Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Поводы и доводы
Задушевная цензура рынка. Власть денег над культурой формирует из личности агрессивный желудок, из хора толпу
Стали ли мы жить не по лжи? Юбилей А. И. Солженицына напомнил о встречах с великим русским писателем и о преподанных им уроках
Плевок. Дрянная история, а не отпускает
Без вуали. Изнанка «либеральной весны»
Юдашкин против Фидия. Гламур жалок при свете искусства
Музыку жалко
Волин не волен. Прессу «поставили на место». Но она всегда его занимала
Госслужба и стойло Пегаса. По поводу возвращения к власти одного сановника
Человек по имени Хап
Награда или пощечина? Премия Европарламента досталась иранским диссидентам
Приёмы против взлома. Интернет – не для информационных войн
Желание смерти и воля к жизни. Франция сменила половую ориентацию
«Ген демократии» и синдром колониализма. Шантаж и санкции Запада вынуждают Россию активнее искать союзников
Спасти рядового зрителя. Агитпроп под видом искусства
В роли пророка, побиваемого камнями. Отчего старейший немецкий писатель застучал в «жестяной барабан»
Как дружить, не зная друг друга? В Иране русский язык ввели в числе обязательных
Спиртным в Иране даже не пахнет. У нас же борьбу с алкоголизацией лишь имитируют
Андеграунд, сплошной андеграунд! Из какого пальца высасывают материалы об Иране иные российские «репортёры»
Выпутаться из сети ловчей. США используют Интернет как оружие против неугодных
Непредсказуемое немецкое прошлое. Германия желает избавиться от чувства исторической вины и ущербности
Поверх барьеров. Диалог русских и немецких консерваторов
До оснований, до корней. Литературные расследования
Русская Атлантида. Очерк «харбинской цивилизации»
Кинжал и свобода. Литературное расследование одного «идейного» убийства
Поминки по персонажу. Не все выдерживают «художественную резьбу по людям»
За пределами Глобалистана
«У начала Твоей улицы…» Любовь к женщине в традициях персидской поэзии приравнивается любви к Богу
Pre-party. Сцена из «Фауста» Пьеса для небольшого уличного театра
Размышляя о причинах забвения на многие сотни лет «Слова о полку Игореве», жемчужины древнерусского поэтического искусства, писатель и философ Василий Розанов восклицал: «Не горе бы, если бы его уничтожили, вырвали, убили. Нет, произошло хуже: оно всем стало не нужно, не интересно. Грамотные жили, но его не читали. Списывали много, но его не списывали. „Не интересно! Не влечёт!“. Вот ужас, вот настоящий ужас: и сохранилось, завалилось, спаслось чудом всего два списка. Вообразите время, когда Пушкин станет до того неинтересным, что его сохранится всего два экземпляра в России… Вот это забвение! Вот это искоренение! Вот это цензура, своеохотная, с порывом к ней самих цензурируемых, подлинная, настоящая цензура, душевная цензура». (Розанов В. Около церковных стен. СПб., 1906, т. 1).
Привычно понимать цензуру, как запрет или ограничение со стороны власти. А если человек сам, без стороннего понуждения, отказывается приобрести и прочитать какую-либо книгу, кидает её прочь со словами «не интересно, не влечёт», то кто же тут выступает цензором? Ну, расхотели люди древней Руси читать «Слово» – и что тут поделаешь? Станет Пушкин «не нужным, не интересным» – перестанут и его печатать и продавать. Так что «своеохотная, душевная цензура» может быть куда злее и беспощаднее государственной, она и без видимого внешнего вмешательства способна привести к оскудению духовного мира людей.
.....
В гости приезжают к родным и друзьям. И хотя раньше Солженицыну, по его словам, доводилось бывать в Воронеже только проездом, но и здесь нашлись люди, поддержавшие писателя в годы гонений и травли. Они и встречали Александра Исаевича ранним утром 4 октября на железнодорожном вокзале. Один из них – поэт Владимир Гордейчев, не побоявшийся послать в конце 60-х годов автору «Ивана Денисовича» слова уважения и поддержки. Тогда его поступок стоил Владимиру Григорьевичу должности ответственного секретаря областной писательской организации. Пришел на вокзал и пожилой, убеленный сединами человек – Дмитрий Федорович Кулаков, товарищ Солженицына по «шарашке», описанной в романе «В круге первом».
В тот же день Солженицын был приглашен в мэрию Воронежа. Мы с женой тоже решили пойти. Началось с курьёза. Только вошли в вестибюль администрации города, как стоявшие там служащие с каким-то торжественным вниманием уставились на нас, начали поправлять галстуки, а одетые в парадное милиционеры стали по стойке «смирно». И уж совсем удивительное. Сам мэр Анатолий Гольц метнулся навстречу и, крепко взяв меня под руку, запел на ухо:
.....