Читать книгу Кал-центр - Гектор Шульц - Страница 2

– Дёнь! Не опоздаешь? – крикнула мама из кухни.

– Нет. Два часа еще. Успею, – буркнул я, не задумываясь, услышит мама или нет. Куда сильнее меня беспокоил внешний вид, о чем говорили разбросанные на кровати футболки, поло, рубашки и пара парадных брюк. Несмотря на десяток собеседований, я все еще волновался, как в первый раз, когда пришел устраиваться на овощебазу после школы. С тех пор прошло десять лет, а я по-прежнему волновался и ничего не мог с этим поделать.

Мой опыт работы можно описать в двух предложениях. И пусть мама частенько говорила, что у меня талант к сочинениям, я все равно бы не смог выдавить из себя больше двух предложений. Овощебаза, после которой у меня осталась запись в трудовой и характеристика на грязном листке бумаги, выданная Равилем – начальником цеха. «Дана Динису Питровскому, зарекамендававшему себя как хароший роботник»… Да, грамотностью Равиль никогда не отличался, а я, чуть подумав, бумажку решил оставить, как ценный артефакт. Первая официальная работа, как-никак. Потом пошло проще: прокат, пара скупок и контора по продаже компьютеров, которая неожиданно пошла по миру и заставила меня искать новую работу.

Поначалу я позволял себе выделываться, рассматривая вакансии с хорошей зарплатой, а потом пришлось снижать планку, как только стали заканчиваться накопления. Возвращаться в скупки не хотелось. Постоянные посетители из числа местных алкашей, наркоманов и цыган напрочь отбивали охоту вновь окунаться в это дерьмо. Да и мысли о том, что пора бы как-то расти, тоже начали посещать мою голову. Всё-таки в двадцать семь жить с мамой – такое себе. Вот я и выделывался, пытаясь найти что-то получше.

Но деньги заканчивались, кредиты, взятые на лечение мамы, требовали оплаты, еще и Шершень – мой старенький бульдог, стал себя неважно чувствовать, из-за чего его приходилось три раза в неделю возить в ветеринарную клинику на уколы. После уколов Шершень спал спокойно, вот только я долго ворочался в кровати, гадая, как и на что жить, под аккомпанемент бульдожьего трескучего пердежа.

Если мама говорила, что у меня талант писать, то настоящим талантом было другое. Я мог продать все, что угодно. И свое умение начал шлифовать еще в далеком детстве, когда втихаря от отца потрошил его немецкие порножурналы и продавал страницы с голыми бабами одноклассникам и друзьям со двора. Полученные деньги откладывал, а потом покупал себе с них то, чего не мог допроситься у родителей. Кассеты на плеер, книжки и сладости. Но отец все же спалил, что журналы непонятным образом худеют и, выловив меня, заставил признаться. На удивление, никакого наказания не последовало. Отец, поняв, что я воровал страницы на перепродажу, только хмыкнул и покачал головой. Стабильный финансовый ручеек пересох, журналы перепрятали в отцовский сейф к охотничьему ружью, и я начал искать другие варианты заработка, потому что организм, измученный шоколадками, картриджами для «Денди» и лимонадом «Колокольчик», требовал прежней дозы. Проведя пару бессонных ночей над тетрадкой, куда записывал мысли, я набросал несколько новых идей.

*****

– Лёнь. Дело есть, – коротко бросил я, перехватив в школе своего друга Лёньку Зульштейна. Лёнька, вытащив палец из носа, передумал есть козявку и вопросительно уставился на меня. – У тебя видаки пишущие?

– Ага, – ответил он, снова запуская палец в нос.

– Фу! – я резко ударил его по руке, снова заставив сфокусироваться на мне. – Хватит козюльки жрать. Мама говорила, там стафилококк и лихорадка есть.

– Ну и что? – отмахнулся Лёнька. – Чего хотел-то?

– Дело есть, – повторил я. – Когда у тебя родителей дома не бывает?

План был простым и наивным. Лёнькина семья была богатой по меркам нашего города, но главным богатством были два японских видеомагнитофона с возможностью записи. Один стоял в гостиной, а второй в родительской спальне. Мы с одноклассниками частенько забегали к Лёньке на огонек, чтобы посмотреть порно, склад которого находился в родительском шкафу. Пока часть сидела на кухне и ждала своей очереди, два счастливчика занимали гостиную и родительскую спальню, чтобы приобщиться к высокому кино. Конечно, каждый мечтал о том, чтобы заиметь себе пару таких кассет, чтобы наслаждаться ими в одиночестве в родных стенах, но мечты оставались мечтами, пока я не поведал Лёньке свой план.

– Короче, дело на двоих. Ты сказал, что родаки твои в субботу обычно к бабке уезжают?

– Ага, – кивнул Лёнька. В его глазах зажегся еврейский интерес, и я знал, что так просто он не погаснет.

– В субботу будем переписывать кассеты, – широко улыбнулся я, давая Лёньке возможность оценить мою гениальную идею. Но тот, на удивление, лишь фыркнул.

– И кому они нужны?

– Ты дурак? Чего ты думаешь, к тебе все табуном ходят? Порнушку смотреть, конечно. Ладно, суть вот в чем. Я вкладываюсь в кассеты, с тебя видаки. Переписываем кассеты твоих родаков, ну и я у своих возьму что-нибудь. А потом открываем прокат.

– Прокат?

– Прокат, – кивнул я. – Даем кассеты смотреть всем, кто заплатит.

– А если узнают? – с сомнением произнес Лёнька, но я тут же замахал руками, надеясь изгнать сомнения из его головы. – Детская комната милиции, колония…

– Не узнают. От тебя нужны только видаки и все. Я буду вести учет. Прибыль делим так: мне шестьдесят процентов, а тебе сорок.

– А чего мне сорок? – поморщился Лёнька, в котором снова дал о себе знать внутренний еврей.

– С того, что моя идея, мои кассеты и дело веду я, чтобы тебе по жопе не надавали, – парировал я, заставив его заткнуться. Что-что, а ремня Зульштейн боялся больше, чем отобранного родителями блока питания от «Сеги».

Думал Лёнька недолго и уже через неделю я заявился к нему домой со спортивной сумкой, забитой видеокассетами. Была там всякая ерунда: советские мультики, старые фильмы, надоевшие боевики и глупые комедии, спрос на которые давно исчез. Кассеты я купил на блошином рынке неподалеку от дома, вложив в покупку остатки своих кровных.

Весь день мы только и делали, что переписывали порно. К моему сожалению, удалось записать только три кассеты, потратив на это десять часов, из которых один час ушел на настройку видеомагнитофонов. Однако эти три кассеты принесли первые деньги: две у меня взяли под залог старшаки со двора и еще одна досталась однокласснику, который растрезвонил о новой забаве по всей школе. К концу месяца прокатная полка разрослась до десяти кассет, с очередью на просмотр еще на месяц. Лёнька, поняв, что финансовый ручеек стал ощутимым, тоже с головой нырнул в общее дело, используя для записи любое свободное время и не боясь засыпаться. Конечно, какие-то кассеты нам не возвращали и, глумливо улыбнувшись, говорили, что пленку зажевал видак или родаки отобрали. Я к этому относился равнодушно, потому что залог за кассету в таком случае переходил в мой карман, и им я с Лёнькой не делился. Со временем, кассеты стали продаваться и на Блохе, где разлетались сразу же, стоило только разложить нехитрый товар на шерстяном одеяле. Покупателей не смущал ни торгующий порнушкой малолетка, ни высокий ценник. Порно у Лёнькиных родителей было отменным, но я все же понимал, что этот праздник долго не продлится. Так, собственно, и случилось.

Нас сдали одноклассники, у одного из которых учитель нашел в пакете видеокассету с наклейкой «Шлюшьи губки – 17». Хит проката, если судить по отчетности, которую я исправно вел. Спалившегося пацана потащили к завучу, припугнули детской комнатой милиции и вот мы с Лёнькой сидим перед директором, который, трясясь от ярости, читает нам долгую и нудную проповедь о недопустимости такого поведения.

– Ладно, Петровский. Тот еще бандит. Но ты-то куда, Зульштейн? Отличник, родители-интеллигенты, – устало спросил наш директор, носящий кличку Оловянный. Лёнька промолчал, но я знал, что ему плевать на слова Оловянного. Куда сильнее Лёньку, как и меня, заботил финансовый ручеек, который снова пересох.

– Мы больше не будем, – насупившись, ответил я, не испытывая однако ни капли сожаления. Дома меня отлупили ремнем, заставили два часа читать Псалтырь, а потом лишили прогулок на месяц. Хорошо хоть остатки кассет не нашли, поэтому я был спокоен, что какое-то время деньги еще будут. Но тогда я еще не догадывался, что с продажами будет связана почти вся моя дальнейшая жизнь.

*****

После овощной базы я решил попытать удачи в скупках, благодаря чему научился хорошо разбираться в ювелирке и в технике, которую тащили все, от мала до велика. Техника стала моей страстью: электроника, телефоны, компьютеры, плееры, да даже бытовая… Во всем этом я упоенно ковырялся, разбирался, что к чему, и потом использовал преимущества, чтобы продать тому, кому это нужно. Если человек, заходящий в скупку, попадал на меня, то без покупки он уходил крайне редко.

Моей мечтой было устроиться на работу в гипермаркет электроники в центре города, но там меня постоянно забривали на этапе собеседования. Я злился, брал паузу на полгода, а потом пытался еще раз. Безуспешно.

Со скупками пришлось попрощаться, когда два отмороженных цыгана, у которых я отказался принять фальшивое рыжье, подкараулили меня после смены и попытались выяснить причины отказа. В итоге я отделался сломанной рукой, один цыган сломал челюсть, упав на бордюр, а второй разбил витрину скупки головой. Пришлось ночь провести в облеванном обезьяннике с тремя кашляющими бомжами и одним онанистом, который зачем-то хотел выебать стену. Утром я отправился в больницу, а потом вернулся на работу с загипсованной рукой и положил на стол начальнику заявление об уходе. Дома я застал плачущую маму, фотографию отца с черной полосой и стакан водки на столе, накрытый хлебом. Папка ушел ночью, пока я сидел в обезьяннике с кашляющими бомжами, а мой телефон разрывался от звонков в ящике стола уставшего мента, пока не утих окончательно, разрядившись в ноль.

После этого я решил не рисковать сомнительной работой и устроился в небольшую контору, занимающуюся продажей компьютеров. Однако, стоило мне на миг поверить, что я нашел ту самую отдушину, которую так долго искал, как жизнь решила ударить под дых. Мама серьезно заболела и на лечение потребовались большие деньги. Я не задумываясь отправился в вояж по банкам и вернулся в больницу с распухшим бумажником и кучей кредитов на шее. Казалось бы, ладно, работа есть, выдюжим. Но, нет. Контора неожиданно обанкротилась и я, собрав нехитрые вещи, снова принялся за поиски. Не жизнь, а блядский сериал со мной в главной роли.

*****

Просматривая вечером «Хед Хантер» на предмет новых вакансий, я наткнулся на одну, которая меня сразу зацепила. «Менеджер отдела продаж в call-центр». Хмыкнув, я открыл вакансию в отдельной вкладке и углубился в изучение, но чем больше читал, тем больше удивлялся. Слишком уж вкусным было предложение.

Московский гипермаркет электроники, белая зарплата в два раза больше, чем была у меня в старой конторе, обязательно знание техники, полный соцпакет, тренинги и мастер-классы, карьерный рост. Требования были знакомыми и в принципе я подходил. Вот только высшего образования не было. Университет я бросил на третьем курсе, когда дома стало туго с деньгами и совмещать учебу с работой не получалось. Но на это плевать. Никто не отменял старого, доброго лукавства и отмалчивания.

– Ладно, попробуем, – буркнул я себе под нос и принялся набирать на клавиатуре сопроводительное письмо, предварительно чуть изменив резюме под требования вакансии. Дел на пять минут и отклик улетел в дебри всемирной паутины. Теперь только ждать.

Мне позвонили через два дня. Веселая девушка, представившаяся Анастасией, коротко погоняла меня по навыкам и умениям, спросила про опыт работы, а потом пригласила на собеседование с руководителем в ближайшую пятницу. Это тоже не стало сюрпризом. Я наловчился писать такие сопроводительные письма, что мне гарантированно звонили. Жаль, что в собеседованиях это не прокатывало. То отсутствие вышки было принципиальным, то я сам слал собеседующего на хер и уходил, то находились еще сотни причин. Если тебя хотят завернуть, то сделают это в любом случае.

Вечером, ужиная с мамой, я обмолвился, что иду на собеседование, и это породило шквал эмоций, ненужных советов и волнений, которые, естественно, передались и мне. Мама частенько переживала по мелочам, а я стоически пытался эту черту характера из себя удалить. Как и многие другие, что в итоге сделало меня довольно невыносимым человеком. Себе-то какой смысл врать, если это правда?

Друзей у меня было немного, но это даже плюс. Серьезные отношения не нужны. Во-первых, я прекрасно понимал, что такая волшебная партия, как двадцатисемилетний мужик, живущий с мамой и обладающий горой кредитов, никому особо не нужна. Во-вторых, мне было комфортно одному и отношения я искал обычно на пару-тройку дней, чтобы изгнать бесов из яиц. В спортзал, куда я ходил, иногда забредали привлекательные девушки, которых уболтать было довольно легко, благо, что лицом я пошел в маму, а не в отца. Да и на улице или в кафе тоже удавалось успешно знакомиться.

Главной моей проблемой было неумение врать. Я всегда говорил правду, либо молчал, если эту правду не мог озвучить по этическим соображениям. Еще в школе эта черта характера медленно, но верно принялась во мне проявляться, а потом неожиданно заняла главенствующее место среди остальных, когда я сказал нашей биологичке, Полине Аркадьевне, что она просто жирная и ей надо похудеть. А виной всему постоянные вздохи и стенания на тему давления, планет, выстроившихся не в тот ряд, и учеников, мотающих ей нервы. Меня ожидаемо пропесочил завуч, потом дома дали ремня и снова заставили читать Псалтырь, надеясь, что святое писание изгонит из меня скверну. Только вот ничего не получилось. Как рубил правду-матку, так и рублю, себе и остальным на радость.

– Тебе за язык когда-нибудь пизды дадут, – пыхтя, сообщил мне Вася. Мы пересекались в спортзале утром, и он частенько просил подстраховать его на жиме лёжа.

– Без сомнений, – кивнул я. – Но ты все ж за жопой следи. Боюсь, что ты однажды от пердежа по шву разойдешься.

А дальше по классике. Вася ржет, ослабляет хват, пытается вернуть штангу на стойки и оглушительно пердит, заставляя немногочисленных посетителей утренней качалки ехидно смеяться. Сложно сдерживать то, что хочешь озвучить. Но кто-то это ценит, а кто-то ненавидит. Что поделать…

*****

В пятницу я отправился на собеседование, не питая ложных иллюзий на этот счет. Сколько их уже было, собеседований этих. И на каждом одно и то же. Нагловатый «эйчар», стандартные вопросы, стандартные ответы, улыбка и обещание перезвонить. В этот раз я готовился к похожему сценарию. Однако вместо бурлящего офиса меня встретило пустое пространство, среди которого нашлось место лишь пяти столам, за которыми сидели работающие люди.

– «Не похоже на московский гипермаркет электроники», – подумал я, но в итоге мотнул головой и подошел к ближайшему столу, за которым сидела белокурая девушка, сущий ангелочек, с таким добрым и чистым лицом, что я невольно улыбнулся. – Добрый день. Меня зовут Денис Петровский. Я на собеседование.

– Здравствуйте, – улыбнулась она. Миленькая, худенькая, голубоглазая. Но во взгляде есть какая-то чертовщинка. То ли ангелочек, что спасет тебя и даст работу, то ли коварная русалка, которая заведет посулами и острым язычком в ближайшее болото и там утопит. – Я вам и звонила.

– Анастасия? Очень приятно.

– Да. Взаимно, – она, не переставая улыбаться, протянула мне два листа бумаги. Я вздохнул и ласково на неё посмотрел, чтобы услышать то, что говорит каждый «эйчар». – Заполните анкету пока, а я сообщу руководителю.

– «В резюме же все написано», – мысленно проворчал я, но в этот раз молча кивнул и взял анкету. Пока не время выпендриваться. Успеется еще.

Присев на стул рядом, я дождался, пока ангелочек отправится к таинственному руководителю и ленивым взглядом обвел остальных «работников». Модная фифа с высокомерным выражением лица. Суровая, но довольно симпатичная девушка моего возраста. Крепкий короткостриженный паренек, копающийся в распотрошенном системном блоке. И надутая пожилая тетка в цветастом платье с большим вырезом, открывающим зрителям дебелые груди шестого размера.

– «Это легко», – подумал я. – «Фифа скорее всего руководитель. Вот только чем руководит, пока непонятно. Суровая тоже кадровик, возможно помощник бухгалтера. Стриженный – сисадмин. А толстая тётка – бухгалтер. Ладно. Надо анкету заполнить».

Анкета оказалась стандартной. И хотя почти вся информация была в моем резюме, анкету все же надо было заполнить. Я так до конца и не понял, зачем все эти лишние телодвижения? Дать собеседующему время подготовиться? Поглядеть на почерк потенциального работника? Сравнить, не наврал ли он в резюме? Но хочешь или не хочешь, однако анкету заполнять надо. С этим удалось справиться быстро и, когда ангелочек Настя вернулась, я скучая рассматривал клавиатуру на её столе и стикеры, украшенные сердечками.

– Заполнили? – очередная улыбка и мой кивок. – Отлично. Пойдемте, я провожу вас.

– Спасибо, – обронил я и, встав со стула, последовал за ней через пустой офис. Скоро в нем закипит жизнь. А вот стану ли я частью этой жизни – вопрос.

Войдя в кабинет, я не стал удивляться аскетичной обстановке. Дошло наконец, что офис, видимо, только сняли и сейчас вовсю кипит работа по набору людей и организации рабочего пространства. Поэтому я меланхолично оглядел пустой кабинет, одинокий стол по центру и сидящего за ним рыжего человечка. Ну, а подойдя ближе, выдавил из себя улыбку и положил перед человечком анкету.

– «Lacoste»? – вместо приветствия спросил человечек, указав пальцем на моё поло. Я удивился, но виду не подал и кивнул. Затем, осмотрев человечка еще раз, улыбнулся.

– «Fred Perry»? – спросил я, кивнув на его футболку. Естественно, я знал, что это «Fred Perry». Половина наших городских хулсов ходили в паленых «фрэдах» и даже у меня была пара футболок с известным лавровым венком. Вопрос был на установление контакта, и улыбка человечка показала, что спросил я не зря.

– Садись. Денис?

– Да.

– Василий. Очень приятно.

– Взаимно, – ответил я, внимательно его рассматривая, пока тот читал мою анкету. Небольшого роста, но крепенький. Веснушчатый, с редкой рыжей порослью на голове и зеленоватыми зубами, человечек оказался натуральным рыжим. Не сказать, что я любил рыжих. Белокожие, сметанные, почти прозрачные, они вызывали у меня смешанные чувства. Девушки нравились, а вот мужчины стойко ассоциировались с опарышами. Казалось, хлопни такого по голове, и он лопнет, источая липкий смрад и слизь. Однако этот человечек явно знал себе цену. Он вел себя уверенно, ничуть не стеснялся маленького роста и залысин, а прищуренный внимательный взгляд, которым он изредка меня награждал, говорил о том, что такому рыжему палец в рот не клади. Не только пальца лишит, но и душу выпьет.

– Итак. Меня зовут Василий. Руководитель отдела продаж «ВебЛайна». Слышал о нас?

– Да. На рынке уже семь лет, если не путаю, – ответил я. Привычка проверять информацию о работодателе еще никогда не подводила, что и подтвердила улыбка Василия.

– Отлично, – рассмеялся он, обнажая мелкие зубки. Я с трудом удержался, чтобы не дернуться, и снова выдавил из себя улыбку. – Расскажи о себе.

– «Мне двадцать семь, и я живу с мамой», – мысленно ответил я. Естественно, такой ответ не годился, поэтому пришлось следовать привычным заготовкам, потому что каждое собеседование рано или поздно повторяло все остальные. Я коротко рассказал о своем опыте, упомянул, что люблю технику и продажи – это моё. Василий внимательно выслушал и прищурился. Затем, чуть подумав, кивнул на стол. Когда я опустил глаза, то в который раз удивился, увидев на столе детское мыло «Чистёнок».

– Продай мне мыло, – потребовал рыжий человечек, заставив меня вздохнуть и улыбнуться. Я, конечно, надеялся, что последует какая-нибудь проверка моих навыков продажника, но, чтобы стандартная и набившая всем оскомину?

– Купите мыло, – снова улыбнувшись, ответил я. Рыжий мотнул головой и вопросительно изогнул пшеничную бровь, давая знак, чтобы я продолжал. – Почему вы не хотите купить мыло?

– Оно мне не нужно. Я пользуюсь гелем для душа, – классика. Стандартная работа с возражением.

– Василий, а вы спортом занимаетесь? – уточнил я. Человечек на секунду надулся от гордости.

– Да, спортзал посещаю, как и ты, судя по всему, – рыжий так и не понял, что вопрос бы не праздным. Мне нужна была причина, по которой он купит это гребаное мыло.

– Вы же знаете, что во время занятий спортом человек потеет. Плюс грязь и пыль на самих тренажерах. Гель для душа, конечно, хорош, но мыло лучше растворяет пот и грязь. Стоит немного, есть не просит, а пользы – вагон, – хмыкнул я, вертя в руках брусок «Чистёнка». Таким я мылся в детстве и за прошедшие годы дизайн ничуть не поменялся.

– Ну, не знаю… – протянул Василий, заставив меня мысленно выругаться. Типичный ответ человека, которому товар точно не нужен. Но я решил идти до конца.

– Сейчас на мыло акция. Обычно оно стоит пять рублей, а сегодня всего рубль. Согласитесь, что чистота и здоровье стоят гораздо больше рубля?

– Молодец, – кивнул человечек, откидываясь на спинку кресла. Он склонил голову, поджал губы и спросил. – Знаком с продажным алгоритмом?

– Частично, – уклонился я от ответа. Рыжий заглотнул наживку. Теперь надо дать ему понять, что я не конкурент и не выскочка. – На прошлой работе тренинг проводили. Рассказывали, что нужно проводить работу с возражениями и уделять внимание презентации товара.

– У нас более глубокий подход. Наши менеджеры работают по классическому, пусть и немного измененному продажному алгоритму…

Я сделал вид, что слушаю очень внимательно. То, что он говорил, я и так знал. У каждой крупной конторы свои тренинги, свои схемы продаж, которым учат новеньких, свои требования. Меня волновало другое, но спрашивать об этом нужно аккуратно. Или не спрашивать вовсе. Сначала закрепись, покажи себя, а потом о повышении вопросы задавай. Но в целом, условия, которые предлагала компания, соответствовали перечисленному в описании к вакансии. Все же деньги решали на данный момент.

Белая зарплата, соцпакет, оклад плюс процент от продаж, карьерный рост и море бесплатного чая. Последнее я воспринял прохладно, потому что любил кофе, но улыбкой человечка все же наградил. Василий не стал скрывать, что мой спектакль произвел на него хорошее впечатление, поэтому поднялся со стула и, подойдя ко мне, пожал руку.

– «ВебЛайн» ориентируется не на количество сотрудников, а на их качество. Нам не нужны косноязычные, неграмотные и ленивые. Только настоящие специалисты, для которых продажа – это искусство. И им, как видишь, даются разные плюшки.

– Это и подкупает, – честно ответил я. В целом, меня все устраивало. Офис, который спешно обустраивали, говорил о том, что у компании большие планы, значит, ближайшие года два-три можно спокойно работать. Оформление по ТК тоже давало гарантии, что тебя не выпнут на мороз просто так, потому что кому-то что-то не понравилось. Да и график был приятным. Два через два по двенадцать часов, часовой обед и четыре перерыва.

– Юлить не буду, – улыбнулся Василий. – Ты мне понравился. Мы набираем пока только одиннадцать человек в отдел продаж. Но, скажем так, у тебя есть все шансы.

– Буду надеяться, – улыбнулся я и, пожав влажную ладошку рыжего человечка, с трудом подавил желание вытереть руку об штаны.

Ангелочек Настя позвонила мне через три дня, когда я ужинал дома, вернувшись после ударной тренировки. В её голосе было столько радости, что я чуть не съязвил, однако сумел побороть свое ехидство, вежливо поблагодарил и сбросил вызов. Потом повернулся к маме, которая стояла в проеме, и улыбнулся.

– Завтра выхожу на обучение, – сказал я и улыбнулся, когда мама захлопала в ладоши. Она радовалась всем моим победам. Единственная, чья радость была искренней. Но внутри почему-то ворочался червь сомнений. Тогда я и представить не мог, на что подписываюсь.

*****

Утром, встав пораньше, я выгулял Шершня, который половину прогулки пытался залезть на парализованного той-терьера моей соседки Сашки, позавтракал и, покидав в торбу нехитрый обед, выдвинулся в центр города. Заспанные и унылые люди, обреченно идущие на остановку, меня нервировали, поэтому пришлось достать плеер из рюкзака, размотать наушники и попытаться отрешиться, благо, что музыка была нормальной. Но тут я даже не сомневался. Ромка, по кличке Жаба, с которым мы познакомились на одном из концертов, исправно снабжал меня новинками темной музыки, не забывая о том, что я люблю не сильно тяжелое, но мелодичное, с электронными вкраплениями. Именно он открыл мне L’amme Immortelle, Zeraphine и Wolfsheim, за что я был ему премного благодарен. Музыка защищала меня от серости и грязи родного города, словно добрый друг.

Поэтому ни переполненный трамвай, ни ароматы нечищеных зубов и перегара не могли убрать задумчивой улыбки с моего лица, пока я ехал на работу. Тогда я еще не осознавал, казалось, что обучение – это еще не работа. Но «ВебЛайн» прочно вошел в мою жизнь, как только я переступил порог офиса впервые.

Когда я подошел к офисному центру, в глаза бросилось большое скопление людей. Кто-то разбился на группки, кто-то осторожно рассматривал соседей, сидя на лавочке под ивой. Неподалеку от закрытого киоска с выпечкой весело щебетала компания девушек. На миг мне показалось, что я снова попал в школу. Но стоило только моргнуть, как наваждение исчезло. Это была не школа.

Отойдя в сторонку, я посмотрел на часы. Еще двадцать минут. Можно спокойно покурить, перевести дух и потом подниматься наверх. Я редко курил дома, чтобы не мешать маме, поэтому первой сигарете решил отдать должное и выкурить её с наслаждением.

– Сигареты не будет? – спросил меня высокий парень, подходя ближе. Я вздохнул и, вытащив пачку «Пэлл Мэлла», протянул ему. – Спасибо.

– Травись на здоровье, – буркнул я, чиркая зажигалкой. Парень затянулся и кивнул, а я, пользуясь моментом, внимательно его рассмотрел. Высокий, сутулится, глаза усталые, вьющиеся волосы взлохмачены. Он напомнил мне взъерошенного старого льва, которого изгнали из прайда более молодые и сильные самцы.

– В «ВебЛайн»? – спросил он.

– Ага. Все туда же?

– Да, – подтвердил он и протянул руку. – Лео.

– Денис. А Лео – это, как черепашка-ниндзя? – Лео скривился, словно ему на мошонку кипятка плеснули, но выдавил из себя улыбку и покачал головой.

– Нет. Лео – это Лео. Леопольд Шнайдер.

– Исконно русская фамилия. Шнайдер, – хмыкнул я, а потом обвел взглядом толпу. – Не похоже на одиннадцать человек.

– Тут и другие отделы еще, – пояснил Лео, указав рукой на остальных. – А ты в продажи?

– В продажи, – снова вздохнул я. Сигаретой насладиться не дали, так еще и усталый Лео, кажется, нашел благодарного слушателя.

– Парни, вы тоже в «ВебЛайн»? – спросил пухлый паренек, услышав обрывок разговора. Когда Лео кивнул, он расплылся в улыбке. – А чего? Не пускают еще?

– Пропуска не принесли, – устало ответил ему Лео. – Ждем.

– Понятно, – хмыкнул пухлый и протянул мне ладонь. – Антон.

– Денис. А это Лео. Просто Лео.

– Очень приятно.

– А мне-то как, – съязвил я. – Дай угадаю. Тоже в продажи?

– Ага… – я не дослушал его, потому что из офисного центра вышла ангелочек Настя с неизменной улыбкой на лице.

– Простите за задержку, – виновато пожала она плечами и, повысив голос, добавила. – Девочки, входящие звонки! Встаньте слева!

Группка девушек, стоящих у киоска выпечки, тут же отделилась и встала в указанное место.

– Отдел по работе с проблемными клиентами. Вы рядышком с ними, – пять молчаливых девушек и один женственный парень тоже подошли ближе.

– Продажи, вы встаньте справа, – затушив окурок, я направился к ступеням, а Лео и Антон пошли за мной. Но даже с нами тремя, парней было куда больше одиннадцати. То ли рыжий Василий соврал, то ли подходящих кандидатов было больше и им тоже решили дать шанс. Настя улыбнулась, пересчитала всех и махнула рукой. – Пойдемте.

Нас встретил все тот же пустой офис, правда в него успели завезти стулья. Обычные черные, офисные стулья, от которых жопа становится квадратной спустя пять минут сидения. Я увидел рыжего Василия и высокую, угловатую женщину с влажными лошадиными глазами. Она мило улыбалась, пока все толкались в дверях.

– Коллеги, доброе утро. Занимайте места, – громко произнесла она, привлекая наше внимание. Я отпихнул в сторону затормозившего белобрысого паренька и первым занял стул, стоящий у окна. Если будет скучно, хоть на природу полюбоваться можно. Правда я вздохнул и отказался от этой заманчивой идеи, потому что рядом со мной сели Лео и Антон. Женщина дождалась, когда все рассядутся, а потом склонила голову, изучая новые лица и дожидаясь тишины. Кто-то прятал взгляд, кто-то смущался, я равнодушно вылупился в ответ, заставив женщину улыбнуться.

– А кто алкаша пустил? – шепнул Антон, кивая в сторону. Я посмотрел, куда он указывал и не сдержал улыбки. В отдалении, рядом с девушками из отдела входящих, сидел тощий парень в ярко-красной рубашке и полинялых джинсах. Грубое, испитое лицо. Усталые глаза. Загорелый и жилистый, он смотрел куда-то в пустоту, не замечая, как девчата позади него морщат носы и негромко шушукаются.

– Тоже калдыря заметили? – усмехнулся длинноволосый парень, сидящий спереди. Но ему не дали договорить.

– Добро пожаловать в «ВебЛайн» – гипермаркет электроники. Меня зовут Чеканова Елена Андреевна, директор департамента продаж, – представилась высокая. – С Василием Михайловичем многие из вас уже знакомы…

Я вздохнул и, откинувшись на стуле, устроился поудобнее. Девчонка, сидящая рядом с Лео, увлеченно записывала в блокнот каждое слово директора департамента. Да так старательно, что даже высунула кончик языка, за который мне дико захотелось её ухватить и дернуть. На вид она была моей ровесницей, но болезненный вид и круги под глазами добавляли ей лет десять, как минимум. Остальных рассмотреть было проблематично, но я машинально отметил парочку симпатичных девушек из входящих звонков, еще не подозревая, что очень скоро со всеми познакомлюсь.

–… а теперь каждый из вас познакомится друг с другом. Ведь впереди две недели обучения, – улыбнулась Елена Андреевна и, сделав паузу, деланно удивилась. – Чего ждем? Знакомимся, коллеги.

– Ну, да. Так и кинулся, – проворчал я, как только сидящие загудели и, загремев стульями, бросились знакомиться. Я дождался, когда усталый Лео освободит проход и тоже поднялся. Только в отличие от остальных, остался стоять на месте, пользуясь моментом. Бегать, высунув язык, я точно не собирался. Вот станет посвободнее и познакомлюсь. Однако, планам моим не суждено было сбыться. Сначала один, потом второй, потом трое девушек – люди сами стали подходить ко мне, а я, чертыхнувшись, увидел, как на меня смотрит директор и рыжий человечек. О значении их таинственных улыбок, приходилось только догадываться, но я не собирался позориться в первый же день.

– Привет…

– Катя…

– Лёша…

– Вика…

– Привет. Денис. Привет, – дежурно улыбался я, пожимая руки. А потом, когда поток желающих познакомиться со мной иссяк, подошел к Елене Андреевне и рыжему Василию, неслабо их удивив. – Здравствуйте. Денис.

– Елена, – улыбнулась она, пожимая мою руку. – Ты не торопился знакомиться, да?

– Толкаться не хотелось, – честно признался я. – К тому же все сейчас забудут, кого и как зовут.

– А ты не забудешь? – усмехнулась Елена. Голос у неё был красивым. Низкий, но мягкий. Чуть вибрирующий.

– Нет. У меня память хорошая, – улыбнулся я и, повернувшись, принялся тыкать пальцем в будущих коллег. – Саша, Лёша, Олеся, Настя, Антон, Лео…

– Верю, верю, – рассмеялась Елена. Василий тоже показал ржавые зубки и тонко хихикнул. Интересно, сколько душ он успел выпить за утро. Слишком довольный что-то. – Ладно, иди на свое место, Денис. Еще успеем поболтать.

После знакомства нам рассказали о компании, о будущей работе, представили администрацию и тут я невольно навострил уши, когда вперед вышла та самая фифа и обвела сидящих таким высокомерным взглядом, что даже улыбчивый Антон поежился от холодка, которым была пропитана эта странная женщина.

– Это Юлия Головко, директор нашего call-центра. Когда я вернусь в Москву, вашим непосредственным руководителем будет она.

– Очень приятно, коллеги, – процедила Юлия, впиваясь черными глазками в лица притихших новичков. Несмотря на то, что она была холёной и подтянутой, во мне она вызывала стойкую неприязнь, словно передо мной стоял не человек, а змея. – Надеюсь, работать будем долго и продуктивно.

Суровой девушкой с точеной фигуркой и красивой задницей оказалась Валерия Акимова – старший менеджер отдела обучения. Стриженный, представившийся Андреем Лазаренко, был, как я и предполагал, сисадмином, а дебелая женщина в цветастом платье – бухгалтером Верой Антоновной Колесник.

После знакомства всем милостиво разрешили уйти на перекур, и галдящая ватага высыпала на улицу. Я выходил последним, как и Лео, который, казалось, никуда не спешил, витая в одних ему понятных мыслях. Только я не привык спешить без нужды, понимая, что свою сигарету все равно выкурю спокойно, а болтать с кем-то не очень-то и хотелось.

Однако насладиться тишиной и сигареткой мне снова не дали. Стоило выйти на улицу и занять место на лавочке в тени густой ивы, как ко мне подскочил плюгавый коротышка с широкими залысинами. Память услужливо подкинула его имя и фамилию – Лёша Трубин.

– Сигареты не будет? – спросил он. Я молча достал пачку и позволил ему вытянуть одну сигарету. – Спасибо.

– Травись на здоровье, – буркнул я по привычке. Но коротышка не отстал. Он затянулся, неловко кашлянул, а потом спросил:

– А ты где раньше работал?

– На базе.

– На базе? Оптовой?

– Ага. На овощной, – кивнул я, чиркая зажигалкой.

– А! – просиял Лёша. – Овощи и фрукты продавал?

– Нет. Картошку грузил. Лук. Яблоки, – сдержав улыбку, ответил я. Лицо коротышки вытянулось, а в глазах блеснуло презрение.

– Серьезно?

– Серьезно.

– А я в «Газпроме» работал, – гордо надув грудь, ответил он. – Это не овощи грузить… Там такие чеки закрывались.

– Что тебе даже на сигареты не хватило? – ехидно улыбнувшись, перебил его я. Лёша залился жгучим румянцем, льстиво хихикнул и, помявшись, отбежал в сторону. Я покачал головой и вздрогнул, когда рядом раздался уставший голос Лео.

– Жестко ты его.

– И давно ты тут стоишь?! – фыркнул я, поднимая выпавшую сигарету и бросая её в урну. Затем, чуть подумав, достал из пачки еще две, одну из которых протянул Лео. – Привидение, блядь.

– Меня редко замечают, – пожал он плечами, но от сигареты не отказался. – Благодарю. Но с ним ты жестко.

– Думаешь?

– Ага.

– Ладно, пойду, наверное, извинюсь и приглашу распить бутылочку винца после работы, а потом можно «Друзей» посмотреть под одним одеялком, – Лео изогнул губы и устало рассмеялся.

– К тебе на козе хрен подъедешь, – ответил он.

– Зато можешь быть уверен в том, что услышишь правду, – парировал я и кивнул в сторону плюгавого Лёши. – Может кому-то и нужны друзья, а я сюда за деньгами пришел. О, смотри, Калдырь пытается втихую купить пива в киоске.

– Надолго он не задержится, – прищурился Лео, когда разглядел долговязую фигуру Калдыря. Тот все-таки разжился пивом и, спрятавшись в кустах, пытался выпить бутылку до конца перерыва.

– Не сомневайся. Если рыжий Вася не соврал о качестве сотрудников, то вылетит он быстро, – кивнул я. Калдырь ожидаемо подавился и облил пеной свою роскошную рубашку, заставив рассмеяться длинноволосого парня, сидевшего передо мной. Он подошел ближе и колко усмехнулся.

– Будет первым, – ответил он, ухватив обрывок разговора. Я согласно кивнул и длинноволосый протянул руку. – Алекс.

– Ты гляди, сколько вычурных имен, – покачал я головой. – Денис. А это Лео. Просто Лео.

– Рад знакомству, – протянул устало Лео.

– Ты на Иисуса похож, – добавил я.

– И ты туда же, – Алекс не обиделся, а громко рассмеялся. – Это из-за волос.

– Воду в вино превращать умеешь?

– Не-а. Зато могу совратить вон ту сосочку. Зацени какой орешек, – усмехнулся он и указал пальцем на суровую девушку, говорящую с кем-то по телефону. Память не подвела и тоже подкинула её имя – Лера Акимова. Старший менеджер отдела обучения.

– Ага, успехов, парнишка, – фыркнул я. – Этот орешек тебе расколоть не получится.

– Забьемся? – хитро спросил Алекс, но я мотнул головой.

– Нет. Джентльмены на такое не забиваются.

– Ну и ладно, – отмахнулся Алекс и, потянувшись, снова улыбнулся.

– А ты азартный, – ответил Лео и, хмыкнув, кивнул в сторону коллег, группками возвращавшихся обратно в офисный центр. – Идем?

– Идем, – кивнул я и, докурив, выбросил окурок в урну. Я еще не догадывался, что это лишь первый день из многих. Потом станет понятно, что «ВебЛайн» так просто из своих паучьих лап никого не отпускает. Ни податливых, ни независимых.