Читать книгу Маска великого зеркальщика. Мистическая повесть. Афоризмы и рассказы - Геннадий Кожемякин - Страница 5

Опорожняя стакан за стаканом, Александр каждый раз давал себе слово снять постылую маску, но никак не мог решиться. Распалённое алкоголем воображение рисовало ему такие картинки, что не то, что снять маску… Ему хотелось прикрепить её намертво. Было ясно, что ехать в город, нельзя ни в маске, ни с тем лицом, что появится из под неё.

Бедолага подошёл к бару и извлёк из него початый блок «Мальборо», который держал для гостей. Сам он не курил уже лет пять. Решил, в своё время, поберечь идущее на убыль здоровье.

Никогда он ещё не курил так жадно! Казалось, полежавшие с пару лет сигареты стали, по-принципу выдержанного коньяка – только лучше. Табачок потрескивал при каждой затяжке и понемногу «устаканивал» мысли. Размытые обилием выпитых стаканов. К концу котовасии, Александр перешёл именно на стаканы. Рюмки стояли рядом, но спросом не пользовались. Да оно и не удивительно, когда на тебя пялится из зеркала твой двойник, в то время как лицо твоё скрывает треклятая маска!

Курить натощак и с тяжёлого похмелья – хорошо! – Первую минуту… Вскоре Александр впал в состояние прострации и услышав женское покашливание в коридоре, лишь повернул голову на звук.

В коридоре никого не было.

– А всё-таки интересно, какое у меня Настоящее лицо? – размышлял он, наливая новую порцию коньяка. – Ничего такого, особо уж страшного, я в жизни не совершал. Ну, животных в детстве мучал… Изнасилование было… Какое-то дурацкое… Деньги у родителей таскал… Ну, так это всё до двадцати лет! А в двадцать-то мы ещё имеем то лицо, что нам дали родители! Так, вроде Он сказал? Или не он? Нет, философ какой-то! Хома Брут, чёрт его дери… Нет, надо проспаться! А то… Не ровён час… Он ткнулся маской в тарелку с заливным и тут же захрапел.

Очнулся он на собственном диване оттого, что кто-то его раздевал. С трудом приоткрыв глаза, он увидел перед собой лицо сущей ведьмы. Дама напоминала ему крысу, которая только что выползла из норы и принюхивается к обстановке.

– Кто ты? – обречённо прошептал он, понимая, что его тело онемело и не подаёт признаков жизни.

– Не узнаёшь? А я ведь к тебе навсегда пришла! Изволь любить какую есть! С фингалом не нравлюсь? А ты бы меньше пил и руками размахивал!

– Александра!? – прохрипел поражённый Александр. – Ты ли это?

– Я-я! Всю ночь холодные компрессы делала. Наощупь, чтобы тебя, психа не тревожить. Не знала, что ты такой дурной, когда выпьешь много.

Александр смотрел на это крысиное лицо и видел натуральную крысу. Только гладко выбритую и с фингалом. Ему хотелось скинуть её прочь, убить, растоптать, но тело не слушалось его. В памяти смутно всплыла история, как, ещё студентом, в общаге, он проснувшись, обнаружил около своего лица крысу. Как заорал и отшвырнул её одним шлепком. Крыса слетела на пол, но не убежала, а замерла под столом, продолжая буравить его бусинками глаз. И это было самое страшное.

– Дай коньяку! – прохрипел Александр. Впрочем не столько ради коньяка, а понимая, что это заставит чудовищную Александру слезть с него.

– С нашим удовольствием! – проронила Крыса-Александра. – Может очухаешься немного…

Она натужно сползла с дивана (причём Александр словил себя на мысли, что проверил не растёт ли у неё из копчика хвост. Хвоста не было)

– Сейчас мы коньячку… Аааааа! Что за чертовщина, вдруг завопила Александра. В зеркале она увидела себя и какую-то мерзопакостную бабу.

– А это ты голубушка! В своём натуральном обличье! – заунывно сообщил ей Александр.

– Я – вот! Рядом! А эта тварь… Не договорив, Александра-Крыса рухнула на пол, тяжело ударившись об угол тумбочки затылком. Смерть была мгновенной.

Этот эпизод вернул силы Александру и он быстро накрыл мёртвое уродство одеялом, сам налил с полстакана коньяку и мгновенно выпил. Пробормотал вдогонку, что-то наподобие – «Земля тебе пухом». Ему показалось, что он запорол косяк, выпив наперёд поминальных слов. Поэтому он быстро исправил ошибку, налив ещё и со словами: «Не чокаясь», хватил ещё с полстакана. В глазах быстро помутнело, а на душе воцарился относительный покой.

– Тело надо как-то убирать! – размышлял между тем, Александр. Ну, руки, ноги и голову – я без проблем отсеку, не зря мясником начинал. А с туловищем придётся повозиться… А ведь её рожу-то никто не опознает. Хоть сейчас, по частям в мусоропровод кидай. Потом мусором присыпал бак и амба! А на свалке – ищи-свищи!

Внезапно кто-то дёрнул его за штанину. Это была рука Александры вылезжая из под покрывала.

– Коньяку дай! – прохрипела она. – Надо рану промыть.

Александр схватился за сердце и повалился на пол. Про промывание раны он уже не слышал.