Читать книгу Весь мир под крылом. Рассказы - Геннадий Иванович Дмитриев - Страница 3

Мелкий холодный дождь. Сырость. Ветер несет с Балтики рваные клочья тумана. Холод проникает за воротник, под одежду, под кожу. Погода обычная для Питера. Все бы ничего, да видимость ноль. Аэропорт «Пулково» закрыт для взлета и посадки. Мы должны были вылететь еще в 11.50, днем, а уже ночь, около двенадцати. Долго еще ждать? Черт его знает!

Я снова вошел в здание аэропорта и поднялся в комнату отдыха экипажей. Весь экипаж в сборе. Молодой парень, второй пилот Ваня Козлов вопросительно посмотрел на меня. Первый раз с ним лечу, его назначили мне в экипаж перед самым вылетом, в Одессе, когда выяснилось, что мой второй вчера перегрелся на пляже и лететь не сможет.

Ваня раньше летал на Ан-2 вторым, на Ту-104 налетал всего 25 часов.

Штурман, Иван Степанович, не молодой, грузный, лысеющий мужик, начинавший еще на Ли-2, читает книгу. Ему не привыкать к нелетной погоде, летал на севере, в полярной авиации, а на старость лет, ближе к пенсии, перебрался в Одессу, потянуло в теплые края.

Бортмеханик Сева, круглолицый, тридцатилетний, чернявый красавец с черными усами на загорелом лице, типичный одессит, франт с Молдованки, времен двадцатых годов, сосредоточено полирует ногти.

– Ну что, командир? – спросил он, оторвавшись от своего, безусловно важного, дела. – Скоро полетим?

– А вот, сходи в метеослужбу и уточни прогноз, что они там по поводу погоды думают? – ответил я.

– А смысл? – сказал Сева. – Пусть лучше молодой сбегает.

И он снова принялся за свое важное занятие.

– Я сбегаю, я сейчас, – сказал Ваня и направился к двери.

– Во-во, иди-иди, – сказал Сева, – а то все равно дурью маешься, а лучше веник возьми, и на крышу, туман разгонять.

Ваня ушел, но вскоре вернулся, радостно сообщая:

– Видимость улучшается, туман рассеивается. Скоро ростовский рейс отправлять будут.

– А Одесса? – спросил я.

– Одесса пока не принимает.

– Что Ваня? Туман веником разогнал? Мо-ло-дец! – съязвил бортмеханик.

– Да что ты к парню пристал? – сказал я. – Сам дурью маешься. Ей богу, как баба, ногти он полирует!

– «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей» – Пушкин сказал. А я гитарист, между прочим, ногти – мой рабочий инструмент.

– Ты бортмеханик, в первую очередь, между прочим. И отстань от пацана со своими дурацкими шуточками! – пробурчал я.

– И не пацан он вовсе, а пилот! Ас! Гроза вредителей полей и тараканов! Расскажи, Ваня, как ты там на своем «кукурузнике» поля кропил, а? Э-э-э-х! – потянулся Сева, расправляя плечи, и запел:

С одесского кичмана

Сбежали два уркана.

Приходите ко мне после полета, я вам такой репертуар выдам! Забацаю весь одесский блатняк!

– Да слышали мы твой репертуар, балаболка! – ответил штурман. – Лучше бы чего-нибудь толковое разучил.

– Толковое на эстраде поют, а то, что я исполняю, вы нигде не услышите, – ответил Сева.

– Ладно, – сказал я, – пойду пройдусь, кофе выпью.

Я вышел в кафе, все столики были заняты, и лишь у одного, где сидели мужчина и женщина и о чем-то спорили, оказалось свободное место. Я взял чашку кофе и булочку, и подошел к их столику.

– Не возражаете, если присяду?

– Садитесь, садитесь, тут не занято, – скороговоркой ответила женщина и тут же вернулась к своему спору с мужчиной.

– Я говорила, я говорила, – выговаривала он мужчине, – надо было ехать поездом! А ты: «самолет, самолет». Ну и где, где твой самолет? Сколько мы уже здесь сидим, и сколько еще сидеть будем? Скажи, ты ведь самый умный!

– Ну, Сонечка, ну кто мог знать? – оправдывался он. – Видишь, погода.

– В Ленинграде всегда такая погода, ты знаешь, и все равно взял билет на самолет. Хоть бы раз меня послушал! Нет, всегда делаешь все по-своему. И что из этого получается? Чемоданы сдал в багаж, а я говорила – не надо сдавать! Сдашь, когда посадку объявят. И где, где теперь наши чемоданы? Мы улетим в Одессу, а чемоданы в Ростов? Да? Этого ты хочешь? Бывают такие случаи, сам мне рассказывал.

– Ну, Сонечка, ну угомонись, – отвечал он, – ты же знаешь, авиация начинается там, где кончается порядок.

Он взглянул на меня и осекся:

– Ой, извините.

– Ничего, ничего, – ответил я, дожевывая булочку, – я привык.

– Товарищ летчик, – обратилась ко мне Соня, – с Левочкой в прошлом году был такой случай в Москве, это уму непостижимо! Расскажи, Лева, товарищу летчику, расскажи.

– Да, Соня, ну неудобно, – ответил он.

– Нет, ты все-таки расскажи, пусть товарищ летчик знает, какие у них в авиации порядки! Расскажи!

– В прошлом году я из Москвы в Одессу летел, из Внуково, – начал Лева свой рассказ. – Погоды не было, рейс на три часа задержали, нас два раза в самолет сажали и высаживали, наконец, когда уже таки собрались лететь, и трап уже убрали, и моторы завели, сосед по креслу спрашивает меня: «И когда же мы теперь в Минводах будем?». А я ему: «Не знаю, когда Вы будете в Минводах, я лично в Одессу лечу». Он к стюардессе, билет показывает, и таки да, самолет на Минводы уже улетел!

– Вот видите, видите, товарищ летчик, – возмущалась Сонечка, – какие у Вас в «Аэрофлоте» порядки, человек улетел в Одессу, а его чемодан в Минводы.

Бортпроводница виновата, – ответил я, – не внимательно билеты проверяла. Да и пассажир должен смотреть, над стойкой регистрации номер написан. Но если уж такая ошибка вышла, то пассажира первым же рейсом отправят из Одессы в Минводы.

– А стюардесса? – не унималась Сонечка. – Ее наказать должны!

– Ну, думаю, премии ее лишили. Но, поймите, все ведь живые люди, каждый может ошибиться, столько народу мимо нее проходит.

– А если летчик ошибется, то самолет разобьется, да? – снова спросила Соня.

– Ну что ты такое говоришь, Соня?! – возмутился Лева.

– Опять ты мне рот затыкаешь? И слова не даешь сказать! – возмутилась Соня, хотя Лева в основном молчал, говорила только она, вынудив его рассказать мне историю с заблудившимся пассажиром.

– Летчик не имеет права ошибаться, работа такая, – ответил я, и уже собирался идти, допив свой кофе, но остановить Сонечку было невозможно.

– Товарищ летчик, скажите, когда мы, наконец, в Одессу полетим? Долго нам еще ждать?

В это время объявили посадку на ростовский рейс. И тут ко мне подбежал запыхавшийся Ваня.

– Ваня, что случилось? В чем дело? – спросил я, обратив внимание на его взволнованный вид.

– Товарищ командир, Николай Сергеевич, Одесса добро дает! – радостно сообщил он.

– Вот видите, – сказал я своим новым знакомым, – скоро посадку на Одессу объявят. До встречи на борту.

Мы с Ваней отправились к выходу из кафе.

– Экипаж уже к самолету пошел, – доложил он.

– Ну, пойдем и мы, только запомни, Ваня, пилот не должен суетиться, а идти по земле твердой, уверенной походкой. Летчик, бегущий по коридору, вызывает смех, а летчик, бегущий по салону самолета в полете – панику.

Экипаж уже был у самолета, и штурман, Иван Степанович, деловито руководил погрузкой багажа. Ко мне подошел молодой человек в синем болоньевом плаще, в шляпе, с папкой в руке.

– Вы командир воздушного судна?

– Я, а в чем дело?

– Я представитель заказчика оборонного ведомства, возьмите груз на Одессу, – он протянул мне папку, – вот документы.

Не принимая папки из его рук, я спросил:

– Что за груз?

– Комплектующие для выполнения оборонного заказа, адресован заводу «Нептун», груз секретный и срочный.

– Сколько?

– Сколько чего? – не понял моего вопроса молодой человек.

– Я спрашиваю вес груза, – уточнил я свой вопрос.

– Две с половиной тонны, – ответил тот.

– Нет, не возьму. И так загрузка на пределе. Пассажиры, багаж, топливо, чтобы до Одессы дойти, плюс навигационный запас с учетом погоды. Извините, товарищ, но Ваш груз взять не могу.

– Вы член партии? – строго спросил молодой человек.

– Какое это имеет значение? – раздраженно ответил я. Когда мне задают такие вопросы, невольно вспоминаю анекдот: «Товарищ командир, патроны кончились! Но вы же коммунист! И пулемет застрочил снова». – Летно-технические характеристики самолета от партийности не зависят!

– Но от этого груза зависит безопасность нашей Родины! – воскликнул он.

– Видите? Пассажиры к трапу идут? – показал я в сторону идущих к самолету людей. – Вот за их безопасность я отвечаю. А о безопасности Родины пусть думают те, кому это по должности положено!

– Что Вы сказали? – возмутился молодой человек. – Вы ответите за эти слова! Я офицер госбезопасности! Майор!

– Да, пошел ты, майор, знаешь куда? Или тебе точный адрес указать?

Я отвернулся от него и пошел к трапу, бортпроводницы Лена и Света готовились к приему пассажиров, и тут из динамиков громкой связи прозвучала команда: « Командир борта 42445, зайдите в диспетчерскую!».

– Ну, что там еще? – недовольно проворчал я и пошел.

Диспетчер, мой давний знакомый, Василий Петрович, сказал:

– Николай Сергеевич, нужно груз на Одессу взять. Груз оборонного значения, там майор КГБ, его ведомство этот заказ курирует.

– Да видел я этого майора, послал его куда подальше. Пойми, Петрович, у меня предельный вес, 78 тонн, на нарушение не пойду, сам знаешь, чем это обернуться может.

– Идти на нарушение тебя никто не заставляет, другим рейсом отправим, но послал ты его зря. В Одессе у тебя могут быть крупные неприятности.