Читать книгу О твоей маме… - Геннадий Киселев - Страница 5

Начался второй этап отношения с мамой. А Судьба, как бы смеясь над нами. стала опять мешать карты. И кто его знает, чтобы стало с нами в дальнейшем. Возможно у тебя была бы другая мама, или даже и другой папа. Возможно, я вообще-то и не женился никогда. Но Судьба «индейка» -она все знает о нас и знает, что надо сделать!…

И вот вечером, в день приезда, с хорошим настроением, радостный бегу к своей любимой маме. К той, которая нежными и добрыми словами поддерживала меня все эти два года, которая, как мне казалось, должна была рада моему приезду, как никто!…

Звоню в знакомый звонок и с нетерпением жду долгожданной встречи…

Наконец, дверь открывается и на пороге стоит наша мама в халате и тапочках. Увидев меня и узнав, лицо у мамы становится более серьезным и серьезным. На лбу появляются морщинки, бровки становятся темнее, постепенно сближаясь, и только взгляд глаз остается изумленным и зовущим к себе!

– Ниночка, я приехал и сразу к тебе! -выпалил я.

А в ответ слышу:

– Зачем ты пришел, кто тебя просил? И чтобы я тебя больше не видела здесь, – грозно ответила мама.

И закрыла дверь. Вот так-то! А у тебя челюсть не упала? А я ничего не понял в тот момент. Звоню снова и снова получаю:

– Я же сказала, что не хочу никогда тебя видеть!, —

и дверь закрылась…

Не зная что делать, я повернулся и медленно пошел на улицу…

Выйдя на улицу и, присев на лавочку, я задумался. В голове бушевал настоящий океанский шторм мыслей. На разные вопросы от «как же так?» до «что же делать?» и на многие другие, ответа не находилось. Отрешенный от всего, не видя никого вокруг, я тупо смотрел вперед. Кровь, то приливала к голове, то уходила куда-то, при этом мозг выдавал такие мысли, что все тело очень сильно напрягало мышцы, то постепенно расслабляло их.

В этот момент появилось спокойствие, уверенность и я начинал понимать, что надо делать!

(В дальнейшем, в разных стрессовых ситуациях возникающих со мной, или у нас с мамой, у меня всегда возникало такое же состояние – спокойствие, трезвость мысли и уверенность в своих силах, поступках).

Посидев максимум десять минут, а мне казалось, как минимум минут сорок, я пошел к автобусной остановке. Но не доходя до остановки метров пятнадцать, я решил идти домой пешком. До дома было, где-то около часа ходьбы пешком, и я пошел, как автомат, не видя вокруг никого. Подходя к дому, я уже заканчивал анализировать свои мысли, – в голове осталось несколько: типа «Этого не может быть!», и « Она не такая. Что —то тут не так?».

Уже дома баба Ксеня спросила меня:

– Как там Нина?

Я ответил, что нормально. Услышав мой ответ, баба Ксеня ничего больше не спрашивала, поняв все, поняв мое состояние. Я остался один на кухне. Захотелось выпить чаю. Пью горячий чай с сахаром и думаю лишь о том, что без матери я пропавший человек. Без ее прелестных глаз, без ее улыбки, я буду сильно скучать. Без ее заботливого общения со мной, я просто не смогу прожить и дня…

Значит завтра. когда она подойдет к дому, после института, я встречу маму и постараюсь все-таки с ней поговорить! После таких приятных, как мне казалось, наших встреч до армии, и незабываемых добрых и ласковых писем- вот так просто, отворот-поворот. Это невероятно! Этому должно быть хоть какое- то объяснение. И это мне захотелось услышать!

Наступило это самое завтра: в пятнадцать часов дня, я стою как часовой, с цветами, у ее дома и жду маму. Время летит быстро и, я увидел маму …..

Сердце вдруг защемило. Я радостно представил, как я заговорю с ней и мы объяснимся, все станет на свое место – будем встречаться, просто любить, помогая друг другу.

Мама шла от автобуса с веселой походкой, подняв немного голову вверх, с прямой спиной (обычно, так ходят все молодые девушки, которые еще не были замужем и ненагруженные домашними делами), слегка болтая портфелем. Шла домой с хорошим настроением, но увидев меня, и удивившись этому, она остановилась на мгновение.

Сдвинув брови, лицо ее изменилось – в глазах читалось удивление, страх, а затем, видимо приняв быстро конкретное решение, они показали спокойствие и полное равнодушие к происходящему.

Проходя мимо меня, просто выговорила:

– Я же тебе сказала, что я не хочу тебя видеть! – и пошла к подъезду.

Сопровождая головой ее проход мимо себя, я увидел, как мама не оборачиваясь, скрылась в своем подъезде. Дверь захлопнулась, а я все молча смотрел туда, где она исчезла…

Опять неудача. Но уверенный в том, что уже завтра я точно с ней поговорю, я поехал домой.

Но наступивший день не принес мне облегчение- прождав более двух часов маму, я ее так и не увидел. То ли она прошла домой раньше, то ли наоборот специально где-то задержалась, этого я не знал. Пролетели еще два дня, а я все еще ее не видел и не смог с ней поговорить о нас.

Наконец, на следующий день, я увидел маму: она шла от автобуса и было видно, что она кого-то ищет. А увидев меня, пошла уверенно ко мне. Подойдя ко мне, сразу сказала:

– Ну, сколько раз тебе говорить, отстань от меня! – затем не слушая мой лепет, скрылась в подъезде.

– Что же, посмотрим, что будет завтра! – сверкнуло у меня в голове.

Но пару дней пришлось заниматься своими вопросами: вопросом о демобилизации, вопросом о прописке у родителей, вопросом о восстановлении в институте и некоторыми другими.

Вопрос о демобилизации в военкомате растянулся на двенадцать дней, вопрос о прописке почти на два месяца и соответственно вопрос о работе, тоже затянулся. А вот вопрос по восстановлению меня в институте, решился сравнительно быстро: приехав в институт, я пошел к проректору, женщине, которая и подписывала мое заявление об административном отпуске. Узнав, что я успешно закончил службу в армии, что я хочу продолжить обучение в МЭИ, на радиофаке, она подписав мое заявление, оформила еще какие-то необходимые документы, пожелала мне успехов в учебе.

Также поинтересовалась, где я планирую работать. Поняв, что пока вопрос висит в воздухе, посоветовала поступить в ОКБ МЭИ, написав записку-направление. Там я проработал с 1971 года по 1976 год, пока не перешел на ЗИХ, к деду Володе.

Ноябрь кончался, еще три раза видел маму, но она гордо проходила мимо меня, даже не сказав ни слова, и не слушая меня. Но вдруг в начале декабря, в солнечный день, увидел ее, одетую в зеленое зимнее пальто с воротником из белого песца, с красно-синем шарфом на голове и, видя ее хорошее настроение, я решился все же заставить ее поговорить со мной – и это я сделал!

Когда она проходила мимо меня, я резко встал перед ней, взял ее ладонь, которая была в варежке, в свою руку и нежно сказал:

– Ниночка, давай поговорим, хотя бы десять минут. Сейчас очень хорошая погода!

То ли у нее действительно было хорошее настроение, то ли, она все же решила внести в наши отношения определенную ясность, но факт есть факт- мы около пятнадцати минут говорили между собой.

Я рассказал о демобилизации, о том что восстанавливаюсь в институте, что начну работать, когда пропишусь. На вопрос, как у нее идут дела в институте, что делает в субботу, в воскресенье, мама ответила, что более-менее все хорошо, скоро сдача лабораторных, зачеты и сессия. В основном находится дома, редко гуляет, часто посещает библиотеку. А на прощанье сказала:

– Давай больше не будем встречаться. Мне надо учиться!

– Не волнуйся, в ближайшие дни я буду занят восстановлением в институте. Надо было в архиве поднять все информацию для деканата в части предметов, по которым я закончил обучение. А с января я буду уже и работать и учиться. Если и будем встречаться, то очень редко, – ответил я ей.

На том мы и расстались. Через дней десять-двенадцать, я поехал опять к маме. Простояв около часа у ее дома, странная мысль посетила меня: «На улице очень холодно. Можно и замерзнуть. Надо двигаться. Пошли быстро к автобусу».

Подойдя к автобусной остановке, я заметил, как из подошедшего автобуса с трудом, с кучей сумок пытается выйти какая-то девушка. Это было так смешно, особенно, когда у нее падали эти сумки, а она пыталась обеими руками их поймать.

Я решил ей помочь и, вдруг вижу, что это мама! Когда я помог ей выйти из автобуса с сумками, она видя мое веселое лицо, так вцепилась в эти три сумки с книгами и в портфель, что побледнев, с трудом пыталась их тащить. Я тоже вцепился в эти сумки и говорю:

– Давай помогу, они очень тяжелые!

– Я сама! – ответила она.

– Береги здоровье, – тогда выдал я и еще сильнее потянул сумки к себе.

Поняв, что со мной спорить бесполезно, а здоровье действительно надо беречь, она уступила мне сумки, оставив себе лишь портфель. До подъезда мы шли молча. У лифта мама хотела взять у меня сумки:

– Спасибо, далее я сама.

– Только до квартиры, – произнес я, как джентльмен.

– Ну, хорошо, – сказала мама.

Поставив сумки туда, куда она показала, услышал:

– А теперь уходи.

Набрав в легкие воздух, я вдруг выпалил:

– А чаю? Я так замерз, что мне надо согрется.

Посмотрев на меня очень внимательно, улыбнувшись, скомандовала:

– Марш мыть руки, – а сама пошла готовить чай.

Я очень обрадовался этой команде, быстро пошел мыть руки, предварительно сняв верхнюю одежду и обувь. Выйдя из ванны, я увидел маму, стоящую с тапочками для меня. Я был потрясен!

Минут тридцать или сорок пять мы пили чай, ели печенье, сухари и непринужденно разговаривали о нас. После этого она вышла из-за стола, вынула из сумок книги и сказала:

– Мне надо заниматься, уходи домой.

Я попросил у нее остаться, сказав, что я не буду ей мешать. После небольшой паузы она согласилась:

– Только не мешай, то выгоню.

В кресле я сидел тихо, читая журналы, решая кроссворды, правда, изредка поглядывая на маму. Мне было хорошо рядом с мамой, был спокоен и не нервничал, ожидая окончания домашней учебы. Один раз наши глаза встретились и, посмотрев на меня строго, произнесла:

– Смотри, еще раз увижу, то выгоню!

Далее я подглядывал украдкой, удивляясь ее терпению, ее желанию учиться, желанию вникнуть в самую суть. В дальнейшем мама привила это и мне, когда мы с ней вместе занимались самоподготовкой, готовясь к зачетам, сессиям. И так я сидел и ждал ее в кресле.

Через три часа мама закончила заниматься и пошла готовить снова чай. Мы пили сладкий чай и съели последние два сухаря, беседуя о чем то, смотрели телевизор. Я был очень рад, что, наконец – то, у нас появился небольшой контакт, что она такая же, как и раньше- добрая и заботливая. Уходил я в одиннадцатом часу вечера, предварительно узнав, во сколько она придет домой послезавтра.

Послезавтра я был около ее дома за полчаса до условного времени, в руках был небольшой торт. Прохаживаясь туда —сюда, я почему-то, прозевал маму и увидел ее уже подходящую ко мне, с чуть улыбающимися глазами. Поздоровавшись, взял у нее портфель и мы пошли домой.

После того, как я помог ей раздеться, я открыл холодильник, чтобы положить торт. И опешил! Холодильник был совершенно пустой, там была одна бутылка молока, и то, на половину пустая. Ничего не сказав маме, я пошел в комнату, стал убирать книги, тетрадки и различные бланки, листочки, кладя их в кресло, пока мама готовила чай. Стараясь быть галантным, я поставил на стол чашки и тарелочки, принес чайник.

Мама сидела за столом и слегка улыбаясь, качала головой, наблюдая, как я накладываю кусочки торта на тарелочки, наливаю чай в чашки.

– А мне это, нравится, – произнесла она.

В тот момент я был счастлив:

– Всегда рад за тобой ухаживать! – выпалил я.

Попив чай, мы занялись, каждый своим делом- мама села за учебники, а я стал решать кроссворды, читать журналы. Иногда мы подсматривали друг за другом, но мама уже не говорила: «Не мешай, то выгоню!».

Часа через два, когда она закончила заниматься, мы решили немного погулять около дома. На улице шел небольшой снег, был легкий мороз. Накачавшись на качелях, которые были на площадке сзади дома, мы пошли кататься с детской горки, после стали играть в снежки. Мы были молоды и нам было все нипочем…

После прогулки, мы продолжили чаепитие с тортом. Обсудили программу культурных мероприятий на ближайшие три дня. Сложность состояла в том, что у мамы начинались зачеты, но пойти в кино на девять вечера, на завтрашний день, она согласилась.

На следующий день, я уже встречал маму не только с печеньем, но и с банкой супа, коробом с жаренной картошкой и с двумя котлетами, которые я взял из дома. Баба Ксеня предлагала взять еще кое-что, но я отказался. Придя домой, мы разделись и мама, вдруг увидев у меня банку супа, тревожно спросила:

– А, что это такое?

– Это суп и котлеты с картошкой. Я голоден и мы будем с тобой кушать, – спокойно сказал я.

Дальше мы договорились, что мама немного отдохнет, затем начнет заниматься и в шесть вечера мы будем кушать, а после этого пойдем в кинотеатр « Ракета».

Половина шестого вечера, я пошел на кухню, стал разогревать суп и картошку. Около шести вечера, мама закончила свои занятия, убрала учебники, и мы, накрыв стол, стали есть. Ели без хлеба, но все равно было вкусно,

На вопрос, почему она не готовит себе еду, мама рассказала, что обедает в студенческой столовой и вечером выпивает стакан молока с белым хлебом, а сегодня замоталась и забыла купить хлеба. Ей не хотелось готовить для одной себя, а о том, что надо меня кормить, она как то и не думала.

– Что-нибудь придумаем, – ответил я.

Но, конечно, я понимал, что мама экономила, ведь получая 34 рубля стипендии, по-моему повышенной, особенно и не разгуляешься. В дальнейшим я приносил суп, котлеты, мясо, чистил и жарил картошку, делал салаты, покупал печенье и сладости. После трапезы, мы вдвоем мыли посуду, при этом много разговаривали, обсуждали новости, нежно шутили.

Два раза мы не попалили в кино, хотя и договаривались заранее. В первый раз, как обычно я сидел в кресле с билетами и ждал, когда мама закончит зубрить свои учебники. Но гранит науки в этот раз был видимо тверд, она очень напряженно учила этот предмет, кажется фармакологию. Ничего не говоря, я занимался своими делами.

В семь часов вечера, сделав ужин, ели-ели уговорил ее покушать. Ели молча, а затем она опять пошла к своим учебникам. Закончив около десяти часов вечера свои занятия, долго извинялась, что так произошло. Я ответил:

– Не бери в голову. В кино сходим и в другой раз.

Лишь тогда она и успокоилась. А про второй случай, я расскажу чуть позднее.

Зачеты подходили к концу. Придя пораньше в субботу, к маме, я думал, что она как всегда сидит за учебниками, но увидел ее, лежащую на диване, а на полу, на столе, на стуле, лежало много книг. На голове находилось влажное полотенце, и вид нее был очень уставший.

– Видно переучилась, – подумал я, и спросил:

– Что случилось. Что-нибудь болит?

– Просто болит голова. Сейчас приготовлю чай, – ответила она.

Но чай приготовил я, а мама продолжала так и лежать на диване. Чуть позже, когда чай немного остыл, она села на диван, и немного поела, а затем снова легла на диван и заснула. Через часа два, она проснулась, и я покормив ее, собрал все разбросанные книги. Уехал поздно, стараясь особенно не беспокоить маму, прибрался в доме.

Утром следующего дня, взяв продукты из холодильника, сказав бабе Ксене, что это нам с мамой на обед, я поехал к своей любимой. Мама все также, как и вчера, лежала на диване, глаза ее были потухшие, но увидев меня, она с трудом улыбнулась, сказав, что она все еще плохо себя чувствует и хочет, чтобы я уехал.

Положив продукты в холодильник, ничего не говоря, я сел рядом с ней. Мама прижалась ко мне, а затем крепко заснула. Когда она проснулась, мы с ней пообедали, но мама затем снова легла, а я сидел рядом, и очень тихо и мило мы беседовали. Вечером ей стало намного лучше и мы, попив чай, смотрели телевизор, не спеша обсуждали какие то новости. Поздно вечером, видя, что ей намного лучше, я уехал домой, пожелав ей быстрее выздоравливать….

Сдав досрочно зачеты, мама уехала в деревню к родителям на Новый Год, захватив с собой часть книг. Экзамены начинались 5 января. Договорились, что я ее встречу на вокзале, помогу дотащить тяжелые сумки. На вокзал я приехал часа за два. Слегка нервничая, я поджидал прихода электрички.

И вот среди многочисленной толпы прибывших, я увидел нашу родную маму. Мы были рады этой встрече, улыбаясь, пошли побыстрее друг к другу. Мое сердце трепетно билось, в висках застучало, и не видя никого рядом, я видел только ее, самую хорошую, добрую, любимую мою! Стало понятно, что мама тоже соскучилась по мне, видя, как она устремилась ко мне, забыв при этом про сумки, которые оставила на платформе. Стоя друг напротив друга, она, закинув чуть-чуть голову вверх, смотрела на меня такими ласковыми, влюбленными и преданными глазами, что у меня по телу побежали мурашки. Взяв ее правую руку, я слегка приподнял ее, затем, наклонив голову, поцеловал мамину ручку, произнеся:

– Как я по тебе соскучился, родная.

– И я, тоже, – промолвила она.

Всегда, когда я встречал ее на вокзале, радуясь встрече, мы вспоминали эту нашу первую встречу…

Приехав домой, она усердно стала готовиться к экзамену, что даже выгнала меня из комнаты на кухню со словами «Не мешай». Спорить в этот момент с ней было бесполезно и я пошел на кухню. И так каждый раз, когда она сдавала экзамены, она выгоняла меня на кухню.

Хотелось бы добавить, что мама при приближении зачетных дней, когда мы прощались, стала чаще говорить:

– Давай больше не встречаться, это будет для нас лучше. Да когда же ты поймешь, что мы разные люди.

Не ходи ко мне, а то мне стыдно перед соседями. Они и так думают о нас, бог знаешь, что.

Соседка, у которой было двое детей, знала маминого брата и докладывала ему о маме, частенько заходила поболтать с мамой. И как то, увидев меня с мамой, серьезно предупредила ее о том, что все это может кончиться плачевно.

Ее, мальчик и девочка, часто приходили к нам в гости и если мама была занята подготовкой к учебе, то я развлекал их на кухне, а также помогал девочке решать задачи по математике. Соседка была очень довольна этому и больше маме ничего не советовала, сказав однажды :

– Нина, присмотрись к этому молодому человеку.

После нашей встречи на вокзале, мама уже почти не говорила о том, чтобы я не встречался с ней. Это был уже какой то прогресс в наших отношениях!

Экзамен она сдала успешно, и далее я делал все возможное для того, чтобы она успешно сдавала другие экзамены- сидел на кухне, готовил для нас еду, убирался дома, ремонтировал сантехнику, выводил гулять ее на улицу и организовывал походы в кино. А мама, качая головой и прищурив глаза, при этом говорила мне любя:

– Как ты мне надоел. Ужас какой-то!

Вскоре я пошел на работу и мы стали реже встречаться. Эти встречи стали для нас более значимы, более ответственными, где проявлялась и росла, трогательная забота друг о друге. Сдав все экзамены зимней сессии, наконец то, она облегченно вздохнула -больше я ничем не мог ей помешать, и чувствуя себя свободной, была согласно на наши вечерние прогулки, походы в магазины, в кино.

А еще ближе нас сблизил второй случай, когда мы не смогли пойти в кино, когда пропали билеты. Заранее купив билеты на какой то именитый фильм в кинотеатр «Правда», находившийся на Люсиновской улице, рядом с моим домом, я поехал к маме пораньше, чтобы не опоздать на фильм, зная, как долго собирается она.

Меня всегда удивляла она, да и другие женщины, тому как они собираются куда-нибудь – в гости, в театр и тому подобное. После слов: «Еще пять минут и я буду готова», проходило как минимум минут двадцать! Конечно я понимаю, что каждая женщина хочет выглядеть красивой, неординарной и поэтому не сдвинется с места, пока не станет ей.

Так как мама жила одна, вдали от своего дома, у нее был скудный гардероб одежды и белья. Зеленое зимнее пальто, теплая демисезонная куртка-дубленка, большой красно-синий шарф, коричневатый костюм, красная и синяя кофты, одна кофточка, тонкой ручной работы, черная укороченная юбка, две блузки, летнее пестрое, с голубым оттенком платье, халат, пару комбинаций, один белый бюстгальтер, двое тонких розовых трусов и одних теплых, по паре простых и капроновых чулок, – вот, этот перечь одежды и белья, который был у нее. Из обуви были лишь туфли на низком каблуке, тапочки, да зимние сапоги. И все равно сборы проходили минимум минут тридцать….

Это была долгожданная суббота и желание посмотреть хороший фильм, создавало предпосылки к тому, что мы проведем этот день прекрасно, погуляем вдвоем по улице, а затем пойдем ко мне домой на пироги, которые обещала испечь баба Ксеня или же, возможно, пойдем в кафе, как захочет мама….

Но приехав к маме, я вижу, что она опять лежит на диване, укрытая пледом, а на голове опять влажная повязка из полотенца. Глаза ее выражали страдание, жалость, прощение за то состояние, в каком я увидел маму. Она скромно молчала, затем опустила глаза и сказала:

– Я плохо себя чувствую. В кино не пойду. Иди один, после расскажешь мне о фильме.

После этого подняла глаза и стала ждать мой ответ, мой приговор. Ничего не говоря, я сел рядом, прижавшись к ней. Она все ждала, что я скажу.

– У тебя, что, менструация? Что действительно так тяжело? – уверенно сказал я и посмотрел ей в глаза.

Мама вся покраснела, затем побледнела, и снова стала красной. Видно было, что у нее в горле встал ком от моих слов, но поборов его, все же тихо произнесла:

– Да.

Смущаясь, опустила свои глаза, пряча их от меня.

– У тебя все есть в наличии – вата, марля, таблетки? – поинтересовался я.

Подумав, что деваться ей некуда, она пролепетала:

– Таблеток осталось три штуки, а вата почти кончилась.

– Значит так, ты лежи и отдыхай, а я пойду в аптеку, – твердо сказал я и пошел одеваться.

Записав название таблеток, я пошел в аптеку. Купив все, я пришел домой, разделся, затем одел тапочки. Мама молча смотрела, как я вынимаю из сумки таблетки, вату и бинты.

– Куда положить все это? – спросил я.

Мама покраснела и тихо промолвила:

– На стул.

Узнав, что мама хочет спать, я укрыл ее потеплее одеялом, взбил подушку. А ей сказал, что пойду сделаю кой-какие дела, и пошел в ванну стирать грязное нижнее белье. Предварительно замочив это белье, я приступил к ручной стирке и через некоторое время, пара тонких трусов, бюстгальтер, одна комбинация и простые чулки были постираны и повешены на веревку в ванной.

Закончив дела в ванной, я пришел в комнату, где была мама, сел рядом с ней. Она еще не заснула и почему-то задала вопрос :

– А что ты, так долго делал в ванной?

– Постирал твои трусы, -ответил я.

Она покраснела как рак, в глазах стоял настоящий страх:

– Зачем ты это сделал, я тебя не просила?

И слегка прикрыв ладонью свои глаза, промолвила:

– Мне так стыдно. Так стыдно.

– А вот мне не будет стыдно, когда ты будешь стирать мои трусы, – быстро ответил я.

– В честь чего, я должна стирать твои трусы?, – придя в себя, сказала она.

Тут уж выдал я:

– Когда мы с тобой будем жить вместе, ты будешь за мной ухаживать, в том числе и стирать мои трусы.

– Никогда! – стараясь показать свой нрав, сказала мама.

– А я буду! – произнес я, прижавшись нежно к ней.

И действительно, в нашей жизни было много ситуаций, когда она не могла стирать и вместо мамы, стиркой занимался я, стирая как свое белье, так и ее и наших детей. Поэтому хочется сказать спасибо бабе Ксени, которая приучила меня готовить еду, проводить различную стирку и правильно шить иголкой, в зависимости от того, какое необходимое шитье надо было выполнить. Все это мне пригодилось, как нельзя, во время службы в армии и, как видишь, и в нашей с мамой жизни. Хотелось, чтобы и мой внук Женя умел все это делать, так как точно, это ему пригодится.

Мама была шокирована этим, и это я увидел в ее очень удивленных глазах, она опять вся покраснела, и отвернулась от меня, повернувшись на другой бок. Через десять минут она оборачивается ко мне и чуть не плача, произносит:

– Мы никогда не будем вместе! Мне и так плохо, а ты достаешь меня своими дурацкими разговорами.

Тогда я выдал:

– Извини меня пожалуйста, родная, больше не буду. Но мне кажется, что из нас получилась бы неплохая пара- нежная, любящая и заботливая. Быть рядом, друг с другом, так хорошо, что забудешь и про свои болячки. Хорошо, когда у тебя есть друг, который всегда придет тебе на помощь.

Посмотрев на меня, как на что-то необычное, ничего не говоря, она еще сильнее прижалась ко мне, расслабилась и скоро заснула….

У разных женщин менструация протекает по разному, у кого то очень болезненно, у других нет, все зависит от физиологии организма. Мама в эти моменты теряла много крови, все это происходило с очень сильными болями. Поэтому у нее возникали и головные боли и слабость в организме, стресс и конечно, это все влияло на психику, особенно, когда появился я.

Никого, в этот момент, она не хотела видеть, все ей мешало, все ее раздражало, а так же ничего не хотела кушать. Но еще это усугублялось тем, что они иногда начинались чуть раньше или позже ее графика, чем еще больше расстраивали маму. И только после того, как родила Алешу, сильные боли почти пропали, потеря крови стала более-менее сносной.

А пока она спала, я сидя рядом с ней, думал о том, что еще надо было сделать для мамы в этой ситуации. Чем помочь ей, что бы она не расстраивалась, чтобы у нее не было слез на глазах, а чувствовала мою заботу, мое доброе отношение к ней. И я придумал, как ее отвлечь от тяжелых дум.

Решая кроссворды, просматривая и читая журналы, когда мама зубрила учебники, мне попадались хорошие рассказы, красивые картинки, юмористические зарисовки, кулинарные рецепты.

И когда она проснулась, я как ни в чем небывало, с юмором стал пересказывать один рассказ про студентов, про их взаимоотношениях на уборке картошки. Внимательно слушая, иногда мама улыбалась, при этом еще сильнее прижималась ко мне, глядя в мои глаза. Вдруг неожиданно сказала:

– А я есть хочу!

Я пошел на кухню разогревать суп и второе. Когда все было готово, я понес еду в комнату. Мама уже сидела за столом в халате и смотрела на меня, как я накрываю стол. Разлив суп по тарелкам, я пожелал ей приятного аппетита, на что она, усердно работая ложкой, махнула головой- мол все в порядке! Съев первое и второе, она отказалась от чая. Приведя себя в порядок, мама села на диван, поджав ноги.

Когда я убрав все со стола, появился в комнате, она тихо сказала:

– Сядь со мной, пожалуйста.

Укрыв ее ноги одеялом, я сел рядом с ней, а мама прислонившись ко мне, обняла своими руками мою руку. Чувствуя, что ей в данную минуту хорошо со мной, я, потихоньку, стал рассказывать анекдоты и смешные истории, которые приключались со мной. Так мы просидели до позднего вечера и в одиннадцать часов вечера я уехал домой.

На следующий день, взяв кое-какие продукты я приехал к маме. Она уже позавтракала, не дождавшись меня и легла на диван. Тогда я сел рядом с ней на стул и поинтересовался:

– Как самочувствие? Все также болит?

– А как ты думаешь? – бросила она мне, затем отвернулась от меня.

Вот так быстро меняются настроения любимых женщин. К этому не просто привыкнуть. Что же случилось за ночь? И что сейчас сказать? Не придумав ничего, пошел на кухню выпить стакан воды. Возвратившись в комнату, сел в кресло и стал ждать дальнейшей развязки. И она наступила через тридцать минут.

Мама повернулась в мою сторону и выдала целый монолог:

– Ну, что ты все ходишь за мной, как собачка. Заставляешь меня нервничать, переживать. Ты что, хочешь сломать мою жизнь? Я хочу спокойно доучиться, уехать в Тулу и работать в аптеке. Очень хочу стать заведующей. Семья точно мне не нужна, замуж не собираюсь и тем более иметь детей, они мешают карьерному росту. И я буду, невзирая ни на что, заведующей. А ты посмотри на себя – ни хорошей специальности, ни образования и вообще, ты ничего не представляешь из себя. Подумаешь отслужил в армии, лучше надо было учиться. Прошу, не мешай мне, уходи!

– Мда… Вот это дела! -пронеслось у меня в голове, мыслей никаких не было и не зная, что делать, сделал небольшую паузу.

Короче задумался. Чувствуя, что пауза затягивается, я спокойно сказал:

– Ладно, значит так тому и быть! Закончишь институт и поедешь в свою Тулу. Станешь большим начальником. Станешь заведующей. Кстати, тебе сколько еще учиться – три года?

– Два с половинкой, – буркнула мама.

Пододвинув стул ближе к дивану, я сел на него. Хотел взять мамину руку, но она резко ее отдернула и спрятала под одеяло. Я продолжал:

– И вот представляешь, что через пять лет, случайно вспомнишь обо мне, о наших взаимоотношениях, о том. как ты писала мне письма. Неужели тебе, не приятно будет вспомнить, все то, что было?

– Нет! И вообще я писала тебе письма из-за жалости! – призналась она.

– Ничего себе, из-за жалости! А кстати, письма были очень трогательные, ласковые и нежные. Да ты, я смотрю писатель, да еще с большой буквы, – ответил я.

Мама молчала. А я продолжал:

– За эти пять лет окончу институт, стану инженером, правда зарплата, как я и раньше говорил, будет не большая, зато высшее образование. Значит буду интеллигентом. Ты же хотела, чтобы муж у тебя был с высшим образованием?

– Да, – услышал я.

– Ну вот, и став настоящим человеком, я буду жить свободно, ни о чем не думая. Возможно даже и о тебе. Но когда ты позвонишь мне и скажешь « Приезжай, я жду!», я брошу все и приеду к тебе, – закончил я.

Наступила длительная пауза, мы оба молчали, видимо каждый думал о своем. Первой не выдержала мама, сказав:

– А ты, точно приедешь ко мне в Тулу?

– Приеду, приеду. Если только ты будешь мне помогать в учебе, ведь я только восстановился и думаю, что мне будет тяжело учиться, ведь надо еще и работать. А так просто, высшее образование не получишь. Ты же этого не хочешь? – констатировал я.

Не задумываясь, она ответила :

– Нет!

Видя, что она немного отошла, я произнес:

– А кстати, между прочим, мне нагадали, что мою жену будут звать Ниной и у меня будет девочка и мальчик.

– С чем тебя и поздравляю, – прошипела мама.

Услышав такое, я спокойно сказал:

– Ты отдыхай, а я пойду на кухню, что-нибудь поем. Не буду тебе пока мешать. А после поговорим. Кстати, ты когда уезжаешь в деревню на каникулы?

– В среду, – услышал я.

– В среду, значит в среду! Почти две недели ее не будет со мной. Скучно без нее будет. Письмо, что ли написать в деревню? Да, а дойдет ли? – думал я, кушая бутерброд с колбасой.

– Эх, женщины, женщины! К вам всей душой, стараешься уделять много внимания, заботишься, выполняя всякую вашу прихоть, а вы —подавай высшее образование! А как же человек, его душа? Но ведь проходит время и вы начинаете кусать себе губы- время прошло, а ты у разбитого корыта! Очнитесь милые женщины, возьмите нас, мужчин к себе и ласково сделайте из нас того, как вы считаете нужным, -так размышлял я в ту минуту.

Покушав, я пошел в комнату, гляжу, мама отрешенно смотрит в потолок. Поправил одеяло, взбил подушку. Мама ноль внимания. Сел на стул и произнес:

– Ну, где ты найдешь такого хорошего, как я? Я так о тебе забочусь!

– Надо, и найду! – в сердцах, -обронила она.

– Ну и ищи! -громко сказал я и пошел одеваться в прихожую.

– Ты куда? -заволновалась мама.

– Куда надо! – ответил я коротко и далее:

– Мусор пошел выбрасывать.

Выбросив мусор, я разделся, вошел в комнату и сел в кресло. Мы молчали, в комнате стояла полная тишина.

Взяв журнал, я стал читать его. Мама молчала. Несколько часов я сидел и читал журналы, иногда «клевал носом», засыпал, но упавший журнал приводил меня в чувство. Глядя на маму, видел, что она спит, слегка сопя, вся скрючившись. Иногда и переворачивалась на другой бок. Около восьми вечера, она встала и пошла в ванную, пробыв там минут пятнадцать- двадцать, вернулась в комнату, села за стол. Посмотрев на нее, я ждал, что она скажет.

Она молчала. И тогда я спокойно спросил:

– Есть будешь?

– Буду! – буркнула мама.

Накрыв на стол, я сел в кресло и стал смотреть кроссворд, не обращая никакого внимания на нее. Когда она поела, то села на диван, и забросила под себя ноги. Тогда я унес всю посуду на кухню. Помыв посуду, прибравшись в доме, я стал собираться домой. Мама молчала.

– Ну, я поехал, пока! После каникул, я тебя встречу на вокзале, так что не переживай, – спокойно сказал я.

– Можешь и не встречать, – раздраженно бросила она.

И я поехал домой….

Я ехал домой и нисколько не переживал о том, что наговорила мама. Уже хорошо зная ее и, тем более в эти критические дни, я понимал, что ей не до меня, что все равно она остается хорошей и доброй- надо лишь немного подождать. Тем более, что у нее начались каникулы.

Каникулы пролетели быстро и вот опять, я встречаю маму на вокзале. Вот тут то, я задумался -как сегодня поведет себя мама, будет ли рада или опять чего-нибудь наговорит мне? Наконец пришла электричка и я увидел ее, выходящую, почти последней, из вагона.

Она вышла на перрон, поставила сумки и стала озираться по сторонам, желая, наверно, увидеть меня. Я быстро подошел к ней, и как можно ласковее, сказал:

– Ниночка, здравствуй! Ну, что поехали домой?

– Да. Поехали домой, – устало произнесла она.

Дорога из деревни в Москву была долгой, почти семь часов. Сначала на машине, которая, в семь утра, везла молоко в Липки, на молокозавод, это где-то почти целый час. Затем на рейсовом автобусе до Тулы- это где -то два часа. По городу минут двадцать, от автовокзала до железнодорожного вокзала, на трамвае. А далее электричкой до Москвы – еще часа четыре. И глядя на ее уставшее лицо, понимаю, что дорога действительно была тяжелой и утомительной.

Ничего не говоря маме, лишь заботливо ухаживая в дороге за ней, мы приехали домой. Я помог маме раздеться, разобрали сумки. После этого она отдохнула минут пятнадцать на диване и сказала мне:

– Я сейчас буду переодеваться, поэтому уйди на кухню.

Мама всегда, когда переодевалась, указывала мне на кухню. Поэтому я и не сопротивляясь, пошел на кухню готовить чай. В сумках была кое-какая еда и я, все это положил на тарелки, ожидая, когда мама позовет меня к столу.

Придя на кухню, она сказала :

– Давай кушать здесь.

Подвинув небольшой столик, я разложил всю еду на нем. Сами сели на кухонный диван. Почти не разговаривая, ели не спеша. Выпив чай, мама произнесла:

– Мне надо привести себя в порядок, постирать белье и помыться после дороги. Так, что прощай!

Когда я оделся, и готов был уйти, спросил маму, которая стояла рядом, наблюдая за мной:

– Я позвоню тебе в субботу, после института?

– Как хочешь, – тихо произнесла она.

Закрывая дверь, я посмотрел в ее глаза- они были опущены. Пришло осознание того, что это может быть конец нашей любви, но зная, что это не так, я поехал домой….

Да, Судьба все шутила с нами! Не давая нам спокойно общаться, любить друг друга, она четко ставила «палки в колеса». И смеясь над нами, она напомнила нам о том, что жизнь это интересная штука- в ней возможна любая комбинация развития сценария!

Сегодня мама была уставшая, раздраженная. Говорить со мной у нее никакого желания не было. Она готовилась к завтрашнему дню. Начиналась учеба в институте.

У меня тоже начиналась учеба. Как там будет все происходить, я не знал, поэтому тоже волновался. Завтра также надо было идти на работу – то есть, я уйду из дома рано, а приеду домой очень поздно, полпервого ночи и так четыре раза, в рабочие дни. В субботу учеба была лишь до половины второго дня.

А утром мама пошла в институт на первые занятия нового семестра. Придя в учебные классы пораньше, она встретила своих подружек Любу, Тамару, Люду и Тоню, которые весело смеясь, с воодушевлением рассказывали о своих любовных похождениях и приключениях на каникулах.

Наша мама тоже смеялась с ними до того момента, пока они не поинтересовались у нее. Чтобы поддержать разговор, она сказала что все каникулы боролась со снегом- чистила дорожки, да кормила курочек. А в субботу и в воскресенье бегала в клуб, в кино, что Коля, из ее деревни, все ухаживал за ней, провожал домой. Он был веселым болтуном. Но они не целовались, так как у него на лице была щетина. Очень уж колючая. А еще один ненормальный, пристал на вокзале, все пытался помочь донести сумки до дома. Так он наглец и в квартиру пытался проникнуть. Но я не пустила. Девчата живо поинтересовались:

– А номер телефона он не оставил?

– Нет, – сказала мама, – Я дверь закрыла!

Смеясь, они пошли занимать места в аудитории.

Но сидя на лекции. Мама все думала, что же делать со мной. Вроде и неплохой парень, но как то не уклюже ухаживает за мной, маячит и маячит у нее дома. Ему еще долго учиться в институте, да и вообще-то, не понятно —окончит его или нет. А не будет у него никакого образования, так и останется лаборантом, получая маленькую зарплату.

А с Колькой весело, прямо комик какой-то. Но много пьет с друзьями. Тракторист и тоже образования нет. Где найти с образованием, молодого, веселого, да с деньгами? Вот и выходит, что нигде. Если была бы красивая, москвичка, то был бы шанс, а так —один нос с горбинкой чего стоит!

Вон мои девчата из Подмосковья и то москвича никак не найдут. Лучше займусь карьерой, мужа точно не найду, да и не нужен он мне, а в деревне жить не хочу. Останусь в Туле, благо родственники есть. А там и посмотрим, что да как. Хочешь, не хочешь, а такие мысли терзали ее все неделю не только на лекциях, но и дома.

Но Судьба дала маме через неделю еще один шанс, внимательней присмотреться ко мне и принять правильное решение. А меня научила относится к близким людям с трепетным чувством заботы, когда они попадают в сложные ситуации, стать более тактичным и дисциплинированным…