Читать книгу Конкистадор - Геннадий Демарев - Страница 2

Когда бабочке надоедает один цветок, она расправляет крылья и перелетает на другой. Точно так же поступает и человек: почувствовав дискомфорт или скуку, он оставляет насиженное место, бросая друзей и родителей, отказываясь от того минимума, который обеспечивал ему относительный покой и стабильность, проявляя при этом максимум эгоизма, не заботясь об интересах всех, кто в него верил. Новое место или новое окружение – это как чистая страница, которую можно заполнить, как того сам пожелаешь, а всё, что было до того, с лёгкостью предаётся забвению, словно его и не было. Что ж, такова защитная реакция человека – существа эгоистичного, горделивого и непоседливого. Но, совершая поступок, он и в мыслях не может предполагать, что всё, что с ним когда-либо происходило, неминуемо сохраняется в той великой кладовой, которую мы называем памятью, и однажды наступит момент, когда кое-что спрятанное в ней, как ему казалось, надёжно, начинает напоминать о себе. Плохой продукт, как его ни прячь, обязательно напомнит о себе зловонием; и гниёт он день ото дня сильнее, – так, что от него начинает портиться всё окружающее. Если когда-то ты совершил отвратительный поступок или проявил излишнюю жестокость по отношению к кому-то, полагая, что в будущем сие деяние перекроется благими поступками и забудется, ты тем самым обрекаешь себя на ожидание возмездия. Потому что мы – не боги, и вследствие этого не в состоянии точно взвесить чью-то вину и, соответственно, определить точную меру наказания за неё. И вообще, для того, чтобы быть богом, надо, как минимум, уметь управлять случаем… Как правило, наш приговор оказывается жёстче и суровее вины ближнего. Конечно, собственную неправоту или угрызения совести мы можем спрятать за непроницаемым занавесом глаз, улыбки, за мишурой рассуждений о чести и долге. О, я мог бы многое рассказать о том, на какие подлости способен человек ради чести и долга, но для этого я слишком ценю время. Во всяком случае, теперь мне точно известно, что всё, что мы совершаем в молодости, вылезает боком в преклонном возрасте, и чем более мы бываем самоуверенны в правильности своего поступка, тем большее раскаяние испытываем впоследствии. Это касается тех случаев, когда наказанный человек был действительно виновен перед нами. А если спустя многие годы вдруг обнаруживается, что мы ошибались на его счёт? В таком случае угрызений совести могут не испытывать лишь три категории людей – идиоты, судейские (у которых, как известно, совести вовсе нет) и священники, которые лицемерно заявляют, что на всё – воля Божия. Вот так… Бог для них – эдакий рубаха-парень, за спиной которого можно спрятаться самому от глаз людских и за дланью которого удобно прятать собственное ничтожество. Однако, не осмеливаясь причислять себя ни к одному из вышеупомянутых типов, я решил описать свою жизнь на бумаге, уповая на то, что это в какой-то степени облегчит тяжёлый груз, давящий на мою совесть. Полагаю, что это повыше исповеди, поскольку я не имею возможности заранее приобрести индульгенцию и не уверен, что буду понят и прощён.