Читать книгу Одна ночь соблазна - Гэлен Фоули - Страница 6

Отбросив с ног золотистые простыни, Бекки выскользнула из постели и обнаженной – голубой халат остался где-то в кровати – пробежала в гардеробную. Движение вызвало легкую боль внизу живота, но в целом Бекки чувствовала себя прекрасно: сильной, свежей, обновленной, готовой к трудностям наступившего дня.

Ее одежда после вчерашнего ливня все еще оставалась слегка сырой, но от полоскания под дождем выглядела по крайней мере немного чище. Одеваясь, она жевала оставшийся на столе пирог с персиками и обдумывала план действий. Сегодня она во что бы то ни стало отыщет Сент-Джеймс-сквер и расскажет могущественному герцогу Уэстленду обо всем, что видела в ту ночь, когда ей пришлось бежать.

Бекки дважды случалось видеть герцога – немолодого, но красивого и величественного вельможу. Роскошный охотничий замок герцога располагался всего в нескольких милях от Толбот-Холла. Однако Бекки сомневалась, что герцог ее помнит.

Уэстленд и его свита наезжали в замок лишь в сезон тетеревиной охоты, но тогда он и его сногсшибательно элегантная дочь леди Парфения Уэстленд устраивали музыкальные вечера и чаепития и, как положено настоящим аристократам, принимали окрестное дворянство.

Бекки, как номинальная владелица пришедшего в некоторый упадок поместья, тоже получала приглашения. Бывая в Йоркшире, Уэстленды иногда снисходили до нечастых местных балов, хотя Бекки всегда казалось, что утонченные гости из Лондона, несмотря на все усилия демонстрировать вежливость, часто с трудом подавляли зевки. Именно из сплетен на этих балах девушка узнала про дом герцога на Сент-Джеймс-сквер. Сегодня от нее требовалось лишь найти это место, а потом собрать достаточно мужества и постучать в дверь вельможи.

Наконец она оделась, со всей возможной в этой спешке аккуратностью причесалась и заглянула в спальню убедиться, что Алек еще крепко спит. Потом на цыпочках пробежала к комоду красного дерева, беззвучно выдвинула нижний ящик.

Сунув руку под стопку безупречно белых галстуков, она нащупала маленький кожаный мешочек с «Розой Индры» и надежно прикрепила его к подвязке.

Когда ее единственное сокровище было спрятано, Бекки расправила юбки и надела короткую – до колен – ротонду. Бросив быстрый взгляд в зеркало, она сокрушенно покачала головой. Предстать в таком виде перед Парфенией Уэстленд – это ужасно! Несмотря на все усилия, она выглядела как непутевая служанка.

В дочери герцога, светловолосой, с четкими, резкими чертами лица и безупречной голубой кровью в жилах, было все то, чего недоставало самой Бекки и что хотел бы видеть в ней ее дед, но ее отчаянная и пылкая мать убежала со своим моряком. В результате на свет появилась Бекки.

Она неслышно шмыгнула в альков, протиснувшись между гигантской кроватью и стеной. Ей хотелось бросить на Алека лишь один, последний, полный нежности взгляд.

Бекки стояла над Алеком в тоскливом одиночестве и с печалью говорила себе: «Думаю, я никогда тебя больше не увижу». Сердце ее разрывалось от боли.

Она неслышно выскользнула из спальни.

Алек проснулся от звука хлопнувшей двери, оторвал голову от подушки и прищурился на свет, лившийся из холла.

– Бекки? – хриплым голосом позвал он, но ответа не было.

Несколько секунд он ничего не соображал, потом увидел пустое место рядом с собой, коротко выругался, вскочил с кровати, на ходу обматываясь простыней, бросился в прихожую и распахнул входную дверь.

– Бекки!

Она была еще на лестнице, успела спуститься лишь до нижней площадки. Подняла голову, бросила на Алека виноватый взгляд и кинулась бежать, мгновенно исчезнув из вида.

– Бекки! Вернись! – Он выскочил из квартиры в застланный ковром коридор бельэтажа. – Куда ты?

Она убегала не оглядываясь.

Алек стоял и смотрел ей вслед, настолько потрясенный ее бегством, что не мог сообразить, что делать.

Он был в полной растерянности, еще в полусне, к тому же теперь ему предстояло обдумать, что он сделал не так, почему она убежала. Прошлой ночью он обошелся с ней как с принцессой.

О Господи, да ведь он, Алек Найт, даже предложил Бекки стать его любовницей! Так почему же она ушла, не сказав ни единого слова? Неужели эта тонкая, но такая прекрасная связь, что возникла между ними, не что иное, как игра воображения?

Что ж, у нее не получится так просто от него избавиться.

Алек сердито выпятил челюсть. «Надо ее догнать!»

Захлопнув входную дверь, он бросился в гардеробную и начал торопливо натягивать на себя одежду. «Проклятие! – думал он, просовывая ноги в ботинки. – Безрассудная девчонка!» Может, она считает, что ее детская улыбка и эти волшебные глаза помогут ей поймать какого-нибудь пэра с набитыми карманами, вроде его собственного братца? Почему подобная девушка должна довольствоваться простым младшим сыном?

Он шагнул из гардеробной, но, зная разбойничьи нравы тех районов Лондона, где прятались эти сомнительные заведения, задержался в спальне, чтобы прихватить из полукруглого резного комода шпагу и пистолет. Остановившись застегнуть вокруг талии портупею и пристроить оружие, он рассеянно смотрел в спальню. Его взгляд упал на кровать.

Бекки.

Глядя на постель, где она отдалась ему с такой решимостью, Алек заметил голубой халат, кучкой лежащий на том месте, где спала Бекки. Алек помнил, что халат был как раз под ними, когда он овладел ею. Сейчас его внимание привлекло алое пятно, ярко видневшееся на голубом шелке.

Что за дьявол!

Он подошел ближе, осторожно протянул руку, взял двумя пальцами ткань, поднял ее, присмотрелся и замер как громом пораженный.

В самом центре лазоревого полотна недвусмысленно блестело алое пятно. От его вида Алеку стало дурно. У него отвисла челюсть.

Нет.

Первой появилась мысль, что он нечаянно ее поранил. Она же просила, чтобы он проявил терпение, но, наверное, он был слишком груб и нетерпелив. Нет, невозможно. Он же старался…

Нет, нет, нет!

Ни в коем случае…

Но вот кусочки головоломки стали складываться у него в мозгу.

Доверчивый взгляд. Невинный смех. Робкие поцелуи.

Нет! Я бы не стал…

«Будь со мной помягче, Алек».

Его собственная инстинктивная нежность к ней, словно бы его тело чувствовало правду, скрытую от затуманенного разума.

Девственница.

– О Господи! – Алек выронил из рук халат, как будто он жег ему пальцы. Сердце его сначала заныло, потом начало колотиться с бешеной силой. Как же он не почувствовал барьер? Из его губ вырвался целый поток проклятий, закончившийся приговором самому себе – идиот!

Самый известный во всей Англии любовник даже не понял, что лишил девственности свою ночную гостью. Он никогда не связывался с девственницами. Никогда!

Но если она не проститутка, то кто она, дьявол побери! И куда делась?

Теперь он даже не был уверен, что Бекки Уорд – ее настоящее имя. Он лишь понимал, что страшно ошибся и что его долг чести – исправить свою ошибку. «О Господи, мне, может быть, придется на ней жениться!»

Сейчас он не мог даже этого обдумать, иначе его хватил бы апоплексический удар.

Алек судорожно сглотнул, сердце не желало успокаиваться. Сначала нужно найти Бекки. Он вылетел из комнаты. Какая мистическая сила заставляет его охотиться за этой девушкой? Обычно дело обстояло как раз наоборот. Но сейчас все по-другому. Сколько из рассказанного ею вчера вечером было ложью?

«Шутки кончились. Когда я до тебя доберусь, моя крошка, я сверну твою хорошенькую лживую шейку».

Перескакивая через ступени, Алек слетел с лестницы и выскочил во двор.

Спросил привратника:

– Куда пошла эта девушка?

– Она спросила, как добраться до Сент-Джеймс-сквер. – Привратник указал рукой в сторону ворот на Пиккадилли.

– Благодарю. – Алек выскочил из тихого, ухоженного дворика «Олторпа» на шумную, многолюдную магистраль. Его недоумение все увеличивалось.

Сент-Джеймс-сквер? Что могло ей там понадобиться?

Вдруг далеко впереди Алек увидел ее и бросился догонять, но, чуть поразмыслив, решил незаметно пойти следом и узнать, что задумала эта плутовка, и лишь потом ее окликнуть. Осторожно следуя за ней, он увидел, как Бекки рассматривает номера домов и наконец останавливается у огромного городского дома герцога Уэстленда.

Алек знал это место, потому что в прошлом несколько раз бывал в резиденции герцога на светских мероприятиях, включая первый бал прекрасной леди Парфении. Тогда он вместе с Фортом и Рашем пытался уговорить Драксингера заключить пари насчет того, кто из них сумеет растопить лед в сердце этой снежной королевы, дочери Уэстленда.

Всем было известно, что Драксингер и Парфения предназначены друг для друга. Дрэкс погиб сразу, как только увидел эту холодную элегантную красавицу, но оба были слишком горды, чтобы сделать первый шаг. Усилия его приятелей свести поближе Дрэкса и Парфению тоже не дали никаких результатов, а когда ее отец узнал о пари, он очень невзлюбил Алека и его друзей.

Тем временем Бекки пересекла площадь и смело подошла к парадной двери дома Уэстленда.

Дьявол побери, куда она лезет? Какое дело могло привести отчаянную йоркширскую девицу к главе партии вигов? По едва заметному йоркширскому акценту Алек догадался, что по крайней мере эта часть ее истории была правдой.

Прислонившись к углу здания, Алек слегка подвинулся, чтобы следить за Бекки сквозь густую листву платанов в центре площади. Вот она снова попала в поле его зрения. Алек видел, как девушка расправила плечи, глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и решительно постучала в дверь.

Выходящая окнами на Беркли-сквер гостиная в доме герцога Уэстленда заставила князя Куркова с тоскою вспомнить о своем прекрасном дворце на берегу Мойки в Санкт-Петербурге, ибо, несмотря на все сплетни, временами он все же выглядел цивилизованным человеком.

Просторная, полная воздуха гостиная была прекрасно обставлена. Яркие лучи утреннего солнца широким потоком вливались через большие арочные окна, танцуя, отражались в серебряных чайных принадлежностях, расставленных на круглом, до блеска отполированном столике красного дерева. Светло-желтые стены служили прекрасным фоном для кресел и диванов, обитых полосатым шелком бледно-лилового цвета.

Сейчас князь ждал, что в любую минуту может появиться его легкомысленная молодая кузина.

Князь в мгновение ока догадался, куда и к кому она может отправиться. Явившись в особняк Уэстленда, он первым делом обратился к дворецкому.

– Милейший, – негромко проговорил князь. – Если во время моего визита к его светлости сюда явится молодая леди с темными волосами, пожалуйста, задержите ее, по возможности без шума. Ее зовут мисс Ребекка Уорд. Она моя родственница, а я, видите ли, ее опекун. После недавней смерти моего деда я принял опеку… Но… Как бы сказать… К несчастью, прекрасная Ребекка страдает умственным расстройством.

– О Боже. Мне очень жаль, ваша светлость, – сочувственно проговорил дворецкий и поклонился.

– Если Ребекка действительно появится, прошу вас, пусть лакеи ее задержат. И сразу пошлите за мной. Я заберу ее домой. И не беспокойтесь, она не опасна. Всего-навсего молодая девушка. Но иногда бывает буйной. Доктора говорят, это истерия.

– Если молодая леди появится, мы обеспечим самый мягкий присмотр, – поклонившись, заверил князя дворецкий.

– Вот и отлично.

Затем услужливый мажордом проводил Михаила в комнату для завтрака, где его собирался принять герцог Уэстленд.

Устроившись таким образом в засаде, Михаил чувствовал раздражение и вполне объяснимое беспокойство оттого, что его маленькая кузина сумела забраться так далеко. Что касается Уэстленда, то он ничего не подозревает. Герцог искренне полагает, что князь приехал лишь для того, чтобы обсудить политическую ситуацию.

Михаил прекрасно знал, что для визитов еще слишком рано, но он не мог позволить, чтобы Ребекка попала в этот дом раньше его, однако князь полагал, что в качестве иностранца может себе позволить не знать тонкостей лондонского этикета. Это, а также его высокий титул и тот факт, что он нужен вигам, лишили герцога всякого желания отпускать замечания по поводу уместности столь неожиданного визита.

Михаил еще в самом начале разговора понял, что герцог принадлежит к тем людям, которые благосклонно смотрят на любого аристократа, который не валяется до обеда в постели, а с раннего утра берется за дела. Когда дворецкий проводил князя в комнату для завтраков, тот обнаружил, что герцог сидит за столом в одиночестве. Он уже вернулся с утренней прогулки верхом и сейчас, одетый со сдержанной изысканностью, ел свой завтрак, прихлебывал кофе, просматривал сразу две газеты, готовился к назначенным на этот день встречам – все это одновременно и с видимой легкостью.

Когда они перешли в гостиную, Уэстленд с дружелюбной настойчивостью принялся убеждать князя присоединиться не к тори, а к вигам.

– Мы предвидим большие перемены в будущем, – с поразительной убежденностью говорил Уэстленд.

Князь почти не слушал, он прислушивался к звукам входной двери и нервничал из-за создавшейся ситуации. Склонив голову, он, казалось, задумался, но на самом деле его планы давным-давно были составлены.

Он должен захватить лидирующее положение в элите вигов, что будет гарантией его жизни в случае, если заговор в России по какой-то причине сорвется. Такие предприятия всегда рискованны.

Царь Александр страдал от параноического страха перед заговорами, а потому содержал множество шпионов, которые вынюхивали мятежников едва ли не до их появления. Так и следовало, если учесть, что случилось с его отцом. Собственные дядья Михаила помогали свергнуть несчастного императора Павла.

Князь знал, что если нынешний заговор будет иметь успех, его скоро призовут в Россию для восстановления порядка. Он понадобится победителям из-за своих знаменитых железных кулаков – иначе дело не пойдет. В армии его любят. Он станет во главе заговорщиков и сумеет консолидировать силы.

Если заговор провалится и выяснится причастность князя, он просто будет все отрицать – у него хватит ума замести следы. Как можно его в чем-то обвинять, когда он находился в тысяче миль от России, в Англии? Да, если дела сложатся плохо, он к этому времени уже успеет обеспечить себе безопасность, заняв в партии вигов положение защитника русских интересов. Ясно, что со стороны императора будет очень глупо расправиться с Михаилом Курковым, если он единственный окажется способен влиять на политику Англии в выгодном для матушки России направлении и против ее врагов. Император должен увидеть: если он оставит в покое Михаила Куркова, Россия сможет пожинать плоды и в торговых соглашениях, и в военных союзах, получая выгоды от британской промышленности и военно-морской мощи.

Ожидая, пока откроют дверь, Бекки нервничала, как никогда прежде. Она мысленно повторяла слова, которые должна сказать могущественному лорд-лейтенанту, но в этот момент входные двери скрипнули и распахнулись.

Величественный дворецкий приподнял седые брови.

– Доброе утро, миледи. – Он открыл двери еще шире и кивнул кому-то у себя за спиной.

Бекки сделала маленький книксен. Сердце ее стучало как сумасшедшее.

– Д-доброе утро, сэр. Я… я пришла повидать герцога Уэстленда.

– Хорошо, миледи. Уверен, он сможет вас принять, – мягко ответил дворецкий. – Пройдите, пожалуйста. Присядьте. Вот здесь.

– Вы доложите обо мне герцогу?

– Разумеется, миледи. Сделаю все, что вам угодно. – Старик предложил ей руку и осторожно проводил Бекки к кушетке у стены. – Присядьте здесь, пока мы доложим его сиятельству.

Бекки мгновенно напряглась.

– Вы хотите сказать «его светлости»?

– Разумеется, мисс Уорд. Я оговорился. Именно так.

Бекки в ужасе смотрела на дворецкого. Ее лицо стало белым как мел.

– Я пока не сообщала вам своего имени. – И она вскочила с кушетки. Два огромных лакея позади дворецкого надвигались на нее, как живые колонны.

– Присядьте же, мисс.

– Что здесь происходит?

Прежде чем дворецкий успел ответить, Бекки услышала, как кто-то торопливо спускается с лестницы, и подняла глаза. Кровь застыла у нее в жилах. Она не верила своим ушам, но не могла не узнать эту страшную железную поступь.

Михаил.

Она не стала ждать, чтобы увидеть его воочию.

«Надо бежать!»

Она с отчаянной силой толкнула старого дворецкого на одного из лакеев, нырнула под руку второго, который бросился вперед, пытаясь ее поймать. Бекки кинулась к дверям.

– Ребекка! – закричал князь, кубарем слетая с лестницы. – Вернись!

Бекки даже не оглянулась, распахнула входную дверь и спрыгнула с крыльца.

И снова она бежит.

Алек отшатнулся от угла. Он видел, как Бекки выскочила из дома Уэстленда через минуту после того, как туда вошла. Молодой человек почти решился ее окликнуть, когда следом за девушкой из дома выскочил мужчина и кинулся за ней. Он был высок ростом и худ, с темными волосами и узкой «султанской» бородкой вокруг твердо очерченного рта. Алеку он показался знакомым.

– Ребекка! – выкрикнул мужчина с резким иностранным акцентом.

«Кто это? Я ведь его знаю».

Незнакомец выглядел лет на сорок. Он был одет в военную форму – белые лосины, высокие черные сапоги, темно-синий мундир с медными пуговицами и золотыми эполетами. Мужчина решительно двинулся следом за Бекки широким, военным шагом.

«Ну разумеется! Князь Курков!»

Графиня Ливен, жена русского посла и хозяйка самых модных вечеров в Лондоне, весь сезон не уставала петь дифирамбы своему соотечественнику и обеспечила герою войны со стальным взглядом наилучший прием в самом избранном обществе.

Лично у Алека не было никакого особого мнения о русском князе. Но что общего у грозного князя Михаила Куркова с Бекки Уорд?

Курков выкрикнул приказ на своем языке, и тут же из-за угла появились четверо казаков и бросились в погоню за Бекки.

– Что же происходит? – прошептал он себе под нос. – Неужели она пошла со мной лишь из-за этого? Просто чтобы спастись от них? – Алеку стало страшно, потому что он скорее всего знал ответ. – О, Бекки! Тебе не надо было спать со мной, чтобы получить мою помощь. Я не такое чудовище.

В этот момент на пороге дома появился величественный патриций – герцог Уэстленд.

– О Господи, Курков, что случилось?

Алек двинулся в ту сторону, где скрылась Бекки. Князь оставил погоню своим людям и вернулся к парадному подъезду, однако Алек расслышал его слова:

– Простите за беспокойство, ваша светлость. Моя молодая кузина…

«Кузина?»

Алек двинулся за преследователями через парк, прячась под покровом пышной листвы. Тем временем удивленный Уэстленд пригласил Куркова подождать в доме, пока его люди вернут беглянку.

Бекки свернула за угол и почти бегом бросилась по спокойным, красивым кварталам.

Оглянувшись, она увидела сзади четверку казаков, которые, преследуя ее, разделились на пары, видимо, намереваясь в соответствии со своей обычной тактикой отрезать ей путь.

Хватая ртом воздух, Бекки побежала еще быстрее.

Казаки приближались. Бекки бросилась к конюшням дома, мимо которого пробегала. Проулок был совсем узким, но там девушка обнаружила лабиринт стойл и каретных сараев, где можно было спрятаться. Она скользнула в первую же открытую дверь конюшни, шмыгнула в пустое стойло и затаилась в тени.

Она слышала, как насвистывает конюх, подметая проход в дальнем конце сарая, потом раздался громкий топот. Это в конюшнях появились казаки. Их шаги эхом отдавались в узком проулке.

Бекки замерла и затаила дыхание. Охотники приближались. До девушки долетали их гортанные крики.

В соседнем стойле вдруг зашуршала солома. Бекки вздрогнула и резко обернулась, но тут дружелюбное фырканье подсказало ей, как можно спастись. Но решится ли она?

«Надо бежать отсюда. Немедленно».

Бекки неслышно выбралась из стойла и с радостью увидела, что лошадь вышла наружу и бродит в собственном небольшом загоне. На рослом гнедом уже было кожаное седло. Бекки позаимствовала вожжи, намотанные на один из столбов, дрожа от страха, перелезла через забор и подошла к животному.

Жеребец проявлял недовольство, мотал головой, переступал с ноги на ногу. Бекки изо всех сил цеплялась за луку, стараясь подчинить себе лошадь и не привлечь внимания казаков. К несчастью, беглянка проявляла больше решимости, чем умения.

– Господи, помоги мне, – сквозь зубы бормотала она. – Ну же! Ну! Хороший мальчик, хороший. Стой, тебе говорят, стой!

– Эй! – внезапно завопил конюх. – Ну-ка, убирайся оттуда! Оставь в покое лошадь, тебе говорят!

Бекки в отчаянии оглянулась – в дверном проеме мелькнул конюх. Он бросил свою метлу и на всех парах мчался к жеребцу. Его крики насторожили казаков.

– Прыгай, безмозглая скотина! Прыгай! – Девушка сжала коленями бока жеребца и насмерть вцепилась ему в гриву.

Жеребец встал на дыбы. Бекки почувствовала, что сползает назад, но только сильнее сжимала пальцы.

– Давай! – Девушка ударила пятками по бокам лошади. На секунду передние копыта коснулись земли. Жеребец вовсе не хотел подчиняться. И все же он прыгнул – сначала сделал три быстрых, пружинящих скачка, потом взлетел в воздух, молотя передними ногами, и пронесся высоко над жердями изгороди. Бекки задохнулась от страха. Земля оказалась далеко внизу.

Приземление копыт на камни мостовой было таким жестким, что у девушки клацнули зубы. Но тут объявилось еще одно несчастье – желая покрепче ухватиться за гриву, Бекки выронила вожжи.

И что еще хуже – строптивость жеребца дала казакам шанс – у них хватило времени перекрыть единственный выход из лабиринта построек. В следующий миг казаки стащили девушку с лошади.

– Отпустите меня! – кричала девушка.

Зажав ее между собой и крепко держа за обе руки, они развернули Бекки лицом к выходу из конюшен, намереваясь вернуть добычу князю Михаилу. Но тут глаза девушки распахнулись от изумления. Казаки тоже замерли, увидев, что некий широкоплечий белокурый архангел с синими глазами внезапно появился, как Божья кара, и сверкающей на утреннем солнце шпагой перекрыл единственный выход на улицу.