Читать книгу Очерки истории шумерской астрономии - Геннадий Куртик - Страница 32

Нанна/Суэн играл важную роль в мифологии и литературе Древней Месопотамии. Он считался сыном верховного божества Энлиля и богини Нинлиль. Стандартный эпитет Нанны в ритуальных и мифологических текстах: dumu-sag-^den-lil₂-la₂ «Первенец Энлиля» [Sjöberg 1960, S. 31]182. История зачатия Нанны богиней Нинлиль излагалась в красочном шумерском мифе «Энлиль и Нинлиль» [От начала начал, c. 61–66; ETCSL, Text 1.2.1]. Имя Нанны приводилось обычно в самом начале списков богов после имен верховных богов Ана, Энлиля и Энки183. Женой Нанны считалась богиня Нингаль (букв. «Великая госпожа»). Посвященный ей храм в Уре располагался в непосредственной близости от Экишнугаля [Дьяконов 1990, с. 54]184. Детьми Нанны и Нингаль считались Инанна, богиня Венеры, и солнечный бог Уту185. Таким образом, шумерская мифология отводила Нанне ведущее место среди трех главных астральных богов.

Согласно К. Фишер, значение Нанны как астрального божества в сравнении с солнечным богом Уту/Шамашем усилилось еще больше в староаккадский период при Нарам-Суэне (2236–2200). При этом Нанна в мифологических текстах заимствовал некоторые черты солнечного божества, связанные с его восходами и его блеском [Fischer 2002, p. 128, note 19].

В шумерской литературе конца III – начала II тыс. лунному божеству принадлежало весьма почетное место. До нас дошло более тридцати произведений – гимнов, песнопений, молитв, писем – посвященных Нанне/Суэну186. Они позволяют, по крайней мере частично, реконструировать мифологический образ Нанны, как он мыслился в эпоху, когда создавались эти произведения.

В гимнах и молитвах Нанна предстает могущественным владыкой, которому подчинены самые разные стороны деятельности человека, в особенности животноводство. В одном из гимнов сказано: «По всему миру черноголовые обращают свои глаза к тебе, первенец Энлиля» [ETCSL, 4.13.15: 15–16]. Нанна отвечал не только за животноводство, но за плодородие в самом широком значении этого слова, в частности, за орошение, урожайность зерновых и деторождение [Widell 1999, S. 126–127].

Среди эпитетов, характеризующих божественное могущество и астральное великолепие Нанны – men-an-uraš-a «корона неба и земли»187, ^dušumgal-an-na «дракон небес», u₄-an-na «свет небес»188 [Sjöberg 1960, S. 76, 93, 140], giri₁₇-zal an-na «великолепие неба» [ETCSL, 4.13.01: 8], aga zi ĝidru mul-mul kur un₃-na gun_3!-a «праведная корона, сияющий скипетр, сверкающий над высокими горами» [ETCSL, 4.13.10: 8], an ki-a lugal-bi «царь неба и земли» [ETCSL, 2.4.5.3: 5, 10], diĝir ud-da su₃-ra₂-aĝ₂ bi₂-mu₂-mu₂ «бог света, обновляющий свой свет» [ETCSL, 2.4.5.3: 9], ma₂-gur₈ ku₃ an-na diri-ga «священная барка, что в небе плывет», am an-ne₂ zi-de₃-eš pa₃-da-ĝu₁₀ «дикий бык, которого Ан избрал праведно» [От начала начал, с. 113; ETCSL, 4.13.01: 41, 43], piriĝ gal an ku₃-ga «великий лев священного Ана» [ETCSL, 4.13.10: 5], en gal u₄ ĝiš-ḫe₂-ta saĝ il₂ «великий господин, свет, держащий свою голову высоко под небесным сводом» [ETCSL, 2.4.5.4: 1].

В литературных текстах подчеркивается особая связь Нанны/Суэна с диким быком, предполагавшаяся, возможно, уже в досаргоновский период. Лунное божество отождествлялось с быком, чьи рога имели вид месяца [Widell 1999, S. 127–128, 130; Rochberg 2010, p. 352]. Изображения III–II тыс. на стелах и печатях, в которых лунная символика (изображение месяца, штандарт с месяцем) связана с быком, см. [Ornan 2001; Dijk-Coombes 2018, p. 5–9].

В ряде текстов подчеркивается астральный характер и календарное значение Нанны. Утверждается, что у него si-mul-mul «сияющие рога» [ETCSL, 2.4.5.5: 13], что он бывает an-bar₇-a dalla e₃ «видимым даже в полдень», он – an-na su-lim-ma-ni an-bar₇-gana₂ u₄ «небесный свет, чье сияние видно даже в полдень» [ETCSL, 2.4.5.4: 5-6]. Свет Нанны сравнивается со светом Солнца: когда он появляется из‐за гор, an-bar₇-ra ^dutu-gin₇ bi₂-in-gub «он стоит как Уту в полдень» [Hall 1986, c. 155: 6; ETCSL, 4.13.06: 6], an-bar₇-gana₂ ĝi₆ u₃-na u₄ zalag-gin₇ mu-un-e₃ «в полдень или ночью ты выступаешь подобно солнечному свету» [ETCSL, 2.6.2.1: 9]. Нанна iti u₄-sakar ge-ne₂ mu ki-bi-še₃ an-ĝar «фиксирует месяцы, устанавливает год на свое место» [ETCSL, 4.13.12: 19], в другом месте утверждается: iti u₄-sakar gu-a ge-ne₂ «(он) фиксирует месяцы и новолуния» [ETCSL, 2.5.4.13: 7].

В гимнах и молитвах Нанна предстает пастухом многочисленного стада, состоящего из коров (ab₂) и быков (am). Встречаются выражения: mu₆-sub₃ nun-na «превосходный пастух» [ETCSL, 4.13.09: 33, 37, А], ^dutu-gin₇ su₈-ba kalam-ma-me-en «подобно Уту, ты пастух страны» [ETCSL, 4.13.01: 59], mu-nu₁₀-de₃ ki ab₂ lu-a-na «пастух с его многочисленными коровами» [ETCSL, 4.13.11: 4].

Особый интерес в этой связи представляет «Песня бальбаль Суэну»189, о которой шла речь выше. Она начинается с выражения изумления перед многочисленностью коров Нанны: «Как много их, как много коров! / Как многочислен скот Суэна!190 / Черные (коровы) – прозрачная ляпис-лазурь (^na₄za-gin₃). / Белые коровы – свет восходящей Луны (iti₆ e₃-a-am₃). / Маленькие просачиваются как зерно перед тобою. / Большие толпятся как дикие быки перед тобою»191. Далее следует описание Нанны в роли пастуха, в котором опять поминается ab₂ lu-a tur₃ lu-a-na «множество коров в многочисленных загонах» и сам Нанна характеризуется как en tur₃ ku₃-ga «владыка священных загонов» [ETCSL, 4.13.01: 7, 45]. В другом гимне приводятся конкретные числа, характеризующие стада Нанны, в частности утверждается, что у него имеется 39 600 разных типов коров, 126 000 молодых быков, 50 400 пестрых коров, 126 000 белых коров, 180 000 диких коров и т. д. [ETCSL, 4.13.06: 19, 21–23, 26; Hall 1986].

В современной литературе высказывается предположение, что указанные тексты, помимо своего прямого мифологического значения, имели также астральный смысл как иносказательное описание ночного неба [Heimpel 1989; Куртик 2002, с. 286–288; Horowitz, 2010, p. 76–77; Rochberg 2010]. Нанна и его стада – это соответственно Луна и звезды. В пользу этого предположения говорит упоминание ляпис-лазури при описании коров Нанны. В шумерских текстах ночное небо нередко сравнивается с ляпис-лазурью (^na₄za-gin₃), синим или зеленовато-голубым минералом иногда с вкраплениями серебристого или золотистого цвета192. Астральный смысл «загонов Нанны» как звездных конфигураций получает также подтверждение в более поздних текстах, связанных с астрологической серией ЕАЕ, где линия горизонта, откуда Солнце появляется на протяжении года, мифологически интерпретируется как tur₃ «загон (для скота)» [BPO 2, III 24b]. В ранней версии лексической серии Ea, происходящей из Ниппура и датируемой старовавилонским временем, приводится тождество: mul = su₂-gul₂-lum «Звезды = стадо (коров, быков, овец)» [MSL II, S. 132: 62; MSL XIV, S. 94, No. 140: 3], подтверждающее предложенную интерпретацию. В связи с этим можно вспомнить также о тождестве udu-idim = bibbu, букв. «дикая овца» как обозначении планет, а также о знаке = ab₂193 в доселевкидских и селевкидских текстах, используемом в роли детерминатива перед названиями звезд; основное значение в клинописи – arḫu «корова» [Куртик 2007, b10, m41, u07].

Со свидетельствами текстов перекликаются некоторые изображения на печатях из архаического Урука, на которых мы видим коровники и хранилища для зерна, а рядом и выше многочисленные фигуры коров, быков и ягнят (рис. 8).

Шумеры пытались мифологически осмыслить наблюдаемые фазы движения Луны, в частности ответить на вопрос, где находится Луна в день своей невидимости. Так, в известной элегии на смерть Нанайи, написанной от имени некоего Лудингира, утверждается, что в день невидимости Нанна находится в преисподней, где он выносит решения, касающиеся посмертной судьбы душ умерших194. Это толкование не вполне соответствует значению термина u₄-nu₂-am₃, обозначавшему день невидимости как день отдыха (см. выше).

Движения Луны использовались для описания движений других светил. Так, в одном старовавилонском гимне, посвященном Инанне, ее супруг Думузи (^dama-ušumgal-an-na) отождествляется с небесным светилом, о котором сказано: «Ежемесячно в новолуние, подобно Суэну, Ан воссоздает его для тебя»195.

Мы рассмотрели здесь лишь те мифологические сюжеты, которые содержат явные астральные реминисценции, связанные с Луной; Нанна поминается в них как небесное светило. Существует, однако, немало текстов, где Нанна упоминается лишь как божество. Среди них необходимо отметить описание водного путешествия Нанны на барке (^gišma₂-gur₈) в Ниппур в гости к своему отцу Энлилю196. Нанна доставляет в Ниппур многочисленные дары и взамен привозит дары Энлиля, обеспечивающие благополучие и процветание города Ура. Данный сюжет составлял, по-видимому, часть ежегодно совершаемого интронизационного ритуала в Уре, городским божеством которого считался Нанна197. В староаккадский период, а возможно и ранее, путешествие Нанны в лодке по воде изображалось на печатях (рис. 36, 37)198.