Читать книгу Раскол. Наследие - Гектор Шульц - Страница 5

«Он пришел под утро и окрасил небо в кровавые цвета».

Из показаний выживших. Девятый округ.

«И плакать будут те, кто зло учинит. И плач этот будет последним, что они услышат».

Шестнадцатое откровение.

*****

– Гребаные братья! – ругнулся крепкий, мускулистый мужчина в стандартном облачении ловца, садясь на пассажирское кресло. Он бросил на приборную панель бежевый конверт со сломанной печатью и тяжело вздохнул. На вид ему было примерно тридцать лет. Короткий «ежик» волос, мясистый перебитый нос, жесткие губы и черные глаза, которые метали молнии. Мужчина еще раз вздохнул и повернулся к водителю, который смотрел на него с рассеянной улыбкой. – А ты чего лыбишься?

– «Фобосы» нынче не в почете, Артем? – вопросом на вопрос ответил он. В отличие от того, кого звали Артемом, водитель был склонен к полноте, обладал большими голубыми глазами, короткими седыми волосами и доброй, кроткой улыбкой. Он сжал толстыми пальцами руль и поджал губы. – Значит, не в почете.

– Я получил за Свиноматку жалкую тысячу. Этим уродам плевать, что свинья чуть всю деревню под корень не извела. «Есть прейскурант, по нему и платим». Представляешь, Анатолий? Пидоры гребаные, – буркнул Артем, хватив кулаком по приборной панели. – И ведь хрен откажешься от такого контракта. Привез им живого «Фобоса», нагрудник пришлось выбросить, промолчу про приманку, а взамен сраная штука. В следующий раз церемониться не буду. И насрать, «Фобос» там или «Титан». Забью, а потом разбираться буду.

– Полегчало? – спросил водитель, протягивая Артему маленькую белую таблетку. – Выпей. И перестань называть меня Анатолием.

– Хорошо, Толик. Что это? – поморщился тот.

– Транквил. Успокоительное тебе не помешает.

– Иди в жопу, – рассмеялся мужчина, но таблетку взял и, закинув её в рот, хмыкнул. – Ладно. Поорали и хватит.

– Новый контракт? – спросил водитель, взглядом указав на конверт, все еще лежащий на приборной панели.

– Ага.

– И что там? «Фобос»?

– А хрен его знает. Местные толком ничего не говорят. Вроде как несколько человек пропало. А это, сам знаешь, может быть, кто угодно, включая диких собак, – вздохнул он. – Поехали, Толик. Ты, надеюсь, захватил мне новый нагрудник?

– Конечно, – кивнул тот. – Запасы пополнил, поврежденное снаряжение заменил.

– Славно. Не будем время терять. Поселок Ладожки ждет ловца.

– Одиннадцатый округ?

– Он самый, – ответил Артем и, закурив сигарету, уставился в окно. – Надеюсь, что-то стоящее, а не сраный «Фобос» пятого класса.

Поселок представлял собой нечто среднее между обычным поселком и заброшенным городком. Пустынные, грязные улицы, тощие собаки, таящиеся в чахлых кустах, угрюмые люди, провожающие машину испуганными взглядами. И полное отсутствие детей.

Обычно дети играют днем, наполняя улочки и дороги смехом и бесконечной возней, но в Ладожках было пусто и тихо. Если бы не редкие прохожие, можно было бы подумать, что поселок пуст и в нем нет ни единой живой души.

Машина остановилась возле крепкого каменного дома, у которого, на лавочке, сидел пожилой человек, одетый в пыльные брюки, тяжелые, кожаные сапоги и аляповатую телогрейку. Когда Артем выбрался из машины и потянулся до хруста, старик встал с лавки и подошел к нему. Толик, чья дверь была ближе, бросил на старика внимательный взгляд, от которого не укрылась слишком пугливая манера передвигаться. Словно старик был готов дать стрекача в любой момент.

– Кто вы и с какой целью прибыли в поселок? – спросил он, хриплым, прокуренным голосом. Вдобавок он еще и немного шепелявил. – Ежели вам надо чего, то не туда явились.

– Гостеприимство так и прёт, – буркнул Артем и протянул старику конверт от Братства. – Мы слышали, что вам помощь нужна?

– А! Так вы ловцы? – Артем переглянулся с улыбающимся Толиком и кивнул.

– Да, ловцы. По форме, думаю, понятно.

– Не признал, не признал, – мелко засеменил старик. – Прошу в дом, уважаемые. Не на улице же разговоры вести. А имена ваши позволите узнать?

– Позволим, – ответил Артем. – Мой позывной «Черныш». Это «Хирон».

– Ох. Стало быть, и впрямь ловцы.

– Спокойнее, – дружелюбно улыбнулся Толик, подходя к побагровевшему Артему. – Таблетку дать?

– Справлюсь, – усмехнулся тот и повернулся к старику. – Вы староста?

– Да. Семен Михайлович Корнеев. Староста поселка Ладожки. Эх. Жаль, что вы в плохое время приехали, уважаемые. Раньше тут детки смеялись, а теперь только псы гавкают, да страхи ходят, – вздохнул старик и, махнув рукой, пригласил ловцов следовать за собой. Артем стрельнул окурком в сторону и пошел следом за ним. Старик не соврал. В поселке и впрямь было тихо. Очень уж тихо.

Внутри дома было довольно прохладно, а из-за забитых досками окон в помещении царил приятный сумрак, разбавленный лишь дрожащим светом свечей да одинокой лампочкой под потолком. Но в целом в доме царил уют, который часто встречается в деревнях. Его создавали не только свечи, но и ковры на полу, украшенная затейливой вышивкой салфетка на пыльном телевизоре и витающие в воздухе ароматы еды. Настоящей, домашней еды.

Когда староста вошел в дом, из ближайшей комнаты к нему выскочила испуганная чумазая девочка, но старик повелительно махнул рукой и ребенок мигом убежал обратно. Артем хмыкнул и, покрутив головой, скривил губы, заставив Толика в который раз улыбнуться.

– Присаживайтесь за стол, уважаемые, – вздохнул старик, занимая место во главе стола. Он повернулся в сторону комнаты, где исчезла девочка, и крикнул. – Таня! Таня!

– Чего тебе? – раздался недовольный, глухой голос, а из комнаты выплыла и его обладательница, пожилая женщина с пышными формами и в домотканом платье из грубой шерсти. Она смерила гостей неприязненным взглядом и уставилась на старика.

– Гостей с дороги накормить следует. Займись, – коротко сказал староста и грозно добавил, когда женщина открыла рот. – А ну цыть. Ловцы это. Проблемы наши решать прибыли. Неси еду.

– Не стоит. Мы не голодны, – перебил его Артем. – А вам еда еще пригодится.

– Раньше бы я вас караваем из печи бы попотчевал, а сейчас… сейчас только щи из лебеды, да картошку вареную предложить могу, – буркнул староста, взмахом руки отослав женщину в комнату. – Все страхи эти виноваты.

– Вот о страхах и поговорим, – кивнул ловец и указал рукой в сторону комнаты. – Пусть домашние выходят. Им никто не причинит зла.