Читать книгу Обжигающие вёрсты. Том 1. Роман-биография в двух томах - Геннадий Мурзин - Страница 10

Вышел из леса. Вдали – по шоссе неслись в обе стороны автомобили. Вышел на обочину. Стал тянуть руку. Долго никто не останавливался. Но вот затормозил старенький ГАЗ-51. Шофер (настоящая русская душа, добродушно улыбался мне) распахнул дверцу кабины.

– Залетай, пацан! – Второго приглашения не потребовалось. Не отрывая глаз от полотна шоссе, спросил. – Куда путь держим?

– В город. Мне на вокзал. Довезете?

– Родители хоть знают?

– Мать – да, отец – нет.

– Что так?

Рассказал. Он недовольно покрутил головой.

– Надо же! Будь поосторожнее там, на вокзале и в поезде. Мал еще.

– Мне уже пятнадцать.

– Надо же! – Шофер усмехнулся. – Так много?

– Да. Не смотрите, что маленький. Это – такой уродился. Мамка рассказывала, что до четырех лет сам сидеть не мог… Все валился на бок… Голова больно тяжелая оказалась.

И тут шофер увидел мои кровоточащие руки.

– Что с тобой? Кто это?

– Никто… Сам… На каменоломне два дня работал, чтобы на билет заработать.

– Надо же! Заработал? Не обманули?

– Нет! – Достал из холщового мешка деньги и показал. – Вот!

– Какой ты молодец!

От избытка гордости и счастья, что меня похвалили, зарделся.

– Голоден, поди?

– Н-н-не очень… позавчера ел.

– Не очень, – передразнил меня шофер. – Там, в «бардачке» возьми хлеб, яйца, соль.

– Это – нехорошее слово, дяденька. Мой отец так ругается.

Шофер заливисто расхохотался.

– Ну, ты, даешь, малый! Извини, но у нас, шоферов, так называется шкафчик, который перед тобой.

Уставился, но ничего, никакого шкафчика не видел. Подумал, что шофер шутит со мной. Он дотянулся правой рукой до какой-то выпуклости на передней стенке, нажал, и отпала небольшая жестяная дверца.

– Ты бери. Ешь.

Увидев, что там лежит огромная булка белого хлеба, мои глаза загорелись голодным огнем. Дрожащей рукой потянулся к хлебу.

– Я, дяденька, только чуть-чуть, ладно? А там, в городе, куплю… куплю… – Отщипнув немного, стал класть булку назад.

– Ты, пацан, отламывай по-настоящему, по-мужицки. И яйцо бери. Вареное.

– Спасибо, не надо, дяденька.

– Кому сказано? Бери! – Строго сказал шофер и насупился.

– Извините, но вам…

– Ну! – еще строже сказал шофер.

– Хорошо, хорошо, дяденька. Вы только не сердитесь, ладно?

Достал яйцо, сваренное вкрутую, и стал чистить, продолжая, меж тем, жевать вкуснющий хлеб. Шофер смотрел на дорогу и молчал.

– Вы такой… такой…

– Какой?

– Очень, ну, очень добрый.

Он засмеялся.

– Чудак! Ну, какой же я добрый?

– Да-да-да!

– Я не добрый, я обыкновенный. – Он снял правую руку с рулевого колеса, притянул меня к себе. – Ничего, малыш, ты еще встретишь немало хороших людей…

Показались первые домишки города. Сначала – маленькие, как в моей деревне, потом пошли и в два, а то и в три этажа. Шоссе стало ровным и гладким.

– Я, малыш, еду на элеватор. – Он на секунду задумался, потом решительно тряхнул головой. – А, ладно, довезу тебя до вокзала.

– Спасибо, но я сам дойду.

Шофер опять засмеялся.

– Чудак! По этому городу пешком не ходят.

Недоверчиво смотрел на шофера.

– Почему? Нельзя?

– Город слишком большой. Тут на автобусах все ездят. А до вокзала без малого с десяток километров. Так что сиди смирно.

Притих. Минут через двадцать машина подъехала к большому трехэтажному зданию с красивыми колоннами, вроде как к дворцу. Шофер развернулся и остановил машину.

– Молодой человек, прибыли.

– Это… вокзал? – Шофер кивнул.

Мы вышли из кабины.

– Пошли.

– Но вам же на элеватор…

– Пошли. Тебе билет могут не продать. Мал еще, чтобы одному в поездах ездить.

Послушно пошел. Он нашел кассу, купил билет, сдачу вернул мне. И наставительно сказал:

– Если хочешь действительно добраться до сестры, то, во-первых, постарайся не попадаться на глаза милиции: ее на вокзале много; во-вторых, в дорогу здесь же прикупи чего-нибудь из еды, ну, чтобы в поезде также сильно не мельтешить, поскольку там также ходят милиционеры: могут, завидев тебя одного, снять с поезда; в-третьих, для пущей твоей безопасности прибейся к кому-либо из пассажиров, создай видимость, что это твои родственники. Понятно? – Я согласно кивнул. – Тогда – счастливо! – Он притянул меня к себе и крепко прижал.

От этой мужской ласки, неведомой ранее мне, испытал удивительное чувство – что-то совершенно новое и непонятное. Пройдя несколько шагов в сторону стоявшего автомобиля, он вернулся.

– На, – он протянул мне тридцатку, – извини, малыш, что больше не могу. – Завидев, что отстранился, добавил. – Бери. Тебе пригодится. Не ближняя дорога.

Все-таки взял. Шофер уехал. А через несколько часов уже был в вагоне поезда, который уносил в новую и неизведанную жизнь.

Фото у того самого барака. Старшая сестра Клавдия Ивановна Мурзина с сыном Виктором на руках.