Читать книгу Подённые записки обывателя. Действительность как она есть - Геннадий Мурзин - Страница 92

Со словом «агитация» прожил всю жизнь. Агитаторы (слава Богу, сам к ним никогда не относился напрямую; возможно, потому, что партийные комитеты не считали меня достаточно идеологически надежным) были повсюду: в школьных классах и студенческих аудиториях, в бригадах, цехах, на заводах, в колхозах и совхозах и даже по месту жительства трудящихся (имею в виду агитплощадки в микрорайонах). И впитал в себя, крепко засело в сознании, что без всего этого – агитации и агитаторов – жить нельзя. В том не сомневался.

Знал и значение слова «агитация». Так знал, как преподносила мне КПСС. Вот как трактует однотомный советский энциклопедический словарь, вышедший из печати в середине восьмидесятых ушедшего века:

«Агитация – это распространение идей для воздействия на сознание, настроение, общественную активность масс с помощью устных выступлений, средств массовой информации. Важное средство политического воспитания. Одно из орудий борьбы классов, партий. Тесно связана с пропагандой».

Тут все точно сказано, сказано с марксистско-ленинских позиций.

Существовала печатная агитация, устная, а еще и наглядная. Наглядная в том смысле, что ее видели люди изо дня в день и на каждом шагу мозолила глаза. Помню, как на здании Первоуральского горкома КПСС неизменно висел лозунг, с которого аршинными буквами нас агитировали: «Ленинским курсом вперед к победе коммунизма!» Вообще говоря, средства наглядной агитации делали, как ни что другое, добротно. Помню над фасадной стороной основного корпуса локомотивного депо Свердловск-Сортировочный огромными ярко-красными буквами было начертано коротко, но ёмко: «Слава КПСС!» Эти словосочетания можно было видеть повсюду, но эта конкретная ссылка моя имеет значение. Как известно, 4 октября 1988 года на станции Свердловск-Сортировочный, в непосредственной близости от локомотивного депо прогремело несколько страшных взрывов (взлетел на воздух сначала сорокатонный вагон с гексогеном, а затем сдетонировал другой вагон, доверху загруженный тротилом). Я был на месте трагедии одним из первых журналистов. Своими глазами видел огромную чашу-воронку. Видел страшные разрушения, коснувшиеся и депо. Однако… Никакой взрыв не мог повредить «наглядную агитацию», то есть лозунг «Слава КПСС», несмотря ни на что, по-прежнему был цел и невредим.

Надежна советская наглядная агитация. А еще необычайно назойлива: в странах социалистического лагеря ничего подобного не видел. Проехав Чехословакию от края и до края, не увидел никаких лозунгов или агитационных щитов, планшетов. Впрочем, нет: один планшет все-таки видел – на здании ЦК компартии. Художник изобразил (на фоне дымящей фабрики) группу людей в рабочих спецовках и подпись: «Компартия Чехословакии – авангард рабочего класса».

К слову. Чехословацкие рабочие крайне неохотно пополняли ряды партии рабочего класса и рост численности достигался за счет служащих (за это КПСС подвергала братские партии жесточайшей критике, обвиняя в нарушении ленинских принципов построения партий). Стало быть, не доверяли «авангарду»? Аналогичная картина (во всяком случае, в семидесятые и восьмидесятые годы ушедшего века) наблюдалась и в СССР. Разумеется, с нашей спецификой. В отличие от чехословацких товарищей, где никто и никого насильно не загонял в компартию, у нас была внедрена дифференциация, то есть ограничение приема в партию служащих и, наоборот, – ворота настежь для рабочих и колхозников. Более того, существовало правило: парторганизация могла принять в партию одного служащего, но после того, как примет в партию не менее трех рабочих. Так что агитаторы, а ими были преимущественно служащие, активно зазывали, тянули в КПСС рабочих, иногда буквально за уши. Рабочие же, особенно элитная часть, всячески упирались. На партийных собраниях рабочие-коммунисты обычно занимали места на «галерке», то есть в последних рядах: там можно было подремать. Среди рабочих-коммунистов были и «аристократы» (рабочий класс своих «аристократов» ненавидел, потому что честь оказывалась им не по труду). Ну, эти всегда были в президиумах, соответственно, в списках на награды.

Мне почему-то казалось, что агитация и агитаторы – это изобретение большевиков, меньшевиков, эсеров и прочих российских партий, что агитаторы стали особенно востребованы в канун русских революций. Помните, как агитаторы от большевиков бегали по фабрикам, заводам и смущали своими речами люмпен-пролетариат?

И как-то даже не обратил внимание, что агитаторы уже были у бунтовщика Емельки Пугачева: он рассылал особо доверенных лиц по городам и поселкам, по армейским гарнизонам, чтобы те вели агитацию. У агитаторов были успехи. Правда, среди забитых и неграмотных, в стане разбойничьих шаек. А кто еще-то мог поверить в легенду о том, что Пугачев – это не кто иной, как царь Петр Третий, защитник сирых и убогих?

Недавно и совсем случайно (раньше и в голову не могло прийти), листая толковый словарь Владимира Даля, уперся в слово «агитация». И был поражен. Оказывается, слово-то с давней историей. Вчитавшись, был не менее удивлен тому, с какой точностью даны определения. Вот толкование Даля:

«Агитация – народные или сословные смуты, подговоры, наущенья и волнение, тревога. Агитатор – волнователь, подстрекатель, смутчик, зачинщик мятежа».

Значит? Главная цель агитации – посеять тревогу в сердцах людей. Основной смысл деятельности агитатора – подстрекательство к мятежу.

В самом деле, разве не подстрекательством к мятежу занимались агитаторы-большевики в 1917-м, призывая к свержению законной власти в России?

Потом, после октябрьского переворота, те же большевики не откажутся от «агитации», но теперь найдут иное толкование слову. Большевики переиначат и тогда агитаторы перестанут считаться смутьянами, а будут борцами за внедрение в умах россиян коммунистических идей, из мятежников и заговорщиков превратятся в передовой отряд бойцов компартии, смысл и цель деятельности которых – врать обо всем и на каждом шагу.

Многие агитаторы советской поры, хотя и принадлежали к наиболее образованной части населения, были не только обманщиками, но и сами обмануты, потому что многого не знали.

Живы ли сегодня «агитаторы» в том, советском значении слова? Живы, еще как живы! И также обманывают, но теперь ведают, что творят: врут, не стесняясь, о грандиозных экономических и политических успехах современной России, о росте жизненного уровня населения, о том, что жить становится лучше и веселее. Чем это все заканчивалось? Мы уже знаем из недавней истории. Чью политику проводят в жизнь нынешние «агитаторы»? Политику своей партии. И находят отклик у некоторых.

Что ж, обманываться мы рады.

Какое из толкований слова «агитация» мне ближе? То, которое дал Владимир Даль. Потому что перелицовка старого не всегда приводит к чему-то лучшему.