Читать книгу Серебряная полночь. Поэтический сборник - Геннадий Дорогов - Страница 2

Когда во мне вдруг ожили слова

И голосом живым заговорили,

Они как будто предо мной открыли

Чудесный мир земного волшебства.

И звуки, различимые едва,

В живые строки слиться поспешили.

В них было всё: и белизна ковыли,

И зелень трав, и неба синева.

Но этих звуков непонятных нить

Не мог я вдохновеньем объяснить,

Я ничего тогда не знал об этом.

И только видел, что однажды ввысь

Слова как солнце утром поднялись

И озарили мир волшебным светом.

И озарили мир волшебным светом,

И струны сердца тронули слегка —

Легонько, как дыханье ветерка;

Тихонько, словно ночь перед рассветом.

Уже тогда я был в душе поэтом.

Мне вдруг открылась сила языка

И радость, когда звонкая строка

Была моим стараниям ответом.

И те слова, волнуя и дразня,

Словно живыми были для меня

И обладали запахом и цветом.

Как домики из детских коробков,

Так я строку выстраивал из слов.

Они во мне росли как травы летом.

Они во мне росли как травы летом,

То сладко-ароматны, то горьки.

Они звенели, словно ручейки,

Как пчёлы в летнем воздухе нагретом.

Они кружились сказочным балетом,

Свиваясь и вставая на носки.

Я верил, что узнал секрет строки,

И дорожил полученным секретом.

Но не всегда всё гладко получалось.

Случалось так: строка не удавалась.

Бывали непослушными слова,

Теряли запах свой и цвет теряли.

Тогда слова тихонько умирали

И падали, как осенью листва.

И падали, как осенью листва,

Как в синем небе раненные птицы.

Но по весне спешила вновь пробиться

К теплу и свету свежая трава.

И так порой кружилась голова

От похвалы, прожектов и амбиций!

От достижений как не возгордиться,

Восторженные слушая слова?!

Мы все на жизнь свои имеем виды,

Амбиции, претензии, обиды.

Жизнь – океан. Она всегда права.

Я шёл по жизни и играл словами.

И мне они казались островами.

Терялись в океане острова.

Терялись в океане острова —

Пропавшие, потерянные строки.

Я и сегодня слышу их упрёки,

Они ещё звучат едва-едва.

Я от утрат порою изнывал

И вновь творил, не назначая сроки.

И счастлив был, когда рождались строки

Натянутые, словно тетива.

Стихия слова пламени сродни,

И ничему её не заменить —

Ни роскоши, ни власти, ни монетам.

Мои литературные труды

Дарили мне чудесные плоды.

А жизнь звенела сказочным сонетом.

А жизнь звенела сказочным сонетом.

Пусть не смолкает в сердце этот звук!

В периоды смятений и разлук

Он душу защитит стальным корсетом.

Когда бесчестным, подленьким наветом

Исподтишка кольнёт фальшивый друг,

От разочарования вокруг

Окраситься весь мир унылым цветом.

И память о тех днях ещё жива,

Когда литературная братва

Меня громила, радуясь при этом.

Я вдаль смотрел поверх чужих голов,

Стремясь подняться по ступенькам слов

Назло непониманьям и запретам.

Назло непониманьям и запретам

Петь под диктовку не хотелось мне.

И я шагал по тропке в стороне,

Дорогу уступив другим поэтам.

И тем, кто был с писательским билетом,

Удачно оказавшись на волне,

И тем, кто был попроще, но вполне

Считал себя талантом и эстетом.

Я отстранился и исчез из виду,

Не затаив ни злобу, ни обиду.

И пусть манера эта не нова,

Не ради денег и не славы ради

Я чувства доверял своей тетради.

И времени вращались жернова.

И времени вращались жернова.

Оно одно реально миром правит —

Оценит всё и по местам расставит,

На суд бесстрастный предъявив права.

Тогда же я от многих отставал —

От тех, кто шёл вперёд навстречу славе,

Кто творчество и жизнь усердно правил

За строчкой строчка, за главой глава.

И многие из них, скажу без лести,

Достойны и признания, и чести

За их талант, старания и смелость.

Я ж был зависим от досужих мнений.

В пустой борьбе мечтаний и сомнений

Умчалась юность вдаль, настала зрелость.

Умчалась юность вдаль, настала зрелость,

Стремлений дерзких остужая жар,

Амбиции растаяли как пар.

Романтика, мечты – куда всё делось?

Но пустота и чувства омертвелость —

Для тех, кто болен и душою стар.

Мне ж не давал застыть мой божий дар.

И колесо, как прежде, завертелось.

Я не фальшивил и в своё искусство

Вплетал живые, искренние чувства,

Когда душе и плакалось, и пелось.

Текла, менялась жизнь за вехой веха.

Всеобщего признанья и успеха

Под этим небом мне всегда хотелось.

Под этим небом мне всегда хотелось

Однажды быть услышанным людьми —

Хотя б на день, на час или на миг,

Чтоб сердце от восторга загорелось.

О том, что осень в золото оделась;

О том, как сердце от любви щемит;

Врачует радость и печаль томит;

Про боль потери, преданность и смелость.

Я не шагал по тропам проторённым,

Не следовал придуманным канонам,

Которые просты как дважды два.

Каноны эти хуже приговора.

И мне хотелось, убежав из хора,

Иметь на голос собственный права.

Иметь на голос собственный права,

Забросив в дальний угол трафареты.

Найти свои нехитрые секреты,

Простые и доступные слова.

И светом озарится голова,

И сердце застучит, как кастаньеты.

Нелёгок, но прекрасен труд поэта.

Как перец горек, сладок как халва.

Я славлю тех, кого не так уж много —

Кто до конца прошёл своей дорогой,

Стараясь не за деньги, не за званья,

Тех, кто, познав успех и неудачи,

Остался верен лишь одной задаче:

Идти вперёд и знать своё призванье.

Идти вперёд и знать своё призванье —

Удел немногих пламенных натур,

Извечных выразителей культур

В безбрежном океане мирозданья.

В периоды расцвета, увяданья

Поэт – пророк, глашатай, трубадур.

Под звуки домр, гитар или бандур

Звучат баллады, песни и преданья.

Поныне те из гениев в чести,

Кто шёл к заветной цели, на пути

Сметая все преграды твёрдой дланью.

Им покорить вершины удалось.

Но, несомненно, каждому пришлось

Пройти сквозь муки разочарованья.

Пройти сквозь муки разочарованья,

Но уберечь в душе и сохранить

Чудесную божественную нить,

Которой не придумали названья.

На зыбкую удачу упованье

Стараньем и упорством заменить.

Уметь секунду каждую ценить,

Отбросив спесь и самолюбованье.

Работать безоглядно и свободно,

Бросая в мусор всё, что непригодно,

Как ветхие постройки на дрова.

Не чуя боли и не слыша ропот,

Стремиться вверх по каменистым тропам

К сверкающим вершинам мастерства.

К сверкающим вершинам мастерства

Приводит чувство светлое, большое.

И разум лишь в созвучии с душою

Великое способен создавать.

И лучше уставать и отставать,

Быть от других отрезанным межою,

Но звонко петь своё, а не чужое,

Свой голос в каждой строчке узнавать.

Великим, кто вершин достигли прежде,

Дань отдаю я в призрачной надежде,

Что искра божья и во мне жива.

И зыбко, словно ветра дуновенье,

Живёт в душе то давнее мгновенье,

Когда во мне вдруг ожили слова.

Когда во мне вдруг ожили слова

И озарили мир волшебным светом,

Они во мне росли как травы летом

И падали как осенью листва.

Терялись в океане острова

А жизнь звенела сказочным сонетом

Назло непониманьям и запретам.

И времени вращались жернова.

Умчалась юность вдаль, настала зрелость

Под этим небом мне всегда хотелось

Иметь на голос собственный права,

Идти вперёд и знать своё призванье,

Пройти сквозь муки разочарованья

К сверкающим вершинам мастерства.