Читать книгу Мои литературные святцы - Геннадий Красухин - Страница 48
Январь
Оглавление***
Я помню ещё «Тетрадь Володи Лапина», которая вышла в 1961 году.
Владимир Петрович Лапин (родился 15 января 1945 года) рано заявил о своём таланте. Ещё Корней Иванович Чуковский включил его стихи в книгу «От двух до пяти». Его детские стихи ценил также Маршак.
Он и в дальнейшем писал стихи превосходные:
Странно живём: будто и впрямь воскресенье нам суждено
Будто бы в будущей жизни мы сотворим чудеса, а пока что
Лучше надолго забыться и не смотреть в окно,
Где погибает какая-нибудь букашка
Льётся и льётся: с неба, с деревьев, с плащей.
Сырость наполнила дом и нюхает наш подстаканник.
У музыканта несчастье – простужена виолончель,
И у поэта несчастье: слово разводит руками
По-моему, замечательно. Ни на кого не похоже. Похоже только на Володю Лапина, которого после детских его стихов не стали печатать вообще.
То есть, изредка в каких-нибудь коллективных сборниках. Да и там с одним стихотворением.
Правда, два небольших сборника детских стихов «Верхом» (1976), «По калинку» (1980) всё-таки издали. Но жалели об этом. (Третий детский сборник «Гнездо» не в счёт. Это 1987 год: по стране шла перестройка!)
Отчасти это понятно. Володя был человеком редкой честности и редкого гражданского мужества. Он рано примкнул к диссидентскому движению. А это означало, что заработок будет не всегда и в лучшем случае, если за отзыв на чью-либо рукопись в литературных консультациях.
Гораздо чаще не печатать будут, а вызывать по любому поводу. Быть диссидентом – значит иметь дело с госбезопасностью.
Володе повезло: он не был арестован. Его не ссылали и не гноили в тюремных камерах. Но и жить не давали. Кто бы рискнул из советских редакций печатать его стихи? Или его прекрасные исторические работы? Как много он напечатал во времена перестройки. Сколько журналов сразу обратились к нему, зная, что его стихи украсят их страницы.
Умер он неожиданно. 20 января 2005 года упал на улице и скончался. Не сразу поняли, что он мёртв. Поэтому не сразу и позвонили в «скорую».
Владимир Петрович не был верующим человеком. И всё же писал:
Скользко так! Путь уже, в общем-то, пройден,
Что и таили – уже не таим;
Дай-ка мне руку: ещё и побродим
Сколько-то, или ещё постоим.
Присочинялся за долгим верстаньем
Путь наш (и он же хозяин-артист),
