Читать книгу Дерзкая разбойница - Гэлен Фоули - Страница 3

Дэни, слыша за спиной крики погони, мчалась по лесу, по узкой оленьей тропе, продиралась сквозь заросли вереска, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветви, спотыкаясь о поваленные бревна, и сердце ее трепетало от ужаса. Стук лошадиных подков на дороге отдавался громом в ее ушах.

Сквозь деревья она видела солдат, бегущих за ней.

«Только бы успеть», – думала она, углубляясь в лес, и вдруг обнаружила, что солдаты изменили направление и погнались за Матео и его братьями.

Она увидела свою лошадь пасущейся в пшеничном поле недалеко от дома. С бешено бьющимся от страха сердцем, она дрожащими руками схватила ее за уздечку, вскочила в седло и быстрым галопом поскакала к заржавевшим воротам и далее по пыльной подъездной дороге, по обеим сторонам которой росли высокие тополя.

За конюшней у нее было припасено полбадьи воды, чтобы смыть сажу со шкуры ее коня. Ни Матео, ни его братьев в доме не оказалось.

«Господи, – взмолилась она, – спаси их! Может, они и не так хороши, но они все, что у меня есть».

Габбиано были ей как родные братья с тех пор, как ей исполнилось девять лет. В ту пору она была девочкой с мальчишескими замашками и другие маленькие девочки не хотели с ней играть.

Она отвела лошадь в стойло, вымыла ее, напоила и побежала в дом. Мария уже спешила ей навстречу.

– Мальчики скоро прибегут! – успокоила ее Дэни. – Да, и приготовь что-нибудь поесть, – добавила она. – У нас скоро будут гости.

Опыт научил ее, что солдаты поверят во все, что она скажет, если будет вести себя скромно и набьет их желудки едой и вином. Это в прошлом не раз спасало ее, хотя в их буфете были весьма скромные запасы.

Когда Дэни повернулась, чтобы подняться наверх, в свою комнату, и вновь превратиться из мальчика вне закона в приветливую хозяйку поместья, Мария за ее спиной испуганно воскликнула:

– Синьорита! Вы ранены!

– Не обращай внимания! У нас нет времени!

По узкому коридору Дэни поспешила в свою комнату. Задернув шторы, она стянула с себя душную черную маску, и каскад волнистых волос упал на ее плечи.

Дэни сняла рубашку и осторожно промыла рану. К счастью, она больше не кровоточила. Вид крови напугал ее, но не так сильно, как сознание того, кого она ограбила, а также мысль о том, что может случиться с ее мужчинами, если она позволит солдатам Рэйфа их найти.

Она сняла бриджи и мокрым полотенцем стерла с тела пот и дорожную пыль. Затем надела нижнюю юбку, простое рабочее темно-бежевое платье из грубой полушерстяной ткани, поношенные туфли и дрожащими руками кое-как собрала волосы в пучок. Спустившись вниз, Дэни надела фартук и обратилась к Марии:

– Они уже здесь?

Мария мрачно покачала головой.

«Их не должны поймать».

– Они будут здесь с минуты на минуту. Я в этом просто уверена. Пойду проведаю дедушку.

Стараясь сохранять спокойствие, Дэни скромно сложила на животе руки, хотя сердце ее учащенно билось от страха за своих друзей. Глубоко вздохнув, она направилась в спальню дедушки. Он спал при свете тоненькой свечки, которую оставила для него Мария, так как, просыпаясь в темноте, начинал кричать от ночных кошмаров. Он, великий герцог Кьярамонте, когда-то командовал целой армией, а сейчас нуждался в уходе, как маленький ребенок.

Стоя на пороге его спальни, Дэни смотрела на аристократический профиль, длинный прямой нос, огромные усы и высокий морщинистый лоб. Тихо закрыв дверь, Дэни подошла к кровати и положила ладонь на его худую старческую руку. Она пыталась побороть обуревающий ее страх, но ее мучили дурные предчувствия и очень болела рука.

Принц Рафаэль.

Великий падший ангел. Король и королева произвели на свет сына, похожего на Бога, с безупречной грацией, с улыбкой ясной, как голубое небо, – и сердцем злым и вероломным. Принц-повеса был красив, красноречив, бесшабашен, и женщины сходили по нему с ума. Грабя глупых богачей из его окружения, Дэни постепенно смогла узнать все об этом негодяе и его друзьях.

Газеты обозначали его просто буквой «Р». Они писали, что он пьет, играет в карты, тратит огромные деньги на прекрасные, но бесполезные вещи, такие, как картины, произведения искусства, которыми он заполнил свой дворец на краю города, коллекционирует ювелирные шкатулки. Он дерется на дуэлях. Ругается. Он волочится за девственницами и пожилыми женщинами, стараясь очаровать всех, и никого не воспринимает всерьез. Он громко хохочет и подшучивает над всеми; он часто по вечерам плавает вокруг острова на своей роскошной яхте, гикая, словно дикарь, и обнаженный до пояса. Он посещает дома с плохой репутацией и пугает ночных сторожей, когда под утро возвращается с друзьями домой.

Но несмотря на все его недостатки, во всем королевстве не было женщины, которая не мечтала бы стать принцессой хоть на один день. Даже Дэни несколько бессонных ночей проворочалась в постели, думая о нем после единственного случая, когда ей выпала возможность случайно увидеть его во время их с Марией поездки в город, чтобы пополнить запасы зерна. «Что он за человек? – думала она. – Какой он на самом деле? В чем причина его бесшабашного поведения?»

Окруженный телохранителями, он выходил из дорогого магазина, поддерживая под локоток сногсшибательную блондинку, увешанную бриллиантами, которые она только что получила от него в подарок. Наклонив к ней голову, принц внимательно слушал, что она шептала ему, и весело смеялся над ее словами.

Потратив на покупки свои жалкие полпенни, Дэни и Мария стояли на тротуаре настолько близко к ним, что могли потрогать дорогую одежду этой блистательной пары, пока принц и блондинка шли к ожидавшей их карете, перекрывшей все движение на улице.

Дэни поморщилась, вспомнив, как она склонилась в реверансе чуть не до земли, когда они проходили мимо, и, встретив его взгляд, почувствовала, как бешено забилось ее сердце. Ей даже показалось, что она влюбилась в него. Впрочем, не стоит забывать, что этого королевского отпрыска не волнует ничего, кроме удовольствий. И ко всему прочему у него хватило наглости выстрелить в нее – в женщину! – так что теперь ей придется расстаться со своими фантазиями. В этом мире женщина может рассчитывать только на себя.

Крик с улицы оборвал ее мысли.

«Наконец! Слава богу, с ними все в порядке!»

Дэни выбежала из спальни дедушки и бросилась к окну, но при виде открывшейся перед ней картины кровь застыла в ее жилах.

Матео, Алви, Рокко и маленькому Джанни удалось добежать до ее владений, но солдаты настигли их у ворот, окружили, выбили из седел и повалили на землю.

Один из солдат прижал дуло пистолета к затылку Алви. Другой сшиб с ног мальчика, и Дэни, зная горячий нрав Матео, поняла, что он будет драться до последнего, чтобы спасти брата, и при этом скорее всего погибнет сам.

Оторвавшись от окна, она выбежала из комнаты и кубарем скатилась с лестницы. Вне себя от ярости, она, распахнув дверь, выскочила во двор, но было уже слишком поздно.

Солдаты принца уже арестовали Матео и его братьев. Они не пощадили даже ребенка.

Дэни происходила из старинного рода, почти такого же знатного, как род принца, и сейчас чувствовала, как гордая кровь герцогов и маркизов бурлит в ее жилах.

«Ускользнул, маленький негодяй, – злился Рэйф, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься в погоню за разбойником. – Маленький головорез! Маленький дикарь! – ругался принц, поднимаясь с земли. – Ну погоди, я еще доберусь до тебя, негодник».

Никто не смел оскорбить Рафаэля ди Фиори и при этом остаться безнаказанным. Отряхивая одежду от пыли и мусора, он поморщился, увидев грязные пятна на белых панталонах, затем спустился с насыпи и шагнул на дорогу.

– Ваше высочество, с вами все в порядке? – испуганно спросил один из оставшихся с ним телохранителей.

– Все прекрасно! – рявкнул он, забыв о том, что принцу не подобает терять над собой контроль. Не обращая больше на них внимания, он направился к карете, рядом с которой стоял один из солдат.

– Они должны быть пойманы! Вам ясно? – прорычал он. – Я хочу, чтобы к утру они были за решеткой! Надеюсь, мне не придется ловить их самому? Ты! – крикнул он своему телохранителю. – Я забираю твоего жеребца! Садись в карету и следуй за мной!

– Д-да, ваше высочество, – испуганно пробормотал тот, а другой телохранитель вскочил на коня и отправился вслед за Рэйфом.

– Отпустите их, я сказала! – закричала Дэни, задыхаясь от пыли, которую подняли копыта лошадей. – Убирайтесь с моей земли!

Одному из солдат удалось схватить ее за руку, чтобы она не смогла оказать помощь своим людям.

– Не так быстро, синьорита!

– Что все это значит? – потребовала она ответа, отталкивая солдата.

– Осторожно, госпожа! Это очень опасные люди!

– Не говорите глупостей! Это деревенский кузнец и его братья. Похоже, вы приняли их за бандитов!

– Никак нет, госпожа. Они разбойники с большой дороги, и мы застали их на месте преступления.

– Этого не может быть! – с ехидной усмешкой заметила Дэни.

К ней подошел хмурый сероглазый мужчина. По знакам отличия на его форме Дэни поняла, что это капитан королевской гвардии – человек, прославившийся своей жестокостью.

«Да поможет нам Бог!» – взмолилась она.

– Вы не могли бы объяснить нам, госпожа, как они здесь оказались? – подозрительно спросил он.

– Мы решили сократить дорогу, только и всего! – огрызнулся Матео.

Капитан скептически посмотрел на него, затем снова повернулся к Дэни:

– А кто вы такая, синьорита?

– Я герцогиня Даниэла Кьярамонте, внучка герцога Кьярамонте, и вы незаконно нарушили границы наших владений! – Дэни гордо вздернула подбородок.

Она с удовлетворением заметила, что при упоминании имени деда кое-кто из солдат посмотрел на нее взглядом, полным благоговейного страха.

– Идите в дом, синьорита, мы сами разберемся, – процедил Матео.

– Он прав, госпожа. Вам лучше вернуться домой, – посоветовал сероглазый капитан. – Они опасные преступники, и сам принц Рафаэль приказал мне их арестовать.

– Но при чем здесь мальчик? – в отчаянии крикнула Дэни, указывая на Джанни. Взглянув на ребенка, она увидела, что он дрожит от страха, наблюдая за их пререканием. Мальчишка придвинулся поближе к Матео.

Капитан посмотрел на ребенка, о чем-то размышляя, но в это время дверь распахнулась, и из дома вышла Мария с фонарем в руке. Домоправительница подняла фонарь и бесстрашно посмотрела в лицо огромного мужчины. Затем обняла Дэни за талию.

Капитан поклонился:

– Госпожа.

– Что здесь происходит? – потребовала ответа Мария, увидев, что на Матео, Рокко и Алви надевают наручники. – Мы не хотим неприятностей.

В это время у заржавевших ворот послышался топот копыт. Дэни обернулась. Ее тело налилось свинцом, когда она увидела высокого всадника верхом на огромном белом коне.

– Санта-Мария! – выдохнула экономка. – Неужели это тот, о ком я думаю?

Принц Рафаэль легким галопом проехал через внутренний двор, затем резко осадил коня, подняв облако пыли перед группой людей, испуганно смотревших на него. Не взглянув на Дэни и Марию, он сердито оглядел солдат, словно пересчитывая их, после чего пристально вгляделся в заросли густых деревьев и наконец остановил холодный взгляд на братьях Габбиано.

– Где он? – рявкнул принц, с трудом сдерживая ярость.

Дэни закрыла глаза, приготовившись к самому страшному: она знала, принц не остановится ни перед чем, пока не добьется своего.

– Я жду! – угрожающе прорычал он.

Братья молчали. Дэни открыла глаза. Она – та, кого он искал. Она была уверена, что мальчики никогда ее не выдадут, даже под страхом смерти. Совесть и преданность друзьям требовали от нее сделать шаг к принцу и попытаться спасти их, приняв всю вину на себя. Но она удержалась от этого шага, зная, что если попадет в тюрьму вместе с ними, то их уже ничто не спасет.

А она не сомневалась, что сумеет им помочь. Она вовлекла их в это дело – значит, должна и выручать.

– Где он? – рявкнул принц так грозно, что его жеребец даже вздрогнул.

– Убежал, – ответил Матео.

Дэни бросила взгляд на ворота и увидела, что по подъездной аллее к ним с грохотом приближается карета принца. Его высочество продолжал допрашивать Матео:

– Куда убежал?

– Откуда мне знать? – пожал плечами Матео.

Принц поднял кнут, чтобы отхлестать Матео за оскорбительный тон, каким он позволил себе говорить с наследником престола, но, передумав, опустил. Он оглядел своих людей.

– Вы двое, затолкайте этих негодяев в карету и отвезите в тюрьму!

– Этого тоже, ваше высочество? – спросил капитан, хватая Джанни за руку.

– Всех! – решительно заявил принц. – Еще один пока на свободе. Главарь. Мальчишка лет восемнадцати. Он убежал с огнестрельной раной в правом предплечье. Он, я уверен, прячется где-то в лесу; там же вы найдете и мое золото, так как у этих бандитов его нет. Кстати, господа, если кто-нибудь из вас посмеет украсть мое золото, имейте в виду: вас ждет такое же суровое наказание, как и этих мерзавцев. Отправляйтесь!

Мужчины нерешительно посмотрели друг на друга.

– Отправляйтесь, черт побери, иначе он убежит!

Дэни и Мария от его крика аж подскочили. Дэни дрожала. Мария бросила на нее испуганный взгляд, так как видела ее раненую руку. Она, конечно, знала о ее незаконной деятельности.

– Госпожа, пожалуйста, расскажите моей матери, что случилось! – крикнул ей Матео, пока его братьев тащили к карете, которую они ограбили. Его темные выразительные глаза полыхали от ненависти.

Дэни было странно слышать, что он называет ее госпожой из-за присутствующих здесь мужчин.

– Не беспокойся, – пообещала она, вспомнив о том, что она хозяйка поместья. – Это недоразумение, и я абсолютно уверена, что оно скоро прояснится.

– Кто вы такая? – внезапно спросил принц, впервые обратив на нее внимание. Высокомерный, как Люцифер, он возвышался над ней на жеребце, и ей пришлось задрать голову, чтобы увидеть его лицо.

Мария крепче обхватила ее за талию, словно хотела предупредить, что этому человеку грубить не следует, хотя высокомерие принца было оскорбительным для столь знатной дамы, как Дэни.

– Я хозяйка этого дома и с таким же успехом могу задать вам тот же вопрос, так как вы нарушили границы моих владений.

– Вы не знаете, кто я? – удивленно спросил он.

– Разве мы встречались?

Его глаза сузились. Принц посмотрел на нее так, словно она была букашкой. Он высокомерно оглядел ее поношенные туфли, грязный фартук и неожиданно перехватил откровенно вызывающий взгляд.

Его высокомерие чуть не заставило ее рассмеяться. Вместо этого, скрестив на груди руки, она посмотрела на него с холодным презрением, хотя ее сердце разрывалось от гнева и отчаяния. Это все, что она могла сделать в данный момент.

Он привык к дамам в шелках и бархате, к дамам, которые и помыслить не могли возразить своему золотому идолу. Пусть она в лохмотьях, но у нее нюх на подлецов. Недаром его прозвали Рэйф Распутник.

Принц бросил хмурый взгляд на большую, но запущенную виллу за ее спиной, увитую белым жасмином до самой крыши из красной черепицы. Над дверью висел фамильный герб. Прищурившись, он попытался рассмотреть его.

– С кем имею честь разговаривать? – осторожно спросил он, положив кнут на шею коня.

Дэни не решилась назвать ему свое имя.

– В доме есть кто-нибудь из господ? – раздраженно произнес Рэйф.

Дэни побледнела. Ей хотелось умереть от стыда. Это божество принимает ее за служанку!

Внезапно у нее за спиной громко хлопнула дверь.

Принц посмотрел в ту сторону. Дэни повернулась, и сердце ее оборвалось: в дверях стоял дедушка в ночной рубашке и колпаке, держа в руке свечу.

– Я уведу его, госпожа, – шепнула экономка, готовая наброситься на принца с кулаками, если он посмеет сказать хоть одно оскорбительное слово в адрес ее хозяйки.

Но принц молча с любопытством смотрел на дряхлого старика.

Дэни вздрогнула, услышав дребезжащий голос дедушки:

– Альфонс? Господи, мой король, это вы?

Дэни увидела на прекрасном лице принца выражение крайнего изумления. Она с беспокойством посмотрела на него, затем обернулась и увидела, что дедушка нетвердым шагом идет к ним. Зажженная свеча выпала из его руки и упала на сухую траву, которая тут же загорелась. Мария, вскрикнув, принялась гасить огонь, а Дэни попыталась перехватить дедушку. Принц Рафаэль с необыкновенной грацией спрыгнул с коня и подошел к старику.

– Полегче, старина. – В голосе принца слышалась нежность.

Дэни смотрела на них, и ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда, когда дедушка со слезами на глазах обнял принца за плечи.

– Альфонс! Ты? Ты совершенно не изменился, мой дорогой друг! Ты никогда не изменишься! Как тебе удается оставаться молодым? Это потому, что в тебе течет королевская кровь. – Костлявые пальцы вцепились в руки принца. – Пойдем выпьем и поговорим о старых школьных годах, когда мы были мальчишками… Боже, какие это были денечки!

– Дедушка, ты ошибаешься, – тихо сказала Дэни, страдая от того, что дед роняет свое достоинство. Она взяла его за худую руку. – Это принц Рафаэль, внук короля Альфонса. Идем в дом. Ты можешь простудиться.

– Она права, – улыбнулся принц, и его изучающий взгляд встретился с радостным взглядом старого рыцаря. – Король Альфонс был моим дедушкой. А вы, случайно, не герцог Бартоломео Кьярамонте, его близкий друг?

Осознание своей ошибки ссутулило плечи старика, но при последних словах принца взгляд его просветлел, и в нем вспыхнула радость, словно он подумал: «Ага, я не забыт. Меня все еще помнят!»

Он кивал, и кисточка на его колпаке плясала в такт кивкам.

– Я был в Санта-Фоска с этим великим человеком, и мы там хорошо повеселились, – проговорил старик, с трудом подавляя волнение.

Принц Рафаэль нежно обнял дедушку за худые плечи и осторожно развернул лицом к дому.

– Может, вы расскажете мне о моем дедушке, когда я отведу вас в дом, ваша светлость? Я ведь совсем его не знал…

У Дэни в горле застрял комок, когда она увидела, как дедушка послушно пошел вместе с принцем.

Она не была готова к такому повороту событий и, глядя на них, подумала, что Рафаэль – настоящий принц.

С интересом слушая воодушевленную болтовню старика, он время от времени поглядывал на нее с саркастической улыбкой, которая, казалось, говорила: «А я-то и вправду поверил, что вы меня не знаете».

Нахмурившись, Дэни отошла от них подальше.

Он пробыл в их доме почти час.

Все это время Дэни не могла заставить себя войти в бедно обставленную гостиную, где он сидел с дедушкой – золотоволосый, величавый, похожий на архангела, спустившегося с небес.

Когда он вошел в освещенный холл ее дома, ей пришлось признать, что она недооценила его, так прекрасен был принц Рафаэль Великолепный.

С раздражающей учтивостью, которую он наверняка впитал с молоком матери, принц пропустил ее вперед и даже придержал для нее дверь, когда они все вместе направлялись в гостиную. Она не нуждалась в помощи мужчины, но тем не менее поблагодарила его, с досадой почувствовав, что краснеет.

Она украдкой бросила взгляд на его лицо. Похоже, газеты писали правду: у него действительно были золотистые ресницы, темно-зеленые глаза с веселыми искорками, напоминающими солнечный луч, пробивающийся сквозь густой темный еловый лес.

Рядом с ним она казалась хрупкой, неуклюжей и некрасивой; ее внезапно охватило осознание собственной простоватости рядом с его блестящей изысканностью. От него пахло бренди и дорожной пылью, но сквозь эти запахи пробивался аромат дорогого одеколона. И еще она чувствовала тепло, исходившее от его большого сильного тела.

К досаде Дэни, с того самого момента, как он вошел в ее дом, сердце ее глухо колотилось в груди.

Казалось, он своим присутствием заполнил весь дом. Ее тянуло к нему, как мореплавателей зов сирены, и она ужасно от этого нервничала. Она даже не могла сосредоточиться на спасении своих друзей! И тогда, решив забыть на некоторое время обо всех своих проблемах, она отправилась подслушать разговор принца с дедушкой.

Стоя под дверью гостиной, она слышала, как громко смеялся принц над рассказами старика об их с королем Альфонсом школьных шалостях.

По всей вероятности, король Альфонс был таким же проказником в юности, как и его пользующийся дурной славой внук. «Он удивительно терпелив, если может столько времени слушать бессвязные истории дедушки», – думала она, прижимая ухо к двери. Никогда в жизни она бы не подумала, что у этого распутника доброе сердце. Она уже почти жалела, что ограбила его.

Когда Мария торопливо прошла мимо нее, неся мужчинам вино, Дэни забилась в угол, чтобы экономка ее не заметила. К счастью, Марии удалось облачить деда в халат, поэтому он выглядел не так смешно, как раньше.

– Госпожа, вы ведете себя невежливо, – проворчала, нахмурившись, Мария. – Он все-таки кронпринц.

– Пусть хоть сам святой Петр, мне до него нет никакого дела! – прошептала Дэни, жестом попросив Марию оставить ее в покое.

Мария с упреком посмотрела на нее, толкнула полным бедром дверь и вошла в комнату.

Дэни прислонилась к стене. Она уговаривала себя, что не хочет входить в гостиную, потому что он может ее разоблачить. Но сколько бы она ни цеплялась за этот довод, было ясно, что это ложь. Причина заключалась в том, что принц был великолепен и обворожителен, а она бедна, неопытна и застенчива. Она понимала, что он сидит с дедушкой из жалости, а ее гордость не вынесет, если эта жалость распространится и на нее.

В конце концов любопытство все же победило. Она бочком протиснулась в гостиную, как осторожная голодная дворовая кошка, испытывая сильное волнение, возбуждение и враждебность.

– А вот и моя внучка, ваше высочество, – улыбнулся герцог. – Даниэла.

Принц Рафаэль встал и учтиво поклонился ей:

– Синьорита.

Смутившись, Дэни присела в неловком реверансе.

– Ваше высочество. Пожалуйста, садитесь.

Он вежливо кивнул, расправил фалды фрака и сел с непринужденной элегантностью, закинув ногу на ногу. Дэни опустилась в потертое кресло, чувствуя, как сердце рвется из груди.

Слезящиеся глаза дедушки вспыхнули, когда он посмотрел на свою внучку, а затем на принца.

– Что вы о ней думаете, Рэйф?

– Дедушка! – вскрикнула Дэни.

Принц прищурился:

– Боюсь, что я ничего о ней не знаю.

– Тогда я вам расскажу кое-что о моей Даниэле, так как она слишком застенчива, чтобы самой рассказывать о себе.

– Дедушка! – Дэни была готова провалиться сквозь землю.

Принц с нескрываемым любопытством ее рассматривал.

Если бы он был не так красив, она бы страдала гораздо меньше.

– Продолжайте, – попросил Рэйф.

– Она ухаживает за мной с девятилетнего возраста, после того как монахини выгнали ее из четвертого класса монастырской школы, куда мы ее отправили.

– Это был третий класс, дедушка. Я уверена, что его высочеству это совсем неинтересно.

– Пожалуйста, продолжайте. Я весь внимание, – сказал принц, удивляясь ее застенчивости.

– Даниэла получила образование, более подходящее для юноши. Вот почему она никогда не скучает, как многие ее сверстницы. В то время как другие маленькие девочки учились вышивать, она училась изготавливать порох. Я сам учил ее этому, – с гордостью добавил дедушка.

– После того как дедушка ушел в отставку, он стал устраивать фейерверки для здешних праздников, – быстро вмешалась Дэни, прежде чем принц заподозрит неладное.

– Моя Даниэла научилась ездить, стоя верхом на пони, когда ей едва исполнилось десять лет! – продолжал дедушка, ласково поглядывая на внучку.

– Поразительно! – восхитился принц.

Дэни покраснела.

– Я не смущаю тебя, моя милая? – спросил дедушка, подняв белые кустистые брови. – Господи, пожалуй, я уже достаточно рассказал.

– Я тоже так считаю, – ответила Даниэла, с упреком посмотрев на старика.

Он ответил ей широкой улыбкой невинного младенца.

Дэни внезапно осознала, что принц, опершись локтем на ручку кресла и прикрыв ладонью рот, смотрит на нее странным задумчивым взглядом. Ее сердце екнуло, когда она заметила в его глазах чувственную поволоку. Снова покраснев, она отвела взгляд.

– Ну, – внезапно объявил принц, – мне пора уходить. Меня ждет отец.

Дэни не смогла сдержать вздоха облегчения, когда его высочество поднялся и обменялся рукопожатием со стариком.

Она встала и на ватных ногах пошла к двери, чтобы достойно проводить высокого гостя.

Одному Богу известно, как ей хотелось, чтобы он поскорее ушел.

Рэйф собирался ее обольстить.

Он еще не понял, чем вызвано такое отношение к нему внучки старика Кьярамонте, и был бы благодарен, если бы кто-нибудь объяснил ему, почему синьорита Даниэла относилась к нему так, словно он ее недостоин. Не мог он объяснить и тот факт, почему ее явная незаинтересованность в нем вызвала у него такой интерес к ней.

С того самого момента, как дерзкая девчонка, гордо вздернув голову, вызывающе посмотрела на него, она привлекла к себе его внимание. Правила не позволяли сделать из внучки герцога любовницу, но из любого правила бывают исключения.

Завтра его день рождения, и она будет подарком, который он решил себе преподнести. А почему бы и нет, черт возьми? Совершенно очевидно, что она находится в затруднительном материальном положении. Возможно, нежными словами и дорогими безделушками он сможет соблазнить ее, и между ними установятся отношения, приятные для них обоих.

Единственное, что его смущало, – ее равнодушие. Она едва взглянула на него и даже не захотела с ним поговорить. У него было такое ощущение, что его репутация бежит впереди него, и ее молчаливое осуждение неожиданно причинило ему боль.

Она не из тех, кто легко сдается, и этот факт привел его в восторг. Синьорита Даниэла, пришел он к заключению, была из редкой породы умных и недоступных женщин, умеющих одним лишь взглядом превратить мужчину в полного осла. Она была нешаблонной, своенравной, чистой, у нее были рыжие волосы, а по опыту он знал, что с рыжеволосыми одна только морока.

К сожалению, он любил трудности.

Совершенно ясно – и это было для него удивительно, – что он не произвел на нее никакого впечатления. Однако, оглядевшись, он увидел, в каком плачевном состоянии находится их вилла, заметил отсутствие слуг, хрупкое здоровье старика, поношенную одежду молодой хозяйки, в то время как ее кожу, нежную как лепесток розы, должны окутывать шелка, как и подобает наследнице благородных кровей. Ему будет легче затащить ее в постель, если он что-нибудь сделает для этих людей.

Можно было, конечно, выдать ее замуж за одного из придворных, но не сейчас, а лишь после того, как он ею насытится. А сейчас ему невыносима мысль о том, что она будет принадлежать другому, а не ему.

Синьорита Даниэла была напряжена и молчалива, когда провожала его до двери. Ее маленькие, покрасневшие от работы руки были сложены на груди. Это просто преступление доводить ее нежные ручки до такого состояния. Он даст ей батальон слуг, чтобы в будущем она и пальцем не пошевелила.

«Порох, ничего себе, – вспомнил он рассказ герцога. – Она сама как бочонок с порохом».

Его весьма заинтересовало ее мастерство наездницы, и его испорченный ум подсказал ему мысль, что это ее мастерство можно перенести в другую область, в которой он был знатоком. Он попытался прочитать ее мысли, но она скромно опустила глаза.

Он и сам не понимал, почему так хочет ее. Возможно, это просто каприз. Минутная фантазия, обычное сезонное увлечение распутника. Хлоя была в сто раз красивее, талантливее и утонченнее – куртизанка в высоком понимании этого слова. Но Хлою достаточно поманить пальцем, а это уже неинтересно.

«Она, должно быть, очень юная», – думал он, бросая на нее косые взгляды. У нее хороший рост: ее макушка лишь на пару дюймов ниже его плеча.

Чем больше он смотрел на нее, тем больший интерес она у него вызывала. У нее были высокие скулы, маленький изящный ротик, похожий на бутон розы, и твердый дерзкий подбородок, и он с трудом сдержался, чтобы его не приподнять, – ему хотелось убедиться, что это юное серьезное личико умеет улыбаться. Ее носик был вздернутым и дерзким, и его огорчало, что она не хочет взглянуть на него и он не может увидеть цвет ее глаз.

Так как она выбрала место подальше от него в их мрачной гостиной, он различал лишь горящий взгляд больших внимательных глаз, в которых светились ум, воля и надменность, а также какая-то невинная проницательность, отчего в его груди сладко защемило.

За его деньги она доставит ему массу удовольствия. Какое это будет чудо, когда эта дикая нетронутая провинциалка станет нежной и мягкой в его объятиях. Он приручит ее. Она упрямая, размышлял он, когда они вышли под сень звездной ночи. Чутье ему подсказывало, что на ней держится весь дом. Она слишком юна для такой непосильной ноши, но именно это вызывало в нем восхищение.

– Спасибо вам за доброту к моему дедушке, – тихим голосом поблагодарила Даниэла Кьярамонте.

Он посмотрел на нее: молодая девушка, живущая в безвестности, не имеющая друга, способного защитить ее, и ко всему прочему преступники, разгуливающие на свободе. Одному богу известно, чем они питаются, уж больно она худенькая.

Внезапно ему в голову пришла мысль: он сделает все, чтобы соблазнить ее. По крайней мере в качестве его любовницы она будет есть досыта и находиться под защитой.

– Завтра мой день рождения, – произнес он негромко, слегка похлопывая себя хлыстом по ноге.

– О! Желаю вам долгих лет жизни, ваше высочество!

– Нет-нет! – нетерпеливо воскликнул он. – Дело в том, что мои друзья устраивают по этому случаю бал у меня в палаццо. Я хочу, чтобы вы тоже пришли.

Она что-то сказала удивленно, но Рэйф не слышал ее ответа, потому что в эту минуту пытался разглядеть цвет ее глаз в свете фонаря, висевшего на крюке у двери.

Аквамариновые!

Ну конечно же! Он не мог оторвать взгляда от этих больших настороженных невинных глаз необычайного оттенка чистейшей морской воды, напоминавших ему бухточку среди скал, где он обычно купался в юности и где засыпал на гладком камне, ощущая, как солнце греет его кожу, и слушая убаюкивающую музыку водопада, стараясь тогда, как и сейчас, не думать о постоянном давлении на его жизнь и безнадежно мечтая о том дне, когда его будут называть «ваше величество».

Глядя в эти кристально-чистые глаза, он почувствовал, как у него поднимается настроение. Он обязательно должен еще раз увидеться с ней.

– Да, вы должны приехать, – заявил он решительно. – Пусть вас не беспокоит практическая сторона вопроса. Я пришлю за вами карету. Вы будете моей почетной гостьей.

– Что?

Он пытался сообразить, как бы поделикатнее дать ей понять, что он хочет ей помочь, но потом подумал, что она слишком неискушенна в подобных делах и может обидеться. Лучше постепенно вводить ее в курс дела, шаг за шагом приближаясь к цели. Рэйф одарил ее одной из своих самых очаровательных улыбок.

– Я бы очень хотел получше узнать вас, синьорита Даниэла, – прошептал он. – Вы танцуете?

– Нет.

– Нет, – разочарованно повторил он. Значит, танцы отменяются. Проклятие!

Крепко сжав губы, принц внимательно смотрел на нее. Он с трудом поборол искушение протянуть руку и дотронуться до нее, погладить по щеке, но решил пока этого не делать.

– Вы любите музыку?

– Немного.

– А как насчет садов удовольствия? Они вам нравятся?

Нахмурив брови, она подозрительно взглянула на него и покачала головой.

– Я их никогда не видела.

Наклонившись к ее лицу, он понизил голос до вкрадчивого шепота:

– А как насчет сладостей? – Он вынул из кармана маленькую плоскую коробочку, открыл ее и высыпал на ладонь две мятные лепешки. – Я сам сластена. – Рэйф предложил ей угоститься конфетой. – Это мой недостаток, – улыбнулся он, наблюдая, как она переводит взгляд с его лица на мятную лепешку, не решаясь ее взять.

– Берите, они не отравлены. – Он смотрел, как она взяла лепешку и осторожно положила в рот. – Вы, синьорита Даниэла, придете на мой день рождения, и мы будем бесстыдно поглощать шоколадные трюфели, пить замороженное шампанское и есть потрясающие маленькие розовые пирожные под названием «Груди Венеры», которые печет мой повар. – Он поцеловал сложенные перстом пальцы. – Они бесподобны!

– Спасибо, – ответила она, заложив конфетку за щеку, – но скорее всего я не приду.

– Не разговаривайте с полным ртом, – сделал он ей замечание, никак не отреагировав на ее слова. – А что, если я вас попрошу?

Она окончательно смутилась, даже, кажется, была ошеломлена.

К его изумлению, она приняла к сведению его замечание и молчала до тех пор, пока не проглотила конфету.

Видит бог, он хотел ее! Его тело напряглось от желания.

– Вы очень добры, ваше высочество, что пригласили меня, но я знаю, что вы это сделали из жалости, из-за того, что я живу в таком убогом месте одна с очень дорогим мне, но выжившим из ума старым полковником. – Даниэла через плечо посмотрела на дом. – Но к сожалению, принц Рафаэль, я не могу прийти на ваш прием. – Она немного поколебалась, но потом решительно добавила: – Но если вы действительно хотите сделать мне приятное, то проследите, чтобы Джанни не провел ночь в тюрьме.

Он посмотрел на нее со своей обычной полуулыбкой, которая на женщин действовала безотказно.

– Если я это сделаю для вас, тогда вы придете на бал?

– Откровенно говоря, я не знаю, смогу ли я…

– В таком случае решено. – Он снова очаровательно улыбнулся ей. – Я завтра пришлю за вами карету ровно в шесть часов. У вас будет достаточно времени, чтобы подготовиться. Одна из моих приятельниц одолжит вам сногсшибательное платье, а я осмелюсь предложить вам ожерелье из огненного опала, которое будет вам очень к лицу. Доверьтесь мне, у меня хороший вкус. До завтра, синьорита. – Он взял ее холодную руку, поднес к губам, глядя ей в глаза многообещающим взглядом. Затем с торжествующей улыбкой он сбежал по ступеням и широким шагом направился к белому жеребцу.

– Сэр, я сказала – нет!

Он остановился, медленно повернулся, слегка удивленный ее упрямством. Но ведь он и не хотел легкой победы.

– Неужели вы не хотите хоть немного разнообразить свою жизнь?

Скрестив руки на груди, она вздернула подбородок.

– Я отношусь к вам со всем уважением, но моих друзей только что арестовали. Сейчас не самое подходящее время для развлечений.

– Прежде всего, моя дорогая, вам не следует общаться с преступниками, – снисходительно заявил он и улыбнулся. – Мы договорились: я спасу ребенка от тюрьмы, а вы, в свою очередь, будете танцевать со мной завтра вечером… и попробуете розовые пирожные моего повара. Я настаиваю на этом.

Уперев руки в бока, она сердито проговорила:

– Я сказала, что не приду. Вы что, глухой?

– Пардон? – Он приставил ладонь к уху.

– Как вы, ваше высочество, смеете приглашать меня на бал, в то время как мои друзья завтра могут быть приговорены к казни через повешение?

Две мысли одновременно промелькнули в голове Рэйфа: первая – она так и не поняла намека на истинную причину его приглашения; и вторая – она отказывает ему потому, что влюблена в этого юного головореза, которого он арестовал.

Чистейший вздор! Этого не может быть!

Осознание возможности такого факта подействовало на него как ушат холодной воды, и это несколько охладило его пыл. Ну и дела! Она смеет ему отказывать?

– Забавно, – хмыкнул он, пристально глядя на нее.

Он вспомнил, что старший из этих молодых разбойников, которых по его приказу всего час назад отправили в тюрьму, был высоким красивым парнем, возможно, двадцати четырех лет от роду, с вьющимися темными волосами и большими карими глазами, светившимися добротой, перед которой не смогло бы устоять ни одно женское сердце, и звали его, как выяснилось, Матео Габбиано.

Ага! Теперь понятно, почему Даниэла с самого начала была к нему так равнодушна, подумал принц.

Обожаемый и восхваляемый женщинами с первого дня своего рождения, Рэйф не привык к тому, чтобы его отвергали.

Его мнение о ней круто изменилось.

Он возмутился. Как эта глупая девчонка могла отдать свое сердце, а возможно, и нечто большее какому-то бандиту? Скорее всего ей просто одиноко в этом захолустье, но ведь должна же она помнить о своем происхождении. Как она могла, черт возьми, предпочесть какого-то крестьянина – ему?

– Хорошо, мадам, – холодно произнес он, – я посмотрю, что можно сделать для вашего мальчишки. Прощайте.

Он повернулся и решительно направился к белому жеребцу. Здравый смысл подсказывал ему, что если эти разбойники искали спасения в ее доме, то, возможно, это неспроста. Но он не желает ничего об этом знать.

Пройдя несколько шагов, Рэйф остановился и оглянулся. Она все еще стояла там – ее хрупкий силуэт виднелся в свете висевшего на крыльце фонаря.

– Почему вы сделали вид, что не знаете, кто я? – резко спросил он.

– Сбавьте тон, – надменно проговорила она. – Почему вы провели целый час с дряхлым стариком, если поначалу были так решительно настроены поймать преступника?

– Это потому, что иногда доброта важнее правосудия.

Она внимательно посмотрела на него.

– Я благодарю вас за помощь, – проговорила Дэни. – Но и я тоже могу помочь вам.

– Помочь мне? – удивленно протянул принц. – Сомневаюсь.

– Загляните в бухгалтерские книги сборщика сельских налогов, ваше высочество, и вы, возможно, обнаружите настоящих преступников.

– На что вы намекаете, мадам?

– Сами увидите.

– Мой отец взяточничество запретил законом, – ответил он, поигрывая хлыстом. – Подозревать в подобном короля Лазара ди Фиори – это все равно что подозревать, что пчела носит мед не из того цветка.

– Скажите это графу Бульбати.

– Кто это?

– Человек, который повышает мои налоги каждый раз, когда я отказываюсь выходить за него замуж.

Это следовало проверить. Он дал себе слово разобраться в правильности обвинения, а пока решил выяснить, почему Дэни отказывает графу.

– Вы не хотите выходить за него замуж, но разве выгодное замужество не облегчит вашего положения?

– Возможно. Но во-первых, граф Бульбати продажная жадная свинья, а во-вторых, я никогда не выйду замуж. Ни за кого и никогда!

– Скажите ради бога, почему? – изумленно посмотрел на нее Рэйф, словно сам не повторял эту фразу бесчисленное количество раз.

– Потому что я не хочу терять свободу. – Она махнула рукой в сторону виллы. – Может, наш дом и нуждается в ремонте, но это мой дом и мои земли… Хотя земля высохла от засухи и урожаи очень незначительны, но это моя земля. За все это я буду нести ответственность до самой смерти. Разве много найдется женщин, столь же счастливых, как я?

Он посмотрел вокруг, удивляясь, как можно считать себя счастливой, если не знаешь, что будешь есть завтра.

– Для меня это сплошная головная боль, – пробурчал он. – Ведь вам приходится упорно трудиться, чтобы прокормить себя.

– Зато я свободна. Почему я должна принадлежать человеку, который ничем не лучше меня, а по положению даже ниже? – Она пожала худенькими плечиками. – Я не ожидаю, чтобы вы или кто-либо другой меня понял. Я сама сделала свой выбор.

– Сама сделала свой выбор, – повторил он, совершенно сбитый с толку этой девчушкой. Он не мог понять, откуда у нее такая сила воли, но было ясно: она сама управляет своей жизнью, чего он не мог сказать о себе.

От этой мысли у него испортилось настроение.

Услышав стук копыт, он оглянулся и увидел своих солдат, возвращавшихся из леса. Они везли его золото, но Всадника-в-Маске с ними не было. Он бросил взгляд на Даниэлу Кьярамонте – она стояла на крыльце, скромно опустив голову и сложив руки на животе.

Он было подумал оставить двух солдат, чтобы охранять ее и старика, но решил, что в этом нет необходимости, так как, судя по всему, Всадник-в-Маске не представляет для нее угрозы, ведь, насколько он мог судить, этот головорез является ее кавалером.

От этой мысли его настроение испортилось окончательно.

– Ну что ж, синьорита Даниэла, мне пора ехать. Меня ждет король.

– До свидания, принц, – вежливо попрощалась Дэни. – И… счастливого вам дня рождения.

Кажется, эта нахалка издевается над ним? Он пристально посмотрел на нее, раздумывая, была ли в ее голосе насмешка или ему показалось? Однако больше всего сейчас ему хотелось подойти к ней и поцеловать эти пухленькие очаровательные губки, но нет, ему не следует этого делать. Надо как можно скорее вскочить на коня и как можно дальше умчаться от нее. Он легко забывает женщин. Он окончательно решил выкинуть из головы эту маленькую рыжеволоску, которая только и делает, что дразнит его.

И тут он вспомнил, что несколько лет назад уже клялся не помогать девицам, попавшим в беду.

Вскочив в седло и тронув коня, принц вздохнул с облегчением – наконец-то он избавится от эксцентричной Даниэлы.

Здесь растерялся бы и сам Дон Жуан.