Читать книгу Старт в пекло - Геннадий Пискарев - Страница 6

Идем воскресным днем с дочкой по Ботаническому саду. С неба льются ласковые лучи солнца, от них и стволы деревьев на полянке разогрелись, и с крыш киосков капает, а верба, что склонилась над прудом, осеребрила свои голые почки. В поднебесье парусами полощутся первые кучевые облака, овсянки, такие не приметные зимой птички, выводят бодрые трели. Хорошо.

И не верится как-то, что сейчас, когда вернулись перелетные птицы на свои «родовые гнездовья», многие из пернатых, движимые инстинктом самосохранения, облетают столицу стороной. И не только столицу обходят, а, как было заявлено на симпозиуме «За экологическое возрождение России», и границы бывшего СССР. Не хочется верить. Хотя за воротами того же Ботанического сада – этого крошечного оазиса в захламленной, загрязненной, захлебнувшейся от грязи и дыма Москве все подтверждает то, что среди четырехсот городов России, где доперестроечный человек и выжить не смог бы, белокаменная – в первых рядах черного списка.

О проблемах экологии сказано много. Поначалу о них толковали с позиций нравственных, затем – экономических, теперь, похоже и политических. Даже распад СССР кое-кто объясняет уже экологическими потрясениями. Так ли, не так ли это – спорить не хочу. Но уверен: все, что с нами происходит, в том числе и растущая социальная напряженность, имеет одну причину, один первоисточник – ПРИРОДУ. И чего нам ждать, если в стране разрушены экосистемы, ослаблены лучшие в мире черноземы, отравлены почвы, смертность превышает рождаемость. Юг и север, восток и запад – куда ни брось взгляд, куда ни ступи, всюду видишь одну картину, наблюдаешь одно деяние, имя которому – разор.

Ладно бы люди не понимали, что происходит, не ведали, что творят. Но ведь и видят, и знают, и даже заявляют с трибун: «За последнее время утрачено 22 миллиона гектаров уже освоенной пашни. Плодородие полей катастрофически снижается. В результате внедрения в жизнь непродуманных проектов страна лишилась более 10 миллионов гектаров наиболее ценных продуктивных пойменных лугов и пастбищ, огромные площади подвержены засолению, ветровой и водной эрозии и опустыниванию. Наращиваются массивы закисленных почв». Говорим. Но что делаем, чтобы остановить тотальный вандализм?

Порой кажется бессмысленным взывать в этом плане к властям предержащим, которые как будто в упор не хотят замечать очевидного экологического бедствия и не ведают ни перед чем никакого страха. Я взываю к людям обыкновенного здравого смысла и не пойму, почему простой труженик, неплохой человек – рабочий ли, селянин ли, – не трепещет, сбрасывая в родную речку удобрения, старые масла или навозную жижу?

Кто остановит этого среднего, неплохого человека, убивающего природу? Закон? Член Комитета по экологии Анатолий Грешневиков на этот вопрос ответил кратко:

– Но он же бледная тень закона нравственного, – и поведал историю. В ярославской деревне Опальнево жил некто Чалов. В войну он потерял кисти обеих рук, оглох и едва не ослеп. Однако крестьянствовал, научился косить, держал скотину. На своем огороде он выращивал не только фруктовые деревья, но и сотни саженцев сосны и ели. Ими засадил пустыри и неудобья вокруг деревни. Выкопал своими культями пруд, корзинкой таскал землю, а рядом стояли трактора, маялись от безделья молодые ребята. Никто из них пальцем не шевельнул, чтобы помочь старику.

Все в Опальневе живут под одними законами, а делают разное. Так какой им еще закон нужно изобрести, чтобы «жили по Чалову»? – подвел итог сказанному депутат.

И впрямь, трудно придумать такой закон, хотя свод моральных, духовных ценностей оформлять законодательно тоже, пожалуй, следует. А нам всем необходимо понять: экологическая катастрофа не разбирает ни молодых, ни старых; ни коммунистов, ни демократов. Чтобы не пропасть поодиночке всем надо выполнить свою миссию, каждый из нас должен напрячься, обязан сделать усилие по очистке завалов, накопившихся в нашем доме, в нашем сознании.