перемен. Переводит свою отставку на их счёт, что, дескать, как только избавятся от меня, примутся за вас.

Ипсум тяжело вздохнул.

– Просто невероятно. Вместо того чтобы думать о будущем Соргемии, они трясутся за собственные места. Многих совершенно не волнует, что колонисты Сперио болеют неизвестным вирусом, что освоение многих планет закончились неудачей, но что самое главное, нас, соргемианцев, становится слишком много. Я как могу оттягиваю бесчеловечные законы по ограничению рождаемости, в надежде, что очень скоро мы найдем второй дом. Я думал о Земле…

– Сынок. Забудь об этом, – резко посерьёзнел старший Терра.

Ипсум наклонился к отцу, чтобы в приглушённом свете межария лучше разглядеть его лицо.

– Почему ты и часть Совета столь категоричны? Почему никто не рассматривает Землю, как наш новый дом? Земляне исчезли, а те крупицы, что выжили после серии катаклизмов, наверняка уже выродились. По тем данным, что мне предоставлял Совет, разумной формы жизни на Земле нет, а это значит, что не будет и конфликтов. Сейчас для нас это планета—ферма, но может стать планетой—домом.

– Дефич, прошу тебя более не поднимать эту тему. Тебе неоднократно говорилось, что жизнь на ней опасна. Земля непредсказуема. И давай больше не будем об этом.

Ипсум отклонился обратно, не отрывая глаз от уставшего морщинистого лица старшего Терры.

– Я вернусь к этой теме после возвращения «Фабулы», нравится вам это или нет.

***

Квадраты арий: одинаковые жилые дома, скупая, не броская реклама социальных программ, голограммы и чистые улицы мелькали перед глазами Кио, пока транспорт мчал её и несколько сотен пассажиров в главную арию планеты. В далёком прошлом монорельсы тянулись через пустынные территории гористой местности и скудной растительности, сейчас же арии разрослись настолько, что между ними практически исчезли незаселенные территории. Дома в горах считались не самым безопасным жилищем, но люди должны были где-то расположиться. По социальной программе такие жилые комплексы предоставлялись за счёт фондов и программ Консилиума, соргемианцы не платили за их приобретение. Таким образом, в новых квадратах арий можно было увидеть в основном молодёжь. Прежде чем узнать о миссии «Фабулы», Кио и сама присматривалась к похожему дому.

Тонкими линиями на фоне белого неба рисовались стелла-станции, а вокруг, словно пеньки почти не растущих на Соргемии деревьев, раскинулись дома и учебно-тренировочные центры. Минимум элементов максимум рациональности и такая желанная гармония с окружающей природной средой: ни дымящихся труб заводов, ни мусорных свалок, только безотходное производство и мероприятия по экологизации планеты.

Тихий монотонный шум работающего двигателя погрузил Кио в сон, который, спустя время, разрушил механический женский голос.

«Въезжаем в первую Центрийскую арию Соргемии. Принципал – Альм Мий. Состояние – стандартный режим. События – назначение главы стражей порядка первой Центрийской арии, полуфинал „Лиортри“, отправление космического корабля дальнего следования „Фабула-VII“ в Солнечную систему на планету Земля»

«Событие планетарного масштаба», – взволнованно подумала Кио.

Первая Центрийская ария выглядела гораздо величественней её родной. Тут словно кипела особая жизнь. Народу на улицах было полно: кто-то гулял, кто-то выражал протест, кто-то участвовал в уличных соревнованиях по рисованию электрокистью или езде на воздушных досках.

Говоря о протестах, их на Соргемии было достаточно и в основном это касалось ограниченного доступа населения в питомники растений или закрытые парки. Когда академия Кио получила разрешение на посещение одного из таких, не нужно говорить, какой восторг испытали ученики. Хотя ипсум Терра и прикладывал много усилий для решения данного вопроса, этого было недостаточно.

Стелла-станции здесь встречались чаще. Помимо этого огромное пространство занимали стадионы, каменные парки скульптур, кинотеатры, драматические театры, заповедники, лаборатории и прочие, имеющие возможность заинтриговать молодой ум, институты культуры и науки. Но самым главным здесь являлся космопорт. Именно из-за него в арию стекались выпускники академий. Те, кто не попадал на корабль, порой оставались здесь работать до следующего приёма, отчего в скором времени рабочих мест и мест для проживания в культурной столице перестало хватать. В основном приезжие – это выходцы из второй и третей Аустрийских арий. Дети работяг с промышленных предприятий всё больше отдавались творчеству. Мало кто оставался трудиться оператором на робозаводе или заводе по производству деталей для космических кораблей. Консилиум пытался решить эту проблему, улучшая условия жизни в Аустрийских ариях, а также предоставляя выпускникам бонусы, если те оставались на родных заводах.

Досмотрев уже в транспорте повтор трансляции заседания Совета, Кио поняла, почему ипсум так жёстко отчитывал Тека за недостаток оборудования именно в Аустрийских ариях, люди итак уезжали оттуда, а ухудшение условий только сильней толкало их на это.

Когда транспортник обогнул несколько квадратов, направляясь к самой широкой и длинной площадке космопорта, Кио поймала себя на мысли, что подбирает слова, которые будет говорить капитану «Фабулы». Возможно, ей даже придется умолять его. Кио не знала, какой он человек на самом деле. Она только читала, что полеты «Фабулы» проходят без эксцессов, всё строго по графику. Была одна небольшая статья о самом корабле. Писали, что его переоборудовали, технику заменили на новую. До сегодняшнего момента «Фабула-VII» успела сделать с десяток вылетов за пределы родной системы. Также писали, что основной экипаж единожды обновлялся. Ним Вайз лично отбирал людей, а это свидетельствует о его стремлении к контролю. Он постоянен в выборе и не в восторге, когда его навязывают извне. Таким образом, характер и принципы капитана делают задачу Кио чрезвычайно сложной.

Дело в том, что она не считала себя хорошим специалистом в изучаемой области. Кио могла оценить своё психическое состояние, производя самоанализ, вывести себя из депрессии без медицинских препаратов, усмирить способность, когда это нужно, но что она так и не смогла понять, так это то, как применять всё обилие терминов космической психологии в работе.

С появлением на космических кораблях искусственной гравитации и искусственного интеллекта, а также увеличение самих размеров кораблей, отпали такие психологические факторы, как «отсутствие» площади опоры при невесомости и изменение положения этой опоры, а также факторы, связанные с замкнутым пространством, и факторы непрерывной деятельности. Величина корабля давала иллюзию свободы передвижения, ИИ же контролировал многие процессы судна, обеспечивая возможность экипажу без сменяемости выполнять свою работу и отдыхать от неё.

Таким образом, Кио следовало работать только с влиянием новизны, как стрессора, а также коммуникацией ограниченного числа лиц, работающих на корабле в течение долгого времени. Ей следовало вести беседы и делать выводы о психическом состоянии экипажа. Психолог—аналитик должен вовремя выявить и изолировать лиц находящихся на грани стресса и представляющих опасность для коллег. Кио не была уверена, что у неё это может получиться. Однако навязчивая мечта о полётах и приключениях заглушала голос разума.

Транспортник остановился.

«Главный космический порт первой Центрийской арии»

Пассажирские двери распахнулись, и через них к пропускному пункту потянулись студенты.

Космопорт от прочего мира отделяла массивная стена, каждый сантиметр которой находился под наблюдением. Просто так попасть на территорию порта было нельзя. Ты должен иметь: либо распределение, как у Кио, либо приглашение на работу в качестве персонала космопорта, либо билет на пассажирский корабль, отбывающий в космический орбитальный парк аттракционов и отдыха, либо пилотную карту, какую выдавали членам экипажа и действующим сотрудникам порта.

Для туристов оборудовали отдельный вход, чтобы не создавать очередей. Перед пропускным пунктом располагались залы встречающих и провожающих. Проходя по коридору, отделённому от зала прозрачными рекламными панелями, Кио видела искренние эмоции соргемианцев, ожидающих своих родных. Большую их часть составляли жёны космонавтов. Они стояли и поодиночке и с детьми. Кое-кто держал таблички со словами «С прибытием» или «Мы тебя ждали». Кио представила, как она выходит из заветных дверей, а в зале встречают родители и Мик, готовые выслушать долгий рассказ об увлекательном путешествии.

– Дорогая, вы больны. Вам следует обратиться за помощью в лазарет при космопорте, а затем вернуться домой, где полноценно пролечиться, но отправляться вам никак нельзя.

Перед Кио девушка не прошла медицинский контроль и в расстроенных чувствах направилась к выходу.

Прежде чем попасть в порт, каждый помимо проверки гражданской карты, проходил медицинский контроль. Поочередно прибывшие входили в вертикальную капсулу, где ИИ выявлял первичные признаки болезни, а также в спорных ситуациях брал кровь на анализ. Всё это происходило быстро. Больных в космопорт не допускали так же, как и больных из космопорта в арию.

– Подходите, – пригласил Кио администратор. – Вашу карту, пожалуйста.

Кио поднесла браслет к панели для считывания данных.

– Хорошо, проходите в капсулу.

Вдруг на Кио накатила волна беспокойства. ИИ такого типа не могли выявлять отклонения, такие как телекинез, но Кио подумала о простой болячке. Вдруг нечто обычное и не замеченное ею раньше всплывёт прямо сейчас, нарушив планы. Какая-нибудь крохотная не проявляющая себя на ранних стадиях простуда могла встать между мечтой и реальностью.

– Всё хорошо? Почему не проходите? – послышался голос администратора.

Задумавшись, Кио не заметила, как замерла перед входом в капсулу.

– Простите.

Кио шагнула внутрь, капсула активировалась. Пара лучей просветила её насквозь. Вежливый голос попросил широко открыть глаза, а затем положить любую из двух рук для забора крови. Несложные процедуры быстро закончились. К облегчению Кио, отворилась сквозная дверь капсулы, и она прошла дальше.

– Следующий, пожалуйста, – продолжил работу администратор.

Просторный охлаждаемый коридор уводил к ангару местных мини-машин, парвисов*. Космопорт был огромен, и преодолеть его на своих двоих не представлялось возможным. Крохотная машинка могла доставить тебя в любую точку за короткое время. Кио узнала об этом, изучая данные на информационном портале космопорта. Не желая попадать в нелепые ситуации или лишний раз контактировать с окружающими, докучая им своими вопросами, Кио тщательно подготавливалась к любой из выпавших на её долю поездок.

Следуя указателям, Кио шла к информационному табло для вновь прибывших и ещё не знающих, куда именно в космопорте им нужно попасть. Каждый корабль регистрировался в доке, а члены экипажа указывали на терминале, где планируют находиться в тот или иной момент. Информация попадала в общую сеть космопорта, к которой подключалось множество терминалов. Так встречающие в зале ожидания могли уточнить, где находится их родственник в данный момент, а такие как Кио узнать о местопребывании нужного капитана.

В ангаре парвисов царила суматоха. Некоторые из студентов прощались друг с другом уже здесь, ведь пункты питания или зоны отдыха разных экипажей могли находиться в противоположных точках порта. Помимо студентов можно было заметить специалистов в возрасте. Один из таких привлёк внимание Кио, когда она проходила мимо занятых табло. Мужчина набирал на панели имя Нима Вайза. На экране высветилось: «Десятый пункт общественного питания. Номер на панели парвиса пять шесть восемь семь шесть эл о».

Кио запомнила номер, выбирая одну из маленьких и, к слову, абсолютно одинаковых белых машинок. В мыслях она гадала, на какую должность мог бы претендовать тот мужчина, и, к собственному сожалению, пришла к выводу, что в основном составе на «Фабуле» не хватало только психолога. Капитан отбирал лишь основной состав, поэтому тот человек был её прямым конкурентом. Хотя о какой конкуренции могла идти речь. Мужчина был в возрасте, а на Соргемии это говорило о квалификации. Значит, он воспользовался возможностью, ровно, как и она.

– Может, стоит сразу посмотреть места остановки капитанов шахтёрских судов, – расстроено произнесла Кио, залезая в парвис. Она не могла совладать с неожиданно настигшим её разочарованием. Как она могла подумать, что будет единственной на эту должность. «Фабула-VII» перспективный корабль, а полет в Солнечную систему заманчив. Опытные психологи могли видеть в этом взлёт своей карьеры. Одна строка в резюме «следовал на КК „Фабула-VII“» и ты тут же интересен обществу. Шансы Кио на успех образно таяли на глазах.

«Подтвердите код пункта назначения пять шесть восемь семь шесть эл о», – запросила пользовательская панель парвиса.

Кио быстро коснулась указательным пальцем кнопки «Подтвердить» и машинка мгновенно вырулила к выезду из ангара.

Справа и слева в общий поток стягивались парвисы других посетителей космопорта. Того мужчину Кио вскоре потеряла из виду.

Каменное гладкое полотно широкой лентой тянулось к громоздким строениям космопорта. Здесь уже не было голограмм животных и растений, только камень и металл. На открытом пространстве свет звезды Триэс казался еще более злым и опасным. Если бы не дополнительная система охлаждения парвиса, Кио хватил бы удар.

Парвисы выбирали скорость самостоятельно, в зависимости от плотности потока и количества аналогичного транспорта на дороге.

В белом, переливающемся из-за орбитальных экранов, небе гудели прибывающие или покидающие Соргемию челноки. Несколько небольших кораблей блестели серебряной обшивкой на первой встретившийся стоянке. Это были корабли класса «Д», рассчитанные бороздить просторы родной системы. За чередой стоянок и высоких станций с генераторами энергии, открывался почти целый город.

Поток парвисов тут же поредел. Большая часть разъехались в разные стороны, увозя пассажиров в дебри порта. Кио всё ещё двигалась прямо и только теперь смогла рассмотреть того самого мужчину на два парвиса впереди.

Отовсюду доносились громкие голоса механиков, капитанов кораблей, обслуживающего персонала космопорта. Смех, ругань, работа турбин и генераторов наполняли пространство бившей здесь через край жизнью. Кио почувствовала себя так, словно попала в доселе неизвестный новый мир. Весь этот шум создавал действительно волнующую атмосферу с духом авантюризма. Стоило отучиться в академии хотя бы для того, чтобы побывать здесь. Но восторг сменился тревогой, в тот момент, когда парвис повернул направо и тут же остановился на парковке.

Отсюда шла дорожка к десятому пункту общественного питания, двери которого часто открывались и закрывались, выпуская шум сотен голосов. Здесь же Кио видела разнообразие форм экипажей, от синих до зеленых. Каждый космонавт носил нашивку своего корабля: «Иньес», «Генерал Кэл», «Триэс», «Дальний рубеж». Кио читала о них, когда готовилась к выпуску. Её интересовало всё, что было связано с космосом.

Многие здесь считали полеты не более чем обычной работой, на которую идут с неохотой и с нетерпением ждут возвращения к семье. Для Кио даже поездка в космопорт стала увлекательным приключением. Испытывая волнение, Кио шагнула вперёд.

В небольшом тамбуре работали системы стабилизации температуры, здесь же вежливый робот предложил оставить вещи, чтобы освободить руки. Кио отказалась, ссылаясь на то, что долго тут не задержится. Робот сразу же обратился к следующему прибывшему, оставляя девушку в покое. Дверей в зал питания было несколько, пара для входа и для выхода. Мощная вентиляция поглощала запахи еды, поэтому, не зайдя внутрь, нельзя было сказать, для чего предназначалась зона.

Пункт общественного питания по величине мог соперничать с театром или кино. Столы малых и больших размеров, выстроившись рядами, делили огромное пространство. Между ними шныряли юркие роботы на колесах, убирающие грязную посуду. Над лентой, по которой перемещались свежие блюда, свисали голо-проекторы, транслирующие новостную информацию. По краям зала расположились приватные комнаты с терминалами связи. Если кто-то из экипажа не планировал возвращаться в арию, он мог связаться с семьей прямо отсюда. Комнаты оснащались звукоизоляцией, а стекла затемнялись, поэтому для любителей излить душу преграды отсутствовали.

Какофония голосов только усиливала восторг Кио – она отчётливо поняла, что хочет стать частью всего этого.

– Не подскажете, где я могу найти стол капитана «Фабула-VII», – поинтересовалась она у проезжавшего мимо робота.

– Момент, – робот на мгновение замер, – вам направо в дальнее крыло, номер столика пятьсот сорок один.

– Благодарю.

Кио вышла к широкому проходу между столами и ускорила шаг. За нужным столиком сидело шестеро мужчин. Подойдя совсем близко, Кио увидела капитана беседующего с тем самым мужчиной из ангара парвисов. Воздух в лёгких тотчас испарился, а низ живота скрутило в узел.

«Неужели опоздала».

– Я вижу ваши рекомендации, господин Аби Сол, но я бы хотел услышать лично от вас, как планируете вести работу на «Фабуле», – голос принадлежал капитану Вайзу.

Кио присела за ближайший пустой столик, сделав вид, что выбирает блюдо в меню.

– Как и обязывает меня Устав, я планирую проводить беседы с основным и с вспомогательным составами, если вы, конечно, не собираетесь, взять второго психолога, что собственно было бы правильным, учитывая численность экипажа «Фабулы».

Ним Вайз остановил говорящего поднятой рукой.

– Мне хватит и одного, не будем о втором, – с этими словами он перекинулся взглядом с одним из своих людей. – Давайте по существу. Мой экипаж отбирался по особым критериям. Каждый из них не раз летал и знает, что такое космос. Срывов на борту, как вы знаете, не было. Да, Устав обязывает меня взять одного из таких как вы, и, к несчастью, меня не выпустят из дока без психолога на борту, даже не смотря на цель нашего полёта. Консилиум скорее навяжет мне одного из своих людей, как они это сделали с Вэном Долумом. До сих пор не понимаю, для каких целей этого прихлебая, да ещё и со своими людьми, отправили на моё судно. Так вот, я не хочу, чтобы какой-то…

Ним замялся, подбирая выражение.

– … в общем, специалист вроде вас отвлекал моих подчиненных… как вы называете… ах да, «беседами».

– Но капитан, Устав гласит, что…

– Я плевал на обновлённый Устав, будь моя воля, я бы не брал ни единой души по указке Консилиума. Я знаю своих людей, с головой у них всё в порядке, а излить душу они могут и мне. До вас приходили ещё трое, такие же деловитые и опытные, с массой психопрограмм, и один глупый студент, который представлял, как он будет организовывать беседы для шестисот пятнадцати человек.

Реакция кандидата не заставила долго ждать. Мужчина резко поднялся с места и выхватил из рук Нима Вайза своё персональное устройство.

– Да чего же вы ищите тогда?

– Точно не этого.

Мужчина всё ещё стоял, надеясь на благоразумие капитана, но тот лишь вернулся к еде на тарелке.

– Что ж, удачи в поисках, капитан.

Кандидат покинул столик, а тот, с кем ранее переглядывался Ним Вайз, выругался.

– Наш вылет уже вот-вот состоится, а мы так никого и не подобрали. Консилиум действительно вышлет одного из своих и сомневаюсь, что он будет лучше этого, – помощник капитана ткнул пальцем в удаляющуюся фигуру мужчины.

Ним Вайз растянулся на стуле, потирая затекшую спину.

– Ты же видел их, Фортиз, что ты конкретно предлагаешь?

Фортиз деятельно оживил электронный список кандидатов.

– Вот, например. Тот, что приходил вторым, выглядел адекватно, с рекомендациями и подготовкой.

– Заносчивый тип не попадёт на моё судно, – тут же отклонил Вайз.

– Тогда этот, – не сдавался Фортиз, выведя на экран другого.

Кио поняла, что ждать дольше нет никакого смысла. С болезненно сжимающимся от волнения желудком, она быстро подошла к столику экипажа и, замерла, внезапно осознав, что не знает с чего начать. Её заметил мужчина с нашивкой пилота. Он сидел лицом к залу и поэтому первый обратил внимание на возникшую перед столиком девушку. Пилот толкнул Фортиза и тот обернулся. Кио встретилась с мужчиной глазами и по их выражению поняла, что её ждёт непростой приём.

– Мы можем вам чем-то помочь? – спросил он.

Ним Вайз тоже обернулся, и Кио удивилась, насколько же он стар. Возможно, тому виной нависшие веки, из-за которых лицо выглядело уставшим и грустным. Светлые глаза, правда, не такие яркие, как у Фортиза, выражали задумчивость. Ним Вайз выглядел, словно умудрённый опытом искатель приключений. Фортиз же напротив, отличался резкостью. Глаза льдинки смотрели прямо, не мигая, вся вытянутая фигура, – к слову, среди соргемианцев Фортиза можно было считать высоким, – отличалась правильной осанкой.

«Да, проблемы меня ждут не со стороны капитана», – подумала Кио, а вслух представилась. – Меня зовут Кионисс Кору, и, похоже, что я один из тех самых ненужных вашему экипажу людей. Моя специальность психолог—аналитик.

Фраза явно повеселила пилота и ещё одного крупного мужчину рядом с капитаном.

– Дайте, пожалуйста, ПУ*, не видел вашего лица в рекомендуемом списке, – быстро сказал Фортиз и протянул руку.

– По правде сказать, у меня распределение на шахтёрское судно.

Кио передала устройство и затаила дыхание. Фортиз произвел необходимые манипуляции, передавая данные на свой журнал, затем пролистал анкету и рекомендацию. Морщина на переносице пролегла глубже, что показалось Кио, не самым хорошим знаком.

– Но у вас нет ни рекомендаций от преподавателей, ни углублённой подготовки. Всё общее. Боюсь, что для «Фабулы» вы не подходите.

Кио растерялась – в такие ситуации ей не приходилось попадать. Однако, получив какой-никакой опыт во время обучения, она сумела успокоить себя и, не показывая волнения, продолжить разговор. Фортиз уже протягивал обратно документы, как Кио произнесла:

– У того, кто проходил собеседование передо мной, были и рекомендации, и опыт, и подготовка. Почему вы его не взяли?

Здоровяк рядом с капитаном снова рассмеялся, сказав что-то про дерзость. Фортиза реакция молодого кандидата не развеселила.

– Это не ваше дело, девушка. Вы можете идти.

– А вы не капитан, господин Фортиз, я обращаюсь к Ниму Вайзу.

Фортиз открыл рот от возмущения. Он что-то хотел ответить, но капитан его остановил.

– Хотите узнать, почему я отверг опытного специалиста? – спросил капитан.

– Да.

Кио старалась отвечать уверенно, и только она сама знала, насколько сильно трусились у нее поджилки. Нагрубить первому помощнику капитана не самое лучшее представление себя, но выбора не было, от него она получила отказ, стоило попытать удачи с самым главным.

– Меня не устроила предложенная им программа.

– Отлично, а мою не хотите услышать?

Ним Вайз переглянулся с остальными, вероятно, встретить такую напористость он не ожидал.

– Ну что ж, давайте, – невзирая на протест Фортиза, согласился он.

Кио некоторое время собиралась с мыслями. Фраза пришла ей в голову быстро, а вот её развитие ещё следовало подождать. Что же нужно Ниму Вайзу? Он отверг более опытных и качественных претендентов. Почему? Потому что ему не нравилось их представление о работе психологов на борту его судна. То есть он хочет оставить всё как раньше, но при этом закон обязывает его иметь на борту нового специалиста. Решение пришло к Кио случайно.

– Программа такова, что её просто нет, капитан.

– Прошу прощения? – лицо Фортиза вытянулось.

– Не будет программы. Вам нужен психолог, который не станет отвлекать экипаж от работы? Он у вас есть.

– Это глупейшая вещь, которую я слышал за текущий торн, – разочаровано развел руками Фортиз. Капитан при этом молчал, с интересом рассматривая Кио.

– Я могла бы предложить массу бесед и психологических игр, программы, расписанные по дням пребывания в другой системе, но я не буду. Ограничимся формальностью.

– Зачем вы тогда нужны мне и моему экипажу, Кионисс Кору?

– Всё просто. Без меня вас не выпустят из порта.

Ним Вайз молчал, экипаж тоже. Только Фортиз отрицательно качал головой, не веря в происходящее. Когда молчание затянулось, здоровяк ткнул капитана в бок, возвращая того из собственных мыслей в реальность

– Фортиз, внеси, пожалуйста… Кионисс Кору в состав экипажа. С физической подготовкой у тебя же всё нормально, Кору?

– Да, капитан.

– Отлично, тогда верни своё ПУ первому помощнику Фортизу и он тебя оформит. Отправление челнока на «Фабулу» планируется через один период. Простись с родными и не опаздывай. Ребята, собираемся. Нам ещё с информационниками общаться.

Один за другим члены экипажа покинули столик. Последним отходил возмущенный Фортиз. Он подошёл к Кио так близко, что заметь это кто-то другой, посчитал бы весьма неприличным. Нависая над ней, подобно горе, он тихо произнёс:

– Я не знаю, как ты это сделала, но я ещё поговорю с капитаном.

Серые, почти прозрачные глаза, сверкнули недобрым огоньком. Фортиз выпрямился, взял из рук Кио персональное устройство и быстрым шагом последовал за остальными.

Кио выдохнула. У неё получилось. Она летит на Землю.

– Капитан, что это только что было?

Фортиз догнал Нима Вайза у выхода.

– А что тебя смутило?

– Это шутка? У нас ни единой причины, чтобы брать её на борт. Она не подготовлена по всем статьям. Это практически человек с улицы, к тому же с распределением на шахтёр. Насколько я знаю, Ним Вайз берёт в свою команду только профессионалов.

Капитан забрал у робота сумку с вещами и повернулся к помощнику.

– Фортиз, я знаю тебя довольно давно, тогда ты ещё учился в академии, а мы с твоим отцом частенько пропускали по стаканчику в центрийских забегаловках. Ты стал мне первоклассным первым помощником и, не побоюсь этого сказать, именно благодаря тебе мы получили разрешение на эту миссию. Я могу тебе доверить не только корабль, но и жизнь. Но сейчас ты видишь сам, какая ситуация происходит. Скажи мне, ты готов вырывать из рабочего времени периоды, а то и целые ора, на бессмысленную болтовню с чужим человеком, который будет пытаться понять, нормален ли ты? Я – нет. Она полетит как пассажир, а мы выполним условия Устава.

Фортиз нервно облизал губы.

– При всём уважении капитан, если что-то в полёте пойдёт не так, то угадайте, на кого полетят все шишки. Вы просто подставляете девчонку, вот и всё.

– Раз так за неё переживаешь, предоставлю тебе возможность курировать её деятельность. Не захочешь сам, передашь это Эле. У меня всё.