Читать книгу Огненный шар. Книга 2 - Геннадий Эсса - Страница 8

Терехин не отходил от Жана ни на шаг, и его это стало раздражать.

– Что ты, как за мамкой, ходишь? Тебе больше приткнуться негде? – спросил Жан. – Адъютанты мне не нужны.

– Я вижу, ты парень что надо, поэтому и держусь около тебя, – объяснил боец.

– Я здесь ненадолго, поэтому смотри, где тебе будет лучше, там и оставайся. Тебя взять с тобой я все равно не смогу – определяйся в войсках сам.

– А ты?

– Я давно определился. – Жан взглянул на Терехина, заметил его растерянный взгляд и вежливым голосом продолжил: – Если я тебе расскажу про себя, ты вообще воевать бросишь и не отстанешь от меня никогда.

– Что ты, баба что ли?

– Сам ты… – Жан сдержался и хлопнул его по плечу. – Определяйся, парень, меня скоро здесь не будет.

– Убьют?

– Вот дурак! Ты о лучшем не подумал?

– А почему тогда не будет?

– Это долго объяснять, времени нет. Определяйся и все тут.

Ночью Жан появился у офицера и все рассказал о себе.

– Тебя, случайно, не контузило в бою? – спросил командир. – Ты мне такие вещи рассказываешь и хочешь, чтобы я тебе поверил?

– Мне надо в город. Вояка из меня плохой, и пользы вам я никакой не принесу. Меня там люди ждут.

– Как же ты добираться-то будешь?

– Я знаю город хорошо, доберусь как-нибудь.

Моросил холодный дождь, и ноги Жана совсем промокли: он даже чувствовал, как хлюпает в кроссовках вода. Жан взглянул на ноги, и снова его пробрала дрожь.

Через некоторое время он уже был где-то в районе Петроградской стороны.

Совсем продрогший, он шел медленно, поглядывая на оклеенные крест-накрест стекла окон. Ленинградцы это делали для того, чтобы во время бомбежки они не вылетели. В окнах темно, на улице ни одного человека. Город словно вымер.

Неожиданно впереди показался военный патруль, состоящий из моряков. Они сразу обратили внимание на идущего навстречу молодого человека и направились к нему.

– Кто такой? – строго спросил старший. – Где живешь?

– На Малой Морской, – сходу выпалил Жан. – Иду домой.

Эту улицу он запомнил еще с семнадцатого года, где проживала родственница Лизы.

– В городе комендантский час и хождение запрещено.

– Да знаю я, что нельзя… А домой как?

Моряки внимательно посмотрели на странную одежду молодого человека, потом махнули рукой:

– Где обноски такие раздобыл? – спросил один из патрульных.

– Ну, не в секонд-хенде же, в магазине.

– Где-где? В каком хенде?

– Секонд…

– А-а… Другое дело, – ничего не понял моряк. – Держись правой стороны. Слева улица подвержена наибольшему обстрелу при налетах противника, – предупредил он.

Жан некоторое время постоял у стены дома, провожая взглядом удаляющийся патруль, и, вспомнив про Малую Морскую улицу, почему-то сразу раздумал туда идти.

Мимо с грохотом проехали два бронетранспортера, потом две полуторки с гражданскими лицами.

Жан даже позавидовал им в эти минуты, только потому, что они просто куда-то ехали. Сам он не знал, куда идти. Вскоре у него началось просветление в сознании, и он определился в своем местонахождении.

Он вышел на Стрелку Васильевского острова и направился к Дворцовому мосту, чтобы попасть на Невский проспект. Неожиданно его посетила мысль – а не пойти ли ему к себе домой, – но потом он с досадой вспомнил, что в Питер они с отцом переехали всего десять лет назад, а район, в котором они проживают, вообще еще не существовал во время войны.

Черно-серые тучи сгустились над Невой. Он задрал голову, прислушался, и что-то его толкнуло вперед. Он собрал последние силы и рванул по мосту на другую сторону реки.

Не успел он еще добраться до Зимнего дворца, как в небе загудели самолеты и началась бомбежка.

С неба летели зажигательные снаряды. Они с визгом падали вокруг: на землю и крыши домов. Только сейчас Жан заметил, как на крышах засуетились люди. Они сбрасывали зажигалки вниз, чтобы сберечь дома от пожара, что-то кричали и размахивали руками.

Город, оказывается, жил. Он жил и днем и ночью. Самоотверженные горожане, которые не эвакуировались, спасали город, как могли. Среди них были не только взрослые и подростки, но и дети.

Жан подошел к одному из домов, пригляделся и увидел, что на крыше одни малолетние мальчишки. Ребята смело справлялись с зажигалками, скидывая их на землю, а если приходилось, то и тушили вспыхнувшие чердаки.

– Эй, мужик, – крикнул сверху парнишка, – вали в убежище, еще летят самолеты, я их отсюда вижу! Их много, и сейчас начнется бомбежка.

У Жана сжалось сердце от ненависти к фашистам, и ему непременно захотелось подняться туда, наверх, и помогать этим бесстрашным героям.

– Как к вам подняться, пацаны? – крикнул Жан.

– Мы сами справимся и без тебя, – ответил совсем еще юный голос.

Жан обиделся, что его назвали мужиком, но понял – сверху, да еще и в полумраке, не различить, кто есть кто, и улыбнулся.

Где-то за домом рванула бомба с такой силой, что из соседнего дома со звоном посыпались стекла. От неожиданности Жан даже присел. Самолетов он не видел, но рев моторов был таким сильным, что ему показалось, что они сейчас летят прямо над его головой. Еще несколько сильных взрывов раздалось с разных сторон, и тишина – только звон в ушах.

Жан поднялся и осмотрелся. К нему сразу с двух сторон бежали несколько человек гражданских с белыми повязками на руке.

– Жив? – спросили они. – Быстро, мальчик, в убежище!

Они подхватили его под руки и потащили в подвал дома.

– Да жив я, – попытался вырваться Жан. – Куда это вы меня?

– В убежище. Переждешь бомбежку, потом иди своей дорогой, – объяснили ему.

– За что ко мне такое внимание?

– Сейчас городу каждый человек дорог, – сказала девушка, которая держала его справа под руку. – Ты что, не видишь, как люди мрут один за другим, как впустую погибают? Кто будет защищать Ленинград? От наших властей пользы мало, а у нас свой отряд обороны. Кто на крышах пожары тушит, кто трупы по району собирает, а мы людей спасаем. Если что, давай к нам. У нас и паек рабочий найдется, правда, не очень он богатый, но протянуть можно.

Жан взглянул на девушку и улыбнулся.

– Смотрите, он еще и смеется! – воскликнула она.

– Ну и что такого? – тут же нахмурился Жан.

– За последние месяцы я ни разу не видела улыбку на лицах людей, – призналась девушка. – Одна скорбь и слезы, да еще ужас от происходящего вокруг, и голодные взгляды.

У Жана снова защемило сердце.

– Неужели все так серьезно? – спросил он.

– Ты что, ничего не видишь? Блокада же… Фашисты со всех сторон окружили город. Взять его не могут, вот и решили нас голодом заморить. Продуктов в городе вообще нет. Паек дают строго по карточками. Люди мрут как мухи. Говорят, еще зима будет суровая, а если нам Москва не поможет – то грош цена Сталину и всем остальным.

– За такие слова можно и под трибунал угодить, – заметил Жан.

– Здесь не угодишь. В городе все по-другому. Нам страна не может помочь, и все выражают свои мысли в открытую. Если еще нас будут сажать за всякую ерунду – то кто же тогда город будет защищать? Тут все по-другому. Я слышала, что город даже подготовили, чтобы взорвать, если фашисты прорвутся.

– Не прорвутся, – заверил Жан. – Их будем бить, как собак последних, а Ленинград останется нашим.

– Что-то с трудом нам всем уже верится, – призналась другая женщина.

– Настроение у вас совсем плохое, – заметил Жан. – Это очень плохо.

– А какое оно может быть, когда вокруг творятся непонятные дела? Хорошо, что в последнее время радио на улицах установили, люди могут хоть обстановку на фронте знать.

Они спустились по крутой лестнице в большой и глубокий подвал дома.

Здесь горел тусклый свет и было душно. Множество скамеек, на которых расположились жильцы близлежащих домов с детьми и узлами с необходимыми вещами. Было много и случайных прохожих, которых вот так же, как и Жана, провели сюда. Все сидели тихо, даже дети. Изможденные, худые и усталые лица смотрели на Жана безразличными глазами, выражавшими одно страдание.

– Куда мне? – спросил Жан.

– Где найдешь место, туда и садись – здесь все общее, – сказала девушка и отпустила руку нового посетителя. – Бомбежка закончится, всем сообщат, и можете тогда расходиться.

Жан прошел вглубь большого помещения, нашел свободное место и присел, стараясь не разбудить дремавшую женщину, которая сидела с накрытым платком лицом. Он сидел, поглядывая по сторонам, а внутри его все кипело от того, что рассказала ему девушка.

Жан еще не представлял, в какую историю он попал. Слово «блокада» ему мало о чем говорило, но он видел обезумевших людей, чувствовал всем своим существом их страдание и боль.

Ему не сиделось на месте, он стал ерзать, с надеждой поглядывая на входную металлическую дверь, в которую только что вошел.

Только сейчас Жан понял, что смертельно устал. Сырые ноги будто вросли в обувь, распухли и стали как колодки: тяжелые и непослушные. Он попытался пошевелить пальцами, но не смог: стал их растирать, а сам взглядом искал ту самую девушку, которая привела его сюда. Но девушки нигде не было.

Неожиданно погас свет, потом включился, Жан зажмурил глаза, прислушиваясь к грохоту наверху.

– Бомбят, сволочи, – проговорил старик, сидящий по другую сторону.

– Часто бомбят? – спросил Жан.

– Постоянно. Хотят город с лица земли стереть, – объяснил возмущенный старик. Он был страшно изможден и еле выговаривал слова.

– А наши?

– Что наши? Палят по ним из зениток и только. Жукова хотят к нам на помощь прислать, – сообщил старик.

– Долго собираются, – заметил Жан.

Старик закутался в рваное пальто, поднял воротник и замолчал.

Жан хотел еще о чем-то у него спросить, но не стал тревожить. Он взглянул на женщину, которая приподняла платок с лица и посмотрела на своего соседа.

– Это ты? – вдруг прошептал женский голос.

Жан нахмурил брови, и руки его похолодели, вся кровь хлынула в голову.

– Жан, это ты? – снова тихо спросил женский голос.

Жан вскочил с места, и его рука сама потянулась к платку женщины. Он осторожно его убрал и с удивлением увидел лицо Лизы.

– Ты? Как так, почему ты здесь? – Жан еле выговорил эти слова.

– Я.

– Как ты здесь, объясни!

– А ты? – устало улыбнулась Лиза. – Раз ты здесь, значит, и я должна была быть тут. Меня два часа назад сюда привели военные, которые дежурят на улицах. Начиналась бомбежка, и я под нее попала. Всех направили сюда, в укрытие.

– С тобой все в порядке? – он провел ладонью по ее лицу, поправил упавшие на лицо волосы. – Этого не может быть, я не верю своим глазам.

– Это действительно я.

– Что же это получается? – недоумевал Жан. – Снова тетушка нас закинула в очередную заваруху?

– Ты не рад меня видеть?

Жан прижался к Лизе.

– О чем ты говоришь? Ты же видишь, что у меня от удивления просто нет слов. Значит, мы будем опять вместе?

Лиза улыбнулась и уселась поудобнее.

– Ты была у своих, там, на Малой Морской?

– Я не успела дойти.

Жан присел перед ней на корточки и обнял ее колени.

– Не верю, что происходит, – шептал он и не сводил с Лизы глаз. – Это как сон. Неужели мы опять вместе?

– Выходит, так, – Лиза сжала холодные ладони Жана. – Извини, что так получилось. Мы же мечтали встретиться где-нибудь в другое время, а получилось вот так… – по ее щекам покатились слезы.

– Ну, что ты, прекрати. Все вышло так, как вышло. Главное, я вижу тебя. Ты не изменилась, такая же красивая. Это здорово, что мы вместе!

– Вид у меня неважный, – с сожалением сказала Лиза.

– А у меня? Забудь все это. Ты самая красивая, я ведь тебя люблю, а такую еще больше.

Лиза склонила голову на плечо Жана и тихо заплакала.

– Я тебя тоже очень-очень люблю. За что меня Бог наказал, что мы встречаемся так редко? Я тебя больше никуда не отпущу.

Жан поднялся и сел рядом с Лизой, обнял ее за плечи.

– Все будет хорошо, не переживай, – сказал он.

– Мы теперь вместе. А Ник и Ин? Ты их не видел? Раз мы здесь – они тоже должны быть где-то в городе, в этом времени.

– Конечно, должны. Мы их обязательно найдем. Я тебе это обещаю.

Лиза посмотрела в глаза Жана и сквозь слезы улыбнулась.

– Ты все такой же, не изменился. Такой молодой и красивый, мой мальчик.

– Закончится бомбежка, пойдем к твоим на Малую Морскую, – решительно сказал Жан. – Ребята знают этот адрес и обязательно туда придут. Их надо только там ждать.

– Пойдем обязательно.

– А тетушка? Как она там? Ей тогда, в семнадцатом году, было уже много лет.

– Пока жива и здорова, – вздохнула Лиза. – Я даже не знаю года ее рождения.

– Это неважно, главное, чтобы не померла, иначе так и будем воевать всю оставшуюся жизнь. Ну, ладно, разберемся. – Жан выпрямился и встал. – Там, на Малой Морской, кто-то живет из родственников?

– Я не знаю, может, кто-то еще и остался, – призналась Лиза. – Я смогу им объяснить свое родство и все будет в порядке.

Жан прижал Лизу к себе и поцеловал.

– Ты все такой же, – не успокаивалась она. – Целуешься так же, как и раньше. Как я тебя люблю…

Слева на Жана навалился старик, что сидел закутавшись в свое пальто.

Жан повернул к нему голову и попытался приподнять со своего плеча, но старик рухнул на пол.

Молодые люди вскочили, пытаясь поднять пожилого человека, но, к их ужасу, он оказался мертвым.

– Кто-нибудь помогите! – закричала перепуганная Лиза. – Здесь человеку плохо.

– Оставьте его, ребята, – сказала женщина, сидевшая напротив. – Умер дед.

У Жана все затрепетало внутри. Лиза схватила его за руку и до боли сжимала, покусывая губы.

– Как так, раз – и умер? – дрожал голос Лизы.

– А что ты хочешь? Может, человек с голоду помер, – сказал мужчина и подошел помочь положить старика на скамейку. – Там еще кто-то умер, женщина какая-то. – Он показал в дальний угол. – Их потом унесут.

Жан чувствовал, как бледнеет. Лизу всю трясло от случившегося.

Молодой человек глубоко вздохнул, взял Лизу за руку и повел к выходу.

– Скоро кончится эта бомбежка? – спросил он у девушки, что привела его сюда.

– Будет команда «отбой», и все выйдете, – сказала она.

– Там человек умер, – дрожал голос Лизы.

– Хорошо, вынесем позже, – ответила девушка. – Здесь мрут каждый час, мы уже привыкли. Машины не успевают вывозить.

– Что, в городе совсем еды нет? – нервно спросил Жан.

Он боялся, что вот-вот сорвется и начнет орать на все бомбоубежище, проклиная власть.

– Почему, есть пайки, – сказала она.

– Так что ж люди умирают?

– А ты их видел, эти пайки? Малолетнему ребенку мало будет, а хочешь, чтобы взрослый человек был сыт.

– Но не до такой же степени, – не соглашался с ней Жан.

– Слушай, парень, ты что, еще не понял, что вокруг творится?

– Да понял я, понял. Что ты мне здесь пытаешься еще разъяснить? Ты мне предлагала идти в отряд обороны?

– Пойдешь? Нам молодые люди нужны… Работы много, я тебе уже говорила.

– Нас двое, – сказал Жан и взглянул на Лизу. – Нет, нас четверо. Еще двоих приведу. Всем от семнадцати до двадцати лет. Пойдет?

Девушка посмотрела на Лизу.

– Ей семнадцать лет? – спросила она.

– Нет, мне семнадцать. Я самый молодой. Ей восемнадцать. Устраивает? Уж зажигалки и покойников таскать я смогу.

Лиза настороженно посмотрела на Жана.

– Каких покойников? – прошептала она.

– Разных.

– Я тебя туда не пущу. Лучше что-нибудь другое.

– Ну, хорошо, – согласилась девушка из отряда самообороны. – Сегодня уже не получится. Давайте, завтра приходите в три часа сюда, если бомбить не будут.

– Даже если будут – все равно придем, – настойчиво ответил Жан.

– Приходите в любом случае. Все вчетвером. Мы для вас найдем работу.

– Давай договоримся… – начал Жан.

– Нет, договариваться не будем. Придется делать все. – Девушка строго посмотрела на Жана, но потом улыбнулась и кивнула головой. – Что-нибудь придумаем, работы всем хватит.

Жан присел на свободное место, усадил рядом Лизу и настороженно стал осматриваться кругом.

– Какой-то тихий ужас, – прошептал он. – Неужели это так было на самом деле? Нет, нам непременно надо идти в это ополчение, помогать городу в такие трудные дни.

– Хорошо, что не на передовую, – согласилась Лиза. – Там люди гибнут каждую минуту.

– Посмотрим и решим все вместе. Самое главное – отсюда выбраться и встретиться с Ником и Ин. Чувствует мое сердце, что встреча с ними скоро состоится.

Лиза внимательно слушала рассуждения Жана и радовалась, что видит и слышит его снова.